Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

Каменской везли в Луганское ЧК³⁰⁷ . Но сил у казаков пока не хватало, и когда красные послали карательную экспедицию против Луганской станицы, казаки выдали освобожденных ими офицеров. Из 34-х бежал лишь один, который смог добраться до отряда П.Х. Поп

Еще раньше якобы был создан своеобразный казачий отряд самообороны в станице Гундоровской. К 1 (14) марта здесь собралась группа вооруженных казаков во главе с хорунжим М А. Сухаревым и стала рассылать воззвания по хуторам о необходимости зашиты станицы. Об этом сразу же стало известно на близлежащих рудниках, и оттуда был послан карательный отряд в 60 человек в Гундоровскую. В полночь на 1 (14) марта казаки запустили этот отряд в станицу и «заключили под стражу». Через два дня попытка красных с рудников повторилась, и снова гундоровцы часть «переловили», а остальных «отогнали восвояси». «Так весь март прошел в столкновении мелких красных отрядов с казаками»³⁰⁸ . Однако, сообщая об этих событиях, очевидцы не говорят ни об одном убитом. Видимо, отрезанная от остальной территории Войска большевистски настроенной Каменской небольшая станица Гундоровская пыталась пока бескровно отбиваться от насаждения чуждой власти.

Но там, где сил у казаков было достаточно, ситуация складывалась по-другому. 10(23) марта в Новочеркасске председатель исполкома Медведев и Совет пяти решили начать новую компанию по ликвидации офицеров и объявили их регистрацию. Казаки 6-го пешего батальона, 10-го Донского и частично 27-го Донского полков и вся артиллерия Голубовского отряда, которые, кстати сказать, скрывали в своих рядах многих офицеров и партизан, потребовали прекратить регистрацию. Поскольку власти медлили с ответом, казаки навели на здание исполкома заряженные орудия. Наиболее одиозные фигуры из числа новочеркасских большевиков вообще покинули город. Отныне власть в Новочеркасске трудно было назвать «советской».

В конце марта восстания вспыхивают в целом ряде станиц. 9 (22) марта выгнала большевиков станица Хомутовская. 13 (26) марта казаки станицы Грушевской устраивают налет на окружную станицу Каменскую, захватывают склад оружия и с добычей возвращаются в Грушевскую. 18 (31) марта, как мы помним, восстала Суворовская.

В первых числах апреля большевики направляют карателей в задонские станицы Черкасского округа — Егорлыкскую, Ка-гальницкую, Хомутовскую, но казаки этих станиц при помощи казаков Манычской и Богаевской станиц разбили посланных против них красногвардейцев.

24 марта (6 апреля), освобождая захваченных большевиками партизан, восстает Баклановская станица. В это же время начинаются волнения в Новочеркасске.

Увидев, что власть большевиков в Новочеркасске уже не та, Голубов попытался взять ее в свои руки и думал привлечь к своей авантюре захваченного им в сальских степях и содержащегося на новочеркасской гауптвахте М.П. Богаевского.

Богаевский выступал перед казаками гарнизона с многочасовыми докладами. Говорил о казачьей истории, о проблемах казачества. Лучшей агитации нельзя было себе представить.

Поскольку новочеркасский гарнизон состоял из «революционных» казачьих частей, которые сохранили своих урядников и офицеров, и одного полка Красной гвардии — Титовско-го, Голубов фактически был хозяином положения в городе.

Представители с оветской власти, опиравшиеся на Ростов, не доверяли ни Голубову, ни казакам новочеркасского гарнизона, ни всему населению Новочеркасска, они попытались «избавиться» от беспокойного войскового старшины, отправить его подальше от донской станицы.

25 марта (7 апреля) Голубов был назначен «командующим всеми вооруженными силами Сальского округа»³⁰⁹ и должен был отбыть в степи бороться с партизанами. Узнав о назначении, Голубов пошел ва-банк и сделал попытку провести мобилизацию казаков вокруг Новочеркасска. 26 марта (8 апреля) в Старочеркасскую станицу прибыл «называющий себя делегатом от Новочеркасского гарнизона некий Седов. И начал призывать 4-го года казаков, открыто говоривши, что для борьбы с советской властью, и за что он, Седов, местной буржуазией был встречен дружелюбно»³¹⁰.

Ростовские власти немедленно отреагировали. 27 марта (9 апреля) в Новочеркасск были посланы дополнительные силы красногвардейцев. Очевидцы видели, как конные матросы — авангард карательного отряда — вступали в Новочеркасск, их поддерживали бронеавтомобили, а Голубов с группой в 30 человек отходил, отстреливаясь, в сторону собора.

В здании реального училища собрались 15 бывших партизан, скрывавшихся в 6-м Донском пешем батальоне, они устроили перестрелку с Красной гвардией (7 убитых красногвардейцев остались на Арсенальной площади), но бежали вслед за го-лубовцами из города.

Голубов и командующий казачьими частями новочеркасского гарнизона Смирнов направились из города в ближайшую станицу Кривянскую. Посланные за ними в погоню 20 матросов потребовали у кривянцев выдать Голубова и всех офицеров, а также уплатить контрибуцию за укрывательство. Казаки разоружили и прогнали матросов и собрали Круг, который принял решение о восстании.

Голубов в это время, миновав станицу Кривянскую, прискакал в станицу Богаевскую, где тоже формировался казачий отряд. Атаман станицы просил его сойти с коня и поговорить. Голубов на свою беду согласился. Разговор затянулся до ночи, и в ходе его Голубов был арестован. Инициатором ареста выступили несколько студентов, уроженцев станицы. Особо настаивал Федор Пухляков.

Ночь Голубов провел в здании станичного правления. А наутро собрался станичный сбор. Голубова вывели на крыльцо...

Свидетельства очевидцев позволяют нам восстановить эту картину до деталей.

«....Пухляков с револьвером в руке стал у него за спиной и прислонился к двери. Ему надо было упереться во что-то спиной, чтобы не метаться, не бегать вокруг Голубова.

— Вчера вы так и не ответили на наши вопросы, Голубов. Вот люди хотят знать...

Пухляков говорил, повышая голос, чтобы перекричать гул толпы. И толпа смолкла, все стали слушать.

— Почему был убит Чернецов и почему преследовались партизаны?

Все молча жадно смотрели на Голубова. Оружия не было видно, но это еще ничего не значило. Станица собралась на суд и расправу. Захотят — и так убьют. Затопчут.

Надо было переломить настроение. Голубов шагнул вперед и рывком, раскрытой ладонью к толпе, поднял правую руку.

— Товарищи!..

Крики взметнулись и перебили его.

— Какие тебе тут «товарищи»?

— Но-но! Ты не заговаривайся...

— Большевик! ...

“Ч-черт! Врюхался... Не так надо”. Кровь еще гуще прилила клипу. Он куснул нижнюю губу, сверкнул глазами и, перекрывая гул недовольства, рявкнул.

— Станичники!

Шум угас, как оборванный, лишь немногие, говорившие и слышавшие только себя, продолжали что-то плести, но все тише... тише... Смолкли и они, со страхом и любопытством уставившись на багрового, сверкавшего глазами Голубова.

— Ну, ты не дюже, Голубов... — начал кто-то из задних рядов.

Он и сам понял, что на глотку не взять. Опустил глаза и, сознательно глуша голос, чтобы вслушивались, заговорил.

— Станичники! В смерти Чернецова я не виноват. Я арестовал его, чтобы спасти, но не мог сдержать страсть казаков...

Гул недовольства опять заглушил его слова. “Арестовал! Арестовал! Ах, ты ж собака!...” — ясно расслышал Голубов. “Не об этом надо...”.

— В оправдание мое, что я не виноват, я укажу на тот факт, что я спасал его партизан на своих подводах и на свои средства триста верст от преследования Красной гвардии...

Слова эти не могли переломить настроения казаков, но Пухляков, ревниво следивший за каждым словом Голубова, громко и врастяжку заговорил подрагивающим, готовым сорваться голосом.

— Господин Голубов, это странно: там спасаете чернецовс-ких партизан, а в Сальском округе почему-то гоняетесь за партизанами Попова.

Он показывал, что Голубов лжет и давал толпе разоблачить эту ложь. “Это странно...”. А дальше думайте сами, станичники.

Голубов оглянулся на него, пережидая одобрительный гул толпы. Он знал, ясно видел, что казаки не любят и побаиваются этого пучеглазого с револьвером в руке, как не любят и побаиваются заразных больных. Надо было усилить это настроение толпы. Польстить ей, объявить ее высшим судом и на ее глазах устроить состязание с этим бесноватым.

— Дайте оправдаться, — громко, с вызовом сказал Голубов Пухлякову и широким жестом показал на толпу. С ней он будет говорить, на ее великодушие и справедливый суд надеется...

— Душегуб!...— крикнул кто-то, ломая Голубовскую игру.

Он затравленно повел взглядом: кто крикнул?

— Почему вы, несмотря на обещание, шли против Каледина, его правительства и против интересов казачества? — кричал за спиной Пухляков. И Голубов вдруг почувствовал, как что-то твердое больно ткнулось ему в затылок и скользнуло по отросшим жестким волосам. Это был ствол пухляковского револьвера. И взгляд заботливо выхватил из толпы дрогнувшее лицо одного из бежавших с ним, Голубовым, казаков, его руку, ползущую по цевью винтовки. “Помахай им, помахай, — зло и радостно подумал Голубов. — Сосунок...”. Он снова обернулся к Пухлякову. Револьвер дрожал в руке студента, и это странно успокоило Голубова.

— Против Каледина и всего казачества я в корне не шел, — медленно и раздельно, глядя прямо в выпученные глаза, заговорил он. — Но в мелких деталях не был с ним согласен, — и, окинув гордым взглядом толпу, добавил: — Как и вы все.

“Мелкие детали”, спасительные “мелкие детали”... Хоть бы кто-нибудь спросил о них! Развернулся бы Николай Голубов. “Ну?” — искал он взглядом глаза богаевцев. Подыграйте!..

— А семеро расстрелянных? Назаров, Волошинов?.. Где они?! — выкрикнул Пухляков. — Семеро!.. Расстрелянных!..

Горячий пот облил Голубова. Щекочущая капля покатилась по шершавой небритой щеке.

— Изменник! Предатель! — кричала толпа.

— Дайте оправдаться...

Пухляков актерским, просящим тишины жестом взмахнул над головой револьвером.

— Их расстреляли по вашему приказу, Голубов! ...

“Пропал...”. Это была обычная, явная всем, тяжеловесная

ложь. И все знают это, но используют как повод для расправы, показывают, что поверили, а потом оправдываются: «Нас обманули...».

— Ах, как тяжело, — тихо пробормотал Голубов.

Волна ненависти к этому придурку, этому сумасшедшему, который губит его, Голубова, наплыла, туманя глаза, загудела в голове. Приятной тяжестью налились руки. Как всегда в таких случаях, он тяжело и пристально глянул на противника, чтоб разить наверняка.

Перед ним и толпой с пеной у рта кривлялся дождавшийся своего часа больной, из тех, кого никому не жалко и кого выдвигают от имени общества исполнять самую гнусную работу — в палачи, в доносчики. “Да нет, не буду я об этого жабенка руки марать...”.

Он отвернулся от Пухлякова, и сам жест был брезглив, полон презрения.

— Вы грозили правительству, что у вас шестнадцать тысяч штыков... — визгливо кричал за спиной студент. — Как вы могли, Голубов?...

Голубов не отвечал.

С внезапной тоской он вспомнил чьи-то слова, что Дон погубят дураки.

— Еще будучи членом военного отдела... Вы, Голубов... На меня смотри!... Ты... Ты... — вдруг потерял остатки самообладания Пухляков.

Он ткнул дулом револьвера в темный затылок Голубова и неожиданно для самого себя спустя курок.

Все разом вздрогнули. Кровь брызнула, заливая правую сторону лица Голубова. Он стал падать, запрокидываясь назад, прямо на Пухлякова. Тот, перепуганный, оттолкнул его.

Голубов грузно упал на грудь, и голова его стала поворачиваться в сторону Пухлякова. Удивление и негодование застыли в остекленевших глазах. Судорога терзала толстую багровую шею. Подергиваясь, она доворачивала крупную голову, и взгляд мертвеца медленно, толчками плыл ближе и ближе, подбираясь к сапогам убийцы.

Пухляков вскрикнул, попятился и выстрелил Голубову в левое ухо...

Оцепеневшая было толпа завопила.

— Добей его! Добей!

Бледный Пухляков дрожащей рукой еще раз поднял револьвер и выстрелил в висок лежащему.

Толпа с шумом придвинулась. Все с любопытством разглядывали Пухлякова, будто впервые увидели его, и с таким же или еще большим любопытством разглядывали Голубова.

Он лежал на ступеньках. Голова его раздулась, и кровь фонтаном била из всех шести отверстий...»³¹¹.

Это был не первый и далеко не последний труп, далеко не последняя жертва Гражданской войны, которая как раз в этот момент полыхнула на Дону с новой силой.

В тот же день 29 марта (11 апреля) в станицу пришла депеша: «27 марта вечером Красная гвардия вошла в Новочеркасск. Режет и убивает мирных жителей. Станица Кривянская восстала. Начальником отряда избран Фетисов, помощником Говоров. Мобилизуйте 20 годов...».

Близлежащие станицы — Манычская, Бессергеневская, Мелеховская, Богаевская, Заплавская, Раздорская — прислали в Кривянскую свои дружины (дружины, видимо, были по численности равны сотням), которые устроили общий сбор на станичном плацу, а Кривянская сотня организовала охранение³¹².

Повстанцами был организован штаб. Начальником штаба с 29 марта по 4 апреля (11 — 17 апреля) являлся перешедший от красных подполковник Г.С. Рытиков. Штаб принял решение перейти в наступление на Новочеркасск.

30 марта (12 апреля) большевики выдвинули против Кри-вянской броневик при поддержке 30 кавалеристов. Броневик был захвачен, кавалеристы перебиты, но казачьи дружины на всякий случай были оттянуты восточнее, в станицу Заплавскую, откуда на Новочеркасск вели два пути — через Кривянскую, с востока, и через пригород Хотунок, с севера.

31 марта (13 апреля) красногвардейцы из Новочеркасска (1 тысяча штыков и эскадрон кавалерии с пулеметами) повели наступление на Кривянскую. Разгорелся бой. Исход его решила Раздорская сотня, которая ударила по большевикам с тыла.

Преследуя разбитого противника, Раздорская сотня и Кривянская дружина заняли Хотунок. Остальные части повстанцев под командованием войскового старшины М.А. Фетисова заняли Новочеркасский вокзал, разоружили там эшелон пехоты и повели наступление на город. На рассвете 1 (14) апреля повстанцы заняли Новочеркасск. Генерал К.С. Поляков, увидевший части повстанцев в это время, отметил, что они шли без деления на сотни и взводы. Часть имела винтовки, часть — колья со штыками.

В Новочеркасске у красных был отбит аэроплан, при помощи которого повстанцы оповестили южные станицы о восстании.

Началось формирование донской артиллерии. Из захваченных орудий подъесаул Яков Иванович Афанасьев сформировал 1 (14) апреля 2-орудийную батарею. Старшим офицером стал подъесаул Максим Константинович Бугураев, наводчиками — полковник Алексей Васильевич Павленко и подъесаул Павел Прохорович Жаров. Номерами были подъесаулы и сотники, 1 полковник (Краснушкин), вскоре получивший полк, I юнкер и 1 гимназист, всего 12 человек. Начальники назначались по мере прихода в Управление донской артиллерии³¹³.

Дружины, взявшие город, были названы Южным корпусом, и штаб их сформирован по образцу штаба корпуса.

Начались переговоры повстанцев с 7, 10 и 27-м Донскими полками, составлявшими казачий гарнизон Новочеркасска. Им предложили присоединиться. 10-й и 27-й полки отказались под предлогом, что пойдут поднимать восстание в Донецком округе. Им предложили по дороге овладеть городом Александро-Грушевском. Они согласились, но позже просто обошли город.

В день занятия Новочеркасска повстанческие дружины, развивая успех, стали выдвигаться в сторону Ростова, на юго-запад, и в сторону Алексавдро-Грушевска, на север. В связи с этим Южный корпус 2 (15) апреля был разделен на две группы — Южную и Северную.

Вечером 1(14) апреля верхи повстанцев, собравшиеся в Зимнем театре, организовали высший повстанческий орган власти — Совет обороны. Его возглавил бывший войсковой есаул Г.П. Янов. Из документов явствует, что в Совет обороны вошли представители повстанческих сотен — преимущественно урядники и рядовые казаки³¹⁴, так как сильны были еще антиофицерские настроения.

Те же тенденции были сильны в воинских частях — в Южной группе, наступавшей на Нахичевань и Ростов, командующим бьш урядник, а начальником штаба у него — полковник.

2—3 (15—16) апреля восставшие казаки вели бои в двух направлениях — под Ростовом и под Каменоломнями. Ростовским большевистским властям они предъявили требование освободить М.П. Богаевского, которого большевики сразу же расстреляли.

Силы пока были явно неравны. Руководили большевистскими войсками такие же казачьи офицеры — прапорщик Кри-вошлыков при начальнике оперативного отдела сотнике Доро-шеве. Большевики потом говорили, что Кривошлыков пять дней воевал, имея 40 тысяч штыков и 3 вагона патронов³¹⁵.

Среди повстанцев, как и в любой повстанческой армии, царили оборонческие настроения, желание не уходить далеко от родных дворов, а оборона Новочеркасска после его освобождения считалась личным делом местных новочеркасских казаков.

Перелом в боях наступил 3 (16) апреля. Отряд Грушевской станицы (к северо-западу от Новочеркасска) под давлением Красной гвардии, наступавшей от Александро-Грушевска, оставил позиции. В 16 часов большевики заняли Грушевскую.

С утра 4(17) апреля красные атаковали Новочеркасск. «С 10 часов утра окраины города начали уже обстреливаться артиллерией противника, и в городе началась неописуемая паника», — вспоминал генерал Денисов³¹⁶.

Повстанцы из Новочеркасска отошли восточнее, на станицу Кривянскую (откуда, собственно, и началось восстание). Прикрывал отступление вновь назначенный начальник штаба полковник С.В. Денисов, который задержался на вокзале, а затем с группой в 300 казаков отошел на западную окраину Кривянской.

Сам Денисов прибыл в Новочеркасск 2(15) апреля «по делам службы». До этого он был «начальником обороны» станицы Богаевской. Приняв в 10 утра 4(17) апреля пост начальника штаба, он получил «портфель, оказавшийся пустым, и затрепанную карту ближайших окрестностей Новочеркасска»³¹⁷.

Денисов вспоминал, что на вокзале «большое мужество было проявлено чинами полицейской стражи во главе с их шефом генерал-майором Смирновым. Только эти чины отстреливались, а не убегали...»³¹⁸.

Офицерская батарея Афанасьева выступила на позиции, но была обстреляна и, не приняв боя, стала уходить на Заплав-скую.

Южная группа, сражавшаяся под станицей Александровской, оказалась зажатой меж Ростовом и Новочеркасском и частью прорвалась через Новочеркасск, частью рассеялась. Со стороны Ростова в Новочеркасск первыми вступили «Червонные казаки» — «отряд ЦИК Украины»³¹⁹. В 17 часов в Ростове получили

известие, что Новочеркасск занят, и началось «усиленное изъятие контрреволюционеров»³²⁰ .

На утро 4(17) апреля в Кривянской собрались остатки дружин станиц Кривянской, Заплавской, Бессергеневской, Богаевской. Тогда же, 4(17) апреля, в 10 часов командование ушедшими в Кривянскую казаками принял генерал К.С. Поляков³²¹. Все имевшиеся в наличии повстанческие силы были названы «казачьей армией», а затем объявлены «Донской армией»...

Поляков принял решение отходить на Заплавскую, а затем, если возникнет необходимость, вверх по Дону на Мелеховскую и по древнему обычаю отсидеться на островах, которые возникли в результате весеннего разлива рек Дон и Аксай, реорганизоваться там и дождаться помощи от Добровольческой армии. На организованное сопротивление выбитые из Новочеркасска казаки пока были неспособны. Они представляли собой «горсть в 3—4 тыс. человек, в образе плохо вооруженной толпы»³²².

Отступление проходило с боем. 6 (19) апреля большевистское командование сообщало, что 5 (18) апреля в 9 часов вечера с боем занята станица Кривянская, бой шел с 8 утра до 10 вечера. Станица сильно пострадала от артиллерийского огня. «Корниловские отряды бежали, оставив много военной добычи»³²³ .

Отступив на острова у станицы Заплавской, Донская армия начала реорганизацию.

Реорганизации способствовало массовое разрозненное казачье восстание, отвлекавшее внимание большевиков, а препятствовало общее падение дисциплины, присущее всякому революционному времени. С.В. Денисов вспоминал: «Все было расхлябано, опошлено и исковеркано. Генералы забыли свое старшинство и право авторитета. Офицеры не отказывались от службы, но начальниками быть не хотели, а охотнее шли в цепь рядовыми стрелками. О погонах и знаках отличия думать пока не приходилось. О чинопочитании — забыть. Слова “приказываю”, “наказываю” временно исключить из обихода»³²⁴.

Тем не менее за 3—4 дня Поляков и Денисов развернули нестройные толпы в пешие и конные полки и батареи. Выборное начало было отменено, благо резерв офицеров оказался велик — 500—600 человек, из них 100—150 — неказаки. В качестве знаков различия введены нашивки с названием полка. Проводилась вечерняя перекличка.

К этому времени в состав Донской армии входили следующие части.

Пехота — Новочеркасский полк — 700 штыков.

Кривннский полк — 1000 штыков.

Заплавский полк — 900 штыков.

Бессергеневский полк — 800 штыков.

Богаевский полк — 900 штыков.

Мелеховский полк — 500 штыков.

Раздорский полк —200 штыков.

6-й пеший батальон — 160 штыков.

Сводные сотни Аксайской, Ольгинской и Грушевской станиц — 60 штыков.

Всего — 5220 штыков.

Конница — 7-й Донской казачий полк — 700 шашек.

Сводный полк — 400 шашек.

Всего—1100 шашек.

Артиллерия—6 орудий (исправных—4), запряжки на 2 орудия.

Пулеметы — 30 (трофейные, распределены по полкам неравномерно).

Технические средства — легковых автомобилей — 2.

Грузовой автомобиль—1 (неисправный).

Велосипеды —4.

Провод —3 версты.

Телефонных аппаратов — 6 (неисправных).

Телеграфных аппаратов — 2.

Патроны — 3 на винтовку.

Снаряды — 5 на орудие³²⁵.

Война приобрела самый жестокий характер. Парламентеров, считая их агитаторами, повстанческое командование вешало. «Живо встает перед глазами ужасная бытовая картина, но обыкновенная картина войны, — это когда у приказной избы, у станичного дома Заплавской станицы, казачки своими руками, не допуская своих мужей, расправляются с пленными, доставленными с позиции, терзают и разрывают их живьем на части, — вспоминал генерал Денисов. — Сопротивление этому и противодействие со стороны власти были бы совершенно излишними, и даже вредными»³²⁶ .

8(21) апреля Титовский полк красных атаковал расположение повстанцев, но был отбит, потеряв до сотни убитых и самого командира полка. Повстанцами в бою командовал генерал Е.И. Балабин. Эта победа воодушевила восставших казаков. В этот же день Совет обороны объявил себя Временным донским правительством — высшей властью на Дону.

Новая донская власть была составлена из представителей повстанческих частей. Сохранились мандаты выбранных членов Временного донского правительства. От Кривянской станицы были выбраны урядник Василий Митрофанович Чеботарев и урядник Дмитрий Яковлевич Альбаков; от Заплавской конной сотни — урядник Даниил Иванович Анохин; от конной сотни Бессергеневской станицы — Стефан Евграфович Чеботарев; от отряда Мелеховс-кой станицы — казаки Ипполит Федорович Апришкин, Григорий Денисович Лукьянов, Николай Васильевич Осипов. Кроме того, в правительство входили казаки Иван Петрович Мотовилин, Иван Иванович Гусев, казак Наумов, урядник Мартынов и другие.

Отряд походного атамана П.Х. Попова узнал о взятии повстанцами Новочеркасска 3 (16) апреля и на следующий день вечером выступил из Нижне-Курмоярской вниз по Дону в сторону донской столицы, однако в пути узнал об оставлении города повстанцами, об отходе к Заплавай и начале «сидения».

Несмотря на известия о создании Временного донского правительства и Донской армии, походный атаман продолжал считать себя верховной властью на Дону (законным заместителем расстрелянного большевиками атамана А.М. Назарова). Он брал под свое командование восстающих повсеместно казаков, разрабатывал план создания постоянной армии из молодых казаков и вел переговоры о созыве нового Круга, как высшей власти на Дону. 5(18) апреля в Нижне-Курмоярской решение о созыве Круга было принято, и он впервые был назван «Кругом спасения Дона».

8 (21) апреля, занявокружной центр 1-го Донского округа станицу Константиновскую, Попов обратился к казачьему населению Дона со специальным приказом: «Приказ Войску Донскому 8 апреля № 136 станица Константиновская.

Граждане казаки — деды, отцы, дети, жены и матери!

Банды красногвардейцев вместе с пленными австрийцами и немцами, с бывшими каторжниками, убийцами и ворами проникли под флагом свободы на берега Тихого мирного Дона...

Потоками льется казачья кровь...».

Далее Попов живописал ужасы, творимые на Дону Красной гвардией, и возлагал вину за все бедствия на центральную советскую власть: «...Станица Кривянская горит, Совет народных комиссаров не останавливает этот поток разграбления и насилия, и помощи от них мы не найдем».

В приказе Попов призывал стать в ряды формирующихся частей, предупреждал, что будет мобилизация, а пока рекомендовал совершать набеги на железную дорогу «для порчи и разрушения ее» и чтобы «разобщить их (красногвардейские) отряды друг от друга», а «виновных расстреливать, помня, что они насиловали наших жен, расстреливали и расстреливают наших братьев казаков...

Помните, что мы, казаки, никого не грабили, ни в какие чужие области и губернии не залазили, почему не должно быть места и у нас бандам насильников-красногвардейцев, — вон из нашего края или смерть.

Походный Атаман Войска Донского генерал-майор Попов.

Начальник штаба полковник Сидорин»³²⁷ .

10(23) апреля 1918 года Временное донское правительство» послало к генералу Попову делегацию во главе с председателем правительства Г.П. Яновым. В делегацию входили член правительства Горчуков и генерального штаба подполковник И.А. Поляков. Обе «высокие стороны» встретились «весьма холодно»³²⁸ , так как в отряде Попова в основном была представлена донская служилая верхушка — офицеры и юнкера, то есть кадровые военные, а во Временное донское правительство, как мы видели, вошли урядники и рядовые казаки с достаточно еще сильными антиофицерскими настроениями.

Но интересы борьбы с большевиками возобладали над внутренними противоречиями. 11 (24) апреля Временное донское правительство «для пользы дела и успешности борьбы» передало высшее командование и полноту военной власти генералу Попову, сохранив за собой до созыва Круга спасения Дона всю полноту Гражданской власти³²⁹ .

Передав Попову полноту военной власти во время военных действий, Временное донское правительство фактически подчинилось ему. И хотя генерал Попов был «не популярен»³³⁰ и между ним и командованием «Заплавской группы» сохранились неприязненные отношения, восставшие пошли на это, так как массовой поддержки казаков все еще не имели (из всех донских станиц лишь 10 открыто присоединились к восстанию)³³¹.

12 (25) апреля Донскую армию возглавил сам генерал П.Х. Попов. Генерал К.С. Поляков, оставив войска в Заплавах на попечение генерала Бапабина, отбыл к Попову в Раздорскую.

К этому моменту силы восставших были представлены следующим образом. Отряды Мамонтова, Гнилорыбова и Каргаль-ского с 2 орудиями были объединены в экспедиционный отряд под командой Мамонтова и 4 (17) апреля двинулись во 2-й Донской округ на станицу Нижне-Чирскую.

Отряд Назарова и штаб-офицерская дружина — расформированы, а остальные отряды влиты в семилетовский отряд.³³¹ Одна калмыцкая сотня оставалась в качестве конвоя при штабе походного атамана, еще одна калмыцкая сотня осталась в качестве конвоя при командующем войсками 1-го Донского округа, которым был назначен генерал И.Д. Попов. Остальные калмыцкие сотни были сведены в станице Константиновской в Калмыцкий полк войскового старшины Н.В. Суворова (полк состоял из трех сотен казаков Платовской и Граббевской станиц, позже была создана 4-я сотня из казаков Батлаевской станицы).

В Константиновской к походному атаману Попову присоединился местный отряд есаула Димитриева и сводный конный полк есаула Климова, созданный путем слияния остатков 2-го и 9-го Донских полков старой армии (6 сотен, 20 пулеметов). Костяк сводного полка составлял 9-й полк, а 2-й был распущен «за большевизм», остались лишь надежные казаки.

Кроме того, вместе с П.Х. Поповым вниз по Дону ушло какое-то количество казаков-повстанцев из района Бакланов-ской станицы под командованием есаула Ф.Е. Перфильева.

Все эти отряды примерно с 8 (21) апреля были сведены в Северную группу под командованием полковника Семилетова (отряды Семилетова и Яковлева, юнкерский отряд, константи-новский отряд Димитриева, сводный конный полк Климова и Калмыцкий полк) — всего около 3200 бойцов. Начальником

АтамшПСрасно!^

штаба к Семилетову был послан из генерального штаба Заплав подполковник Манакин. Штаб группы расположился в Раздор-ской.

Повстанцы, расположившиеся в районе Заплавской, составили Южную группу под командованием полковника Денисова (Новочеркасский, Кривянский, Раздоре кий, Заплавский, Бессергеневский, Мелеховский и Богаевский пешие полки, 6-й пеший батальон и 7-й Донской полк старой армии, сводный • конный полк Туроверова, составленный из конных сотен станичных полков) силою до 6,5 тысяч человек. Штаб в станице Заплавской.

Позже по мере мобилизации повстанцы Южной группы были разделены на три дивизии: 1-я Донская пехотная дивизия полковника Зубова — Новочеркасский, Кривянский, Грушевский, Аксайско-Старочеркасский пешие казачьи полки.

2- я Донская пехотная дивизия (отряд Толоконникова) — Заплавский пеший полк, Бессергеневский полк, Богаевский полк, Мелеховский полк.

3- я Донская пехотная дивизия (отряд Фицхелаурова) — Раз-дорский пеший полк, Кочетовский пеший полк, 1-й сводный полк.

