Атаман А.И. Дутов

Дутов и Зайцев прибыли к войскам из Омска, когда те находились уже вдали от родных мест — в районе городов Атбасара и Кокчетава. Дутов выпустил крайне оптимистичное обращение к войскам, в котором отмечал, что он вновь со своими казаками. Атаман принял нелёгкое хозяйство — армия рушилась и безостановочно отступала по голой, безлюдной степи, не имея достаточных запасов продовольствия. Только что армия пребывала в состоянии полного разложения. Причём, как отмечал один из офицеров, «самым диким элементом развала вырисовывались оренбургские казаки, сдававшиеся в плен полками и даже более крупными войсковыми организациями»[2101].

В частях свирепствовал тиф, который к середине октября выкосил до половины личного состава. По некоторым данным, Дутов сразу по прибытии приступил к реорганизации армии[2102]. В Атбасаре он обратился к войскам, отметив, что оставил армию полгода назад сплочённой и крепкой, а принимает жалкие остатки, тем не менее он рад служить и работать на благо родины и войска[2103]. По свидетельству С.А. Щепихина, «на автомобиле подъехал Дутов — прямо с пути. Я его за гражданскую войну видел второй раз. Какая разница. В июле 1918 года он был в зените славы, полный надежд, жизнерадостный. Теперь передо мной был старик с унылым лицом. Побрился, улыбался «высочайшей улыбкой», выработал уже привычки и манеры персоны, большого пана, но в глазах пустота: ни огня, ни бравости — пустые очи! Обошёл всех; здоровался. Затем молебен с поминанием на эктимиях «Славного Атамана Александра Ильича Дутова!»… Александр Ильич мне в этот раз сильно не понравился: явно было, что человек не только не верил в успех своей новой армии, не только изверился в людях с Адмиралом во главе, но что он уже вообще не верил в «белое дело». Не верил, но по инерции тянул хомут!.. А между тем Дутов должен был дать себе отчёт, что его имя, его участие в борьбе не только давало стимул многим участникам, но многие из них за это имя жертвы приносили! Имел ли право он, Атаман Дутов, в это время [не?] поддерживать этот теплящийся светильник веры в белое движение?»[2104].

14 октября 5-я советская армия вновь переправилась через Тобол и перешла в наступление. Белые отходили к следующему рубежу — реке Ишим. Как записал в эти дни в своём дневнике служивший в корпусе А.С. Бакича военный врач 35-го Оренбургского казачьего полка Л. Головин: «Не вырисовывается у храброго Колчака война, чёрт бы её взял. Мы же теперь (имелся в виду IV Оренбургский армейский корпус. — А.Г.) — голова и хвост, и могучее тело дутовской Оренбургской отдельной армии»[2105]. Головин имел в виду то, что корпус Бакича составил костяк армии Дутова.

Главнокомандующий Восточным фронтом Генерального штаба генерал-лейтенант М.К. Дитерихс телеграфировал адмиралу Колчаку 22 октября 1919 г. о тяжёлом положении армии: «Правый фланг у Тобольска не внушает спокойствия, может опять представить угрозу обхода противником первой армии… Прочие армии слабы числом, но приступают к пополнению рядов и способны вести упорную борьбу, отстаивая каждый рубеж, но перелома общего положения создать сами не смогут без помощи новых резервов. Резервы образовать смогу, но с постановкой Омска в опасное положение, так как потребуется времени до шести недель»[2106].