Атаман Альтаира

— Никто не знает. Этого не поняли пираты, которые где-то его отыскали. Они потому и пригласили Циклописа, чтобы он как специалист в области истории техники объяснил им. Но Циклопис сам толком не понял. Однако он остался в твёрдом убеждении, что перед ним некое совершенно необычное устройство, притом в рабочем состоянии и — что самое главное! — довольно новое. Он потому его и купил. Осталось только понять где, кем и с какой целью «торпиллер» изготовлен! Если мы найдём Циклописа… Вернее, если мы вытащим его из Даннеморы… мы сможем получить «торпиллер» в свои руки!

— И это всё? Это всё, что ты мне хотел рассказать о «торпиллере»?! Ты думаешь, мне это интересно? В свинцовом контейнере вон там, у меня за спиной, лежит два миллиарда… Слышишь, идиот!.. Два миллиарда УРОДов! Это мои деньги, полностью мои! И ты предлагаешь мне выцарапывать твоего друга из Даннеморы? Чтобы получить какой-то там «торпиллер», который может оказаться просто-напросто новой моделью анального расширителя для такого придурка, как ты?!

— Я не…

— Ты будешь сидеть в этой клетке, пока не сдохнешь! Ты подл, скучен и мне совсем не интересен. Еду получишь через шесть часов, после выхода из «схлопа»!

Планета Нерон встретила меня хорошо знакомым полумраком от низких смоговых облаков и хорошо видимыми с орбиты квадратами промышленных районов. При посадке «Фунт изюма» прошёл на бреющем полёте над Геббельсштадтом, столицей местной робототехники, и опустился на громадное бетонное поле космодрома «Юнкерс» подле планетарной столицы Блюхер. Если кто не понял, поясняю, что Блюхер — это вовсе не фамилия красноармейского маршала эпохи бездарного коммуниста Сталина. Потомки немцев назвали свой космодром в честь не менее бездарного прусского военачальника времён наполеоновских войн, умудрившегося не победить Бонапарта ни в одном сражении.

При посадке диспетчерская служба включила мне местный хит под названием «Ахтунг, ахтунг! Ла-фюнф ин дер люфт!» То есть что-то вроде: «Внимание, внимание! Говорит Германия! Русский Ла-Пять опять сумел подняться в воздух! Кто не спрятался сам, будет виноват во всём…»

Я накормил своего пленника холодным рисом без мяса и облачился для выхода в город. Нерон считался довольно спокойным местом, поскольку местная полиция, носившая выразительное название Служба Окончательного Успокоения, с большой любовью подходила к исполнению прямых служебных обязанностей. Тут периодически кого-то расстреливали, вешали на рояльных струнах и подвергали декапитации при помощи плазменных резаков. Поясняю, что слово «декапитация» означает вовсе не кастрацию, как могли решить наиболее пылкие умы. Оно означает отрубание головы. Всего-то!.. Но следовало всё же помнить, что эта замечательная планета не входила в число членов Земной Цивилизационной Лиги и не выдавала ей преступников. Потому-то Нерон притягивал разного рода сброд со всей Вселенной. Особенно расслабляться здесь никому не следовало. Перед выходом из корабля я облачился в сари с протоплазмидной подложкой, нацепил керамические наколенники, а гениталии спрятал в керамическую раковину скрытого ношения. Словно одевался на поединок по контактному противоборству! К предплечьям прикрепил безоткатные пистолеты-пулемёты с электромагнитным разгоном пули — прекрасный аргумент в спорах, связанных с попытками получить кредит под угрозой оружия. Как завершающий элемент — чёрные очки. Да, и робот-поводырь, извлечённый из шкафа со скафандрами. Я намеревался изображать слепого, и робот в этой ситуации мне был прямо-таки необходим. Активировав его нажатием ноги и запустив нужный алгоритм, я со спокойной совестью покинул уютный борт «Фунта изюма».