Восставшие задонские станицы (левобережные) составили Задонскую группу под командованием генерала Семенова (дружины Егорлыцкой, Кагальницкой, Мечетинской и Хомутовской станиц) — силою примерно 3500 человек. Штаб в станице Егор-лыкской. Большевики против них держали фронт по Манычу и по линии Мартыновка — Орловка. Дружины задонских станиц по численности равнялись полкам. Так, в станице Мечетинской еще до 6 (19) апреля был сформирован полк (3 пешие и 3 конные сотни, команда связи). На базе других станичных дружин тоже были сформированы полки. Позже в документах Донской армии встречаются: Егорлыкский пеший полк, Кагальниц-кий пеший полк, Кагальницкий конный полк, Кагальницко-Хо-мутовский полк.

Эти три группы были практически в оперативном подчинении походного атамана. Они уже втянулись в боевые действия. На них возлагалась вся тяжесть грядущих боев за столицу Дона.

С целью расширения районов восстания походный атаман еще 2(15) апреля отдал приказ об общей мобилизации и о

создании районов обороны из 4—5 станиц, чтобы каждый район мог выставить отряд в 1200—1500 человек. В такие районы Попов назначал начальников обороны и слал офицерские кадры, иногда оставлял в качестве костяка отряд партизан. Такая группа во главе с полковником Антоновым была оставлена в Нижне-Курмоярской.

Изначально в станице было оставлено 28 человек, 1 калмыцкая сотня и 1 орудие — батарея есаула Евгения Антоновича Кузнецова (впоследствии 42-я Нижне-Курмоярская батарея). Возглавлял всю группу полковник Абраменков. Комендантом станицы был назначен прапорщик Микели, «человек бесчеловечной жестокости», едва не сорвавший мобилизацию³³³.

Не успели партизаны походного атамана покинуть Нижне-Курмоярскую, как она была обстреляна большевиками, подошедшими от Котельниково. Из 6 орудий выпустили по станице 300 снарядов. Одно из них было подбито ответным огнем орудия есаула Кузнецова.

Врагом курмоярцев сразу же стала настроенная большевистски станица Нагавская. Налет на нее 6—7 (19—20) апреля был неудачен.

Полковник Антонов прибыл в Нижне-Курмоярскую в конце апреля и принял сформированный Курмоярский отряд — 3 пеших сотни и 1 конный полк. 6 (19) мая курмоярцы захватили в Нагавской 1 орудие и 2 пулемета. Этим налетом «открывался новый — Котельниковский — фронт, где были обескровлены отряды Антонова, Секретева, Тапилина, Постовскога, Р. Лазарева и др.»³³⁴.

Зоны стихийных казачьих восстаний тоже объявлялись районами обороны, а повстанческие вожди получали от Попова статус начальников обороны или командующих войсками района.

Так, 1(14) апреля Попову стало известно о действиях в районе станицы Белокалитвенской отряда полковника Быкадорова, а в районе станицы Екатерининской отряда войскового старшины Старикова и есаула Позднышева.

Вскоре, 6(19) апреля, есаул Позднышев прибыл на связь к Попову в станицу Цимлянскую. В результате эти отряды были сведены в одну Донецкую группу, Быкадоров был назначен командующим войсками, а Стариков — начальником обороны района. Донецкая группа силою в 5 тысяч человек (дружины Усть-Белокалитвенской, Ермаковской, Екатерининской, Усть-Быстрянской, Владимирской, Верхне-Кундрюченской и Ниж-не-Кундрюченской станиц) контролировала нижнее течение Донца.

Выше по реке, в районе станицы Гундоровской, действовали партизанский отряд есаула Сухоревского и отряд самообороны есаула Рытикова. Эти отряды были отрезаны от Донецкой группы войск и походного атамана железой дорогой и большевистским центром — станицей Каменской.

Возникли районы обороны на среднем течении Дона, в районе станицы Старогригорьевской, их начальниками стали подъесаул Колосков и сотник Седов, а отрядами казаков командовали хорунжий Фёдоров и прапорщик Маринин. Ниже по Дону в районе станиц Трехостровянской и Сиротинской начальником обороны стал войсковой старшина Иванов. Всего было создано около 10 районов обороны.

На Верхнем Дону, на Хопре и на Медведице тоже началось партизанское движение. В Хоперском округе отряд прапорщика Дудакова 31 марта (13 апреля) налетом занял окружную станицу Урюпинскую, но сразу же был выбит (правда, успел освободить из местной тюрьмы несколько офицеров, среди которых были талантливые генштабисты Онисим Иванович Савватеев и Клавдий Васильевич Моргунов). Участники боев за Урюпинскую вспоминали, что сам Дудаков с несколькими офицерами бежал на грузовике, груженном оружием, а отряду «был дан приказ расходиться». Отряд, состоявший в основном из офицеров, рассеялся. В Урюпинской всех участников выступления и подозрительных большевики согнали на скотобойный двор и там «правили суд». Как вспоминал один из офицеров, «на выручку пришли хуторные. Переодели нас в рабочее платье, и мы каждый со своим хозяином уехали в поле — кто пахать, кто сеять.

Так прожили мы до подхода восставших казаков»³³⁵ . В районе станицы Зотовской уцелевшая часть дудаковского отряда 1 (14) апреля объединилась с отрядом есаула Сонина, объединенный Зотовско-Урюпинский отряд возглавил есаул Кривов (начальник штаба — есаул Моргунов). Сам Дудаков скрылся в станице Мигулинской и работал там в станичной кооперации заведующим яичным отделом под фамилией Сидоренко.

В Верхне-Донском округе пока было тихо, но Попов 5(18) апреля получил сведения, что там в станице Мигулинской на 17 (30) апреля назначен станичный сбор, на котором готовится свержение советской власти.

Такой же сбор прошел 13 (26) апреля в единственной станице Таганрогского округа — Новониколаевской. Казаки объявили мобилизацию от 17 до 55 лет и начали формировать 4-сотенный полк. К вечеру 15 (28) апреля полк был сформирован.

С этими отрядами и районами обороны (за исключением Северной, Южной, Задонской и отчасти Донецкой групп) устойчивой связи не было.

Хуже была ситуация в оставленном Поповым Сальском округе. Антибольшевистские силы там остались, но связи с Поповым не имели. Красные на первый день Пасхи мобилизовали казаков 4-х переписей для отправки на Манычский фронт против Задонской группы (сбор на 3-й день Пасхи в станице Орловской). Собралось 1180всадников, целый полк³³⁴. Мобилизованных усиленно обрабатывал офицер Сметанин. В хуторе Островянском готовил восстание отставной есаул Дукмасов (инвалид без ноги). Между Сметаниным и Дукмасовым была договоренность, что в случае выступления полка Сметанина к Дук-масову придет полусотня с офицером, начнет мобилизацию второго полка вдоль железной дороги Эльмут — Куберле и захватит Орловскую³³⁷ .

Кроме того, на территории области находились казачьи ча--сти, пытающиеся держать нейтралитет. Это были бывшие «Голубовские» казаки—10, 27 и 2-й запасной Донские полки старой армии и мобилизованные казаки, ходившие с Голубовым в Сальский округе погоню за партизанами Попова.

Во время боев за Новочеркасск 1 (14) апреля 10-й и 27-й полки обещали повстанцам поднять восстание в Донецком округе, на родине казаков этих полков. Но, двигаясь в округ, они заявили, что идут для роспуска по домам казаков старших возрастов и пополнения полков молодыми—1910—1916 годов переписи³³⁸ — для продолжения службы советской власти. В конечном итоге остатки 27-го Донского полка были захвачены отрядом войскового старшины Старикова на хуторе Грушевском и разоружены, пленные отправлены в Екатерининскую. Голубовские казаки в Сальском округе (3 сотни), после того как стало

известно о судьбе Голубова, были разогнаны местными большевиками.

В глубине казачьих округов, где не ощущалось противоречий между казаками и неказаками, движение было вялым, малочисленным. Но вокруг городов, вдоль железных дорог или там, где казачьи станицы соседствовали с шахтерскими поселками, были случаи поголовных восстаний.

В первые дни восстания убитых казаков везли прямо по домам, что создавало соответствующий настрой всего населения. Станичные сборы в деталях фиксировали последствия нашествия Красной гвардии. Вот два отрывка из «приговоров» Ер-маковской станицы, «глухого угла», о том, как Якова Васильевича Потапова, «как ярого защитника Тихого Дона» арестовали, «на третий день вывели из дома на станцию, поставили к водокачке и расстреляли»³³⁹ , или о том, как казака хутора Усть-Провальского Алексея Андреевича Герасимова 22 апреля (5 мая) мобилизовали в хуторскую дружину «для защиты Войска Донского», а 23 апреля (6 мая) он во время наступления «банд Красной гвардии на наш хутор был убит и укинут в пустой хлебный анбар и зажжен по доказательству беженцев и по возврату нашего бегства нашли в сожгенном анбаре кабаржину и череп сожжен...»³⁴⁰.

Приняв под свое командование Донскую армию, походный атаман Попов всем ходом событий был поставлен перед необходимостью освобождения донской столицы — Новочеркасска. Для этого можно было использовать Северную группу Се-милетова, занявшую позицию у хутора Мокрый Лог, и Южную группу Денисова, располагавшуюся в районе станиц Бессерге-невская — Кривянская. В резерве обеих групп были находившиеся в стадии формирования дружины станиц 1-го Донского округа.

Правый фланг Северной группы прикрывала Донецкая группа, действовавшая в сторону железнодорожной ветки Лихая — Белая Калитва. Левый фланг Южной труппы прикрывала Задонская группа, перерезавшая железную дорогу Ростов — Торговая, вдоль которой лежали восставшие станицы, и действовавшая против ветки Ростов — Тихорецкая.

С юга к донским границам подходила Добровольческая армия, со стороны Украины — немцы.

Железная дорога на территории области оставалась в руках большевиков, что давало красногвардейским отрядам возможность быстро сосредотачиваться «в нужный момент в нужном месте».

Повторная атака Новочеркасска повстанцами вновь поставила бы их под удар с флангов — от Ростова и от Александро-Грушевска. А новая неудача при штурме донской столицы при существующих разногласиях между походным атаманом и Временным донским правительством могла кончиться печально для всего движения. Поэтому походный атаман решил сначала нанести удар на Александро-Грушевск силами наиболее надежной Северной группы. Из Южной группы Семилетову были переданы Раздорский, Богаевский и Мелеховский полки, а из Донецкой — Верхне-Кундрюченская и Нижне-Кундрюченская дружины. С этими силами Семилетов 15 (28) апреля начал атаку Александро-Грушевска.

Удачно начатое наступление было сорвано тем, что Мелеховский полк бросил фронт и ушел к себе в станицу³⁴¹, за ним оставили боевую линию Раздорский и Богаевский полки. В результате семилетовские партизаны были обойдены с левого фланга и понесли большие потери. Штурм города на этот раз не удался.

Примерно в это время некоторые казаки Южной группы и станиц 1-го Донского округа замитинговали, начали переговоры с большевиками. Причина отчасти была в антиофицерских настроениях, которые вспыхнули у казаков с появлением партизан походного атамана.

12 (25) апреля такие переговоры начались в Бессергенев-ской, 13 (26) апреля командующий группой полковник Денисов согласился собрать части бессергеневского гарнизона для «собеседования и освещения текущих событий»³⁴², то есть на митинг.

Но в тот же день из Раздорской вниз по Дону на пароходе был двинут карательный отряд, «дабы силой оружия прекратить вредную пропаганду и заставить заблуждающихся в настоящий тяжелый момент стать на защиту родного края. Объявляя это, походный атаман приказал предупредить, что всякое уклонение или держание нейтралитета будет беспощадно караться вооруженной силой»³⁴³ .

Наведение порядка на время привело к тому, что Южная группа, как докладывал Денисов, «стала совершенно небоеспособна». Начали разлагаться Бессергеневский и Заплавский полки, потеряла боеспособность конница.

Успокоение наступило лишь 19 апреля (2 мая), некоторые дружины были разоружены, некоторые — «усмирены и приведены в порядок».

Перелом произошел раньше, когда 18 апреля (1 мая) большевики из Новочеркасска атаковали Южную группу. Опомнившиеся казаки приняли атаку и, перейдя в контрнаступление, разгромили красногвардейцев.

С.В. Денисов вспоминал, что наступление большевиков ждали. К 8 утра показались цепи противника и обходная колонна (пехота и 2 батареи) в обход правого фланга казаков. Эта колонна заняла фланговую позицию на буграх и открыла огонь по казачьим цепям и по их тылам, поддерживая наступление с фронта.

Затем с фронта подошли и обогнали залегшую красную пехоту четыре грузовика, «замаскированных под броню». Казаки действительно приняли их за броневики и стали отходить, от-стреливаясь. «Автомобили врезались в нашу авангардную цепь и открыли безрезультатный огонь по жидкой казачьей цепи.

Бой принял беспорядочный и затяжной характер», — вспоминал Денисов.

Казаки устояли, и автомобили «удалились под ружейным огнем казаков».

Командующий Южной группой, руководивший боем, привел в порядок свои части и подтянул артиллерию ближе. Наготове был конный резерв для решающего удара.

Перестрелка между залегшими цепями продолжалась.

К 4 часам обходная колонна красных двинулась вперед. «Подготовленные уже части для конной атаки зарвавшихся против нашего правого фланга частей противника получили окончательную, определенную задачу и, перекрестившись, двинулись выполнять ее.

Полчаса томительного ожидания вознаграждены были полным успехом...»³⁴⁴.

Конная сводная сотня подъесаула Сафронова решила дело. Было захвачено 8 орудий, до 5000 снарядов и около 200 000 патронов, более 50 лошадей, 4 автомобиля.

Красные откатились к железной дороге.

Современники отмечали, что у красных в этом бою ударной силой был Титовский полк, а со стороны казаков выдержал удар и разгромил красных Кривянский полк полковника Н.Г. Зубова.

В тот же день Северная группа вновь атаковала Александ-ро-Грушевск и снова неудачно. Опять левый фланг (Новочеркасский и Раздорский полки, прибывшие из Южной группы) стал отходить, не выдержав огня красной артиллерии, и подставил партизан-семилетовцев.

Еще раньше—17 (30) апреля — Донецкий отряд Быкадорова нанес поражение красным в районе Усть-Белокалитвен-ская — Тацинская и взял большие трофеи.

20 апреля (3 мая) пришло известие, что на донскую территорию вступили части Добровольческой армии — Партизанский полк, состоявший из донских партизан и кубанцев, занял станицу Мечетинскую.

«Добровольцы» вышли на донскую территорию как раз в разгар красногвардейского наступления на задонские станицы, и 19 апреля (2 мая) Деникин отдал приказ: «Приказ по Добровольческой армии 19 апреля 1918 г. 22—30. Лежанка. № 237.

1. Противник силою примерно до 2000 пехоты при 6 орудиях ведет наступление на ст. Егорлыкскую, охватывая станицу с запада. Большевики, сосредоточившиеся в Белоглинской, активности не проявляют. Части, занимавшие сел. Лопанское, сегодня утром под давлением бригады ген. Маркова бежали на Песчанокопскую.

2. Завтра, 20 апреля, приказываю ударить по группе противника, ведущей наступление на ст. Егорлыкскую, и разбить эту группу:

а) генерал-майору Богаевскому — 2-я бригада (без Чехословацкого батальона) и Кубанский конный полк — выступить из Лежанки в 2 часа и, следуя долиной балки Водяной и затем на хутор Лисицына, ударить в тыл противника;

б) полковнику Глазенапу—1-й Конный полк, Кубанский пластунский батальон и ополчение станицы Егорлыкской — активно оборонять станицу Егорлыкскую, а с подходом ген. Богаевского перейти в наступление и гнать противника к северу.

в) генерал-майору Покровскому — 3 сотни — наступать в указанном особой директивой направлении и захватить Гуляй-Борисовку.

3. Генерал-майору Маркову—1-я бригада — оставаться в сел. Лежанка, прикрывая ее с востока и юга, для чего немедленно один батальон перевести на южную окраину селения и сменить заставы генерал-майора Богаевского.

4. Генералу Эрдели — Черкесский конный полк и разъезд Кубанского конного полка — вести разведку в прежних направлениях.

5. Штаб армии остается в Лежанке.

Подлинный приказ подписал генерал-лейтенант Деникин.

Верно: Генерального штаба подъесаул Терванов»³⁴⁵ .

Роман Гуль передавал рассказ старого казака о бое за Егор-лыцкую: «Ну, пришли вы, слава Богу, а то прямо сил нет... со всех концов наседают, — говорит казак, — и старые и малые в бой ходили, сам пошел на старости лет. Всю станицу окопами обрыли. Сегодня отобьем их — назавтра, гляди, опять прут, да еще больше, с артиллерией. Последний раз — когда это? В четверг что ли? — весь день пробились, видим — не отбить. До ночи дрались, а ночью собрали баб, ребятишек — и айда, в степь уехали.

Наутро они станицу заняли, давай все наше добро делить, дома, скотину всякую. А тут ваши с Лежанки идут, на них ударили. Мы услышали — тоже из степи на станицу пошли. Они бежать... Комиссара ихнего захватили. Их перебили. Опять в свои хаты пришли...

...На улицах Мечетинской также ходят вооруженные казаки. И старые и малые — все поднялись. Несколько раз выбивали они большевиков из станицы и опять отдавали. Но теперь положение крепнет. Весь Дон всколыхнулся».

В это же время большевики из Александро-Грушевска дважды атаковали Северную группу Семилетова у Мокрого Лога и были наголову разбиты. Среди красногвардейцев Александро-Грушевска началось разложение.

Обстановка стала меняться. В Задонье, не давая большевикам опомниться, «добровольцы» атаковали Гуляй-Борисовку. Красные не ждали атаки. Партизанский полк захватил окопы и

А.В. Венков

взял 300 пленных. Впервые последовал приказ «по случаю страстной субботы пленных не расстреливать»³⁴⁶. В Гуляй-Борисов-ке «полк впервые надел погоны — синие с белым в отличие от корниловцев, имевших черно-красный погон. Шитьем этих погон было занято чуть не все женское население села»³⁴⁷ .

С запада границы области перешел добровольческий отряд полковника Дроздовского. К его отряду сразу же присоединились несколько сотен казаков станицы Ново-Николаевской и с ними 44 женщины-казачки³⁴⁸ . Вслед за Дроздовским двигались немцы, которые приближались к Ростову со стороны Таганрога и вышли на станцию Зверево севернее Новочеркасска и Алек-сандро-Грушевска.

Появлению немцев на территории области и первому контакту с ними казаков предшествовали бои в районе станицы Гундоровской. Весь март и начало апреля, как мы помним, гун-доровские казаки удерживали свой юрт от вторжения большевиков. Был создан отряд во главе с подхорунжим А.О. Ти-мощенковым при начальнике штаба войсковом старшине Я.М. Мазанкине. Чтобы вооружить казаков и выбить оружие из рук беспокойных соседей, специально отобранный отряд сотника Т.Д. Попова к 16 (29) апреля разоружил три рудника, лежащие в юрте Гундоровской станицы. 140 винтовок и 3000 патронов были розданы казакам³⁴⁹ .

В ответ большевики из Каменской и подходящие со стороны Украины войска Ворошилова пытались разоружить Гундо-ровскую. 17 и 18 апреля (30 апреля—1 мая) большевистские отряды вступили в юрт Гундоровской станицы с запада и вели бои за хутора к западу от станицы на правом берегу Донца, применяя огонь с бронепоездов. Казаки этот натиск отбили, но в это время Красная гвардия из Каменской повела наступление с востока. 19 апреля (2 мая) большевики под командованием Ща-денко вступили в Гундоровскую и выжгли две трети поселения станицы. Повстанцы переправились на пароме на северный берег Донца, где объединились с казаками Митякинской станицы и организовали штаб обороны во главе с войсковым старшиной А. К. Гуселыциковым. Осознавая неравенство сил (хотя повстанцы и мобилизовали всех казаков станицы до 70 лет), они направили гонцов за помощью на территорию Украины к гайдамакам и к походному атаману П.Х. Попову. Попов назначил

Гусе^ыцикова начальником обороны Гундоровско-Митякинс-кого района.

Гайдамаков гундоровцы не нашли, но зато встретили немцев, к которым и обратились за помощью.

Немцы двинулись на станцию Изварино, куда гундоровцы 20 апреля (3 мая) тоже выслали сотню казаков. В боях 20—22 апреля (3—5 мая) казаки с помощью немецкой кавалерии и артиллерии, наступавших вдоль Северо-Донецкой железной дороги, вытеснили большевиков из юрта Гундоровской станицы.

Красногвардейцев на Дону стало больше, сказывался их отток с Украины под немецким натиском. Но, отступая, многие из них стремились прорваться сквозь восставшие территории и уйти в безопасное место, не ввязываться в бои. Формально все переходившие доно-украинскую границу отряды (и украинские красногвардейские и германские) подлежали разоружению. 11 (24) апреля Донской СНК получил телеграмму от Ленина с таким распоряжением³⁵⁰.15 (28) апреля советское военное командование подтвердило: «Согласно Брестскому договору, все вооруженные силы, отступившие из Украины в пределы Великороссийской республики, должны быть немедленно разоружены»³⁵¹ .

Такая позиция советского руководства позволила казакам Верхне-Донского округа практически без потерь со своей стороны разоружить и истребить Тираспольский отряд 2-й социалистической армии Украины. 16 (29) апреля этот отряд вступил в пределы Донской области, высадился на станции Чертково. В его состав входили 74-й Ставропольский, 254-й Северо-Донецкий и 5-й Заамурский конный полки старой армии, несколько батарей и Китайский батальон (300 штыков). Всего около 2000 штыков, 300 сабель, 24 орудия, 52 пулемета. Отряд испытывал острую нехватку боеприпасов.

Поскольку немцы перехватили железную дорогу южнее и севернее Чертково, отряд решил походным порядком идти через донские станицы в Воронежскую губернию. Его авангард —

5-й Заамурский конный полк—двинулся на станицу Мигулин-скую, следом пошли пехота и артиллерия и растянулись по донским хуторам, где и остановились на ночлег. В станице Мигу-линской бывший станичный атаман Дрынкин собрал станичный сбор, который, опасаясь присутствия Красной гвардии на своей территории, принял решение объявить мобилизацию и разоружить отряд, тем более, что в станичном правлении была копия московской телеграммы о разоружении частей, переходящих границу. В хутора полетел приказ о мобилизации с 20 до 50 лет. Сбор был назначен на 18 часов 18 апреля (1 мая).

На рассвете 18 апреля (1 мая) повстанцами был создан военный совет во главе с войсковым старшиной Сергеенковым и штаб из трех офицеров и трех казаков, который разработал план нападения на Тираспольский отряд. Казаки хуторов, расположенных около станицы и по левую сторону речки Тихой, должны были собраться у хутора Мещерякова в группу подъесаула Чайкина и ночью одновременно напасть на те хутора, где будет становиться на ночлег артиллерия красных. Казакам хуторов Сетраковского, Ольховского, Вяжинского и Наполовского (самых южных хуторов юрта) предстояло собраться в группу войскового старшины Л.А. Попова, вооружиться оружием 12-го Донского полка, которое было сдано при демобилизации, и утром 19 апреля (2 мая) в конном строю атаковать с тыла основные силы красных, которые, как предполагалось, будут ночевать в хуторе Мешкове.

В 9 часов утра красная кавалерия вступила в хутор Мешков, ее командование созвонилось со станицей Мигулинской, просило помощи в борьбе против немцев и, выслушав заверения в лояльности, приказало двигаться дальше к станице.

Вечером Заамурский полк стал на ночлег в хуторе Озерском, идущая за ним полевая батарея — в хуторе Федоровском, гаубичная батарея — в хуторе Бодянском, остальные силы красных — в хуторе Мешкове.

Ночью поднятые по мобилизации казаки стали приближаться к расположению красных частей. В каждом хуторе, который они проходили, собирался митинг. «Жители изо всех сил стремились избавиться от отряда». Пехота (есаул Серебряков) и конница (подъесаул Чайкин) шли раздельно. В результате к хутору Федоровскому, где предстояло захватить красную батарею, Чайкин привел 7 человек.

Положение спасло то, что казаки хутора Федоровского Ф.К. Чукарин и В.Н. Гуров, зная расположение красных в хуторе, вышли навстречу отряду, собрали 20 человек пеших из команды Серебрякова и с ними захватили батарею.

Узнав о первой победе, растянувшийся отряд собрался в Федоровском. Захваченные орудия отправили в Мигулинскую и хутор Коновалов, одно оставили на высоте у Федоровского. Чайкин с 70 всадниками двинулся на хутор Бодянской, по дороге 30 казаков снова отстали. С командой гаубичной батареи в Бодянском вступили в переговоры и предложили сдаться. Артиллеристы отказались. Чайкин с 40 казаками атаковал батарею (150 человек) и взял ее.

В хуторе Мешкове ночью местный житель подхорунжий Жуликов испортил несколько орудий. На рассвете казаки хуторов Меловатского и Бирючинского атаковали Мешков, но были отбиты и отошли, потеряв 2 раненых.

Отбив нападение, красные стали выходить из Мешкова и выстраиваться на дороге, чтобы двигаться дальше. Казаки из хуторов Сетракова, Вяжинского, Ольховского и Наполовского, маячившие у Мешкова, рассыпали лаву, но красных не преследовали. Лишь одна сотня была послана за ними вслед, остальные вступили в хутор Мешков и стали к 11 часам собирать всех казаков из ближайших хуторов. Явились деды и подростки, которых сразу же поставили в строй. «...Достаточно было нескольких перестроений, как казаки поняли и приспособились к конному делу*³⁵².

Примерно в 14 часов у хутора Мрыхина колонну красной пехоты встретили казаки, успевшие разоружить две красные батареи. Еще одна группа у хутора Коновалова составляла заслон против красной кавалерии, которая могла вернуться.

По колонне красной пехоты был открыт огонь из захваченных орудий, она рассыпала две цепи, а затем с ней начались переговоры. На переговорах казаки предъявили красным московскую телеграмму о разоружении. Далее версии расходятся. Свидетели со стороны повстанцев говорят, что во время переговоров казаки вновь открыли орудийный огонь, и войсковой старшина Сергеенков приказал разоружить парламентеров. В это время красных атаковала подошедшая от Мешкова казачья лава в 1000 всадников, а от Мрыхина поднялась в атаку казачья пехота, после чего красные стали сдаваться³⁵³. Участники со стороны красных говорят, что Тираспольский отряд подчинился приказу о разоружении и стал сдавать оружие, тогда на него и налетела казачья конница. Командир Ставропольского полка полковник Борисевич пытался стрелять в казачьего сотника, и тот снес ему голову шашкой³³⁴ .

Красная кавалерия двинулась из хутора Озерского на выстрелы, но после двух шрапнельных выстрелов повернула и «широким наметом скрылась за бугор». Заамурский полк через Жу-равку и Медово ушел на территорию Воронежской губернии. Посланная вслед погоня из казаков задонских хуторов его не догнала³³³ (да, видимо, и не стремилась).

Благодаря захваченному оружию казаки Мигулинской станицы смогли впоследствии вооружить два своих полка и полки казаков Вёшенской, Казанской и Каргинской станиц.

Многие пленные (из них почти все китайцы) были убиты.

20 апреля (3 мая) в Верхне-Донском округе было окончательно объявлено об установлении казачьей власти. Возглавил ее полковник З.А. Алферов.

В целом к концу апреля 1918 года советские «отряды уже были значительно слабее казаков, и только хорошее вооружение давало (им) перевес в силах»³³⁶.

21 апреля (4 мая) отряд Дроздовского подошел к Ростову. Казаками сразу же был отмечен отвод большевистских войск из Новочеркасска на Ростов, против нового противника. В частности, 22 апреля (5 мая) туда был отведен бронепоезд. Большевики северо-восточнее Новочеркасска заняли линию хуторов Ягодин — Маркин — Сидоров, «где держали себя пассивно»³⁵⁷ . Кроме того, эшелоны красногвардейцев, оказавшиеся в Новочеркасске и Александро-Грушевске, с выходом немцев к Ростову и Звереве рисковали оказаться в мышеловке, все пути их отхода оказались под угрозой.

Проанализировав все новые данные, походный атаман Попов отложил третий удар по Александро-Грушевску, хотя семи-летовцы и рвались в бой. Наоборот, часть Северной группы перебрасывалась южнее, под Новочеркасск. Здесь было спланировано решающее наступление³⁵⁸.

Атака была подготовлена к вечеру 21 апреля (4 мая), но отложена на сутки. Операция была разработана до деталей. «Карты, планы, схемы — были в изобилии и на руках у всех.

Все боевые и административные распоряжения были предусмотрены и отданы с такой полнотой, что добавлять было нечего в последующие три дня...»³⁵⁹ . Разведка во главе с сотником

Азарянским и сотником Гавриленко (последний с ампутированными конечностями, с протезами) выходила к окраинам города и убедила всех, что успех обеспечен. Золотовская и Кочетов-ская дружины сменили части Южной группы, охранявшие склады и другие тыловые объекты.

Из Северной группы подошли три сотни Сводного конного полка есаула Климова. 2-я конная Семилетовская сотня встала на правом фланге Новочеркасского полка. Однако другие части Северной группы под Новочеркасском вовремя не появились.

К двум часам ночи с 22 на 23 апреля (5—6 мая) части Южной группы заняли исходные позиции для наступления. Сигналом должна была служить зажженная веха.

В 3 часа ночи орудие есаула Афанасьева ударило по вокзалу, и восставшие казаки атаковали Новочеркасск. Атаке способствовала десантная операция с парохода и катеров против станицы Аксайской, а затем 24 апреля (7 мая) и против самого Ростова. В обход Новочеркасска была двинута конница Туро-верова, имевшая целью поддержать атаку на город, занять станицу Аксайскую, набрать там добровольцев и наступать дальше на Ростов.

Главный удар через реку Аксай на привокзальную часть города наносил Кривянский полк, который понес большие потери у Технического училища и Учительского института. Северо-восточная группа вошла в город со стороны Хотунка «без труда и без потерь».

К рассвету 23 апреля (6 мая) повстанцы заняли Новочеркасск. Семилетовская конная сотня преследовала красных до Аксайской.

Была организована «чистка» большевистских «гнезд» в здании Епархиального училища и Политехнического института. Причем казаки пока «не желали» «проявлять жестокость». «Пришлось вмешаться начальству и приказать истребить эти партии»³⁶⁰.

Освобождение города выпало на второй день Пасхи. Массовое ликование населения и относительно легкая победа побудили некоторых командиров полков (Новочеркасского и Кри-вянского) распустить своих людей по домам. Два полка были выдвинуты в сторону Ростова. Этим могли воспользоваться красные и контратаковать Новочеркасск с севера. Это опасное

направление (Персиановское) прикрывали 150—200 спешенных казаков Богаевского полка при 1 орудии, расположившихся в 2-х верстах севернее Новочеркасска. Прибывший в Новочеркасск глава делегации «добровольцев» генерал Кисляков отметил слабую организацию повстанцев: «Полевой армии в истинном смысле этого слова на Дону еще нет; казаки по-прежнему в боях не всегда устойчивы; то, что там происходит, — пока еще только местные восстания, не вполне прочно взятые в руки»³⁶¹.

В ночь на 24 апреля (7 мая) к Попову прибыл связной из отряда Дроздовского, взявшего Ростовский вокзал, но отошедшего в селение Крым. Связь была установлена. Отроду Дроздовского было предложено идти к Новочеркасску в станицу Грушевскую. Проделавшим долгий поход закаленным дроздовцам, как и «добровольцам», бросилось в глаза, что в Новочеркасске «все полки сами по себе не что иное, как просто ополчения отдельных станиц»³⁶².

24 апреля (7 мая) боя не было. Хорошо поставленная разведка «добровольцев» отметила в этот день, что Ростов эвакуируется, от Ростова на Тихорецкую через Кущевку прошло до 40 поездов. Далее перечислялись большевистские войска под Гуляй-Борисовкой. Из Гуляй-Борисовки тоже шел отток красногвардейцев, они шли на станцию Степную и там грузились и отправлялись на Кущевку — Тихорецкая (тем не менее «добровольцы» ожидали наступление от Степной на Гуляй-Борисовку 2—3 отрядов). И особо отмечалось: «Комфронта Жлоба издал воззвание, приглашающее казаков забыть распри и совместно с большевиками идти против немцев»³⁶³ . На Новочеркасском направлении «добровольцы» отметили, что «21 вечером или 22 утром» Новочеркасск был занят казаками (на самом деле казаки заняли его на день позже), что на участке Зверево — Лихая идет наступление украинцев (на самом деле там наступали немцы), что Каменская и Митякинская заняты ими с применением аэропланов и артиллерии. На Царицынском направлении «станции Ремонтная и Котельниково после упорного боя с большевиками оставлены калмыцким отрядом князя Тундутова, подчиненным походному атаману Войска Донского»³⁶⁴.

Как видим, большевиками готовился новый театр военных действий — за Доном с опорой на Тихорецкую, и главным врагом виделись немцы. Под Новочеркасском же с 24 апреля (7 мая) военные действия велись как бы «по инерции».

Вечером 24 апреля (7 мая) богаевцы разошлись, оголив Персиановское направление. Вслед за ними из Новочеркасска ушли Бессергеневский и Заплавский полки. Кривянский и Новочеркасский полки были еще раньше распущены по домам с наказом вернуться в строй к полудню 25 апреля (8 мая).

В этот день, 25 апреля (8 мая), большевики, зажатые на железной дороге между Новочеркасском и Зверево, начали наступление на Новочеркасск, стремясь пробиться к Ростову и уйти за Дон. От Персиановки подошли эшелоны и высадили пехоту. Орудий и бронепоездов у красных не было, но пулеметов — в изобилии. Им противостояли 150—200 вернувшихся «на службу» богаевцев и орудие Бугураева.

Расстреляв 70 снарядов, орудие Бугураева отступило вместе с цепью богаевцев к Хотунку, а из Хотунка и богаевцы и Бугура-ев отошли на Заплавскую, открыв красным дорогу на Новочеркасск³⁶³ .

Красные заняли Хотунок и двинулись к Краснокутской роще.

У Денисова резервов не было. Отражать красных пришлось «лоскутными» отрядами: на Хотунке собрали 2 сотни легкораненых, которые не успели эвакуироваться, еще 2 конные сотни удалось стянуть к Арсеналу. Еще примерно 6,5 тысяч казаков сидели «по домам» в Новочеркасске, в Кривянской, в других ближайших станицах и должны были собраться в Новочеркасск к полудню. Наступление красных, занявших Хотунок, сдерживали 4 орудия, 2 из которых только что выкатили на руках из Арсенала. Прислуга была набрана из «зрителей»³⁶⁶. Еще одно орудие было переброшено сюда есаулом Афанасьевым, который вел беглый огонь по 4 снаряда, чтобы красные подумали, что у него 4 орудия, а не одно³⁶⁷.

Сил было явно недостаточно, и оборонявшие город казаки заколебались. Но здесь свою роль сыграли отряд Дроздовского и Северная группа Семилетова.

Конно-горная батарея дроздовцев, став у Татарской слободы, открыла огонь во фланг красным цепям. Дроздовский броневик «Верный» внезапно атаковал красных, занявших Хотунок. «По крутому Петроградскому спуску броневик стремительно несется вниз и полным ходом проносится через мост... Только в середине Хотунка удалось затормозить броневик»³⁶⁸ .

Оказавшись среди резервных цепей красных, «Верный» открыл огонь из 4-х пулеметов. Начавшие отступать большевики попали под удар подоспевшей семилетовской конницы. Отряды Семилетова, Яковлева и юнкера в это время ударили большевикам в тыл, пехота — с подвод, конница — из походных колонн.

Большевистские отряды побежали. Незначительная часть смогла пробиться через Лихую на Царицын.

В этот же день конница Туроверова одновременно с немцами вступила в Ростов.

Пока донцы и дроздовцы удерживали Новочеркасск и захватывали Ростов, «добровольцы» ушли в набег на ст. Крыловская, чтобы добыть патроны. С собой они взяли Мечетинский конный полк. 25 апреля (8 мая) они прошли 65 верст и утром 26 апреля (9 мая) захватили в Крыловской огромную добычу. 2-я сотня Партизанского полка взяла 2 орудия. Натолкнувшись далее на крупные силы большевиков, Деникин увел армию назад в Задонье. В результате всех этих боев восставшие казаки окончательно утвердились в Новочеркасске и вообще в низовьях Дона.

27 апреля (10 мая) в Новочеркасске состоялся парад, которым командовал Денисов, принимал парад походный атаман. После парада был зачитан приказ по Войску № 211 от 27 апреля 1918 г. о производстве в генерал-майоры — начальника штаба походного атамана В. И. Сидорина; командующего Южной группой С.В. Денисова (оба с оставлением в списках Генерального штаба); командующего Северной группой Э. Семилетова; в полковники — Михаила Фетисова; начальника штаба Южной группы И. Полякова (с оставлением в списках Генерального штаба).

Приказ был подписан походным атаманом Поповым³⁶⁹.

Это было первое с начала Степного похода производство, с 12 февраля по 27 апреля производства в чины не было.

26 апреля (9 мая) Временное донское правительство объявило о созыве Круга спасения Дона 28 апреля (11 мая).

Глава 9

ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТИ

За два дня собрать «полноценный» Круг было трудно. К 2 — 8 апреля (11 мая) в Новочеркасск съехались делегаты в основном от повстанческих частей, стоявших под Новочеркасском, и от ближайших округов — Черкасского, 1-го Донского и части Ростовского. Как считали современники, «Круг получился несколько однобоким и состоял главным образом из лиц, угодных руководителям Временного донского правительства и командованию Южной группы»³⁷⁰ .

По сохранившимся документам видно, что подавляющее большинство Круга (как и Временного донского правительства) составляли казаки и урядники, выдвинутые повстанческими отрядами. Восставшие обеспечили себе большинство самой избирательной системой, согласно которой станица выдвигала на Круг одного делегата, а полк или дружина, выставленные станицей против большевиков, —двух делегатов. Казаки-одностаничники попадали на Круг как представители разных воинских частей. Так, из Манычской станицы на Круг прошли:

вольноопределяющийся Иван Иванович Гусев — от 1-й конной сотни,

казак Тимофей Степанович Базавов — от 6-й пешей сотни, урядник Иван Логвинович Хопрянинов— от батареи, урядник Иван Андреевич Малеев— от 4-й пешей сотни, казак Иван Иванович Назаров— от 3-й пешей сотни³⁷¹. Председателем Круга стал глава Временного донского правительства Г.П. Янов, товарищами председателя — Светозаров и Бабкин.

Главной задачей Круга стали организация Войсковой власти, выборы Донского Войскового атамана, создание вооруженных сил для дальнейшей борьбы с большевиками.

Верховное командование войсками во время работы Круга осуществлял походный атаман П.Х. Попов. 29 апреля (12 мая) ему был передан для разработки вопрос о создании армии. Под его командование Круг передал все антибольшевистские силы на территории области. 30 апреля (13 мая) Круг решил, что верховное командование всеми вооруженными силами на территории

Дона должно принадлежать Войсковому атаману, а до его избрания — походному атаману. В условиях массового восстания, когда правление на местах брали в руки вооруженные повстанцы, то есть будущая армия, власть походного атамана была наиболее значима и реальна.

Именно Попов декларировал и рассылал на места в качестве служебных распоряжений основы внешней и внутренней политики Войска Донского в этот период. Так, 2(15) мая начальник штаба походного атамана направил в Верхне-Донской округ атаману полковнику Алферову «установку»: 1) Область Войска Донского — автономная часть России, не признает советскую власть и Брестского мирного договора. 2) Временное донское правительство будет твердо и непреклонно защищать независимость своей территории. Для защиты этого положения им командировано 30 апреля посольство в Киев. 3) Немцы ведут борьбу с советской властью, отношение их к нам корректное. Такое же должно быть и наше отношение к ним. 4) Верховная центральная власть — Войсковой Круг. Временно — Круг спасения Дона. Высшая военная власть — походный атаман. На местах власть должна быть организована согласно постановлений последних бывших Войсковых Кругов. Подписал подполковник Кислов.

Делая доклад на Круге, Попов заявил, что к 1 (14) мая 1918 года вооруженные силы Дона насчитывают свыше 50 тысяч человек с достаточным количеством артиллерии и пулеметов, взятых с боя. Имеются аэропланы и речная флотилия. Территория Войска освобождена от красных более чем на 75 %.

Имевшиеся в наличии войска Попов разделил на три корпуса. Войска, сражавшиеся под Новочеркасском, были сведены в 1-й корпус; войска Задонской группы, отряды Сальского округа и задонской части 1-го Донского округа — во 2-й корпус; войска Мамонтова, расположенные вдоль железной дороги Лихая — Царицын, — в 3-й. Восставшие казаки Верхнего Дона (о чем будет сказано ниже) сводились в отдельную дивизию, им ставилась задача направить главные усилия на Хоперский округ.

3 (16) мая был оглашен приказ походного атамана № 225 о мобилизации по всей области казаков переписи 1912—1916 годов и о призыве «для занятий» казачьей молодежи переписи

1917— 1918 годов³⁷² . В целом это совпадало с пожеланиями с мест. Так, делегат от 3-й пешей сотни станицы Нижне-Чирской привез наказ от 22 апреля (5 мая), в котором наряду с социальными проблемами значилось: «1) Отношение к Красной гвардии: очистить Донскую область от Красной гвардии силою оружия. 2) Мобилизация: мобилизовать полки, бывшие на позиции (то есть участвовавшие в Мировой войне. — А.В.), а сформированным полкам принять организацию запасных резервных... 4) Дисциплина: все боевые приказы начальников исполнять беспрекословно...»³⁷³

1 (14) мая Круг вынес постановление восстановить ношение погон и учредить Георгиевский кресте гербом Войска Донского.

Но 3 (16) мая вечером Круг Спасения Дона 107 голосами против 13 при 10 воздержавшихся избрал Донским Атаманом генерала П.Н. Краснова³⁷⁴ . Высшая военная власть переходила в другие руки.

В первом же своем приказе от 4 (17) мая Краснов фактически подтвердил предыдущие приказы и распоряжения, исходившие от походного атамана. Был отдан приказ о создании постоянной армии из молодых, ранее не служивших казаков

1918— 1919 годов переписи численностью в 3 конные дивизии и 1 пешую бригаду.

Для восполнения поредевших командных кадров предполагалось возобновить работу Новочеркасского юнкерского училища и кадетского корпуса. Создать урядничий полкдля подготовки младшего комсостава.

Однако это было делом будущего, а пока Краснов имел дело с повстанческими отрядами всех возрастов. Исходя из этого, он приказал: «...Для охраны станиц и городов составить конные и пешие сотни из казаков 1912—1917 гг. (то есть из казаков прежних первоочередных полков. — А. В.)... По мере успокоения войска распустить по домам для мирных работ всех казаков остальных возрастов». Походному атаману Попову и представителю военного ведомства генералу Денисову приказано было провести мобилизацию офицеров³⁷⁵.

В реальности дальнейшее распространение восстания по территории Области Войска Донского привело к созданию новых полков и отрядов из добровольцев и мобилизованных казаков без различия возраста.

Немецкое наступление и восстание донских казаков поставили большевистские войска Украины и России перед необходимостью оставить большую часть Области Войска Донского и искать новые рубежи, на которых можно было бы остановить немецкий натиск. Формально между Россией и Германией был мир, но демаркационная линия между войсками на юге все еще не определилась, а установить ее во многом мешало казачье восстание. Советское военное руководство сетовало, что не может послать здесь к немцам парламентеров, «потому что между нами и немцами стоят восставшие казаки, истребляющие наши переходящие границы части. Туда можно послать лишь карательную экспедицию для истребления восставших казаков. Ведь эти казаки расстреляли делегацию 2-й армии, перешедшую границы Донской республики для саморазоружения... Парламентеров со стороны Дона могла бы выслать местная советская власть, очистившая территорию Дона от контрреволюционных банд, оперирующих между нами и немцами, но мы такой возможности лишены»³⁷⁶.

Советские войска, очистив Ростов и юг области, пытались закрепиться здесь на левобережье Дона. Значительная часть их под командованием Ворошилова двигалась, рассекая Область Войска Донского на две части, по железной дороге от Лихой на Царицын. Кроме того, на территории области местная большевистская власть пыталась сформировать отряды против наступавших немцев и восставших казаков, опираясь при этом на неказачьи поселения и отчасти на северные более бедные казачьи округа. К середине мая 1918 года Красная гвардия на Дону достигала численности 47 600 человек, а к 1 июня 180—190 отрядов Донской республики насчитывали 68 тысяч человек, из них 4380 конников³⁷⁷ .

В связи со сложившейся ситуацией восстановление казачьей власти, формирование новой Донской армии и бои за освобождение области от большевиков — все это шло параллельно и оказывало друг на друга взаимное влияние.

На Дону вспышка классовой борьбы привела к переходу казачества (в том числе и бедноты) в южных округах на сторону белых. В северных, более однородных в классовом и сословном отношении округах казаки были склонны к нейтралитету, но подчинялись в массе мобилизации против большевиков.

Подобный поворот событий замедлил политическое размежевание внутри сословий: «...Крестьянство на Дону единодушнее, чем где бы то ни было в России, было всецело на стороне Советов»³⁷⁸ .

Со своей стороны низовые казачьи станицы (Бессергеневс-кая, Мелеховская, Семикаракорская, Есауловская, Катальниц-кая и другие) выносили приговоры о выселении иногородних³⁷⁹. Так, казаки Кагальницкой станицы были озлоблены против крестьян соседних сел. «...Сожжение и разграбление станицы казаки приписывают только этим селам, считают их вредными соседями, которые смирились только благодаря тому, что побеждены». Они просили Войсковое правительство выселить крестьян или хотя бы наложить на них контрибуцию³⁸⁰. Беженцы с Дона сообщали советским властям, что «кадеты вырезают крестьянское население»³⁸¹.

Были и исключения: некоторые крестьяне Мелеховской станицы (как сами они писали) «вышли на защиту так называемого родного края, потому [что] иного края мы не знаем»³⁸² .

В мае — августе 1918 года 417 иногородних, участвовавших в борьбе против большевиков, были приняты в казаки, 1400 приговоров исключали казаков из сословия за деяния прямо противоположные и 300 приговоров было вынесено о выселении из пределов области³⁸³ . И все же война приобрела сословную окраску.

При всех боевых качествах казаки-повстанцы, как и во времена крестьянских войн, освободив свою станицу, не хотели идти дальше, и «поднять их на энергичное преследование противника не представлялось возможным. Все пока держалось на исключительной доблести и самопожертвовании офицеров, учащейся молодежи и особенно стариков, своим авторитетом влиявших на фронтовиков»³⁸⁴. Восставшие хотели бороться с большевиками, но ничего не имели против Советов³⁸⁵ . Как считали современники, «восставая, казаки меньше всего думали об устройстве своего государства. Восставая, ни на минуту не забывали того, что можно помириться, коль скоро советская власть согласится не нарушать их станичного быта»³⁸⁶ . Однако разрастание борьбы с донским крестьянством подтолкнуло колеблющихся. Восстание распространилось по всей области, и к концу мая 1918 года антибольшевистские силы заняли большую часть территории Дона.

Казаки поднялись на борьбу изначально оборонительную, с военной точки зрения это обрекало их на поражение. Логика восставших была следующей: «Большевики уничтожают казачество, интеллигенция, как и коммунисты, норовят нас упразднить, а русский народ о нас и не думает. Пойдем напропалую — или умрем, или будем жить: все порешили нас уничтожить, попробуем отбиваться»³⁸⁷. Большой популярностью пользовались такие наименования воинских частей, как «освободительный» и проч. — «Каргинский освободительный полк», «Самозащит-ный Донецкий полк»³⁸⁸ . Краснова называли «создателем Донской освободительной армии»³⁸⁹ .

Видевший белое движение изнутри Г. Раковский считал, что восстание казаков имело «характер широкого народного движения в общероссийском масштабе»³⁹⁰ . А.И. Деникин, считавший, что «все пять лет смуты» в России шли различные процессы «разложения и сложения социальных слоев», но «вооруженной народной борьбы еще не было»³⁹¹, для Дона сделал исключение: «Донской армии, по существу, не было: был вооруженный народ. Точнее, вооруженный класс...»³⁹².

С мая по август 1918 года власть на Дону не считалась достаточно легитимной, поскольку была сформирована повстанцами, контролировавшими пока 10 станиц (из 123-х). На Круге Спасения Дона сразу же провозгласили, что верховной властью является Большой Войсковой Круг, который соберется не позже 2-х месяцев, а пока вся полнота власти принадлежала Кругу Спасения, а на время прекращения работы этого Круга — выборному атаману. И Круг Спасения Дона пользовался этой властью». Тон задавала «черкасня», депутаты ближайших к городу станиц, так как их больше всего собралось»³⁹³ . Убедившись в своем превосходстве, урядники-низовцы и казачья интеллигенция, попавшая на Круг, стали проводить свою политику.

Первым шагом был принудительный заем в 4,2 миллиона рублей у местных капиталистов³⁹⁴. Выражая волю рядового казачества, Временное донское правительство, отменив большевистские декреты, поспешно объявило об оборонительном характере войны и курсе на примирение классов: «Намерение Временного правительства — не выходить за пределы области, НО отстаивать ее территорию в исторических границах. Как будет закончена борьба, будет созван большой Круг и съезд неказачьего населения». Было и обращение к рабочим, которые «найдут в правительстве охрану труда»³⁹⁵ .

Чтобы сохранить позиции и после завершения работы Круга Спасения Дона, «черкасня» должна была поставить и «своего» Войскового Атамана. В противовес руководителю донской служилой верхушки, генералу П.Х. Попову, представители «Зап-лавского сидения» выдвинули генерала П.Н. Краснова «как старшего по службе из донских генералов»³⁹⁶.

Еще до избрания Краснов выступил с программным докладом. Программа предусматривала привлечение на сторону восставших всех слоев казачества. Тезис «казачество стоит вне партий» стремился затушевать классовые противоречия внутри сословия. Тезис «все силы на восстановление старины» идеализировал добуржуазные «патриархальные» отношения «вольных степей» и должен был придать движению некий ореол романтизма. Тезис «казачество участвует в освобождении русского народа от большевизма» определял цели объединения, но, учитывая отсутствие единства взглядов по этому вопросу среди казаков, Краснов уточнил непосредственные цели военных действий — выход на линию Царицын — Поворино — Лиски.

Взаимоотношения с антисоветскими силами были оговорены в тезисе «все, кто против большевиков, — наши союзники». Отношение к немецким войскам, которые, будучи в данный момент антибольшевистской силой, подходили под разряд «союзников», было выражено туманно: «С немцами войны быть не может, но казачество — свободно».

В интересах казачьего сообщества было высказано требование утверждения всех прав казачества при «восстановлении России». Домогательствам казачьей верхушки, требовавшей большей самостоятельности, импонировал тезис, что Донской Атаман будет непосредственно подчиняться лицу, возглавляющему центральную власть.

Гарантом воплощения в жизнь всех этих идей программа считала создание постоянной казачьей армии.

С первых дней у власти Краснов проявил стремление к выигрышу времени и собиранию сил. Представитель Дона А. Па-далкин был послан в Москву с предложением заключить мирный и торговый договор, но с условием отторжения в пользу Дона Камышина и Царицына³⁹⁷ , что вообще-то было вызовом.

Во внутренней политике Краснов опирался на привилегированное казачество. Будучи монархистом по убеждениям, он, придя к власти, очень круто взял «вправо». Приказом № 1 было объявлено, что Всевеликое Войско Донское «управляется на твердых основах Свода законов Российской империи»³⁹⁸ . Все законы Временного правительства и декреты СНК отменялись. Объяснялось это тем, что «все перемешалось в мозгах несчастных русских граждан, и многие не знали, что представляет из себя закон правительства Львова или Керенского и что декрет Ленина. Атаман счел необходимым вернуться к исходному положению — до революции» ³⁹⁹ . Однако этот приказ вызвал недовольство у большинства казаков⁴⁰⁰, и через неделю Краснов издал приказ № 12, в котором объяснялось, что, отменяя законы Временного правительства, донские власти «не думали посягать на свободу граждан»⁴⁰¹. Пункт приказа, отменяющий законы Временного правительства, объявлялся временным: «Всевеликое Войско Донское, благодаря историческим событиям поставленное в условия суверенного государства, стоит на страже завоеванных революцией свобод. Все законы Временного правительства, укрепляющие Русскую государственность и способствующие укреплению и процветанию Донского края, лягут в основу жизни Всевеликого Войска Донского. В наикратчайший срок законы, охраняющие права населения и общественных организаций, будут проведены в жизнь»⁴⁰².

В конечном итоге в специальной декларации 5 июня 1918 года «впредь до образования в той ил и иной форме единой России» Войско Донское объявлялось «самостоятельной демократической республикой»⁴⁰³ .

Первоначальные монархические жесты атамана и жестокий террор, присущий любой Гражданской войне (даже кадеты, «сочувствуя идее создания сильной власти на Дону, сожалели по поводу первых поспешных шагов»⁴⁰⁴) создавали впечатление крайней реакционности режима.

Краснов держал в черном теле все общественные организации. «Атаман одинаково разрешал собрания эсеров, кадетов и монархистов и одинаково их прикрывал, как только они выходили за рамки болтовни и пытались вмешиваться во внутренние дела Войска»⁴⁰³. Так, Краснов в 24 часа выставил за пределы области формируемый в Ростове «отряд монархистов», на-дожив резолюцию: «Это не отряд монархистов, а отряд жуликов и вымогателей, о чем Осведомительному отделу надо бы знать раньше меня. 12.УП.18. Генерал-майор Краснов»⁴⁰⁶. Не постеснялся он выслать из области и популярного политического деятеля Родзянко, который вздумал его поучать⁴⁰⁷. На предложение Родзянко встретиться Краснов ответил следующим образом: «Милостивый государь Михаил Владимирович! Я политикой не занимаюсь, её не знаю и, откровенно говоря, считаю, что “длительные” беседы до добра не доводят, тогда, когда надо работать. У меня теперь дела слишком много. Надо работать, почему очень прошу меня освободить от длительной беседы да еще на политическую, то есть совсем мне чуждую, незнакомую и непонятную тему.

Примите уверения в совершенном уважении и преданности. П. Краснов.

Новочеркасск. 21 июля 1918 г.»⁴⁰*.

Осознавая претензии «степных генералов» — участников Степного похода — на руководство Войском, Краснов сразу же оттеснил произведенного в генерал-лейтенанты П.Х. Попова от командования, поручив ему «состоять в этом звании при мне на правах командира неотдельного корпуса для инспекции всех войсковых частей. Должность эту временно включить в штат Донского атамана»⁴⁰⁹ . Должность походного атамана вообще была упразднена. Походный атаман раньше выбирался казаками, когда Войско выступало в какой-либо (в том числе — грабительский) поход. Теперь война пришла на донскую землю... Через четыре дня Попов, его ближайший сподвижник генерал Э. Семилетов были уволены со службы «с мундиром и пенсией»⁴¹⁰. Через две недели подал в отставку бывший начальник штаба Попова — В.И. Сидорин (дежурный генерал при атамане)⁴¹¹.

Приказом № 77 от 18 (31) мая партизанские отряды вообще распускались. Перечислив Чернецова, Власова, Семилетова, Тихона Краснянского, Бокова, Назарова, Мамонтова (вперемешку живых и мертвых) и заявив, что имена их станут достоянием истории, Краснов обратился с возвышенным напутствием к рядовым партизанам: «Теките же к своим домам, славные юноши-партизаны, теките к алтарю Отечества, в святое святых своей семьи, вы, прославленные, возвеличенные, превознесенные»⁴¹².

«Степняки» считали, что партизан незаслуженно «зажимают», и винили в этом генерала Денисова. Якобы в день избрания Краснова атаманом Денисов привел его в Мартыновскую сотню Семилетовского отряда в «неурочное» время, «когда партизаны занимались починкой своего обмундирования и уничтожением паразитов...», чтобы показать Краснову, что это — «сборище»⁴¹³.

Партизанская эпопея временно прервалась. С начала похода партизаны потеряли убитыми 124 офицера и 528 рядовых, всего с нестроевыми и общественными деятелями — 656 человек⁴¹⁴ .

Тех же, кто пытался сопротивляться или фрондировать, Краснов безжалостно изгонял из рядов армии, громко оповещая об этом. Так, 14 июля 1918 года известный партизан есаул Тацын, о котором участники Степного похода пели в своем «Журавле»: «горячий Тацын, злой и смелый, кричит, ругает без нужды», исключался «из состава Донской казачьей армии как подавший рапорт о нежелании служить в войске»⁴¹⁵. А при первой возможности «фрондеры» высылались из пределов Войска.

Так, летом опальные «степные генералы» отправились на увеселительную прогулку по Дону на пароходе, входящем в состав Донской флотилии. 22 июля (4 августа) на яхту «Колхида» явились генерал Сидорин и полковник Гущин и от имени генералов Денисова и Семилетова потребовали от командира яхты лейтенанта Ильина везти их вверх по Дону «закупать виноградники», «а о настоящем деле лейт. Ильин, вероятно, догадывается».

На другой день в 3 часа дня на канонерской лодке «Цимла» Сидорин, Семилетов, Гущин и 7 обер-офицеров отплыли...

Через день-два вся эта «фронда» выступила на Круге 1-го Донского округа. Сидорин говорил о внешней политике Войска, Гущин — о внутренней, Семилетов — об оперативной обстановке. После этого Краснову была послана телеграмма о несогласии с правилами выборов на Большой Войсковой Круг⁴¹⁶.

Затыкать «фрондерам» рот в Демократической республике «Всевеликое Войско Донское» Краснову было не с руки. Но 29 июля (11 августа) лейтенант Ильин рапортом доложил об увеселительной поездке донских «партизан»...

Краснов строжайше наказал всех должностных лиц (капитан парохода и пр.), которые способствовали этому увеселению. Гущина арестовал на 30 суток, а о поведении Сидорина и Семилетова, почетных членов Круга 1-го Донского округа, было сообщено названному Кругу⁴¹⁷.

«Степняки» апеллировали к общественности посредством прессы, указывая на свои старые раны. Краснов опубликовал их письмо в донском официозе со своими комментариями, озаглавив всю публикацию — «Блудный плач», а «злого и смелого» Тацына, участника «прогулки», вообще вышиб из Войска в 24 часа, отдав приказ № 709, что есаул Тацын 15 июня подал рапорт об исключении из казачьего сословия, так как не может служить с «такими» казаками, и был исключен, а затем «позволил себе совместно с генералами Сидориным и Семилетовым и полковником Гущиным ездить по станицам, вновь заинтересовавшись казачьими настроениями»⁴¹⁸.

«Степняки» огрызались как могли. Вот образец их переписки с войсковыми структурами: «Начальник партизанских отрядов дежурному генералу

генерал-майор Семилетов штаба Всевеликого

1 июля 1918 г. Войска Донского.

На запрос Ваш, к кому перешли дела бывшего моего отряда, доношу, что они в настоящее время ни к кому не переходили, в будущем, надеюсь, перейдут в историю...

Генерал-майор Семилетов»⁴¹⁹.

Однако, будучи ставленником зажиточных низовцев, Краснов не во всем выражал интересы выдвинувших его казаков. С самого начала, подыгрывая настроению Круга, атаман заявил, что «путь спасения Дона лежит в окончательном его отделении от матушки-России»⁴²⁰ , но «с первых шагов деятельности генерала Краснова намечается расхождение его с Войсковым Кругом по основным политическим вопросам»⁴²¹.

Целью Краснова было втянуть казачество в затяжную войну с Советской Россией и в конечном итоге повести его на Москву. «Атаман чувствовал; что у него нет силы заставить пойти, и потому делал все возможное, чтобы пошли сами»⁴²² .

Полного доверия со стороны Круга к Краснову не было. «Умник — это верно, но... дюже доверять ему опасно. Но мы по банку вдарили, пошли на пан или пропал — дали всю власть.

Что выйдет — не знаем», — говорили сторонники атамана⁴²³. И тем не менее Краснов — сторонник сильной единоличной власти — «ухитрился превратиться в самодержца “демократического” казачества»⁴²⁴ . Пытаясь установить авторитарный режим, Краснов писал, что у него было четыре врага: «...наша донская и русская интеллигенция, ставящая интересы партии выше интересов России, мой самый страшный враг». Затем шли: генерал Деникин, иностранцы — немцы или союзники — и большевики, которых атаман якобы боялся меньше всего⁴²⁵.

Самыми энергичными мерами налаживалась экономическая жизнь области. От управляющих отделом финансов и торговли и промышленности Краснов потребовал создать «стройную систему налогового обложения», напечатать свои ассигнации и заменить ими марки Временного правительства. Предполагалось развитие свободной торговли, «добиваясь понижения цен конкуренцией, но ни нормировкой цен», было дано указание «призвать к жизни кооперативы и дать им возможность самого широкого развития»⁴²⁶ .

Краснов писал, что у императора Вильгельма «он просил машин, фабрик, чтобы опять-таки как можно скорее освободиться от опеки иностранцев»⁴²⁷. Предполагалось развивать «новые отрасли промышленности с наилучшим и современным техническим оборудованием», разрабатывались проекты Волго-Донского и Донецко-Днепровского каналов⁴²⁸ .

Земельный вопрос предполагалось если не разрешить, то сгладить. Своего рода источником земли стали наделы всех, кто ушел с красными. Было приказано засеять все пустующие участки, земли помещиков предполагалось засеять, используя пленных красногвардейцев, а урожай сдать в казну. Планировалось «выработать максимальную норму частного землевладения и правила отчуждения земли для выдачи безземельным»⁴²⁹.

Был снижен возрастной ценз для казаков при выборах войсковой власти, право голоса получили женщины-казачки.

За период красновского правления было открыто 8 гимназий и много начальных школ. Поезда по территории Войска Донского ходили строго по расписанию, и даже извозчики брали за проезд по дореволюционным расценкам. Тем не менее в бюджете «доходы покрывали 46 % расходов, а 57 % расходов шли на армию»⁴³⁰.

Опираясь на военизированное казачество, прекрасный администратор Краснов собрал значительные вооруженные силы. Преодолев местнические настроения повстанцев, к лету 1918 года Краснов, по мнению белогвардейцев, имел «около ЮОтысяч вполне удовлетворительной в общем и прекрасной по частям армии»⁴¹¹. Даже летом в условиях полевых работ, то распуская, то призывая казаков различных возрастных групп, он смог постоянно держать на фронте 50-тысячное войско⁴¹². «Для несения тыловой службы было привлечено все население, включая стариков, женщин и детей* на которых также лежали и все заботы по хозяйству»⁴¹¹.

Не случайно в начале июня 1918 года, делая заметки к плану доклада о борьбе с голодом, В.И. Ленин отметил две главные силы в стране, противостоящие большевикам: «чехословаки; Краснов»⁴¹⁴.

Глава 10 «СОЮЗНИКИ»

А) НЕМЦЫ

Важнейшим фактором развития событий в регионе была немецкая агрессия. Все антибольшевистские силы Юга России в этот период в своей деятельности либо открыто опирались на Германию (так же, как и Германия опиралась на них), либо пытались прямо или косвенно использовать ее как третью силу в своей борьбе против большевиков.

Формально между советской Россией и Германией был мир, но отсутствие демаркационной линии на юге позволяло немцам двигаться дальше и дальше, все больше приближаясь к вожделенной бакинской нефти. Однако после занятия Ростова-на-Дону дальнейшее продвижение немецких войск прекратилось. Первая волна, когда восставшие казаки в горячке боев с Красной гвардией просили немцев на станичных сборах «освободить Донской край от большевиков» (так было в Донецком округе, когда гундоровские казаки отправились на поиски союзников-«гайдамаков», а встретили немцев и обратились к ним за помощью) ⁴¹⁵ и требовали союза с гетманской Украиной, теперь

прошла. Отныне с приходом немцев и разгромом красногвардейцев многие казаки свою позицию высказывали недвусмысленно: «Если немцы к нам придут, мы все в Красную армию перейдем»⁴³⁶. Кроме того, на левом берегу разлившегося Дона немцев ждали отступившие отрады красногвардейцев и антигермански настроенная Добровольческая армия (впрочем, очень малочисленная).

Осознавая это, германское командование в сводке от 8 мая, сообщая о занятии Ростова, добавило: «Вскоре начнутся переговоры об определении демаркационной линии»⁴³⁷ . А командующий немецкими войсками в Донецком округе на запрос казаков о возможности немецкого продвижения в глубь области ответил, что «ему указана граница по реке Дону, и дальше он может двигаться лишь по приглашению»⁴³⁸ .

В составе первого «посольства», направленного к немцам новой донской властью (Временным донским правительством) с требованием неприкосновенности границ Дона, были люди, «которые больше всех кричали о ненависти к немцам и о вечной преданности союзникам»⁴³⁹.

Поскольку немецкое командование заявило, что одной из причин их продвижения является отсутствие четко обозначенной границы между недавно образовавшейся Украиной и Россией, Круг спасения Дона постановил 29 апреля (12 мая) направить на Украину посольство, которому «твердо отстаивать существующие ныне границы области, ее независимость и самобытность казачества»⁴⁴⁰.

Однако, когда страсти поутихли, «черкасня» трезво рассудила, что именно немцы могут стать той могучей, но временной силой, на которую можно опереться в борьбе с большевиками и которую можно использовать в противовес своей служилой проантантовски настроенной верхушке.

Избранный Атаманом Краснов в первом же своем приказе заявил: «Вчерашний внешний враг, австро-германцы, вошли в пределы Войска для борьбы в союзе с нами с бандами красногвардейцев и водворения на Дону полного порядка... Как ни тяжело для нашего казачьего сердца, а я требую, чтобы все воздержались от каких бы то ни было выходок по отношению к германским войскам и смотрели бы на них так же, как на свои части»⁴⁴¹ . Позже приказом № 349 от 27 июля казакам было запрещено притеснять немцев-колонистов.

Делегации, посланные Красновым к германскому командованию, хотя и оговаривали неприкосновенность донских границ, основной целью имели заключение соглашения о военной и политической поддержке в обмен на поставки Доном продовольствия для Германии. На вопрос, долго ли немецкие войска пробудут на донской земле, Краснов удовлетворился туманным ответом, что немцы уйдут, «как только увидят, что на Дону восстановился полный порядок»⁴⁴².

А.И. Деникин впоследствии признавал: «Сообразно с фактической силой, которою располагали немцы на Дону, и, без сомнения, большим отпором, встреченным со стороны донского правительства, немецкая оккупация проявилась в формах значительно более умеренных, нежели на Украине»⁴⁴³ .

Немецкие войска вышли на линию Юго-Восточной железной дороги, по Донцу они продвинулись до станицы Усть-Белокалитвенской, в низовьях Дона — до Ольгинской. Поданным Н.Е. Какурина, это был 1-й германский резервный корпус (в составе 16,45, 91,215 и 224-й ландверных дивизий и 2-й Баварской кавалерийской дивизии), кроме того в авангарде немецких войск шла «группа южных дивизий»: 10, 7, 212 и 214-й⁴⁴⁴. Непосредственно в Ростове, Таганроге и Донецком бассейне стали 3 пехотные дивизии и 1-й кавалерийская бригада⁴⁴⁵.91-я пехотная дивизия генерала Кладиуса базировалась в Каменской.

Оккупации и ограблению в основном подверглись Таганрогский и Донецкий округа, где подавляющую часть населения составляли крестьяне. Казачьи станицы пострадали в единичных случаях.

На фоне разгоревшейся беспощадной классовой войны немцы все же соблюдали «правила». Так, в бою под Зверево 22 апреля (5 мая) немцы взяли в плен до 5 тысяч красногвардейцев. Казаки станицы Владимирской просили, чтобы пленных расстреляли, но немцы не дали этого сделать и отправили пленных в Германию⁴⁴⁶.

Краснов развернул с немцами «взаимовыгодную торговлю», приравняв 1 марку к 75 донским копейкам. Немцы стали снабжать Краснова захваченным на Украине русским оружием. За одну русскую винтовку с 30 патронами казаки давали немцам пуд ржи или пшеницы⁴⁴⁷. Подобную цену трудно назвать высокой.

Фактически Краснов вступил с немцами в оперативно-стратегическое взаимодействие. Он стремился увлечь немцев дальше на восток. Чтоб они заняли Царицын или хотя бы потребовали от советской власти передать этот город и ряд других донским казакам.

Но в конце мая 1918 года обстановка на юге России стала меняться. 14 мая правительство Грузии приняло решение просить немецкого покровительства. И 25 мая немецкие войска высадились в Поти. Тогда же немцы «по просьбе б станиц» высадили десант на Таманском полуострове. И, наконец, в конце мая вРоссии началось восстание Чехословацкого корпуса. Чехи могли распространиться вниз по Волге и при помощи местных белогвардейцев образовать новый антигерманский фронт. Для немцев это было очень не во время, так как 27 мая германское командование начало наступление на Западном фронте на реке Энн, которое 5 июня стало захлебываться. Все это подталкивало германское командование к решению выйти к бакинской нефти без серьезных боев броском через Черное море, а донских казаков использовать как буферное государственное образование против чехов. Тем не менее была подготовлена операция по форсированию Дона и захвату Батайска. Удар наносился совместно немцами и казаками. Бои шли 30 мая и 2 июня (н.с.). Краснов привлек к совместной операции отряд Глазена-па* состоявший из донских казаков, но входивший в Добровольческую армию. Батайск был занят, но дальше немцы не пошли. «...Появление наше на территории, на которую Украина не имеет никаких претензий, обозначало бы нарушение нашего договора (с большевиками. — А.В.)», — объясняли они⁴⁴⁸.

Во второй половине июня германское командование, исчерпав поводы, оправдывающие продвижение на Кавказ по территории Дона и Кубани, и готовясь к генеральному наступлению на реке Марне во Франции, остановилось на варианте выхода к Баку через «союзную» Грузию и пошло на установление демаркационной линии между советскими и германо-украинскими войсками. 17 июня было заключено соглашение между представителями командования советских и германских войск о приостановке военных действий. 23 июня копия договора о демар-_v кационной линии был а передана в войска⁴⁴⁹. Бои местного значения под Батайском шли до июля. i

События на Западном фронте вынуждали немцев действовать на востоке руками «русской контрреволюции»⁴⁵⁰ . Краснова они усиленно подталкивали к занятию Царицына, чтобы «замкнуть» регион с востока. А чтоб атаман сам не перешел на сторону чехов, его стали усердно снабжать оружием и деньгами.

На совещании германского руководства в Спа генерал Лю-дендорф отмечал, что на казаков «оказывать влияние можно только с помощью денег»⁴⁵¹. Ранее истраченных на казаков 15 миллионов марок оказалось мало, и Людендорф просил ведомство иностранных дел выделить дополнительно сумму «молча и без особых указаний». На все возражения он повторял: «Без денег мы не сможем удержать казаков. В таком случае наше положение могло бы осложниться. Мы не сможем тогда больше рассчитывать на поставки зерна... Если мы не позаботимся о донских казаках, то они перейдут на сторону Антанты. Этому нужно помешать»⁴⁵². Как видим, германскому командованию приходилось не только брать с Дона (продовольствие), но и давать Дону, оплачивать его лояльность.

Атаман Краснов, постоянно шантажирующий немцев своими контактами с «добровольцами», стремился урвать, где только возможно. Когда германское командование вело переговоры с советским руководством о демаркационной линии, Краснов склонял немцев, чтобы они потребовали провести эту линию по Волге, начиная от Камышина, по Азовскому и Черному морю, иначе он якобы не мог поставить немцам требуемое продовольствие, так как на Дону намечался неурожай и положение могла спасти лишь Задонская степь. На это германское командование ответило, что «при настоящем положении дел нет, однако, никакой надежды достигнуть такой сдачи территории, как только при помощи военных действий»⁴⁵³ .

В Спа было решено: «Стремление донских казаков к самостоятельности не следует поощрять. Верховное главнокомандование, однако, считает обязательной военной необходимостью привлечь на свою сторону донских казаков, снабдив их деньгами и оружием, чтоб удержать от объединения с чехословаками. Верховное главнокомандование окажет при этом тайную поддержку казакам, так что политическому руководству вовсе не следует об этом знать...»⁴⁵⁴.

Сами немцы Дон самостоятельным государством не признали, но повлияли на контролируемую ими Украину, которая была признана самостоятельным государством и Германией и Советской Россией, и Украина — «Украинская Держава» — 7 августа 1918 года признала, в свою очередь, Всевеликое Войско Донское.

Подобная система взаимоотношений устраивала до определенного времени и немцев, и подавляющее большинство восставших казаков. П.Н. Краснов писал, что по внешнеполитической ориентации «все хлеборобы и большинство интеллигенции было за немцев, кадеты и многочисленные политические беженцы — за союзников»⁴⁵⁵ .

Немцы прекрасно осознавали эту расстановку сил на Дону. Когда в августе собрался Большой Войсковой Круг и возникла еще одна кандидатура на пост Донского атамана (кадетская оппозиция выдвигала деникинского ставленника А.П. Богаевского), немцы остановили поставку снарядов на Дон, и новый претендент снял свою кандидатуру. Потом он, отчитываясь о работе своего ведомства (при Краснове он возглавлял правительство и отдел иностранных дел), в сердцах сказал: «Наша внешняя политика определяется тем, что мы прижаты к стене»⁴⁵⁶ .

Главным итогом доно-германских взаимоотношений стали: дипломатическая поддержка; помощь оружием и военной техникой; открытая военная поддержка на начальной стадии общения. Все это, однако, не стоит переоценивать. Сам Краснов важнейшим результатом считал то, что немцы, начиная с мая и до конца 1918 года, прикрывали Всевеликое Войско Донское с запада.

Вторым союзником донского руководства в рассматриваемый нами период времени была Добровольческая армия.

Как только началось восстание в Кривянской под Новочеркасском, подпольная организация Аксайской станицы командировала старшего урядника Зацепина на Кубань, на поиск Добровольческой армии. В Задонье к Зацепину присоединились казаки восставших станиц, которые тоже искали помощи в борьбе с большевиками. По дороге они встретили добровольческий разъезд полковника Борцевича, который проводил их в штаб Деникина⁴⁵⁷.

Донская «делегация» просила Деникина «помочь восставшим добровольцами и оружием». Деникинцы конечно же решили «помочь»⁴⁵⁸.

По воспоминаниям Романа Гуля, Добровольческая армия, отбитая от Екатеринодара и потерявшая генерала Корнилова, получила «приглашение» идти на Дон в Вербное воскресенье, когда была в станице Успенской. «В разговорах на паперти узнаем, что приехала с Дона делегация, зовут туда, что донские казаки восстали против большевиков и уже очистили часть области.

Все радостны. Неожиданный просвет! Едем на Дон, а там теперь сами казаки поднялись! Какая сила!». И «добровольцы» устремились на север, делая на подводах по 70—80 верст в сутки⁴⁵⁹.

Делегаций было несколько. Еще одну такую делегацию Гуль видел в Великий четверг на станции Лежанка. Это были три «запыленных донца-казака» станицы Егорлыкской. «В синих по-луподцевках, шаровары с красными лампасами, фуражки лихо сбиты набекрень, из-под них торчат громадные вихры волос», — так описал их Гуль.

«Все встали, чисто, как один, — говорит широкоплечий рослый казак. — Из половины области их уже выгнали, теперь вас только ждем, нас за вами депутатами послали».

Добровольческая армия вернулась из 1-го Кубанского похода на территорию Дона и вступила в станицу Мечетинскую в составе 3519 человек. 1500 раненых «добровольцев» были направлены в Новочеркасск. Непосредственно в строю без учета кубанских частей было 2000 «добровольцев»⁴⁶⁰ .

Общность интересов «добровольцев» и части восставших донцов сомнений не вызывала. Грядущее сотрудничество облегчалось и тем, что «преобладающий контингент Добровольческой армии» составляли казаки⁴⁶¹, донцы и присоединившиеся кубанцы, но это были преимущественно централистски настроенные казаки.

27 апреля (10 мая) Временное донское правительство провело заседание с представителем Добровольческой армии генералом А.С. Лукомским и убедило последнего в доброжелательном отношении донцов к Добровольческой армии. Присутствие немцев на территории области, что особенно раздражало «добровольцев», было охарактеризовано как «прискорбный факт»⁴⁶².

Ситуацию осложняли антиофицерские настроения большинства казаков и пренебрежительное отношение к донцам, демонстрируемое «добровольцами». Генерал Деникин считал, что походный атаман Попов — «человек вялый и нерешительный», главу правительства Г.П. Янова считал «правым демагогом», а само правительство — «многоголовым совдепом»⁴⁶³ .

Деникин послал на Круг Спасения Дона своего претендента в Донские Атаманы — генерала Африкана Богаевского, брата калединского сподвижника. Но АП. Богаевский опоздал к началу выборов⁴⁶⁴ и не смог составить Краснову конкуренцию. Тем не менее он стал при Краснове «премьер-министром» и одновременно управлял отделом иностранных дел.

Вступая на территорию Дона, «добровольцы» пытались играть на патриотических чувствах. В газетах было объявлено. Что Добровольческая армия «действует совершенно самостоятельно и не вступает в соглашения ни с украинской, ни с германской армиями»⁴⁶⁵ .

Что касается взаимоотношений с донцами, «добровольцы» хотели бы воссоздать подобие «Донского Гражданского совета» во главе с генералом Алексеевым. Но Временное донское правительство еще 26 апреля (9 мая) заявило, что все военные силы на территории области должны подчиняться походному атаману Попову⁴⁶⁶ . Избранный Донским Атаманом П.Н. Краснов тоже не помышлял подчиняться ни Деникину, сменившему Корнилова, ни Алексееву. Более того, он имел на Добровольческую армию свои виды и вел свою игру.

В борьбу за влияние на поредевшую после «Ледового похода» армию включились многочисленные политические группировки, возникшие на освобожденной от большевиков территории. «Все группы и организации вместо материальной помощи присылали нам горячие приветствия — и письменно, и через делегатов, — и все пытались руководить не только политическим направлением, но и стратегическими действиями армии», — сетовал Деникин⁴⁶⁷. В результате взаимные нелады начались у Деникина с Красновым и с крайними правыми кругами.

Добровольческая армия была буквально спасена на Дону. «...Без Дона и Краснова Добровольческая армия перестала бы существовать еще в 1918 году!» — считали современники⁴⁶⁸. «Неблагодарные» «добровольцы» тем не менее сразу же вклю-

чились в борьбу с Красновым за влияние на антибольшевистское движение на Юге. «Добровольцам» «претил новый Донской флаг. Немногие понимали значение его как переходного флага»⁴⁴⁹. Деникин «хотел, чтобы Войско Донское было Донской областью с некоторой автономией, он не соглашался признать Донской армии, но желал иметь Донские полки там, где они понадобятся; он решительно шел к тому старому режиму, о котором при обстоятельствах теперешнего момента атаман не мог и заикнуться», — считал Краснов⁴⁷⁰ .Что касается правых кругов, то слишком самостоятельная позиция командования Добровольческой армии была причиной их вражды, и «Совет монархического блока решил армии не трогать, но травить руководство»⁴⁷¹ .

Трагическим курьезом было то, что армия, ставшая предметом борьбы и упований, постоянно была на грани финансового краха. Денежная наличность ее балансировала меж двухнедельной и месячной потребностью. «Денежная Москва не дала ни одной копейки. Союзники колебались... Все капиталисты, а так же и частные банки держались выжидательной политики»⁴⁷². 4,5 миллиона, полученные от союзников, и такое же количество средств, полученное из донского казначейства, давали армии возможность существовать два месяца (при месячных расходах в 4 млн.), а дальше перед ней открывался путь взимания контрибуции и захвата трофеев.

«Вообще же в массе своей добровольчество и донское казачество жили мирно, не следуя примеру своих вождей», — признавал Деникин⁴⁷³. В начале июня 1918 года обосновался в Новочеркасске генерал Алексеев, там же находился военно-политический отдел армии. А Краснов демонстративно заявлял, что имя Корнилова «будет вечно жить в сердцах казаков как имя великого героя»⁴⁷⁴.

Сама Добровольческая армия переживала в это время внутренний кризис из-за вопросов об ориентациях и политических лозунгах. После трудностей Ледяного похода и создания «белой легенды» большинство «добровольцев» не считало нужным скрывать свои истинные политические убеждения. Выяснилось, что «громадное большинство командного состава и офицерства было монархистами»⁴⁷³ , и это сразу же поставило под сомнение присоединение к армии широких слоев населения в будущем.

Сам Деникин считал этот неприкрытый монархизм гибельным для армии.

Кризис усугубился тем, что срок контракта — четыре месяца — истек, и многие офицеры-добровольцы не считали теперь себя связанными службой. Отток из Добровольческой армии увеличился и из-за приказа Краснова, обращенного к офицерам и казакам прежних донских частей. 8 (21) мая многие донские казаки и офицеры перешли из Добровольческой армии в Донскую. Один из чернецовцев вспоминал, что в Мечетинской «многих из нас произвели в прапорщики и вскоре, как донцов, откомандировали в распоряжение штаба Донского Войска». Документы им подписали полковник Писарев и есаул Дьяков⁴⁷⁶. Партизанский полк, ранее состоявший из донцов, теперь в большинстве состоял из кубанцев⁴⁷⁷.

Кроме того, Краснов препятствовал количественному росту деникинцев и другим образом. Помимо «добровольцев» Деникина в Новочеркасске стояла пришедшая с Румынского фронта «1-я бригада Русских добровольцев» полковника Дроздовского: 667 офицеров, 370 солдат, 14 докторов и священников, 12 медсестер⁴⁷⁸ . Ближайшей целью отряда, — по словам Дроздовского, — было соединение с корниловской армией⁴⁷⁹. Однако Краснов хотел, чтобы Дроздовский, в противовес «добровольцам» Деникина, формировал на Дону самостоятельную армию и направлял к нему в бригаду бегущих на Дон неказачьих офицеров. В состав«1-йбри-гады Русских добровольцев» были включены одна пешая и одна конная казачьи сотни, а неказачий эскадрон дроздовской кавалерии участвовал в боях в Сальском округе вместе с казаками.

В дальнейшем Краснов попытался разыграть добровольческую карту в своей игре с немцами. В станице Манычской 15 (28) мая Краснов встретился с командованием Добровольческой армии и настойчиво советовал ему наступать на Царицын, в Поволжье, где можно было соединиться с уральскими казаками. Тем самым атаман бил сразу трех зайцев: выпроваживал соперника с территории Дона; способствовал созданию единого фронта с Чехословацким корпусом, который как раз вышел на Волгу в районе Сызрани, и тем самым подталкивал немцев начать строительство буферного нейтрального государства между немецкими войсками и чехами. Роль этого нейтрального государства Краснов отводил Дону.

Однако Деникина и других «добровольцев» нелегко было толкнуть на этот шаг. Хотя чехи впоследствии и приглашали «добровольцев» на Волгу, русские генералы не стали переносить туда свои действия. Они учитывали, что из всех политических сил при чехах главную роль И1рают эсеры, а это усугубило бы кризис в Добровольческой армии. Кроме того, чтобы говорить с чехами на равных, нужна была настоящая армия, а не жалкие 2 тысячи. Армию планировалось создать на базе кубанского казачества. Даже после разгрома под Екатеринодаром белые были убеждены, что Кубань — против советской власти, а «Корнилов не поднял Кубани, так как не имел базы и оружия»⁴⁸⁰ . Последние сообщения с Кубани утверждали их в этом мнении. Под боком у Деникина был Ставрополь, где скопилось до 3000 офицеров и юнкеров при таком же количестве Красной гвардии, но Добровольческая армия на Ставрополь не шла, хотя и могла увеличиться там вдвое. Она ждала соединения с отрядом Дроздовского (тот 23 мая «на 2—3 дня» ездил к Алексееву) и готовилась к новому походу на Кубань.

На совещании 15 (28) мая «добровольцы» «взяли обязательство овладеть железной дорогой Великокняжеская — Тихорецкая и освободить Задонье и Кубань»⁴⁸¹. Взамен Деникин потребовал оружие с русских складов на Украине, которое Краснов должен был выпросить у гетмана и немцев, и 6 миллионов рублей, которые принадлежали Добровольческой армии «по разверстке» общей казны еще времен Каледина⁴⁸² (Краснов в своих воспоминаниях писал, что эти деньги Деникин занял у Донского правительства) ⁴⁸³ .

26 мая (8 июня) к Деникину присоединился возросший до 2,5 тысяч отряд Дроздовского. Тем не менее большую часть июня Добровольческая армия накапливала силы и прикрывала левый фланг донских (и германских) войск, оперирующих против советских частей под Батайском.

23 мая (5 июня) германский генерал Кнерцер предложил Краснову оружие, захваченное немцами на станции Лихой, при условии, что его не используют против немцев. Краснов заверил Кнерцера в этом, но треть снарядов и четвертую часть патронов передал проантантовски настроенным «добровольцам».

В целом Добровольческая армия сохранила, несмотря на кризис, свой состав (отпускники, получившие три недели отпуска

после истечения четырехмесячного контракта, вернулись), и даже пополнилась за счет отряда Дроздовского. В ней остались, вопреки приказам, многие донцы. Так, один из партизан-чер-нецовцев, вернувшись из Ледового похода, был произведен в офицеры и направлен в распоряжение Донского Войскового штаба. Трижды являлся он в штаб, чтобы получить назначение или отпуск... «В четвертый раз я в штаб не пошел, — писал он, — а сел на коня и в составе Дроздовского полка, в 4-й Донской сотне, уехал в станицу Мечетинскую, в Добровольческую армию»⁴⁸⁴.

Постоянным пристанищем для донцов, воюющих с большевиками вне Донской армии, стал Партизанский полк. Б. Прянишников вспоминал: «В те дни немало кадет 6-го и 7-го классов уходило на фронт проводить с пользой для Отечества летние каникулы. Так и я провел лето 1918 года в рядах Партизанского пешего казачьегополка, впоследствии Алексеевского пехотного полка, прошедшего с боями по степям Ставрополья и Кубани во время второго похода Добровольческой армии⁴⁸⁵.

Командование Добровольческой армии, внешне весьма щепетильно относящееся к взаимоотношениям с немцами и отвергающее всякие намеки на контакт с ними, демонстративно выжидало формального окончания военных действий на советско-германском фронте и, как только стало известно о демаркационной линии, 10 (23) июня начало наступление. Но пошло сначала не на Кубань, а в противоположном направлении — на торговую и Великокняжескую, то есть согласно «обязательству» перед Донским правительством, захватило линию железной дороги.

Обеспокоенное активностью «добровольцев» германское командование 11 (24) июня предлагает Краснову удалить Добровольческую армию с его территории⁴⁸⁴, а 13 (26) июня еще раз «намекнуло» ему через калмыцкого князя Тундутова о «репрессиях против Добровольческой армии»⁴⁸⁷. Но было уже поздно, «добровольцы» в первых числах июля повернули резко на юг и начали наступление на Кубань, нанося удар по тылам советского антигерманского фронта, захватывая огромные трофеи и выходя из материальной зависимости от Краснова и немцев.

В этой борьбе донцы и «добровольцы» были взаимосвязаны. Как считали «деникинцы», «против нас были красные час-

та с Кавказского фронта. Мы перегородили единственную железную дорогу, ведущую с Кавказа в Россию, чем обеспечили донцам тыл. Донцы же обеспечивали нам тыл и снабжали нас патронами и снарядами»⁴⁸⁸.

Германское командование, которое не оставляло замысла о своей экспансии на Кубань путем «воссоединения» Кубани и Украины (о чем постоянно велись переговоры кубанских «самостийников» и гетмана), запросило Краснова о положении и планах Добровольческой армии. Краснов ответил, что Добровольческая армия 17 (30) июня самовольно, без ведома донского командования, бросила позиции под Кагальницкой — Мечетинской и на свой страх и риск отправилась в неизвестном направлении. Силы «добровольцев» невелики, — успокоил немцев Краснов, — всего 12 тысяч, из них 70 % — кубанские казаки и 1,5 тысячи — отряд Дроздовского⁴⁸⁹. На самом деле красно-вцы приняли самое активное участие в боях «добровольцев» за южные районы Донской области. Всю первую декаду июля «добровольцы» и кубанцы под командованием Покровского совместно с донскими казаками продолжали бои под Кагальницкой — Мечетинской (обо всех этих боях будет рассказано ниже). Краснов передал в подчинение Деникину 3,5-тысячный отряд Быкадорова, который вскоре возрос до 12 тысяч ⁴⁹⁰ , то есть сравнялся по количеству со всей Добровольческой армией.

Некоторые тыловые органы «добровольцев» остались в Новочеркасске, и недруги, используя это, пытались стравить две армии.

«Донскому Атаману. Негласно до меня доходят сведения, что предполагается обыск и арест моего политического отдела. Если это правда, то такой акт, ничем не вызванный, будет означать в высшей мере враждебное отношение к Добровольческой армии. Разве пролитая кровь армии за Дон позволяет допустить такой унизительный акт, разве имеются причины? № 187. Алексеев. 10 августа»⁴⁹¹.

«Екатеринодар. Штаб армии. Генералу Алексееву.

Удивлен, что Ваше Высокопревосходительство допускает возможность, что такой акт по отношению Добровольческой армии возможен. Прошу арестовать как злостных провокаторов лиц, распускающих такие слухи. Враги Дона ни перед чем не стесняются, чтобы вызвать вражду и недовольство в той армии,

которой Дон так многим обязан и в которой видит будущее России. Донской Атаман генерал-майор Краснов»⁴⁹² .

Алексеев в свою очередь приветствовал Донской Большой Войсковой Круг словами: «Как всегда верую, что наши пути должны идти вместе»⁴⁹³ .

Глава 11

АРМИЯ ФОРМИРУЕТСЯ В БОЯХ

Два врага — немцы и Добровольческая армия — выступали союзниками по отношению к восставшим донским казакам. «Без немцев Дону не освободиться от большевиков — это было общее мнение фронтового казачества, которое умирало, защищая с оружием в руках свои станицы и освобождая станицы своих соседей», — писал атаман Краснов⁴⁹⁴ . Добровольческая армия — «армия не народная, а интеллигентская, офицерская»⁴⁹⁵ — в рассматриваемый период больше зависела от Дона, чем Дон от нее. Но она тоже была «союзником» и дралась вместе с донцами против большевиков.

Однако уповать лишь на союзников Дон, естественно, не мог. И главное внимание восставших было уделено воссозданию казачьих вооруженных сил. Круг Спасения Дона поставил вопрос «об организации на Дону постоянной армии, упорядочении казачьих сил, поднявшихся для борьбы с большевиками, и об установлении закона об организации армии и установлении в ней дисциплины⁴⁹⁶ .

Первые законы, принятые Кругом Спасения Дона, установили: «...5. Атаман есть верховный вождь Донской армии и флота... 25. Все воинские части, как постоянной армии, так и временно вызываемые по мобилизации, руководствуются законами, уложениями и уставами, изданными в Российской империи до 25 февраля 1917 года»⁴⁹⁷.

С избранием П.Н. Краснова атаманом в командование Донской армией 5 (18) мая вступил генерал-майор С.В. Денисов. 8 (21) мая вышло «Положение о военной службе». «Положение» предполагало воинскую повинность для казаков с 19 до 40 лет. 2 года они должны были обучаться в подготовительном разряде,

2 — служить в строевом разряде, далее шли запасные очереди в 6 и 11 лет. «Жребьеметание» проводилось по станицам 1—15 сентября. Сохранялись льготы по болезни, семейному и имущественному положению. В мирное время предполагалось иметь 12 конных полков, 2 пластунских и 2 стрелковых полка, в военное — 36 конных полков, 8 стрелковых и 8 пластунских. Служить казаки должны были в казенном обмундировании и на казенных лошадях⁴⁹⁸.

Были утверждены штаты Донской дивизии и Донского шестисотенного полка.

Донская дивизия:

Начальник дивизии — оклад 700 рублей.

Начальник штаба дивизии — 600 рублей.

Старший адъютант по строевой части — 450 рублей.

Старший адъютант по хозяйственной части — 450 рублей.

Старший адъютант по инспекции — 450 рублей.

Интендант — 600 рублей.

Делопроизводитель при интенданте — 400 рублей.

Обер-офицер для поручений — 400 рублей.

Казаки нестроевые:

Писаря в штабе — 2 + 5 (оклад не указывался).

Писаря в управлении интенданта—1 + 2.

Старший урядник— 1.

Для хозяйственной надобности — 4.

Для ухода за лошадьми — 8.

Обозных — 7.

Шоферов — 2.

Мотоциклистов— 14.

Обоз: 7 повозок, 13 машин.

Лошадей: строевых—15, обозных — 9⁴⁹⁹.

Донской полк:

Командир—1—600 рублей.

Помощники по строевой части — 2—500 рублей.

Начхоз—1—500 рублей.

Адъютант—1—450 рублей.

Казначей—1—400 рублей.

Зав. оружием—1—400 рублей.

Начальник обоза (квартирмейстер) —1—450 рублей.

Врачи — 2—450—500 рублей.

Ветеринарные врачи — 2—450—500 рублей.

Делопроизводитель по хозяйственной части— 1 —400 рублей.

Капельмейстер 1—400 рублей.

Священник—1—450 рублей.

Казаки:

Штаб-трубачи — 2.

Трубачи — 20.

Каптенармусы — 2.

В полку 50 офицеров, 1 чиновник, 4 врача, 1 священник, 900 казаков, 239 нестроевых⁵⁰⁰ .

Приказом № 76 утверждался «Табель содержания воинским чинам». Взамен жалования, столовых, квартирных, прислуж-ных, фуражных, добавочных на дороговизну все чины армии получали единое месячное денежное содержание.

Казак—10 рублей⁵⁰¹.

Приказный—12.

Младший урядник, фейерверкер—15.

Старший урядник, писарь — 20.

Вахмистр, полковой писарь — 25⁵⁰².

Подхорунжий без должности, сотенный медицинский фельдшер — 50.

Вахмистр-подхорунжий— 100.

Подхорунжий на офицерской должности— 150.

Офицер в строю в качестве рядового — 200.

Младший офицер сотни, батареи (прапорщик, хорунжий, сотник) — 350.

Старший офицер сотни, батареи (хорунжий, сотник, подъесаул, есаул), квартирмейстер, зав. оружием — 400.

Командир сотни, младший полковой врач, старший адъютант штаба дивизии, полковой священник — 450.

Штаб-офицер полка, командир батальона, командир батареи,старший полковой врач, ветеринарный врач, дивизионный интендант — 500.

Командир полка, начальник штаба дивизии — 600.

Начальник дивизии — 700.

Оклад начислялся с 4 (17) апреля 1918 года⁵⁰³ .

В «Положении» и «Табели» не оговаривались права добровольцев, поскольку управляющий военным отделом генерал

Денисов запретил прием таковых в части войск Донской армии⁵⁰⁴.

В реальности «Положение» выполнялось далеко не полностью, поскольку организация армии и освобождение области от большевиков шли параллельно и влияли друг на друга.

Хотя П.Х. Попов и заявил на Круге Спасения Дона, что 75 % территории области очищены от большевиков, реально к началу работы Круга восставшие казаки контролировали северную часть Черкасского и Ростовского округов, южную часть Донецкого и «отдельным оазисом весь Верхне-Донской»⁵⁰⁵.

Краснов писал, что во время вступления им в управление Войском Донским «все вооруженные силы Донского войска состояли из шести пеших и двух конных полков при 7 орудиях и 11 пулеметах, составлявших Северный отряд полковника Фиц-хелаурова, одного конного полка в Ростове и нескольких небольших отрядов, разбросанных по всему войску, сила, численность и вооружение которых ни атаману, ни командующему войсками не были известны. Дон кипел восстаниями и поднялся весь, от Крайнего Севера до юга. Но сведения о восставших, об их силе, об успехах их борьбы первое время приходили лишь со случайными людьми, прорывавшимися сквозь большевиков и привозивших известия в Новочеркасск»⁵⁰⁶ . Как явствует из этого заявления, конфликт между «черкасней» и «партизанами», между П.Н. Красновым и П.Х. Поповым привел к тому, что все наработки штаба походного атамана (корпусная система организации повстанцев, разветвленная сеть связи с округами и прочее) оказались невостребованными или просто не были переданы «новому начальству», и новому командующему армией Денисову все пришлось начинать с «чистого листа».

Хорошо, что в этот период противостоящий казакам противник особой боеспособностью не отличался. Многие отошедшие с Украины красногвардейские отряды разложились. Характерна для этого времени дневниковая запись П.А. Лурье от 7 мая: «В Тихорецкой стоит начальник войск Северного Кавказа Сорокин. Он собирается разоружить отступающие отряды. Командармы Харченко и Бондаренко этому не препятствуют, так как армии им не подчиняются, а занимаются только грабежом»⁵⁰⁷.

Ситуация менялась, когда казакам противостояли местные крестьяне-добровольцы, сознательно дравшиеся против

повстанцев. Их слободы стали очагами сопротивления внутри области.

Исходя из сложившейся ситуации, главной задачей было «внести полный порядок в организацию армии и боевые действия, построить организацию на началах военной науки и добиться правильного управления отрядами, не нарушая в то же время ее народного характера» ⁵⁰⁸.

Непосредственной задачей стало объединить Север и Юг Дона, разрезанные красногвардейцами, отступающими по железной дороге от Лихой на Царицын. Тем более что именно на Верхнем Дону и на речке Белой Калитве местными повстанцами в конце апреля — начале мая были взяты огромные трофеи — оружие, снаряды, патроны. Таким образом, командующий Донской армией генерал Денисов начал развивать действия на север и северо-восток. Отряд генерала Фицхелаурова получил приказ наступать на станицу Каменскую, затем, взяв ее, повернуть на восток, на Нижне-Чирскую, чтобы соединиться с отрядом Мамонтова. В результате предполагалось освободить восточную часть Донецкого и западную часть 2-го Донского округов⁵⁰⁹.

А) ОСВОБОЖДЕНИЕ ДОНЕЦКОГО ОКРУГА И ЧАСТИ 2-го ДОНСКОГО

В состав отряда генерала Фицхелаурова, названного «Северным отрядом», входили:

Кривянский пеший полк.

Раэдорский пеший полк.

Сводный пеший полк Каклюгина.

Сводный пеший полк Климова.

1- й конный полк Татаркина.

2- й конный полк Слюсарева.

12-я Донская казачья батарея Ковалева.

Заплавская батарея Попова.

Грушевская батарея Никольского.

Окружная станица Донецкого округа Каменская после четырехдневных боев была 22 апреля (5 мая) захвачена немцами и местными восставшими казаками. Выбитые оттуда донские красногвардейцы и украинские советские войска отходили на восток вдоль железной дороги Лихая — Царицын. Лежавшие к

северу от железной дороги крестьянские слободы с приходом «солдат» начали мобилизацию против восставших казаков. Казачьи станицы, отрезанные от повстанцев Нижнего Дона «железкой» и крестьянскими поселениями, тоже активизировались и стали формировать дружины.

Еще 14 (27) апреля нарочный от походного атамана Попова привез в станицу Милютинскую приказ о мобилизации казаков 1912—1916 годов переписи «для защиты Морозовского района». Предполагалось, что в Морозовский район войдут Вольно-Донская, Морозовская и Милютинская станицы. Начальником обороны района назначался есаул Захаров.

16 (29) апреля мшпотинцы, отмобилизовавшись, выступили и 20 апреля (3 мая) заняли Морозовскую, перерезав железную дорогу Лихая — Царицын. Эшелоны украинских советских войск, таким образом, оказались отрезанными между станциями Чертково — Сулин — Морозовская.

17 (30) апреля из-за вступления Тираспольского отряда 2-й социалистической армии в пределы Верхне-Донского округа (о чем говорилось выше) началась мобилизация в Мигулин-ской станице. В результате в Верхне-Донском округе произошел антибольшевистский переворот, а Тираспольский отряд был разоружен и перебит. Мигулинцы захватили 12 орудий, 52 пулемета, 2000 винтовок и 15 тысяч патронов.

Узнав о событиях в Мигулинской, 21 апреля (4 мая) провела мобилизацию четырех возрастов самая южная станица Усть-Медведицкого округа Краснокутская.

23—24 апреля (6—7 мая) большевистские отряды с двух сторон — от Царицына и от Белой Калитвы — атаковали Морозовскую и восстановили коммуникационную линию от Лихой на Царицын. В Морозовскую стали стягиваться местные красногвардейские отряды из слобод.

Председатель Донского Совнаркома Ф. Подтелков с агитаторами и отрядом верных ему казаков Каменской местной команды решил пройти от линии железной дороги по крестьянским слободам на север, в Усть-Медведицкий округ, где военным комиссаром был популярный красный казак, войсковой старшина Миронов. Там Подтелков, сам уроженец этого округа, надеялся провести мобилизацию казаков «против немцев и контрреволюции».

От станции Грачи Подтелков с отрядом устремился на север. Сводки отряда Фицхелаурова с опозданием сообщали 30 апреля (13 мая), что среди Пасхальной недели 25 или 26 апреля (8 или 9 мая) через слободы Скасырскую, Процыкову, Болыпин-скую и Голодаевку проследовал (бежал) обоз в 30 повозок с массой вещей, сундуков, ящиков. В обозе были замечены пулеметы. «Встречных лошадей отбирают и вербуют лошадей и повозки, где возможно, и заменяют вместо усталых и наскоро бегут, некоторым жителям, способствующим им, платят за подводы большие деньги по 40, 50 и 60 рублей за подводу на самое короткое расстояние, а многие местные жители, зная это, уводят лошадей от них. Все говорят, что это штаб большевиков во главе с Подтелковым... В слободе Скасырской Подтелков бросил свой автомобиль за неимением бензина или порчи»⁵¹⁰.

Как раз в то время, когда Подтелков двигался на север области, красногвардейцы в Морозовской решили «усмирить» близлежащую станицу Милютинскую (ее Подтелков обошел с запада), которая создавала реальную угрозу железной дороге. Командир Милютинского отряда подъесаул Донсков запросил помощи у соседних станиц. 26 апреля (9 мая) делегации от Милютинс-кой приехали в Краснокутскую, Боковскую, Каргинскую станицы просить помощи, сообщив, что Милютинская окружена крестьянами двух слобод и Красной гвардией из Морозовской.

Верхне-Донской округ реально мог выставить отряды Ми-гулинской и Каргинской станиц (командир подъесаул Цыганков). Остальные станицы округа от подачи помощи уклонились.

«26 апреля. Военный отдел Каргинской станицы. Командующему войсками Верхне-Донского округа полковнику Алферову.

Отсутствие вооруженной помощи милютинцам от станиц Вёшенской, Еланской, Казанской и других произвело настолько скверное впечатление на казаков Мигулинского отряда, что мигулинцы заявили о своем нежелании идти дальше. После долгих разговоров мигулинцы согласились подчиниться требованиям Каргинского отдела выступить вместе с каргинцами в поход против шайки Подтелкова, оперирующего в районе Милю-тинской станицы.⁵¹¹ Поручиться за то, что мигулинцы в дороге снова не проявят колебаний, нельзя. Да и на каргинцев отсутствие сил других станиц производит не лучшее впечатление, чем на мигулинцев.

Ваше присутствие, как командующего войсками округа, очень и очень желательно. Отряд отправляется из Каргинской станицы в Милютинскую через Боковскую в 12 часов ночи. Председатель военного отдела Лиховидов. Секретарь С. Ушаков».

Однако 26 апреля (9 мая) поднятые на помощь милютин-цам казаки столкнулись с отрядом (экспедицией) самого Под-телкова.

В 6 часов вечера в правление Краснокутской станицы был доставлен подтелковский квартирьер К. Мельников, который заявил,.что Подтелков идет объявлять мобилизацию, а Красную гвардию им приказано «считать сестрой Дона»⁵¹². В ответ на это станица Краснокутская и хутор Пономарев выставили отряд в 119 человек и двинули навстречу Подтелкову.

О приближении Подтелкова сообщили соседям. Силы его отряда были резко завышены.

«27 апреля командующему войсками Верхне-Донского округа. Ст. Каргинская.

По сообщению Боковского военного отдела, военного отдела Краснокутской станицы и жителей хутора Пономарева Подтелков с отрядом Красной гвардии силою приблизительно 300—400 человек, посаженных на 37 обывательских подводах, 26 сего апреля в 4 часа дня появился в х. Алексеевском, пройдя Шашкин и Рубашкин, направляясь, по-видимому, в слободу Чистяковку. Узнав, что около Чистяковой находятся казачьи силы, Подтелков с х. Алексеевского вернулся через Рубашкин в Свечников. Разведывательные силы казаков х. Пономарева и Краснокутской станицы вошли в соприкосновение с бандой Подтелкова и ни на минуту не выпускают его из наблюдения. В вышеупомянутых донесениях указывается, что Подтелков, держа путь в х. Алексееве кий по направлению к Чистяковке, вел свой отряд (размещенный на подводах) на рысях.

Станицей Каргинской для преследования Подтелкова отправлен отряд казаков, состоящий из каргинцев и мигулинцев. Сила отряда: 225 конных, вооруженных винтовками, 3 пулемета, 2 полевых орудия с 300 снарядами.Казаки Каргинской станицы настроены бодро, а мигулинцы за исключением казаков хуторов Наполов, Верхне-Чирский, особенно артиллеристы, очень и очень ненадежны.

Ожидается немедленная вооруженная поддержка от станиц Верхне-Донского округа, не принявших до сих пор никакого участия в выступлениях против Подтелкова с его Красной гвардией. Отряд Подтелкова в 300—400 человек с 3 пулеметами, о которых упоминается в настоящем донесении, является авангардом главных сил, численность которых неизвестна. Председатель Каргинского военного отдела Ф. Лиховидов. За секретаря К. Лиховидов».

Таким образом, силы, собираемые на помощь милютинцам, были брошены против экспедиции Подтелкова.

Каргинцы, мигулинцы и немногочисленные вёшенцы выступили в полночь с 26 на 27 апреля (9—10 мая) с х. Нижне-Яб-лоновского кх. Свечникову, где сторожили подтелковцев Крас-нокутский и Пономаревский отряды. На рассвете соединились с отрядом Боковской станицы под командованием подъесаула Попова (Василия Степановича).

В целом против подтелковского отряда в 79 казаков с 3 пулеметами были выставлены Каргинский и Мигулинский отряды под командованием подъесаулов Цыганкова и Каргина, Бо-ковский отряд подъесаула Попова, Пономаревский отряд прапорщика гвардейской батареи 3. Спиридонова, Краснокутский отряд подхорунжего Кумова. Позже подошел небольшой отряд Чернышевской станицы 2-го Донского округа. Всего очевидцы насчитали 3 сотни пеших и 5 сотен конных казаков⁵¹³.

27 апреля (10 мая) с Подтелковым вступили в переговоры. Он соглашался сдать оружие при условии, что его с отрядом проводят в станицу Краснокутскую, где он надеялся собрать станичный сбор или митинг и переломить настроение казачьего населения в свою пользу.

Подтелковский отряд сдал оружие, но был отправлен не в Краснокутскую, а в Пономарев. Там по приговору наспех собранного подобия военно-полевого суда 28 апреля (11 мая) под-телковцы были расстреляны, а Подтелков и Кривошлыков — повешены. Многие агитаторы, ехавшие в подтелковском отряде, смогли скрыться, и расстреляны были в большинстве обычные конвоиры из Каменской местной команды, приставленные к «денежному ящику» — подтелковской казне⁵¹⁴.

Даже если экспедиция и попала бы в Краснокутскую или другую станицу Усть-Медведицкого округа, она все равно была

обречена, так как именно 27 апреля (10 мая) в Усть-Медведиц-ком округе началось восстание против большевиков.

В день казни командирами повстанческих отрядов было принято решение, развивая успех, идти немедленно на помощь милютинцам, имея главную задачу — разбить отступающих красногвардейцев, чьи силы были определены в 3500 человек (видимо, имелись в виду украинские советские отряды).

Сводный отряд во главе с подъесаулом В.С. Поповым принял участие в боях с красногвардейцами севернее железной дороги Лихая — Царицын. 29 апреля (12 мая) к нему присоединился отряд, отступивший из Милютинской, под командованием войскового старшины Конькова — 700 конных, 1 орудие, 5—10 пулеметов. Позже, когда красногвардейцы пытались наступать с юга на Усть-Медведицкий округ, на помощь отряду прибыли казаки Усть- Медведицкой станицы. Наступление было остановлено. Участники боев со стороны красных вспоминали: «Со стороны хутора Селиванова пошел в наступление пехотный цолк, сформированный совсем недавно из стариков-бородачей. Бородачи упорно в полный пост лезли на красных, видимо, подавая пример молодежи. Даже в то время, когда дружные залпы красногвардейцев опустошали их ряды, старики упорно наступали, норовя вызвать на рукопашную схватку. Каменцы (красногвардейцы станицы Каменской. — А .В.) не выдержали и отошли»⁵¹⁵.

. Приказом № 4 от 5 (18) мая Краснов приказал отряды подъесаула Попова и войскового старшины Конькова и другие, действующие в этом районе, объединить в отряд Фицхелаурова, которому двигаться на Морозовскую — Обливскую для соединения с войсками Мамонтова.

Объединиться Попову и Конькову с Северным отрядом Фицхелаурова мешали растянутые по железной дороге эшелоны красногвардейцев. Сводный отряд еще какое-то время действовал отдельно, называясь «Сводным отрядом Верхне-Донского округа», «Сводным отрядом 8 станиц», и, наконец, 12 (25) мая был разделен на три полка:

1- й полк Милютинский — 853 конных, 227 пеших — под командованием войскового старшины Конькова.

2- й полк из казаков Краснокутской станицы (305 конных, 40 пеших), Вольно-Донской станицы (100 конных, 119 пеших),

Усть-Медведицкой станицы (135 конных, 50 пеших) — под командованием подъесаула Клещова.

3-й полк из казаков Мигулинской станицы (227 конных), Каргинской станицы (75 конных), Боковской станицы (200 конных, 100 пеших) — под командованием подъесаула П.Ф. Каргина.

В отряд входил взвод артиллерии есаула Афанасьева — 2 орудия.

Командиром сводного отряда командиры станичных отрядов избрали подъесаула В.С. Попова. Начальником штаба отряда стал хорунжий А.С. Попов, отрядным интендантом —

В.Д. Мелихов, зав. оружием — хорунжий Буданов. Приказом № 1 В.С. Попов объявил мобилизацию в ближайших станицах казаков 1912—1918 годов переписи. Кроме этого, приказывалось: «Слово “товарищ” забыть и в отношении своих никогда не произносить, что послужит отличительным признаком от Красной гвардии».

В этом же районе, но западнее, около донецких станиц Каменской, Калитвенской, Усть-Белокалитвенской тоже шло формирование казачьих частей и тоже в боях.

30 апреля (13 мая) окружной атаман Донецкого округа просил немцев очистить of большевиков-«эшелоншиков» донецкие станицы Усть-Белокалитвенскую и Ермаковскую. Немцы ударили по Усть-Белокалитвенской, по хвостам отступающих эшелонов. Большевики откатились из Белой Калитвы до речки Быстрой, бросив на станции разбитые паровозы и вагоны с имуществом. «За день до прихода немцев конный отряд казаков заскочил в комитет и арестовал всех комитетчиков»⁵¹⁶.

К северо-востоку и востоку от Белой Калитвы лежали крестьянские слободы, опираясь на которые, большевики начали создавать местные формирования. Казаки пытались разоружить слободы. Белые сводки от 2 (15) мая сообщали, что в слободе Большинке Подтелков ведет агитацию (сведения о казни Под-телкова дошли сюда лишь к вечеру 2(15) мая). И на этом основании командование требовало послать туда казаков и «арестовать или расстрелять Подтелкова»⁵¹⁷.

3(16) мая к Болыыинской была направлена 1 конная сотня Усть-Белокалитвенского отряда и 1 пешая сотня из Каменской с 1 орудием и 4 пулеметами. Этих сил было явно недостаточно.

Как вспоминали красногвардейцы, «буквально через несколько дней у нас уже была целая крестьянская армия, державшая по речкам Быстрая — Калитва фронт протяженностью 75 км»⁵¹⁸. Вместе с мобилизовавшимися крестьянами силы «эшелонщи-ков» с 3,5 тысяч возросли до 12 тысяч штыков и около 1000 сабель при 7 орудиях и 22 пулеметах⁵¹⁹.

7 (20) мая казачьи сотни подошли к слободам, но были отброшены. Сотня Каменской станицы отошла к хутору Юрову Калитвенской станицы. Командир сотни подъесаул Попов В.В. начал мобилизацию калитвенских казаков 4-х возрастов—1911— 1914 годов переписи, а в ближайших шести хуторах (Юров, Грызунов, Забулдыгин, Верхне-Ерохин, Илюхин, Плешаков) — казаков 1910—1908 годов переписи. Молодежь свели в 2 конные и 1 пешую сотни. Командир 1-й конной сотни — ротмистр Сулац-кий, командир 2-й конной сотни — хорунжий Козьмин, командир пешей сотни — сотник Давыдов. Старшие возраста свели в пешую сотню сотника Пятницкова. Командование всем «Ка-литвенским» («Юровским») отрядом (2 конные сотни, 2 пешие сотни, 1 орудие, 4 пулемета) 9 (22) мая принял подъесаул Попов В.В.

10 (23) мая на помощь отряду прибыл из Калитвенской сводный дивизион под командованием подъесаула Рудакова (1 конная сотня и 1 пешая сотня).

За день до этого, 9 (22) мая окружной атаман Донецкого округа отдал приказ о формировании по станицам округа полков. Однако в более или менее нормальной обстановке формировались полки в Гундоровской, Луганской и Митякинской станицах. Казаки Каменской, Калитвенской и Усть-Белокалитвенской станиц, как мы видим, проходили формирование в боях.

Все время мобилизации и формирования между казаками и «хохлами» шли вялые перестрелки.

Генерал Фицхелауров не стал тратить силы на это «противостояние». Отряд подъесаула В.В. Попова был оставлен в качестве заслона против слобод, а остальные силы, объединенные Фицхелауровым и располагавшиеся в основном к югу от железной дороги, были брошены на захват ключевых пунктов — железнодорожных станций.

В основном это были отряды полковника Шишлова и войскового старшины Старикова (бывший командир этого отряда

полковник Быкодоров был переброшен с частью казаков под Ростов). Для наступления на Морозовскую 17 (30) мая Фицхе-лауров разделил эти отряды на следующие группы:

Группа полковника Старикова (заместитель полковник Губарев, и.д. нач. штаба гвардии есаул Чеботарев):

Вольно-Донской отряд (1 конная сотня, 0,5 пешей сотни, 2 пулемета).

Екатерининский отряд (2 пеших сотни, 2 конных сотни, 2 орудия, 4 пулемета).

Ермаковский отряд (3 конные сотни, 2 пешие сотни, 2 партизанских отряда по 60 человек).

Усть-Быстрянский отряд (2 пешие сотни, 1 конная сотня), которому были приданы Николаевская конная сотня и Нижне-Кундрюченская конная сотни.

Эта группа наступала на правом фланге на хутора Федоруш-кин — Быстрый — Рязанкин.

Группа войскового старшины Лазарева:

Усть-Бел окал итвенский отряд (5 пеших сотен, 2 конные сотни, 2 орудия, 5 пулеметов).

Ермаковский отряд (2 пешие сотни, 1 конная сотня, 1 пулемет), которому были приданы конная сотня Раздорской станицы и 2 конные сотни Верхне-Кундрюченской станицы.

Эта группа наступала в центре на слободу Скасырскую — хутор Чернозубов.

Группа подъесаула Попова⁵²⁰:

Верхне-Кундрюченский отряд (2 пешие сотни, 3 конные сотни, 2 орудия, 3 пулемета).

Эта группа наступала на левом фланге на хутор Корсун-ский — слободу Голову — хутор Усть-Березовский, имея соседом справа Лазарева, а слева — Калитвенский отряд подъесаула

В.В. Попова.

Отряд есаула Миненкова (2 конные сотни, 2 пулемета) стоял в резерве Фицхелаурова у хутора Жирнова.

Общее руководство наступлением осуществлял полковник Татаркин.

Конный дивизион Владимирской станицы, ранее входивший в войска Шишлова и Старикова, был направлен в Зве-рево в состав 2-го сводного пешего полка Северного отряда (ком. Каклюгин).

Воспользовавшись замешательством большевиков, 18 (31) мая Калитвенский отряд подъесаула Попова захватил слободу Большинскую.

20 мая (2 июня), после того как были заняты крупнейшие слободы Большинская и Скасырская (красногвардейцы из них ушли в Морозовскую), повстанцы начали переформирование и подготовку удара непосредственно на Морозовскую.

Калитвенский и Верхне-Кундрюченский отряды передавались в подчинение войскового старшины Мазанкина, штаб которого организовался в Большинской.

В Скасырской собрались отряды Усть-Бел окал итвенской, Раздорской, Ермаковской и части Верхне-Кундрюченской станиц (бывшая группа Лазарева). Приказом по Северному отряду № 3 они были сведены в Усть-Белокалитвенский полк (войсковой старшина Наумов, временно подъесаул Никитин), 3-й конный полк (войсковой старшина Миненков, он же начальник гарнизона) и Верхне-Кундрюченскую батарею.

В Усть-Белокалитвенский полк подъесаула Никитина влилась группа есаула Егорова — отряд обороны Усть-Белокалит-венской станицы (2 конные сотни, 2 пешие сотни, 5 пулеметов).

Согласно приказанию начальника штаба Северного отряда полковника Манакина отряд в Скасырской тоже передавался в распоряжение войскового старшины Мазанкина, но Усть-Белокалитвенский полк позже забирался в группу полковника Старикова под Морозовскую.

Под командованием войскового старшины Мазанкина (начальник штаба капитан Иванов, старший адъютант сотник Туркин) в целом собрался следующий отряд (на 21 мая — 3 июня):

Калитвенский отряд подъесаула В.В. Попова.

1- я особая пешая сотня сотника Пятницкова.

2- я пешая сотня сотника Давыдова.

3- я пешая сотня сотника Юрова.

4- я пешая сотня сотника Попова.

1- я конная сотня ротмистра Сулацкова.

2- я конная сотня сотника Дерябкина.

3- я конная сотня хорунжего Камбурова.

Артиллерийский взвод сотника Плетнякова.

Верхне-Кундрюченский отряд подъесаула Попова (за

адъютанта хорунжий А. Сальников): офицеров 10, конных 102,

пеших 413, пулеметов 3, винтовок 432, шашек 85 (в отряд входил артиллерийский взвод урядника Хомутова — 57 казаков, 2 орудия).

3-й конный полк войскового старшины Миненкова (и.д. адъютанта хорунжий А. Егоров): 4 сотни (4 офицера, 449 казаков, 438 винтовок, 438 шашек).

Усть-Белокалитвенский полк подъесаула Никитина (адъютант подъесаул Кононов)⁵²¹.

После отправки Усть-Белокалитвенского и 3-го конного полков к Морозовской в группе Мазанкина произошло очередное переформирование: Калитвенский отряд был разделен на Калитвенский пеший полк под командой есаула Сергеенкова (полковой адъютант сотник Полыпинсков) из 4-х сотен (28 офицеров, 580 казаков, 6 пулеметов, батарея) и 7-й конный полк, которым командовал сначала ротмистр Сулацкий, а затем подъесаул Попов В.В. Последний был произведен в есаулы и стал именоваться Попов 2-й. В полку было 4 сотни и 1 пулемет.

Верхне-Кундрюченский отряд был переименован в Верхне-Кундрюченский дивизион, командовал им произведенный в есаулы Попов 1-й. В дивизионе — 3 пешие сотни, 1 конная сотня, 3 пулемета⁵²² .

Большевистские эшелоны в боях 15 (28) мая и 19 мая (1 июня) были оттеснены Фицхелауровым к станции Сурови-кино. Чем создали массу проблем для войск генерала Мамонтова (об этом будет сказано ниже).

25 мая (7 июня) войска Фицхелаурова окружили Моро-зовскую. В операции принимали участие группа Старикова (с запада), «отряд 8-ми станиц» под командованием подъесаула В.С. Попова (с севера), подошедший отряд войскового старшины Овчинникова станицы Чертковской (с юго-востока) и группа полковника Губарева (с юга).⁵²³

27 мая (9 июня) к Морозовской двинулась группа Мазанкина.

30 мая (12 июня) морозовские красногвардейцы, объединенные в 18 отрядов, и часть мирных жителей — всего до 20 тысяч человек — ушли из Морозовской вслед за украинскими эшелонами на Царицын. Преследуя их, войска генерала Фицхелаурова (9 тысяч, 11 орудий, 36 пулеметов) вступили в тесное взаимодействие с войсками генерала Мамонтова.

Еще один очень небольшой отряд — Новочеркасская офицерская батарея — примерно в это же время был двинут на поддержку Мамонтову от Новочеркасска вверх по течению Дона. Население здесь было преимущественно казачье, и продвижение шло быстро, почти без осложнений.

После боев за Александро-Грушевск 26 апреля (9 мая) и за Парамоновские рудники Новочеркасская офицерская батарея была направлена в Раздорскую, погружена на пароход и двинулась вверх по Дону. В первый бой батарея вступила у Романовской. Отогнав красногвардейцев от донского берега, батарея добралась до Цимлянской. Здесь течение Дона новой казачьей властью почти не контролировалось, станицы митинговали.

Батарея получила приказ двигаться пешим порядком на Суворовскую, а попутно обстрелять митингующую Потемкинскую станицу и стрелять «по возможности ближе к станичному правлению»⁵²⁴. Было дано два выстрела, после чего на другой день Потемкинская решила восстать против большевиков⁵²⁵.

Затем батарея двинулась на Нижне-Чирскую и вошла в состав войск генерала Мамонтова, открыв к нему путь от Новочеркасска вверх по Дону.

К.К. Мамонтов, отправленный во 2-й Донской округ походным атаманом П.Х. Поповым, опираясь на станицу Суворовскую, занял окружную станицу Нижне-Чирскую, выходя к железной дороге с юга. В Нижне-Чирской он обратился к казакам с воззванием: «На конь, казаки! Настала пора восстать нам за Тихий Дон наш родной...».

В апреле — мае Мамонтов организовал несколько налетов на железную дорогу. Были захваты станции Суровикино, налеты калмыков на Обливскую, на неделю захватывали Морозо-вскую.

Местная Красная гвардия пыталась достать Мамонтова в Нижне-Чирской, но неудачно. Повстанцы, костяком которых стала Суворовская дружина, контратаковали. Участник боев с красной стороны Толмачев так характеризовал Суворовскую дружину: «Эти не повернут, не дрогнут в атаке, и, если им приказали идти вперед, они прут, лезут, сопя от злобы, до тех пор, пока их не остановит смерть»⁵²⁶ . Подошедшая к Нижне-Чирской Новочеркасская офицерская батарея «прямой наводкой — на коротком прицеле» сбила красные пулеметы⁵²⁷ , после чего

красные отошли к железной дороге. «Борьба с Мамонтовым прекратилась — она была не под силу нашим плохо обученным и слабо вооруженным отрядам», — вспоминал очевидец⁵²⁸ .

Отряды Мамонтова оживились. Часть мамонтовцев переправилась на левый берег Дона и с 3 (16) мая ввязалась в бои с красными казачьими отрядами, охранявшими большой железнодорожный мост через Дон. Бежавшие от Дона в Царицын красногвардейцы рассказывали о казаках следующее: «Идут в атаку, как один... и если кто ранетый у них падает с коня, то сперва втыкает пику в землю, а другой, кто позади был, схватывает эту пику-то и идет на нас. У них все больше молодые, безусые, есть и постарше, но все в погонах, у офицеров они так и блестят»⁵²⁹ .

Севернее железной дороги действовали отряды полковника Макарова и Секретева. 6(19) мая Макаров захватывает станицу Голубинскую, а 9 (22) мая — Калач (45 казаков выбили гарнизон в 300 красногвардейцев, захватили склад оружия и 2 орудия) и объявляет здесь мобилизацию. Секретев возглавляет 1-й конный полк «Чирского фронта», Макаров — 9-й и 10-й конные и

5-й сводный пеший. К 1 (14) июня формирование этих частей завершается.

В это же время, 10 (23) мая, проходит окружной съезд станиц, волостей и частей 2-го Донского округа. 12 (25) мая решением съезда отменяется выборное начало в повстанческих войсках. 14 (27) мая съезд «просит» Мамонтова очистить части от «небрежных, малодушных и трусливых», для чего создается комиссия из пяти человек: 2 — от делегатов съезда, 2 — от «фронтовиков» и 1 по назначению командующего⁵³⁰.

Станичные отряды сводятся в полки, которые получают номера (конница), но иногда сохраняют названия по станицам — «3-й Суворовский сводный пеший», «5-й Потемкинский пеший» и другие. Всего создается примерно 8 конных и 5 пеших полков.

В период формирования полки не выходят из боев. В один день с захватом Калача 9 (22) мая Есауловский и Суворовский пешие полки Мамонтова и три конных полка налетом заняли станцию Суровикино.

Большевики ушли на левый берег Дона к Кривой Музге. Отряды Мамонтова заняли станцию Чир, отрезав Ворошилову

дорогу на Царицын. «Мамонтов стремился заставить Ворошилова бросить поезда и выйти в поле, надеясь там разбить его по частям», — считали белые эмигранты⁵³¹.

Но в момент, когда Ворошилов двинулся из Морозовской на восток, в мамонтовские войска пришел приказ о демобилизации казаков для полевых работ. Эмигранты впоследствии при-шсывали этот приказ, распространенный в мамонтовских войсках помимо Мамонтова, начальнику штаба Донской армии И.А. Полякову. Некоторые считали, что это был запоздалый приказ Краснова № 1 с параграфом о роспуске по домам казаков 1912—1917 годов переписи «по мере успокоения Войска». Мамонтов, по свидетельству генерала Апостолова, «рвал на себе волосы» и просил у станиц оставить ему добровольцев⁵³² . То же подтвердил адъютант Мамонтова есаул Рудов⁵³³. М Бугураев в своих воспоминаниях подтверждает, что 25 мая (7 июня) все офицеры его Новочеркасской батареи были откомандированы в Нижне-Чирскую и в Новочеркасск⁵³⁴.

Приказ совпадал с настроениями многих казаков. «Нам говорили: очистим Донщину от большевиков, установим казачью власть. Но ведь большевики сами отходят на Царицын. Зачем же кровь лить? — спрашивали старики офицеров»⁵³⁵ .

В это время теснимые Фицхелауровым и донецкими казаками украинские советские войска навалились на Мамонтова с запада, а царицынские отряды большевиков нажали с юга от Котельниково — Ремонтной. Мамонтовцы отскочили от железной дороги и взорвали железнодорожный мост через Дон, отрезав войска Ворошилова от Царицына.

Дважды — 20 мая (2 июня) и 26 мая (8 июня) — Мамонтов отбил атаки красных. Несколько раз сами казаки нападали на железную дорогу, стараясь вклиниться между эшелонами и не дать морозовским красногвардейцам догнать украинские части Ворошилова. После этих боев красные подобрали 400 убитых «морозовцев» и 600 раненых.

«Не раз в это время изнемогавшие в боях казаки пытались пригласить германцев, но Донской атаман всякий раз отклонял эти просьбы»⁵³⁶ . Однако Краснов широко распубликовал эти откровенные призывы Мамонтова, чтоб оправдать свою «прогерманскую» политику. Так, письмо от Мамонтова 20 мая (2 июня) гласило: «Поэтому очень прошу Вас призвать на помощь от

немцев материальные средства борьбы или даже самих немцев. Все-таки немецкое господство будет выносимее и дешевле господства русского мужика-разбойника, именуемого красногвардейцем»⁵³⁷ .

2(13) июня большевики прорываются к взорванному железнодорожному мосту, переправляются, используя понтонный мост, и расширяют плацдарм на левом берегу, отгоняя 3-й и 4-й конные полки белых. Одновременно они разворачивают наступление на Нижне-Чирскую против Мамонтова.

6(19) июня Фицхелауров настигает Ворошилова и атакует, стремясь отвлечь от Нижне-Чирской. На другой день сами ма-монтовцы (Суворовский полк) переходят в контратаки.

8 (21) июня Фицхелауров вновь атакует войска Ворошилова, прижатые к Дону.

17 (30) июня, восстановив мост, большевики начали переправу через Дон, отбросили 10-й конный полк казаков на Калач и соединились у Кривой Музги с царицынскими отрядами.

Последняя отчаянная попытка сорвать переправу конной атакой 3-го и 4-го конных полков провалилась. Большевики назвали эту атаку «исключительной по лихости и бессмысленности».

Казаки Иловлинской и Качалинской станиц присоединились к повстанцам лишь в июле 1918 года и создали 8-й и 9-й пешие полки.

Новый фронт между мамонтовцами и «группой Ворошилова» установился по линии Дона.

Соединившись с Мамонтовым, Фицхелауров оставляет ему часть своего отряда, а сам с остальными силами спешит на север, на помощь казакам северных округов.

Б) БОРЬБА НА СЕВЕРЕ ОБЛАСТИ

В северных округах области ситуация с формированием частей Донской армии отличалась от таковой в других округах. Общий принцип восстаний сформулировал известный красный казак Ф.К. Миронов: «Начинали дело офицеры, раздували кадило старики»³³⁸ .

Казаки составляли здесь подавляющее большинство населения, до 90 %. Конфликтов с крестьянами почти не было, так

как малочисленные крестьяне боялись казаков. Но с другой стороны именно здесь советская власть планировала мобилизацию казаков в Красную армию против немецкого нашествия и вспыхнувшей «контрреволюции».

В целом отношение к новой власти было неприязненное. В середине апреля, во время первых боев за Новочеркасск, инициатор антибольшевстского движения на Хопре прапорщик Дудаков объехал все 25 станиц округа и собрал 23 станичных Приговора против советской власти. После этого он с отрядом в 60 человек захватил окружную станицу Урюпинскую. Что должно было стать сигналом к восстанию всего Хоперского округа. Но ни одна из станиц не прислала Дудакову подмоги, а урю-пинцы сами заигрывали и с Дудаковым, и с Красной гвардией. Дудаковцы сразу же были выбиты последней из Урюпинской и в большинстве своем рассеялись (об этих событиях говорилось ранее). Сам Дудаков под чужой фамилией скрывался в станице Мигулинской соседнего Верхне-Донского округа. Вместе с ним было несколько офицеров из его отряда.

На севере области временно установилось затишье. Большевики готовили мобилизационные списки казаков и потихоньку набирали добровольцев в Красную гвардию.

Вторым очагом сопротивления стала станица Усть-Хопер-ская Усть-Медведицкого округа, где вел агитацию против советской власти скрывавшийся здесь войсковой старшина А.В. Го-лубинцев. О группе Гоубинцева местные большевистские власти либо знали, либо догадывались, и Голубинцев, почувствовав это («чувствовалось, что если не начнем, то будем арестованы»), готов был уже бежать на Украину. Там же, в Усть-Медведицком округе, собирал партизанский отряд подъесаул Г.И. Алексеев (служивший ранее в 32-м Донском полку), в апреле у него было 70 бойцов и 23 винтовки.

19—20 апреля (2—3 мая) в связи с вступлением в пределы области отступавших украинских советских отрядов произошел переворот в Верхне-Донском округе. Вступившие на его территорию красногвардейцы были разгромлены (о чем уже говорилось). Пленных казаки погнали в глубь области, во 2-й Донской округ, где по слухам оперировал Мамонтов. По дороге пленные были отбиты крестьянами Чистяковской волости, получившей незадолго до этого оружие от большевиков из окружной станицы

Усть-Медведицкой. Казаки Верхне-Донского округа и соседней Краснокутской станицы осадили Чистяковку. С 22 апреля (5 мая) под слободой начались бои.

24 апреля (7мая) открылся «Съезд советов станицы Усть-Хоперской». 25 апреля (8 мая) съезд узнал о событиях в Верхне-Донском округе и о боях под Чистяковкой, куда уже выступили на помощь усть-хоперские казаки с хуторов Большого и Каледина под командованием подъесаула Шурупова.

Съезд советов постановил «не подчиняться существующей советской власти и всеми мерами задерживать красногвардейцев». Была объявлена принудительная мобилизация с 17 до 50 лет, начальником гарнизона Усть-Хоперской станицы назначен войсковой старшина Голубинцев, начальником штаба — подпоручик Иванов.

Голубинцев немедленно приказал формировать пешую сотню (поручик Пархоменко) и конную сотню (сотник Красноглазое) — всего 100 конных и 150 пеших казаков.

Пока в окружной станице собирались и грозили мятежникам 120-тысячной армией (реально в станице было 120 красногвардейцев), в Усть-Хоперской в ночь с 26 на 27 апреля (9—10 мая) собрался «Чрезвычайный съезд хуторов и станиц Усть-Медве-дицкого округа» из представителей станиц Усть-Хоперской, Рас-попинской, Краснокутской, Перекопской, Клецкой, Кременс-кой, Чернышевской и Ново-Григорьевской (две последние из 2-го Донского округа). Съезд постановил «не подчиняться существующей советской власти и объявить восстание против советской власти с целью изгнания Красной гвардии из пределов округа и восстановления казачьей власти» и объявил мобилизацию до 50 лет. Голубинцев был назначен «командующим освободительными войсками вольных хуторов и станиц Усть-Медведицкого округа». При нем был создан «Совет вольных хуторов и станиц», который осуществлял гражданскую власть.

Вечером 27 апреля (10 мая) в состав «Освободительной армии» уже входили 8 конных сотен, 2 пешие сотни и 25 хуторских отрядов.

В ночь на 28 апреля (11 мая) слобода Чистяковка «после артиллерийского обстрела сдалась, выдав оружие и главарей про-тивоказачьего движения»⁵³⁹ . Окружавшие ее казачьи части присоединились к «Отряду 8 станиц» подъесаула В.С. Попова.

В ночь на 29 апреля (12 мая) Голубинцев захватил окружную станицу Усть-Медведицкую. Охрану переправы нес, как оказалось, один пьяный сторож. Выборный начальник красной дружины — прапорщик Сенюткин — перешел к казакам, «почти все дружинники красных на постах сдались и отдали оружие»⁵⁴⁰.

Красное руководство сбежало с деньгами местного казначейства. В надежде перехватить деньги восстали казаки Ново-Александровской и Скуришенской станиц...

Заняв Усть-Медведицкую, Голубинцев объявил мобилизацию по всему округу.

Усть-Хоперский отряд, ставший впоследствии основой Усть-Хоперского полка, был передан под командование есаула Ф.И. Говорухина. Состав этого отряда был следующим.

Начальник Усть-Хоперского отряда — есаул Федор Иванович Говорухин.

Начальник штаба поручик — Александр Антонович Иванов.

Адъютант хорунжий — Андрей Кондратьевич Абрамов.

Комендант станицы — хорунжий Никифор Куликов.

1-я конная сотня — подъесаул Иван Тихонович Шурупов; офицеры сотни — сотник Игнат Каледин, хорунжий Яков Тетеревятников, прапорщик Капитон Каледин.

1- я пешая сотня — поручик Пархоменков.

2- я конная Усть-Хоперская сотня — хорунжий Ежов.

2- я пешая сотня — поручик Куликов, прапорщик Русаков.

3- я пешая сотня — хорунжий Говорухин.

4- я конная сотня (1-я полусотня из казаков хутора Боброва) — сотник Красноглазое; офицеры сотни — сотник Каледин, подхорунжий Иван Митичкин.

5- я конная сотня — подъесаул Борис Хрисанфович Сутулов (хорунжий Пименов).

6- я конная сотня — сотник ЖидкоблинОв (сотник Бирюков); офицеры сотни — сотник Красноглазое, подхорунжий Павел Филиппович Атланов.

7- я конная сотня — хорунжий Пименов (сотник Алексеев).

9- я сотня (из казаков хутора Рыбного) — сотник Степанов.

10- я сотня — есаул Федор Иванович Говорухин; офицеры сотни — хорунжий Порфирий Иванович Говорухин, хорунжий Солдатов, прапорщик Ежов.

12-я конная сотня — хорунжий Сердинов.

Калмыковская пешая сотня — подъесаул Бабкин; офицеры сотни — подъесаул Антонов, корнет Пономарев, сотник Аверин.

Большинская пешая сотня — подъесаул Мельников-Разве-денков.

Отряд хутора Еланского — прапорщик Андрей Куликов.

Белавинский пеший отряд — подхорунжий Говорухин.

Пулеметная команда — сотник Киселев.

В Усть-Медведицкой станице стал формироваться Усть-Медведицкий полк. Новый набор дал 12 конных и 2 пешие сотни * но «скомпанованные сотни в большом количестве были составлены из элемента, склонного к ведению войны митингами и делегациями»⁵⁴¹. В большинстве станиц создавались лишь «силы обороны». Так, красная разведка доносила, что в станице Скуришенской начальник обороны — подъесаул Козловский, казаков 1908—1911 годов переписи — 88 конных, 33 пеших, офицеров нет, на складе 35 винтовок, патронов нет⁵⁴².

Ставка местного командования прежде всего делалась на добровольцев, из них были сформированы партизанские отряды подъесаула Бабкина (100 учащихся), сотника Долгова (100 учащихся, казаков и офицеров Клецкой станицы) и добровольческая конная сотня подъесаула Емельянова.

Гражданская власть в округе передавалась «заведующему делами управления окружного атамана» гвардии подъесаулу Хрипунову.

На север, за Дон, в сторону железной дороги, где базировалась Красная гвардия, были высланы разъезды. На юге округа в районе степных хуторов станицы Распопинской (Перелазовский, Л иповский, Макаревский и другие) 28 апреля (11 мая) была проведена мобилизация от 20 до 50 лет и сформирована Курт-лакская группа гвардии есаула Сутулова, которая вела разведку в сторону 2-го Донского округа.

Такую же разведку в северном направлении вели казаки Верхне-Донского округа.

Центром антибольшевистских сил на севере области стала окружная станица Вёшенская, равноудаленная от железных дорог, а значит, и от Красной гвардии.

Советская власть, «носившая более показной, чем действительный характер»⁵⁴³, была здесь свергнута мирно. Решением окружного съезда 20 апреля (3 мая) полковник Алферов был

избран командующим войсками Верхне-Донского округа и сопредельных станиц. Формально советская власть сохранялась здесь почти две недели. Наконец 2(15) мая Алферов был избран окружным атаманом Верхне-Донского округа.

Приказом № 4 5 (18) мая Краснов подчинил Алферову отряды Верхне-Донского округа, войска Голубинцева и другие отряды Хоперского и Усть-Медведицкого округов («район действий — указанные округа»). Видимо, Краснов учитывал, что в распоряжении Алферова огромные трофеи, захваченные в Ми-гулинской станице у Тираспольского отряда, которые могут стать материальной базой для формирования казачьих войск на севере Дона.

Верхне-Донской округ практически стал единственной территорией, где мобилизация и формирование полков проходили в мирной обстановке и неторопливо. 7 (20) мая были запрошены у станичных атаманов сведения об офицерах. 25 мая (7 июня) хорунжий Харитонов был послан в Донецкий округ (большинство станиц Верхне-Донского округа выделились из Донецкого округа) за списками казаков 1890—1918 годов переписи. 5 (18) июня списки наконец прибыли в Верхне-Донской округ. К этому времени окружная власть взяла под контроль имущество старых 12-го и 29-го Донских полков и Сетраковских лагерей. На Троицу была объявлена мобилизация. Сначала она шла по пути создания хуторских сотен. Так, в Вёшенской были подготовлены Дударевская, Ермаковская и Чигонацкая конные сотни и Ермаковская и Дударевская пешие. На базе сотен началось формирование полков Казанского, Мешковского, Мигулинс-кого, Вёшенского и Епанско-Букановского. На базе «Отряда 8 станиц» были сформированы Краснокутский и Боково-Кар-гинский полки. В них влились казаки 1912—1916 годов переписи. Из казаков 1911 года переписи создается 1-й Верхне-Донской полк. Кроме того, по округу надо было мобилизовать 3 конные и 3 пешие сотни для пограничного полка.

Для прикрытия мобилизации в округе были созданы районы обороны, наготове стояли станичные сотни. Так, 6 (19) июня границы округа прикрывали Лопатинская, Песковатская и Ермаковская сотни, которые активно вмешивались в события в соседних округах. Так, 26 мая (8 июня) вёшенские и казанские казаки конной атакой взяли слободу Солонку — оплот большевиков

у границ Верхне-Донского округа, захватили 120 пленных, потеряв убитым одного — командира Вёшенской сотни подхорунжего И.Мельникова, первым влетевшего в слободу, и 2-х раненых.

Объектом особого внимания был Хоперский округ, поскольку в штабе Алферова было много офицеров, пытавшихся недавно «поднять Хопер», — Дудаков, Савватеев и другие.

Еще 1 (14) мая военный отдел станицы Казанской, где находились Савватеев и Дудаков, послал в ближайшие станицы Хоперского округа предложение присоединиться к восстанию.

В первых числах мая станица Федосеевская Хоперского округа после трехдневного митинга восстановила атаманскую власть. Это была первая ласточка. Но в это время 2 (15) мая красногвардейцы со станции Михайловка двинулись в карательную экспедицию на Усть-Медведицкую. Одновременно такие же отряды были двинуты на юг Хоперского округа к границам Верхне-Донского.

На территории Усть-Медведицкого округа сопротивление красногвардейцам оказывали лишь партизаны. 4 (17) и 5 (18) мая были убиты командиры партизанских отрядов Бабкин и Емельянов. Отряд Бабкина после боя укрылся в хуторе Затонском, к нему присоединился знаменитый К. Крючков. Мобилизованные сотни либо стояли по хуторам, либо уходили за Дон без сопротивления.

В ночь с 6 на 7 (19—20) мая отряд в 300 красногвардейцев на подводах при двух орудиях занял Усть-Медведицкую и устроил там грандиозную пьянку. Движение в Усть-Медведицком округе было на грани провала. В Усть-Хоперской станице некоторые казаки уже собирались «брать» офицеров. В это время Голубинцеву по приказу Алферова прислали из станицы Кар-гинской два орудия, прибытие которых и удержало колеблющихся усть-хоперских казаков на стороне восставших.

10(23) мая усть-хоперские казаки и партизаны подъесаула Алексеева напали на сторожевое охранение красных (знаменитый К. Крючков снял пост в шесть человек), а затем под командованием подъесаула Гордеева атаковали Усть-Медведицкую. Большая часть красногвардейцев перетонула в Дону, остатки бежали в слободу Михайловку, которую казаки вскоре осадили.

На территории Хоперского округа события сначала приняла характер встречного боя красногвардейцев и верхне-донских казаков. Сообщение Федосеевской станицы о движении на юг Хоперского округа Красной гвардии подняло хоперские станицы. 4(17) мая в станице Зотовской собрались представители Бурацкой, Тишанской, Акишевской, Усть-Бузулукской, Арже-новской, Зотовской, Слащевской, Павловской, Алексеевской, Цравоторовской и Дурновской станиц и приняли решение советскую власть не признавать и «просить в вожди Хоперского округа Генерального штаба капитана Анисима Савватеева и поддерживать все меры к ограждению и защите наших руководителей в трудную минуту»⁵⁴⁴ .

Откликнулись и соседи. Верхне-Донской округ послал 5(18) мая одну сотню мигулинцев (сотника Карташева) на помощь федосеевцам (на восток) и две сотни казанцев с двумя пулеметами (сотника Попова) на север — на хутор Упорников.

Мигулинцы на хуторе Попове Федосеевской станицы соединились с сотней Еланской станицы под командованием А. Ежо-' ва. Туда же подошла сотня Вёшенской станицы подхорунжего И. Мельникова. Объединенный отряд возглавил есаул Иван Захарович Гаврилов, бывший атаман Еланской станицы. Его отряд (3 сотни, 2 орудия, 4 пулемета) 7 (20) мая вышел через хутор Верхне-Дударевский к станице Арженовской и прикрыл тем самым Зотовскую, Федосеевскую, Слащевскую и Букановскую (позже три последние станицы выставили казаков в Еланско-Букановский и Слащевско-Федосеевский полки Верхне-Донского округа).

Казаки Казанской станицы Верхне-Донского округа независимо от Гаврилова выслали разведку к окружной станице Хоперского округа Урюпинской и узнали, что красногвардейцев там мало, а две тысячи мобилизованных большевиками хоперских казаков требуют удаления Красной гвардии и установления своей «казачьей советской власти».

Эта разведывательная деятельность и бои под Усгь-Медве-дицкой встревожили советское командование. Командующий советскими войсками на Хопре Петров доносил, что казаки наступают по трем направлениям: на Себряково вдоль реки Медведицы из станицы Усть-Медведицкой; на Филоновскую вдоль реки Бузулукиз станицы Алексеевской; на станцию Абрамовка между Таловой и Новохоперском. Исходя из этого 14 (27) мая Высший военный совет дал директиву: «Железная дорога Грязи — Царицын должна быть охранена...»⁵⁴⁵.

В тот же день 14 (27) мая в Хоперском и Усть-Медведицком округах началась очередная мобилизация. Сохранился приказ хуторским атаманам Зотовской станицы от 13 (26) мая, исходивший от начальника станичного отряда хорунжего Давыдова. Приказывалось немедленно мобилизовать казаков переписи 1909—1916 годов. Все оружие, которое находилось в руках казаков, не подлежащих мобилизации, сдать хуторским атаманам, чтоб вооружить мобилизованных. Мобилизованным с трехдневным провиантом прибыть в Зотовскую. «У кого есть лошади, на лошадях, у кого нет — пешими. Остальные мобилизованные по приказу от 20 до 50 лет получат оружие от округа и останутся на местах для несения службы по охране станицы Зотовской»⁵⁴⁶.

В Усть-Медведицком округе были сформированы несколько 6-сотенных конных полков — Усть-Хоперский, Усть-Мед-ведицкий, Глазуновский, Арчадинский, Клецкий, два пеших батальона (1-й и 2-й). «...Их боеспособность была неудовлетворительна даже с точки зрения Гражданской войны», — писал Голубинцев⁵⁴⁷ . Вне полков и батальонов оставался партизанский отряд Алексеева (сменил погибшего Бабкина). Всего количество мобилизованных доходило до 10 тысяч человек. На обучение мобилизованных отводилось 10 дней.

Одновременно большевики пытались провести мобилизацию казаков в северных станицах Усть-Медведицкого округа. Сил и дисциплины у них было мало. Как доносили советские работники с мест, «если бы казаки надумали бы перейти границу Дона, то в этот панический момент они без затруднений взяли бы и Балашов, и Борисоглебск»⁵⁴⁸ .

В Хоперском округе есаул Гаврилов начал мобилизацию (кое-где под дулами пулеметов, пресекая «нейтралитет, который часто хуже активности»⁵⁴⁹ ), медленно продвигаясь вверх по Хопру. Мобилизация подпитывалась ценностями, захваченными еще 3(16) апреля Дудаковым в Урюпинской, но хранившимися в станице Арженовской. После захвата Арженовской Гавриловым ценности (более 1 миллиона рублей) были направлены в Вёшенскую «на текущий счет Хоперского округа».

Попытки большевиков сорвать мобилизацию Гаврилов отбил. 2—3 роты большевиков, двинутые против Гаврилова, потерпели поражение 16 (29) мая у станицы Арженовской. Три сотни Гаврилова (Вёшенская, Еланская, Мигулинская) двинулись им навстречу, а две сотни казанцев с хутора Шумилина зашли им в тыл со стороны хутора Рябова. 50 красногвардейцев было убито, 69 попали в плен, казаки захватили 2 пулемета и 170 винтовок, сами потеряли 2 убитых и 5 раненых.

Вскоре верхне-донские сотни вернулись обратно в свой округ, так как большевики стали концентрировать силы в слободе Солонке на стыке границ Воронежской губернии, Хоперского и Верхне-Донского округов, а казаки Мешковской станицы боялись хохлов из слобод, лежащих южнее округа. Гаврилов же с мобилизованными хоперскими казаками продолжал двигаться вверх по Хопру, а затем и Бузулуку. Бывший в его отряде Генерального штаба капитан Савватеев был избран командующим войсками Хоперскою округа, а есаул Моргунов—начальником штаба.

Активные военные действия возобновились 21 мая (3 июня), когда советские войска получили приказ «в связи с мирными переговорами в Киеве обозначить демаркационную линию, выдвинув возможно более к западу наши части по всему фронту между ст. Валуй ки и г. Батайском»⁵⁵⁰.

Наступление красных в Хоперском округе сорвалось. 30 мая (12 июня) есаул Гаврилов с отрядом в 700 шашек занял окружную станицу Урюпинскую, выгнав Красную гвардию и мобилизованных большевиками казаков, а затем вышел к Алекси-ково и перерезал железную дорогу, по которой большевики гнали из Царицына в Москву эшелоны с хлебом, что сразу же привлекло внимание чрезвычайного комиссара на Юге России И.В. Сталина. События в Усть-Медведицком округе сразу же отошли на второй план.

В Усть-Медведицком округе в это время — до 26 мая (8 июня) — было заключено перемирие, и велись переговоры между красными и белыми казаками. Большевики здесь были представлены местными иногородними и немногочисленными красными казаками во главе с бывшим казачьим офицером Ф.К. Мироновым. Противостояние многим казалось разрешением внутренних противоречий.

31 мая (13 июня) казаки вышли от Усть-Медведицкой к станице Арчадинской. Миронов знал, что многие казаки Арчадин-ской станицы сочувствуют красным, но не успели бежать от белых. Поэтому он с двумя ротами красногвардейцев и двумя орудиями атаковал Арчадинскую и занял ее, а затем с одной ротой преследовал казаков, сломил их сопротивление и отбросил на Скуришенскую и Кепинскую, после чего, забрав из Арчадинской сочувствующих, ушел на Михайловку.

Бои, как видим, велись минимальными силами, и казаки особой активности не проявляли. Активно с их стороны действовали лишь офицеры и партизаны.

А обострившиеся события на Хопре требуют нашего пристального рассмотрения.

Гражданская война на Юге России для большевиков летом 1918 года это во многом — борьба за железную дорогу, по которой они вывозили на север хлеб. Значительный отрезок дороги пролегал по территории Все великого Войска Донского, так что само существование этого государства, которое, естественно, стремилось взять железную дорогу под свой контроль, грозило большевикам утерей связи с Югом и усилением голода в центральных городах России. Именно поэтому первый выход казаков на железную дорогу и разрыв сообщений Царицына с Центром привел к первому серьезному столкновению между повстанцами и частями регулярной Красной армии.

Рассмотрение этого сражения целесообразно начать с 20 мая (2 июня) 1918 года, отступив немного назад по времени.

Большевики незначительными силами прикрывали железную дорогу от Поворино до станции Лог. Этот ее отрезок входил в так называемый «Воронежский район», и некоторые станции были заняты отрядами, сформированными в Воронежской губернии. Кирсановский отряд занимал станцию Поворино, Борисоглебский — Себряково, отряд Чернецова (не путать этого красного командира с погибшим полковником!) — станцию Лог.

На территории Хоперского округа железная дорога занималась 1-й Донской армией Петрова силою более 1000 человек. Штаб Петрова стоял на станции Алексиково, имея под рукой 100 человек пехоты с 3 пулеметами. По линии Филоново — Себряково растянулся отряд в 200 человек пехоты с 6 пулеметами и 1 орудием и курсировал бронированный поезд.

Основные силы Петрова, разделенные на две группы, вели наступление: 1) от Филоново вниз по Бузулуку на Дурновскую, Павловскую, Акишевскую (235 человек пехоты, 160 человек кавалерии), выдвинув разъезды от Акишевской на Урюпинскую; 2) отУрюпинской в западном направлении — 485 человеке 6 пулеметами и 4 конными орудиями (части Петрова прибыли в Урюпинскую 16 (29) мая из-за ненадежности местных мобилизованных в Красную армию казаков).

Силы восставших казаков 21 мая (3 июня), поданным красной разведки, располагались: в Вёшенской — около 3000, в Еланской — около 1500, в Усть-Медведицкой — около 700, имея сторожевое охранение по линии реки Хопер вдоль станиц Акишевской, Усть-Бузулуцкой, Арженовской, Зотовской. Разъезды казаков часто выходили к железной дороге, а 15 (28) мая отряд подъесаула Рубашкина испортил пути у Себряково и Кача-лиио. В целом эти данные красной разведки соответствовали действительности.

В связи с уже упоминавшимся приказом Высшего военного Совета от 20 мая (2 июня) выдвинуть войска «возможно более к западу» все вышеперечисленные советские части были приведены в движение. На усиление их была двинута дивизия Кик-видзе, 1-я дивизия внеочередного формирования, созданная в Тамбове на базе 4-й социалистической армии, отступившей с Украины. Силы дивизии определяются в 4500 человек. Она состояла из двух полков пехоты (1-го Рабоче-крестьянского и 2-го Интернационального чехословацкого) и двух полков кавалерии (6-го Заамурского и Орденского), двух легких батарей и одной тяжелой.

Дивизия Киквидзе должна была сменить воронежские отряды на территории Усть-Медведицкого и 2-го Донского округов. Освободившиеся части вместе с отрядами Петрова и резервами из Воронежа должны были начать наступление и занять весь берег Хопра и Дона до станицы Усть-Медведицкой, создавая при этом красные казачьи части. Перегруппировку надо было закончить к 25 мая (7 июня) 1918 года⁵⁵¹. Фактически предполагалось вытеснить из нейтральной территории казачьи разъезды и войти в контакт со сторожевым охранением противника.

28 мая (10 июня) части, расположенные на территории Хоперского и Усть-Медведицкого округов, передавались из Воро-

нежского района под'начало военного руководства Северо-Кавказского военного округа, но операция продолжалась, красные проводили рокировку частей на железной дороге и наступали по сходящимся линиям вниз по Хопру и Бузулуку. Отряд Гаврилова, как уже было сказано выше, двинулся им навстречу, мобилизуя казаков.

23 мая (5 июня) казаки подошли к Тишанской и после перестрелки оттеснили красные разъезды к Бурацкой. 25 мая (7 июня) отряды Петрова были разбиты у станиц Тишанской и Бурацкой. 26 мая (8 июня) Гаврилов занял станицу Луковскую и создал угрозу железной дороге.

Советское командование приказом от 27 мая (9 июня) послало на помощь Петрову один конный полк из дивизии Кик-видзе и отряд в 300 штыков с 6 пулеметами в слободу Солонка, чтобы отвлечь казаков от Урюпинской. Но Солонка, не дождавшись подкреплений, была взята казаками еще 26 мая (8 июня). Полк конницы от Киквидзе тоже не успел на помощь Петрову.

В ночном бою с 27 на 28 мая (9—10 июня) отряд Гаврилова разгромил красных под Провоторовской, взяв большие трофеи. 29 мая (11 июня) были очищены Бурацкая, Провоторовская, Тепикинская. Казачий разъезд обошел Урюпинскую и взорвал пути между Урюпино и Алексиково. Советские войска (все, что осталось после ряда поражений) побежали из Урюпинской.

29 мая (11 июня) дивизия Киквидзе, двигающаяся в эшелонах, растянувшаяся и еще не добравшаяся до места назначения, получила приказ освободить местность между Хопром и Бузу-луком.

Для выполнения приказа Киквидзе нужно было время. Между тем казаки без боя заняли Урюпинскую. Военрук СКВО Снесарев сообщал: «В ночь с 11-го на 12-е июня благодаря отсутствию командного состава и панике отряда Петрова казачьими отрядами противника занята Урюпинская, и в ночь с 12-го на 13-е взята Алексиково. Утром 13-го казачьи разъезды находились в четырех верстах от Поворино...»⁵⁵² .

Со взятием Алексиково линия железной дороги, связывающая Царицын с Центром, была разорвана.«1 -я Донская армия» Петрова, «недисциплинированная и не обеспеченная жалованием (до 3 месяцев) с разъехавшимся командным составом»⁵⁵³ ,

разбежалась и впоследствии была сведена в один полк (3-й стрелковый). Единственной реальной силой, способной восстановить связь по железной дороге и отбить наступление, оставалась дивизия Киквидзе, но и она с захватом казаками Алексиково была разрезана на две части — пехота успела проскочить к Царицыну, а кавалерия осталась в Поворино.

На железной дороге и в рядах красных царила паника. Из Воронежа сообщали, что положение Поворино безнадежно, белые силами в 1 полк конницы, 500 пеших, 2 орудия находятся в 5—6 верстах от Поворино, Борисоглебск и Балашов под угрозой⁵⁵⁴.

Киквидзе, назначенный с 1 (14) июня командующим наново сформированным Хоперским фронтом, организовал наступление на Алексиково. Командование СКВО приказало ему в 48 часов занять Алексиково и Урюпинскую, но 1 полк оставить на станции Арчеда, 1 батальон — в Себряково, 1 батальон с батареей — в Филоново. Силы неприятеля определялись в 800 человек⁵⁵⁵ . Таким образом, из оставшейся у него пехоты Киквидзе мог бросить на Алексиково лишь 1 батальон. Кроме того, Киквидзе удалось связаться по телеграфу с Поворино и передать своей кавалерии приказ наступать на Алексиково с севера.

1 (14) июня силы большевиков в районе боя располагались следующим образом: на станции Панфилово — два батальона «армии Петрова» (500 человек пехоты, 30 кавалеристов); на станции Филоново — два батальона Рабоче-крестьянского полка (670 человек), рота чехословаков (110 человек), один батальон «армии Петрова» (200 человек), 1 батарея (4 орудия). Киквидзе с батальоном чехословаков (890 штыков) и батареей (4 орудия) пошел в наступление от Филоново на Алексиково. Навстречу ему по сходящейся из Поворино на Алексиково двигались Орденский и

6-й Заамурский полки (960 сабель) с батареей (4 орудия) ⁵⁵⁶.

Обычная тактика казаков — уклоняться от прямого столкновения — в бою 1 (14) июня не просматривается. Видимо, наступление чехословаков на донской территории было воспринято казаками как явное «вторжение», и отряд Гаврилова встал грудью. Но силы оказались неравны. «Дикая сербская сотня т. Грицко врубилась в казачьи сотни и решила бой»⁵⁵⁷. Гаврилов был отброшен, оставив на поле боя (по данным большевйков) 235 трупов. Красные заняли Алексиково.

....... ...... « Ши -

Киквидзе доносил: «Неприятель численностью до тысячи человек с орудиями разбит, бежит, движение восстанавливается... Неприятель во время кавалерийской атаки потерял двести человек»³³⁸. Орденский кавалерийский полк (сохранивший кадры 13-го Военного ордена драгунского полка старой армии) и конно-артиллерийская батарея Карпухина преследовали повстанцев.

На другой день, 2 (15) июня, части Киквидзе двинулись к Урюпинской. 1-я бригада — батальон Чехословацкого полка и

6-й Заамурский полк — вела наступление, сам Киквидзе с Орденским полком шел во втором эшелоне.

Отряд Гаврилова, моментально пополнившийся мобилизованными и добровольцами и называемый отныне в белых сводках «Хоперской дивизией», встретил Киквидзе перед Урюпинской. Вверх по Бузулуку в сторону Филоново был послан отряд сотника Данилевского, чтобы занять Дурновскую и Ярыженс-кую и не допустить подход к Киквидзе подкреплений с Филоново. Очевидцы отметили «прогрессию» роста числа повстанцев по мере продвижения их вверх по Бузулуку. В Павловскую станицу прибыли 25 казаков, в Павловской мобилизовали 300, затем в Дурновской отряд разросся до 600 человек, а когда заняли Ярыженскую и вышли к Филоново, силы повстанцев выросли до 1000.

Под самой Урюпинской, вернее между Алексиково и Урюпинской, согласно сводке повстанцев, 2 (15) июня Хоперская дивизия дала бой на фронте в 7 верст. Две тысячи пехоты противника, 6-й Заамурский конный полк, 1 тяжелая батарея и 1 легкая батарея вели наступление. Казаки заманили их в «вентерь» и разбили³³⁹ .

Сам Киквидзе и местное советское командование, похоже, так и не поняли, что произошло. Киквидзе впоследствии докладывал: «15 июня после шестичасового боя частями первой бригады было занято Урюпино и разгромлен казачий полк...»³⁶⁰ . Притворное отступление и заманивание внутрь «вентеря» он, видимо, принял за чистую монету. Снизу вверх пошли победные реляции. Военрук СКВО Снесарев в Высший военный совет 15 июня из Алексиково: «Дружными действиями частей Киквидзе, действовавших среди царившей кругом паники, конными Орденским и Заамурским полками с севера и 1 Чехосло-

вацким полком от Филоновской противник был сброшен с линии железной дороги и затем преследуем до Урюпинской, которая сегодня около 17 часов взята с боя.

За отсутствием шифра — подробности почтой»⁵⁶¹.

Нарком Сталин — Предсовнаркома Ленину: «Музга взята нами, Алексиково и Урюпино тоже. Железнодорожное сообщение восстановлено. Сегодня отправлю в Москву и на север пятьсот тысяч, полмиллиона пудов хлеба. Из них 100 тысяч идут между Арчедой и Филоново, остальные выходят с царицынских вокзалов»⁵⁶² . Как писал потом Киквидзе, «мы, заняв Урюпино, полагали, что неприятель разбит и этим дело кончено»⁵⁶³.

Но дело только начиналось.

Тот же Киквидзе доносил: «После 40-верстного перехода, к 5 часам вечера наш арьергард обнаружил неприятельскую кавалерию в количестве двух полков с 3 орудиями и пехотой в количестве 300 человек...»⁵⁶⁴. Итак, Киквидзе влез в «вентерь», и ловушка захлопнулась — повстанцы оказались у него в тылу. В другом донесении Киквидзе указывает иное время: «В 18 часов 15 минут противник получил пополнение в количестве двух тысяч штыков и сабель. Наши части, прошедшие с боем свыше сорока верст, утомленные, оставшиеся без патронов и снарядов, были окружены втрое превосходящими силами противника»⁵⁶⁵ .

Пехота под командованием Медведовского была окружена. Сам Киквидзе с эскадроном Ястржембовского бросился на выручку. Дальше обратимся к его донесению: «Начались кавалерийские атаки. На 4-й эскадрон наскочили две сотни казаков. Ф-й эскадрон, приняв конную атаку, должен был отойти, потеряв 60 % убитыми и ранеными. Дальше я не буду описывать подробности этого ужасного боя, где артиллеристам приходилось отбивать целые сотни атакующих батареи казаков пулеметным огнем... а пехоте приходилось бросаться в штыки на целые кавалерийские части; бой длился 4 часа»⁵⁶⁶ .

Как писал один из участников боя, «техника (картечь и пулеметы) сыграла свою роль»⁵⁶⁷. Две батареи Киквидзе отбили 17 конных атак⁵⁶⁸ . Чехи смогли прорваться. «В общем наши потери исчисляются в 412 человек, 82 лошади; потери же противника гораздо больше наших... — подводил итог Киквидзе. — Мы остались без снарядов, без винтовочных патронов и без

пулеметных лент. Резервы наши находились, как я выше указал, в Филоново — Арчеда. Я решил отойти, так как по сведениям и по донесению разведки, к неприятелю подходили на помощь свежие пехотные части из больших станиц»⁵⁶⁹. Потеряв 3 орудия и 4 пулемета, отряд Киквидзе откатился на Алек-сиковоидалеенаПоворино.В 2 часа ночи с 2 на 3 (15—16) июня казаки вновь захватили Алексиково.

3 (16) июня Сталин вынужден был сообщить Ленину: «Сегодня к утру положение круто изменилось. От Алексиково к северу казачья кавалерия смяла нашу пехоту и отобрала орудия. Железная дорога прервана. Хлеб направляем обратно в Царицын»⁵⁷⁰ . Вечером 3(16) июня из Воронежа в Москву ушло сообщение, что в Поворино «сумятица вследствие загромождения станции войсками Киквидзе. Киквидзе на станции старается восстановить среди бегущих порядок»⁵⁷¹.

Чтобы объяснить такой разгром, большевистское руководство выдвинуло версию об участии в бою немцев. Сводка от 5(18) июня заявила о том, что в бою под Урюпинской и Алексиково участвовали «немецко-казачьи отряды». «Остатки дивизии Киквидзе, потеряв артиллерию, пробились на Поворино. Сам Киквидзе контужен. Наступлении участвовал отряд кавалерии противника до 4000 человек, в составе которого имеются немцы»⁵⁷² .

Части Киквидзе из Поворино отбыли в Тамбов на усмирение вспыхнувшего там мятежа. Другая бригада была окружена на станции Филоново, но удержала станцию при поддержке бронепоезда.

Потери повстанцев тоже были значительны. Большевики говорили о потерях казаков в 1500 человек.

9—11 (22—24) июня советские войска вновь заняли Алексиково и восстановили железнодорожное сообщение. 17 (30) июня Нарком Сталин доносил Ленину: «Алексиково и другие станции севернее Царицына целиком (в) наших руках. Никакого наступления войск Краснова не было и не могло быть, ибо (у) Краснова нет тех войск. Были лишь ночные набеги разбойничьих казачьих банд, взрывавших дорогу и несколько раз прерывавших движение...»⁵⁷³ .

В ходе боев и мобилизации хоперцы выставили следующие полки: 1-й Хоперский конный (на Большом Войсковом Круге в

августе — сентябре 1918 года был представлен казаками Зогов-ской станицы); 2-й Хоперский сводный (сформирован на севере округа, на Круге представлен казаками Михайловской станицы), 3-й Хоперский конный, 1-й Хоперский пеший (на Круге представлен казаками Михайловской станицы), Бузулукский конный (на Круге представлен казаками Дурновской станицы), 2-й Верхнебузулукский конный (на Круге был представлен казаками Анненской станицы), 3-й Бузулукский конный (на Круге представлен казаками Филоновской станицы), Бузулукский пеший (на Круге представлен казаками Ярыженской станицы) ⁵⁷⁴ , Кумылженский отряд силами до полка (на Круге был представлен казаками Кумылженской станицы).

Судя по ходу военных действий и потерям, полки Хоперского округа были боеспособны и обладали высоким боевым духом, чего нельзя сказать о полках Усть-Медведицкого округа.

Они осадили оплот местных большевиков — слободу Михайлову, но осада затянулась. Затем наступило время полевых работ, и казаки, так же как и местные красногвардейцы, больше думали о своем хозяйстве, чем о войне. Подобные настроения стали распространяться и на соседний Хоперский округ.

Стихийная мирная передышка была сорвана очередным вторжением большевиков в Хоперский округ и занятием ими 22 июня (5 июля) окружной станицы Урюпинской. На этот раз большевики вели наступление по сходящимся направлениям. Дивизия Киквидзе, укрепившись на станциях железной дороги, двигалась с северо-востока вниз по Бузулуку. С севера вниз по Хопру наступала Украинская бригада Сиверса «с массой малолетков и слабой дисциплиной», как признавали сами большевики, и части местного воронежского формирования — «детища хилые губернского совдепа». Эти части, собственно, и заняли Урюпинскую.

В тот же день на помощь хоперцам на фронт были двинуты полки Верхне-Донского округа, которые формировались в наиболее благоприятных условиях.

2 (15) июля верхне-донские части вошли в соприкосновение с противником. Еланско-Букановский полк у хутора Дубова Провоторовской станицы встретил бригаду Сиверса, а три

конные сотни Вёшенского полка и столько же сотен Красно-кутского полка были посланы в ночной набег на станцию Филоново, где были сосредоточены силы Киквидзе. Проводником уходившим в набег сотням служил хорунжий Матушкин, один раз уже попадавший в руки красным и неудачно ими расстрелянный.

Налет не застал войска Киквидзе врасплох. Стоявший на станции Рабоче-крестьянский полк отстреливался из окон и дверей вагонов. На поворотный круг станции была поставлена бронеплощадка, которая стала палить картечью во все стороны. Наконец на помощь красным подошел броневик. Казачья конница схлынула, понеся потери. В Вёшенском полку выбыли из строя командир 1-й сотни есаул Н.Н. Кудинов и начальник пулеметной команды хорунжий П.Н. Кудинов.

Налет на Филоново не остановил наступления красных. Киквидзе занял станицу Старо-Анненскую, где его с трудом остановили при поддержке подошедшего Боково-Каргинского полка. В тот же день, 3(16) июля, войска Сиверса атаковали еланцев и хоперские части у хутора Дубова. Со стороны казаков боем руководил начальник штаба Хоперской дивизии Генераль-ного штаба капитан Сергеев. Наступление красных удалось остановить рейдом конных еланских сотен на хутора Ольховый, Головский и Скворцов.

8 (21) июля красные возобновили наступление. Сражавшиеся против Сиверса еланцы, отразив несколько атак, отошли за Хопер. В боях отличился командир Еланско-Букановского полка войсковой старшина В. Фолометов. Войска Сиверса были измотаны, его ударную силу — броневик—подбила Каргинская батарея.

Войска Киквидзе смогли продвинуться до станицы Дурнов-ской. Здесь в шестидневном бою Бузулукский отряд полковника Ситникова вместе с верхне-донскими полками остановил его. 14 (27) июля казаки возвратили Дурновскую.

15 (28) июля красные начали отступление, прикрываясь че-хославацкими и мадьярскими отрядами. В тот же день особая бригада Сиверса, разбитая у хутора Макаровского, тоже стала отходить на Филоново. 16 (29) июля в тылу у отступающих красных казаки налетом взяли станцию Бударино «после крепкого сна» одного из Воронежских полков⁵⁷⁵ .

_ч Отступление красных местами превратилось в беспорядочное бегство. Среди разбитых красноармейских частей в белых сводках назывались Орденский полк, 6-й Заамурский полк, 1-й Донской советский полк, 1-й Революционный пролетарский полк, Орловский полк, Новохоперский советский полк, 3-й Интернациональный отдельный батальон, 1-й Купянский боевой отряд, 4-й Отдельный спартаковский батальон, Морской батальон⁵⁷⁶ .

К концу июля красные ушли на север, оставив Урюпинскую и Алексиково. Под угрозой нападения казаков вновь оказался железнодорожный узел Поворино. Войска Сиверса и Киквидзе ушли с территории Области на станцию Елань-Камышинская. Преследуя противника, хоперские, бузулукские и верхне-донские части вышли к границам Всевеликого Войска Донского.

Примерно такие же события развивались в это время в соседнем Усть-Медведицком округе.

Активизация военных действий показала слабую боеспособность полков Усть-Медведицкого округа. Из всех мобилизованных полков на Михайловку удалось двинуть 800 человек пехоты и 500 конницы (4 сотни), 3 орудия, 10 пулеметов. В пеших сотнях было по 130 винтовок на 200 казаков, в конных — по 60 на 100 всадников. Лишь вУсть-Хоперской сотне (150 человек) винтовки были у всех, но — старые, итальянские.

Силы красных под командованием Миронова тоже были невелики, но все это время Миронов усиленно вел агитацию среди казаков и даже организовал мобилизацию местного казачьего населения.

Больших боев не было, лишь неопытные партизаны (около 100 человек) успели столкнуться с мироновцами под Зимниками, Кепинской, Арчедой. 7 (20) июня под Кобылянкой они попали в окружение, но прорвались, потеряв 16 раненых. Наконец, в конце июня после боя под Старосельем, где красные, наводя ужас, стреляли разрывными пулями, партизан отвели в Усть-Медведицкую на отдых.

Когда хоперцы и верхне-донцы начали наступление с целью отбить назад Урюпинскую, усть-медведицкие казаки нажали на своем участке. Но противостоящий им Ф.К. Миронов, имея отряд в 400 штыков с 1 орудием (основные его силы тоже в поте лица трудились на уборочной), сам бросился вперед,

ночным маневром обошел казачьи позиции и устремился к Усть-Медведицкой. Войска Усть-Медведицкого округа в панике побежали, станицы Арчединская, Глазуновская, Кепинская и Ску-ришенская были ими оставлены, весьлевый берег Дона натер-ритории округа очищен.

«Успокаивать» Усть-Медведицкую прибыл с карательным отрядом войсковой старшина Лазарев. Командир партизанского отряда Алексеев пожаловался ему на враждебное отношение местных казаков к партизанам и предложил «навести порядок» как представителю Донского правительства.

Лазарев расстрелял красных делегатов, прибывших от Миронова, и провел сбор (или митинг), на котором горячо говорил о казачестве и восстановил пошатнувшийся дух местных казаков.

В конце концов малочисленность отряда Миронова прояснилась. 6(19) июля он был окружен у хутора Шапкина. На «поимку» Миронова бросили конные сотни, карательный отряд Лазарева и партизанские отряды Долгова и Алексеева, пополненные местными гимназистами.

Партизан Алексеевского отряда П. Ветров вспоминал, что перед боем 5(18) июля в их отряд приехал «пообедать* Лазарев «со своим “обозом” из двух подвод, на котором была только водка», и вскоре «весь отряд был полупьян». «А вечером в тот же день наш отряд был двинут к хутору Шапкину. Примерно в четыре часа утра завязался жестокий бой...»⁵⁷⁷ . Перед строем гимназистов на коне и с шашкой разъезжала учительница Ма-жарова.

Миронов, построив свой отряд полукругом — орудие в центре и 10 пулеметов на повозках по всему фронту, — прорвался к станице Ново-Александровской и ушел обратно к железной дороге.

Мучимые похмельем партизаны-алексеевцы (попробуйте в 17 лет «пообедать» с таким гулякой, как Роман Лазарев, проделать ночной марш и в 4 утра ввязаться в бой с таким рубакой, как Миронов) Миронова, естественно, упустили. Ветров пишет, что партизан во время боя дважды окружала пехота и один раз конница (хотя в отряде Миронова конницы не было). Видимо, попавшие в пекло боя мальчишки отстреливались от всех — своих и чужих. Они потеряли 17 убитыми и 134 ранеными (в отряде

Атаман Всевеликого Войска Донского Петр Николаевич Краснов

Антон Иванович Деникин в Ростове

Африкой Петрович Богаевский с кадетами. Болгария, 1920-е гг.

Генерального штаба полковник Александр Ильич Кимов

Командующий Северным фронтом Донских армий Всевеликого Войска Донского, генерального штаба генерал-майор Матвей Матвеевич Иванов

Генерального штаба генерал-майор Сергей Степанович Яковлев

Командующий Южной армией, генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов

Генерал-майор Иван Алексеевич Поляков

Генерал-майор Константин Константинович Мамонтов

Генерал-майор Александр Петрович Фицхелауров

Похороны Лавра Георгиевича Корнилова

Генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин. 1918г.

Знак Гундоровского полка, утвержденный П.Н. Красновым

Карта военных действий на Дону в августе — ноябре 1918 г.

Пал смертью храбрых...

П.Н. Краснов в Новочеркасске. 1918 г.

Донская кавалерия. 1918 г.

Казаки одной из донских станиц

/л

Здание судебных установлении, где проходил Круг Спасения Дона. Предреволюционный снимок

Здание штаба Донской армии. Предреволюционный снимок

Знаки отличил, памятные жетоны и полковые знаки Корниловского Ударного полка

Знак Гундоровского полка

Броневик «Атаман Богаевский»

Чины Донской армии (в центре генерси-майор В. И. Сидорин).

1919г.

Белые казаки в станице Старочеркасской

Полномочный представитель Добровольческой армии при Донском атамане генерале П. Н. Краснове генерального штаба генерал-лейтенант Евгений Феликсович Эльснер

Атака красной конницы

было 300—350 человек). 17 партизан попали в плен. Всех их мироновцы по дороге расстреляли (2 недобитых выжили).

По данным П. Ветрова, мироновцы потеряли убитыми 115 бойцов и 34 лошади (о раненых и пленных не говорится; видимо, их уничтожили, и они считаются убитыми).

Убитых гимназистов похоронили на горе возле Усть-Медведицкой и на кресте вырезали надпись из стихотворения Ф. Крюкова «Родимый край»: «Во дни безвременья, в минуту смутную развала и смятенья духа я, ненавидя и любя, слезами горькими оплакивал тебя, мой край родной...».

4(17) июля на помощь Усть-Медведицкому округу подошли войска генерала Фицхелаурова. «В тот же день, на состоявшемся совещании старших начальников, решено части “Освободительной армии Вольных хуторов и станиц Усть-Медведицкого округа” включить в Донскую армию»⁵⁷⁸ . Фицхелауров стал командующим войсками Усть-Медведицкого района.

Пока партизаны и каратели Лазарева сражались с мироновца-ми, Фицхелауров провел реорганизацию подчинившихся ему отрядов и полков. Молодые казаки были направлены на службу в «Молодую армию*. Полки округа получили номера и сводились в две дивизии, называемые «отрядами*. Конные полки оказались в 4-м конном отряде Голубинцева и получили номера 13, 14, 15 и 16-й Пешие полки сводились в 3-й пеший отряд есаула Сугулова.

С 12 (25) по 17 (30) июля Фицхелауров в жестоких боях теснит на север советские войска Миронова. Встревоженный Миронов доносит 12 (25) июля: «против Арчады — Себряково действуют отборными частями. Имеются полки черкесов. Видна дисциплинированность частей. Части находятся в руках командного состава, видимо, обладающего боевым опытом...»⁵⁷⁹ . Затем — 26 июля: «Потеряны три орудия и семь пулеметов, действует не менее дивизии против Арчады... Противник настойчив. находится в опытных руках командного состава, есть полк черкесов»⁵⁸⁰. Высшее начальство (Подвойский) пытается успокоить его: «Сил, налегающих на вас, не более 1800 (человек), никакого полка черкесов нет, а есть только русские...»⁵⁸¹.

Фицхелауровым занимаются ключевые железнодорожные станции. Попутно разоружаются слободы.

«Телефонограмма. Обществу Сидор. 17 (30) июля 1918.9—20. х. Миронов.

С получением сего предлагаю вам сдать оружие. Если оружие не будет сдано через два часа со времени отправления ультиматума, я спалю слободу Сидоры и уничтожу всех жителей. Нач. бригады полк. Губарев»⁵⁸² .

Краснов шлет в войска Фицхелаурова приветственные телеграммы (16—29 июля): «Не сомневался вдоблести отрядаТа-таркина и лихости милого моему сердцу, но беспутного Романа Лазарева... Лихим атаманам-казакам земной поклон их стари-ка-атамана»⁵⁸³ .

20 июля (2 августа) войска Усть-Медведицкого округа вышли к границам Саратовской губернии. Генерал Фицхелауров отдал войскам округа приказ № 55. «20 июля последние остатки мироновских банд изгнаны из пределов области^ перешли границу Саратовской губернии. Ныне ни одного явного красногвардейца не осталось в Усть-Медведицком округе, с тайными врагами расправа будет твердая и быстрая... С вверенными мне войсками я имею честь проходить уже пятый округ, повсюду восстанавливая права казачьи на казачью землю и освобождая казаков от позорного рабства... За пять суток весь округ очищен от чуждой казачеству власти, и сам “непобедимый” Миронов едва спасся бегством за пределы области»⁵⁸⁴.

Действительно, части Миронова, оторвавшись от противника и от соседей, отошли в район станций Елань — Камышинская.

Двигаясь вверх по Медведице, белые сформировали в станицах Раздорской-на-Медведице, Сергиевской, Березовской, Островской, Малодельской полки 17,18 и 19-й конные.

Кроме того, на Большой Войсковой Круг прибыли казаки Усть-Медведицкого округа от полков 1-го Куртлакского (Рас-попинской станицы), 6-ш конного (Ново-Александровской станицы) и 12-го Донского (Березовской станицы).

Боеспособность мобилизованных, которых бросили на Царицын (о чем ниже), была невысокой. Казаки 15-го конного полка (Клетской станицы), попавшие в плен к Миронову, показали, что мобилизованы под давлением карательного отряда Каргальского, прибывшего из Новочеркасска⁵⁸⁵ . Войсковой старшина Широков, командир 13-го Усть-Хоперского полка, писал в Усть-Медведицкий округ: «До этого под Царицыным у нас дела были великолепны и мы уже заняли Дубовку и подхо-

дили наши разъезды к Французскому заводу в Царицыне, но благодаря измене мобилизованных нами казаков Иловлинской и Качалинской станиц и отказу драться 18-го полка (из Березовской станицы) и 12-го полка принуждены были отойти от Царицына. Вообще ваши станичники и их соседи негодяйские дали полки. Продолжают митинговать изредка, и, вообще, духа мироновского много в них... Лучшая станица из по-медведиц-ких — это Островская, там настоящие казаки, а все эти етерев-ские, раздорские, сергиевские, малодельские, березовские — сволочь»⁵⁸⁶.

В) БОРЬБА В ЗАДОНЬЕ

После утверждения казачьей власти в Низовьях Дона и установления связи с северными округами началось очищение от большевиков Среднего Дона и Задонья. Последняя операция была тесно связана с немецкими попытками форсировать Дон и выйти отсюда на Кавказ и с военными действиями Добровольческой армии, которая, как уже говорилось, до 10 (23) июня была пассивна.

Первые попытки немцев форсировать Дон и захватить Ба-тайск были еще 25 апреля (8 мая), как только они заняли Ростов. 8 тысяч пехоты с 36 орудиями (из них 12 шестидюймовых) двинулись через Дон по мосту. Но советские украинские отряды П.Г. Родионова и А.В. Мокроусова (около 5 тысяч бойцов), успевшие укрепиться и отрыть окопы на левом берегу Дона, сорвали эту попытку.

По левому берегу Дона большевиками стал срочно создаваться новый антигерманский фронт с опорой на советские войска Кубани и мобилизованное кубанское казачество, а на железнодорожную линию Тихорецкая — Царицын с востока стали выходить ставропольские советские войска. Все это время советское и германское руководство вели переговоры об установлении демаркационной линии.

27 апреля (10 мая) казаки и «добровольцы» вышли на железную дорогу Ростов — Тихорецкая в тылу советских украинских войск, но подошедшие кубанские советские части очистили железную дорогу и нанесли ответный удар по станицам Кагаль-ницкой и Мечетинской.

После боев 30 апреля — 1 мая (13—14 мая) советские войска укрепились на железнодорожной линии от Батайска до Тихорецкой. Соседнюю железнодорожную линию от Батайска на Торговую в районе станиц Хомутовской — Кагальницкой — Егорлыкской занимали «добровольцы» Деникина и Задонская группа И.Ф. Быкадорова. Силы тех и других были незначительны. «Задонскую группу» (3,5 тысячи штыков и сабель, 8 орудий) в военной исторической литературе специалисты называли — «отряд донских ополченцев»⁵*⁷.

В это же время, с 1 (14) мая, немцы и большевики вели переговоры, которые были прерваны вечером 2 (15) мая. Немцы перешли через Дону Ольгинской и двинулись на Хомутовскую, обходя Батайск с фланга. Подошедший на помощь большевикам Бакинский полк дела не поправил.

К 5 (18) мая немцы (до 16 тысяч) вышли к Злодейской и были в 2—3 верстах от станции Каяла. Кагальницкий конный полк, помогая им, атаковал поселок Васильево-Шамшино.

8 (21) мая Родионов и Мокроусов запросили помощи у советских властей на Кубани и в Царицыне. На Кубани в это время в советских верхах шла борьба за власть, которая закончилась смещением главкома А.И. Автономова. Тем не менее советские кубанские части пришли на помощь украинским. 9 (22) мая немцы были выбиты за Дон и, если верить большевикам, потеряли до 5 тысяч убитыми. Большевики вошли в Батайск, но сразу же оставили город и закрепились в 3—4 верстах от него. Линия фронта тянулась от Злодейского леса через Койсуг, Ку-лешовку, Азов, Кагальник до Ейского лимана.

Назначенный 13 (26) мая новый советский главком Калнин стал наращивать силы, чтобы преградить немцам дорогу на Кубань. Вскоре на трех боевых участках от Азова до Торговой он собрал 50—60 тысяч бойцов. Это были: 2-я колонна Мокроусова, 1-я внеочередная дивизия Зоненко, Латышский полк Кал-нина, кавалерийский отряд Кочубея, бригада Родионова, отряды Зазорова, Щербины, Кочергина. Собранные отряды сводились в дивизии. Штаб армии стоял на станции Каяла.

17 (30) мая, выждав, когда разлившаяся донская вода спадет, немцы (8 тысяч пехоты, 16—20 орудий и немного конницы) вновь перешли в наступление. Советское командование доносило: «Демонстрируя у Батайска, они повели наступление на Ольгинскую и Хомутовскую. Им удалось взять эти станицы, а затем движением во фланг нашим обороняющимся захватить и Батайск»⁵⁸⁸ . Содействуя немцам, Новочеркасский и Кривян-ский казачьи полки атаковали станцию Злодейскую.

Чтобы восстановить положение, советское руководство решило сперва встречным ударом кубанских советских войск от линии железной дороги Батайск—Тихорецкая и ставропольских и донских советских частей от Великокняжеской отбросить казаков и «добровольцев» к Дону (диспозиция № 1 от 2 июня н.с.) ⁵⁸⁹ , а затем атаковать Батайск и Ростов.

20 мая (2 июня) советские войска Федько атаковали Мече-тинскую и Егорлыкскую, где были встречены «добровольцами» и остановлены. Наступление со стороны Торговой и Великокняжеской развивалось вяло, ставропольские красногвардейцы неохотно шли вперед, а местные держались за свои слободы.

Основная масса советских войск, которая 29 мая (11 июня) должна была ударить на Батайск и Ростов, отвлеклась на авантюру с Таганрогским десантом (3—13 июня н.с.) и в наступлении на задонские станицы не участвовала.

Высадка красного десанта под Таганрогом закончилась провалом. Возобновились советско-германские переговоры. Весь июнь между советскими и германскими войсками серьезных столкновений не было. Донская армия в это время начала переброску частей из Донецкого округа в 1 -й Донской и под Батайск.

Станицы западной части Донецкого округа к этому времени успели отмобилизовать свои станичные полки. Так, к 24 мая (6 июня) был сформирован знаменитый впоследствии Гундо-ровский полк в составе 4-х пеших сотен, 1 конной сотни, пулеметной и нестроевой команд. Командовал полком войсковой старшина А. К. Гуселыциков. Полк состоял из казаков переписей 1912—1917 годов.

25 мая (7 июня) полк был переведен в Каменскую, где нес гарнизонную службу, а вечером 3(16) июня погрузился в Каменской в вагоны и был отправлен на Батайский фронт. 4 (17) июня гундоровцы высадились на станции Аксай и вечером того же дня прибыли в Ольгинскую. В тот же район и в это же время прибыл Митякинский полк.

1 (14) июня образовавшееся руководство Северо-Кавказского военного округа большевиков поставило войскам своего

Кубанского фронта задачу отбросить противника за реку Дон на участке от устья Цимлы до устья Дона.

Донское командование опередило большевиков и начало операцию по очищению от большевиков среднего течения Дона.

5 (18) июня Каменский пеший полк и Камышевский отряд при поддержке пароходов «Новочеркасск» и «Донец» выбили красных из станицы Каргальской, 6(19) июня заняли Романовскую. Цимлянский, Нижне-Курмоярский и Потемкинский отряды переправились на левый берег Дона и очистили его в пределах своих станиц.

Борьба была перенесена на территорию Сальского округа. Здесь большевики имели поддержку в крестьянских слободах и постоянно могли получать подкрепления из Царицына и с Кубани благодаря железной дороге.

Большую часть июня противостояние здесь развивалось вяло.

Еще во время боев за Новочеркасск казаки левого берега Дона создали «Манычский фронт» по левому берегу Маныча, опираясь на зимовники Янова — Жеребкова — Ивана Королькова — Кузнецова, против Казенного Моста на Маныче. Силы здесь были невелики — Богаевско-Манычский конный полк есаула Табунщикова, дивизион сотника Королькова (из Запа-денской сотни хорунжего Беляева и Платовской сотни калмыка хорунжего Давида Николаева), батарея подъесаула Траилина (4орудия) и пулеметная команда поручика Сомова (10—12 пулеметов). Общее руководство осуществлял войсковой старшина Иванов⁵⁵⁰.

Красный фронт тянулся по правой стороне Маныча от Казенного Моста до реки Юла. Станица Платовская и село Ор-ловка были заняты красными. Силы красных доходили до 3 тысяч пехоты и имели 16 пулеметов и 3 батареи по 4 орудия. Ключ позиции — Казенный мост — удерживали отряд Думенко (110 сабель, 250 штыков, 4 пулемета) и Шевкоплясова (200 штыков, полуэскадрон кавалерии, 3 пулемета)⁵⁹¹.

Среди противостоявших казакам красногвардейских отрядов, как мы помним, в конном полку из мобилизованных казаков (900 шашек, 2 пулемета) вызрел заговор. Полк под музыку (две гармошки, две скрипки и несколько старых труб) выступил на фронт. В тылу для связи с подпольной группой есаула

Дукмасова была оставлена запасная сотня хорунжего Мельникова®² . Но ни восставать, ни переходить к «белым» заговорщики не торопились. «Силы “белых” как бы находились в мышеловке... — рассуждали они, — пополнять эту мышеловку возможными жертвами, без всякой пользы для освобождения родного края, было неразумно»⁵⁹³ . Тем не менее представители полка — вахмистр Ажогин и казак Шехватов — 3—4 раза выезжали на связь с белыми и договорились с Ивановым и Траили-ным о совместных действиях. Впрочем, полного доверия между переговорщиками не было, и к активным действиям не переходили.

10 (23) июня Добровольческая армия и части Задонского района Донской армии перешли в наступление. Силы «добровольцев» состояли из трех пехотных дивизий и одной конной. 1-я пехотная дивизия—1079 штыков и шашек; 2-я пехотная дивизия—1669 штыков и шашек; 3-я пехотная дивизия—1652 штыка и шашки; конная дивизия — 3271 шашка. Всего 7671 активный боец, 103 пулемета, 20 орудий, 353 320 патронов. Примерно 50 патронов на человека...

Генерал Марков с 1 -м Кубанским стрелковым полком, 3 орудиями 1-й Отдельной батареи подполковника Миончинского и Мечетинским конным полком (при одном орудии) выступил на линию железной дороги Великокняжеская — Торговая.

В тот же день на Маныче дозоры Западенской сотни задержали парламентеров от полка красных казаков Орловской станицы сотника Сметанина. Сметанин предупреждал о наступлении красных на следующий день и обещал перейти с полком на сторону Донской армии.

Но 11 (24) июня красные не наступали, зато казаки Богаев-ско-Манычского полка обнаружили слабость правого фланга красных и пошли в глубокий обход, а с фронта открыла беглый огонь батарея Траилина. Красные, удерживавшие плацдарм на левом берегу Маныча, стали откатываться на правый берег, неся потери от пулеметов поручика Сомова. Казаками были заняты зимовники Супруноваи Кирилла Королькова, на последнем на их сторону перешел полк Сметанина.

Сподвижники Сметанина вспоминали, что они восстали и с тыла атаковали красную артиллерию. Командир 1-й сотни сотник Кузнецов напал на правофланговую батарею, командир 2-й сотни

хорунжий Седов — на среднюю, захватил ее и ударил картечью по красным окопам. Остальные силы ударили во фланг отряду Думенко и опрокинули его. Затем отряд казаков переправился через речку и захватил левофланговую батарею. Красный фронт был расстроен. Полусотня хорунжего Юрьева поскакала в хутор Островянский, где есаул Дукмасов начал мобилизацию второго полка казаков, который сразу же взял под свой контроль хутора Орловской и Великокняжеской станиц.

Но, как утверждал А. Мефодиев, белые фронтальной атакой выступление полка Сметанина не поддержали. Красная пехота, опомнившись, пошла из окопов на восставший полк, тот откатился в балку, спешился и начал перестрелку. Ситуацию переломила 5-я сотня сотника Дьякова, которая обошла красных, спешилась, зашла в их окопы и открыла оттуда огонь. Затем последовала общая конная атака. 400 красных зарубили, 900 взяли в плен, захватили 9 орудий, 14 пулеметов, 2000 винтовок, 120 лошадей. Вечером от белых подошла сотня есаула Климова...⁵⁹⁴.

Как бы ни было, но фронт красных на Маныче был прорван.

Тогда же, 11 (24) июня, отряд Маркова столкнулся с красными у разъезда «Маныч» и отошел к зимовнику Супрунова, а 2-я пехотная и 1-я конная дивизии «добровольцев» атаковали село Средний Егорлык (Лежанка) и выбили оттуда части Жлобы (2-й Северо-Кавказский, 1-й Тихорецкий, 1-й Донской, 2-й Донской и Таганрогский полки). Одновременно казаки, оставшиеся в Егорлыкской, Кагальницкой и Мечетинской, начали наступление на слободу Гуляй-Борисовка и станцию Злодейская — во фланг советским войскам под Батайском.

Заняв Лежанку, «добровольцы» повели наступление на Торговую и 12 (25) июня заняли ее.

Казаки «Манычского фронта» (группа Иванова) в ночь на 12 (25) июня пошли в набег на станицу Великокняжескую и уже перешли Маныч, но были возвращены и получили приказ войти в связь с войсками генерала Маркова.

В этот день Марков отправил донцов (Мечетинский полк) взорвать пути между разъездом «Маныч» и Великокняжеской, а сам с кубанскими стрелками атаковал Шаблиевку, когда к ней стали откатываться большевики отТорговой. Возвращенные из набега и прибывшие на подкрепление к Маркову казаки «Ма-

нычского фронта» отнеслись к действиям Маркова критически, у них даже сложилось впечатление, что «добровольцы» специально пропускали красных через Торговую на Царицын. Красные эшелоны двигались медленно, «добровольцы» «изредка постреливали», те изредка отвечали⁵⁹⁵ . Между тем паровоз очередного большевистского эшелона был подбит снарядом, большевики стали под огнем высаживаться и уходить в селение. Кубанцы преследовали их. Марков, находившийся на чердаке одного из амбаров⁵⁹⁶ , около которых стояли орудия Миончинского, стал спускаться по лестнице. В это время последний снаряд красного бронепоезда разорвался у подножья лестницы. Марков был смертельно ранен⁵⁹⁷.

13 (26) июня кубанцы удерживали Шаблиевку и отбили атаку красной кавалерии. 14 (27) июня подошла дивизия Дроздовс-кого. В ночь на 15 (28) июня Дроздовский и Кутепов, сменивший Маркова, двинулись на Великокняжескую.

Дроздовцы наступали на Великокняжескую с юга, вдоль железной дороги. На правом фланге, восточнее, шла конница Эрдели. На левом фланге, западнее дроздовцев, наступал Кутепов и еще западнее были донские части.

Окружная станица Великокняжеская была занята 15 (28) июня. По одним данным первой в нее ворвалась 4-я Донская сотня конного полка дивизии Дроздовского. Впрочем, сами казаки этой сотни о бое в Великокняжеской не упоминают, а говорят лишь о ночлеге в этой станице⁵⁹⁸. По другим данным первым в станицу вошел разъезд Мечетинского полка и конная разведка батареи Миончинского.

Мефодиев дает свою версию боя за Великокняжескую. Приказ атаковать станицу получил полк Сметанина, имея справа калмыцкую сотню и далее «добровольцев». Казаки бывшего «Манычского фронта» (бригада Тацына) одним полком пошли через Казенный Мост на Каменку — Куберле, совершая глубокий обход станицы с запада, а дивизион под командованием войскового старшины Иванова оставили в резерве.

Полк Сметанина, наступая на Великокняжескую, увяз в болотах, спешился и завязал огневой бой. Калмыцкая сотня сотника Земцова обошла болота справа и первой ворвалась в станицу. Казаки Сметанина перешли болото и сбили красную пехоту. Было захвачено 350 пленных, 400 винтовок, 4 пулемета.

Далее полк Сметанина атаковал красных, отходивших на Эльмут, и захватил два поезда — санитарный и товарный.

В работе И.Н. Комендровского «Торгово-Великокняжеская операция Добровольческой армии» говорится, что фронт красных был прорван донцами и «добровольцами» Кутепова на левом фланге. Красные здесь стали отходить на север к Платовской, а донская конница вместе с конной разведкой батареи Миончинского «хлынула» на Великокняжескую и заняла ее в 14 часов⁵⁹⁹.

Мефодиев отмечал «тяжелые сцены расправы калмыков с казаками, служившими у красных или же им сочувствующими»⁶⁰⁰.

Полностью окружить Великокняжескую и захватить все красные эшелоны не удалось, так как на правом фланге кубанцы и черкесы дивизии Эрдели не смогли преодолеть сопротивление красной кавалерии Думенко.

С. Калтыканов вспоминал, что оставленная большевиками Великокняжеская была занята после полудня 14 (27) июня казаками группы Иванова, причем захватили всего один зарядный ящик и потеряли убитым хорунжего Беляева. «Комендантом станицы войсковой старшина Иванов неудачно назначил хорунжего Земцова (местного уроженца. —А. В.), который в первую же ночь без суда приказал расстрелять около 20-ти человек, как потом выяснилось, личных своих врагов, в том числе двух георгиевских кавалеров и начальницу гимназии»⁶⁰¹. <

16 (29) июня в Великокняжеской была назначена дневка, затем «добровольцы» двинулись обратно на юг, а казаки войскового старшины Иванова — на север вдоль железной дороги и без боя-заняли станицу Орловскую. Там к ним присоединился отряд есаула Дукмасова—150 казаков с 30—40 винтовками, — который до этого «отсиживался» на зимовнике Подкопаева⁶⁰². По другим данным к Иванову присоединился полк повстанцев из Великокняжеской, Орловской и Ново-Алексеевской станиц (опять же сформированный Дукмасовым).

Преследуя красных, казаки двинулись по железной дороге к Царицыну, заняли Зимовники и, перейдя Сад, — Ремонтную. У станции Ремонтной начались сильные бои. Сюда красные подвели 3 броневика, 2 бронепоезда и пехоту из Царицына. Казаки отошли на Зимовники, где фронт на время стабилизировался.

22 июня (5 июля) донцы окружили слободу Б. Мартыновку — один из центров местной Красной гвардии.

В Великокняжеской была установлена власть окружного атамана (войскового старшины Гнилорыбова) и началось формирование на базе повстанцев трех полков — Орловского, Великокняжеского и Зюнгарского калмыцкого (последний из «разбухшей» Платовской сотни). Кроме того, формировались охранные сотни станиц.

Таким образом, с 5 (18) июня по 22 июня (5 июля) течение Дона на территории Области было очищено от большевиков, а связь большевиков по железной дороге между Царицыным и Тихорецкой прервана.

В Задонском районе казачья конница встретила неожиданный отпор зарождающейся красной кавалерии. Местные коренные крестьяне (зачастую потомки бежавших на Дон украинских реестровых казаков) и частично иногородние, в прошлом служившие в регулярной русской кавалерии, объединились в конные отряды, которые стали собираться вокруг красного «самородка», сверхсрочного вахмистра конной артиллерии Б.М. Думенко.

В задонских степях возродился вековечный спор между регулярной кавалерией (вернее, ее слабым пока подобием в лице думенковских конников) и иррегулярной конницей — казаками.

У каждого был свой навык, своя манера. Даже удары шашечные отличались: по-драгунски, наотмашь, вознося клинок на прямой руке, напрягая до предела правую сторону груди, лопатку и «закрылки», или по-казачьи, сплеча, из-за левого уха, всем плечевым поясом, рукой, кистью, и даже особо отставленным мизинцем. Последний.удар — режущий, страшный. Казаки так и говорили: «Резанул я его...».

В последние годы, перед самой германской войной, казаки взяли верх — всю кавалерию велено было обучать на казачий манер. Но старые кавалеристы знали за казаками слабинку: затяжного рукопашного боя не выдерживают, шашки у них не рассчитаны на соприкосновение с оружием противника. Первый же принятый удар грозит казаку потерей пальцев — гарды у казачьей шашки нет, чуть оскользнется сталь по стали — и нет пальцев. Отсюда и тактика — налететь, резануть, отскочить и рассеяться, замотать, обессилить врага. И зная всю эту премудрость, кидался Думенко на казаков как бешеный, любое дело старался довести до удара холодным оружием. А опрокинув, гнал и рубил «до дна», пока кони не уморятся...

В конце июня н.с. Чрезвычайный комиссар на Юге России Г.К. Орджоникидзе, встревоженный успехами «добровольцев» и казаков в 1-м Донском и Сальском округах, отдал приказ советским войскам Сорокина, стоявшим под Ростовом и Батайс-ком, ударить на восток, на казачьи станицы Хомутовскую, Ка-гапьницкую, Мечетинскую, Егорлыкскую.

Наступающих красногвардейцев на подступах к станицам Кагальницкой, Мечетинской у станции Злодейской и слободы Гуляй-Борисовки встретили казаки Кагальницкого пешего, Кагальницкого конного, Егорлыкского пешего и Мелеховско-го полков.

Поскольку немцы подписали соглашение о демаркационной линии, Ростовский район, где станиц было мало, и рассчитывать на местные дружины не приходилось, сразу же был прикрыт наиболее стойкими полками соседних округов: Гундоров-ским, Митякинским и 6-м сводным, переброшенными с верховий Донца, и Ново-Николаевским, сформированным в Таганрогском округе.

Своеобразным исключением являлся 7-й Донской конный полк, восстановленный на базе старого 7-го Донского полка, формировавшегося до революции в Черкасском округе.

Первые столкновения с красными под станицей Хомутовской 15 (28) июня закончились контратакой из резерва двух пеших гундоровских сотен, которые отбросили противника и взяли 2 пулемета.

Пока «добровольцы» вели бои у Николаевки и Песчанокоп-ской и готовились нанести удар на Белую Глину, 22 июня (5 июля) красные, начав наступление, едва не заняли Кагаль-ницкую и Мечетинскую. Но на помощь донцам подошли Офицерский полк и 1 -й конный полк Добровольческой армии и оттеснили красных «от непосредственных подступов к станице»⁶⁰³ Мечетинской. Где расположился штаб генерала Покровского, назначенного командующим войсками района станиц Кагальницкой, Мечетинской и Егорлыкской.

Согласно приказу, Покровский перебросил в район станции Белоглинской (далее во фланг красным) Офицерский, Корниловский и 1-й конный полки, а сам остался со 2-м Кубанским казачьим полком и «небольшими, к тому же понесшими громадные потери, гарнизонами станиц», имея против себя 12—14 тысяч красных при 18—20 орудиях⁶⁰⁴. Осознавая, что нельзя «рассчитывать на возможность дальнейшего сопротивления», Покровский 25 июня (8 июля) обратился за помощью к донскому командованию. Он сообщал: «Силы, которыми я располагаю после девятидневного непрерывного боя, стали настолько ничтожны и измотаны, что удержать только с ними этот ответственный фронт — возможным вряд ли представляется. Я слышал, что под Новочеркасском собрано молодых казаков до 20 тысяч. Лучшей школой для них, естественно, явился бы фронт». Покровский просил 2—3 тысячи пехоты при минимуме конницы и артиллерии⁶⁰³.

26 июня (9 июля) части Добровольческой и Донской армий остановили и отбросили противника (молодых казаков к Покровскому, естественно, не послали, справились без них). «Нас особенно изматывала вражеская конница», — вспоминали красногвардейцы⁶⁰⁶. Дело в большей степени было решено маневром гораздо южнее, на границе Ставропольской губернии, красные там побежали, и «кадеты волной стали заходить в тыл третьей колонны» (Федько),⁶⁰⁷ которая наседала на Кагальницкую и Мечетинскую.

1 (14) июля «добровольцы» окружили и заняли Тихорецкую, главком большевиков Калнин бежал, бросив сапоги. «Добровольцы» сразу же повернули часть войск на север, в тыл батайс-кой группировке большевиков.

Донские части немедленно активизировались. В тот же день они нанесли большевикам удар в районе станции Злодейской. Отряд в составе Гундоровского, Митякинского, Ольгинского и Мелиховского полков под общим командованием полковника Фетисова сбил красных и захватил высоты юго-западнее железной дороги Батайск — Торговая. Атака произошла на рассвете. Одни гуццоровцы захватили 4 пулемета и 150 пленных⁶⁰⁸.

8 (21) июля красные начали отход на азовском и кущевс-> ком направлениях и 13 (26) июля ушли за пределы области.

Гундоровцы преследовали их и нанесли отступающим удар у деревни Ново-Батайское 9 (22) июля.

Тогда же донцы начали операцию по захвату Азова, закончившуюся 18 (31) июля занятием города, по официальной версии, комбинированным ударом с суши и с моря. Был подготовлен десант на двух пароходах, «Новочеркасск» и «Кубанец». На пароходы установили по 2 полевые пушки и разместили на них сотню казаков — 80 человек. Пароходы двинулись вниз по Дону, подошли к Азову, где в порту их встретили два прапорщика и сообщили, что красные из города ушли.

Тогда десант решено было высадить в Ейске. Пароходы направились к Ейску, причем ночью шли по звездам, так как карт не было. Тем не менее лейтенанты Герасимов и Ваксмут вывели пароходы к Ейску, захватили на подходе «блиндер» — баржу с 6-дюймовым орудием. В полночь начали высадку на шлюпках, которая была отбита. Пароходы сумели подобрать около 40 раненых (остальные десантники погибли) и ушли на Таганрог, где сдали раненых немцам⁶⁰⁹.

После этих боев многие участвовавшие в них казачьи полки были отведены в родные станицы или в Новочеркасск на переформирование.

Таким образом, в конце июля «добровольцы» устремились в свой новый «2-й Кубанский» поход, а части Донской армии, убедившись в отсутствии угрозы для Дона с юга, активизировались на восточном и северном направлениях, начали наступление на Царицын.

Г) ЗАВЕРШЕНИЕ ФОРМИРОВАНИЯ «МОБИЛИЗОВАННОЙ АРМИИ»

В середине 1918 года, когда в Новочеркасске стали собирать молодых казаков и формировать из них регулярные полки, появились новые названия. Регулярные полки из молодежи стали называть «Молодой армией» или «Постоянной армией» (о ней речь ниже), а все остальные части, сражающиеся с большевиками, стали называть «Мобилизованной армией» или «Армией на фронте». И те, и другие объединялись общим названием—«Донская армия».

К этому времени создание полков «Мобилизованной армии» фактически завершилось. Атаман П.Н Краснов отметил общую

тенденцию: «Полки имели дружинную, станичную организацию. Каждая станица выставляла свой полк из казаков-охотни-ков, добровольцев. Сила полков была разная и колебалась от величины станицы и от того, каков был патриотический подъем в станице. Обыкновенно после прочтения воззвания и речей служили молебен, и после молебна выходило на фронт очень много. Но по пути многие отдумывали, других отговаривали жены. Шли старики и юная зеленая молодежь, фронтовики серьезничали, ждали приказа, и если собирались, то “своим” полком, и тогда были по большей части отлично одеты и сорганизованы. От этого и сила полков была разная. Одни станицы выступали почти поголовно и дали полки 2—3 тысячи человек, в других, напротив, едва насчитывалось 300—500. Полки были пешие, но при каждом полку была непременно своя конная часть от 30 до 200—300 человек»*¹⁰.

Историограф лейб-гвардии Казачьего полка И.Н. Оприц писал: «Дружинный характер организации определял и силу, и слабость Донских полков: силу — ибо возникновение их по почину снизу обеспечивало им глубоко народный характер, что в те времена, когда «приказ» властей имел еще условное значение, являлось особенно важным.

Слабость — ибо полки были связаны своим районом, и использование их в каком-либо другом было затруднительным»*".

Руководство такими частями требовало особой гибкости. Так, генерал Денисов объяснял диспозицию по атаке Новочеркасска следующим образом: «...пришлось на флангах атаки пустить крепкие колонны — полки Новочеркасский и Кривянс-кий, направив Новочеркасский полк для захвата и освобождения своей родной станицы (сев.-воет, окраина города), Кривянскому полку предоставить для атаки ненавистный ему привокзальный район (в этом районе Кривянский полк, ’’наводя порядок”, увяз на два дня. —А. В.); более слабые подуху полки (Бессергеневский и Заплавский) пришлось направить для атаки в центре и несколько позже фланговых колонн, а по овладении городом — выбросить в направлении, удаляющем эти полки от их станиц, дабы исключить возможность для малодушных заглянуть домой»*¹².

Важную роль играл возрастной характер. Бывший красный командир И.П. Толмачев вспоминал: «...части, только сформи-

рованные из казаков-юнцов или побывавших на войне фронтовиков, обычно не выдерживали ни наших огневых ударов, ни рукопашных схваток.

Иное дело бородачи, да еще староверы*⁶¹³.

Краснов усиленно подчеркивал, что армия на Дону создавалась «снизу»: «На Дону народ поднялся против большевиков, собрался в дружины, дружины призвали офицеров, а затем уже работою командующего армией генерала Денисова и его штаба эти дружины выкристаллизовались в полки, дивизии, корпуса и армии и туда пришлось назначать соответствующих начальников»⁶¹⁴.

«В атаке казаки были беспощадны, — писал Краснов. — Так же они были беспощадны и с пленными»⁶¹⁵.

Следует помнить, что Краснов характеризовал этот этап как народную войну «казачьей народной армии против разбойничьих шаек большевиков — Красной гвардии». Противник на этом этапе войны расценивался, как «разбойничьи шайки большевиков». С «разбойниками» и обращение было соответствующее. Пленные красногвардейцы всегда рассматривались как преступники. Подняв руки, они попадали в цепкие лапы военно-полевых судов, созданных при частях Донской армии (о чем ниже).

На Низу и в Задонье после установления твердой донской власти шел процесс переформирования. Полки, выставленные станицами путем поголовной мобилизации (станица Кагальниц-кая выставила два полка — пеший и конный), после очищения низовий Дона от большевиков стали редеть. Уже 13 (26) мая в приказе № 6 Краснов разъяснял казакам, что домой их распустят, когда враг будет разбит. 26 мая (8 июня) распустили по домам казаков Черкасского округа переписи 1895 года и старше (то есть старше 41 года), зато затребовали в ряды войск всех казаков переписи 1912—1917 годов.

Приказом № 233 от 12 (25) июня отпустили из полков для полевых работ казаков переписи 1906 года и старше (в Сальском округе перепись 1906 года из-за боев уволили 14 (27) июля). Казаки переписи 1907—1911 годов пока оставались в строю «из-за боев на севере». Приказ № 292 так и оставил казаков этого возраста в действующей армии, увеличив вдвое количество возрастов, определенных в приказе № 1.

К моменту выборов на Большой Войсковой Круг в Войске были составлены списки всего взрослого населения, мужского и женского (с 21 года). По этим спискам видно, какая часть казаков была привлечена к борьбе в рядах Донской армии. Взяв произвольно хутора Мигулинской станицы Верхне-Донского округа, увидим: поселение хутора Мешковского — из 357 человек в армии 37; хутор Верхне-Назаров — из 443 в армии 14; хутор Нижне-Назаров — из 454 — 41; хутор Нижне-Павлов — из 210 — 27; хутор Нижне-Сетраков — из 323 — 11; хутор Ежов — из 246 — 28⁶¹⁶. Таким образом, от 3 до 12 процентов взрослого населения уже было призвано в Донскую армию.

В августе, когда почти вся территория Всевеликого Войска Донского была очищена от красных, Краснов, готовый выйти за пределы области и двинуться на освобождение всей России, призвал в армию еще 15 возрастов. Приказ Мд 756 от 16 (29) августа приказал мобилизовать в пятидневный срок казаков 1891—1905 годов переписи. Для переписи 1891—1895 первыйдень мобилизации—17 (30) августа, для переписи 1896—1900 — 28 августа (10 сентября), для переписи 1901—1905—7 (20) сентября.

По другим данным⁶¹⁷ призыв казаков переписи с 1900 по 1896 год включительно был проведен по приказу № 947 от 17 (30) сентября, а переписи с 1905 по 1901 — по приказу Ns 1129 от 5 (18) октября 1918 года.

Приказ Ns 1827 от 14 (27) декабря 1918 года возвратил в Донскую армию всех военнообязанных донских казаков из Добровольческой армии. Приказ Ns 1852 от 17 (30) декабря 1918 года призвал всех казаков, находившихся за пределами Области, «явиться к исполнению своего долга на Дон»⁶¹⁸.

Была организована борьба с дезертирством (приказ Ns 1341 от 27 октября (9 ноября) 1918 года).

Иногороднее население переписи 1895—1917 гг. не служило в Донской армии, и «в видах справедливости» его обложили военным налогом (приказ Ns 1768 от 10 (23) декабря 1918 года). Неказаки Таганрогского, Ростовского, Черкасского, Донецкого округов несли еще и натуральную подводную повинность.

От службы освобождались: 1) служащие в правительственных учреждениях; 2) служащие на рудниках (за исключением 1918—1920 годов переписи); 3) служащие на железной дороге;

4) по семейному и имущественному положению (освобождение заменялось месячным отпуском домой)⁶¹⁹.

Ясно было, что эта нагрузка на казачье население чрезмерна, и осенью несколько старших возрастов отпустили по домам. Приказом № 1210 от 15 (28) октября казаки переписи 1891 года отпускались домой с 20 октября (2 ноября), казаки переписи 1892 года — с 25 октября (7 ноября). Еще три возраста—1893— 1895 — обещали отпустить «вскоре». 14 (27) декабря приказом № 1822 2 возраста—1893—1894 — отправили с фронта служить в гарнизонных сотнях.

На базе этих призывов все лето шло переформирование полков. «Станичные полки сводились по нескольку в один, — писал Краснов, — образуя номерные пешие полки двух- и трехбатальонного состава по 1000 штыков в батальоне при 8 пулеметах на батальон, конные полки были сведены в шестисотенные полки, по 16 рядов во взводе при 8 пулеметах на полк, орудия были выделены из состава полков, сведены в четырехорудийные пешие и конные батареи»⁶²⁰.

Все время формирования и переформирования полков и батарей Краснов и Денисов пытались построить организацию и управление отрядами Донской армии, «не нарушая в то же время ее народного характера.

12 (25) мая войсковому штабу было подчинено 14 самостоятельных отрядов»⁶²¹.

13 (26) мая приказом по войскам Донской армии № 1 все отряды переформировывались по образцу дивизий, но сохраняли название «отряд» по имени командующего. Переформирование надо было закончить к 25 мая (7 июня).

К 1 (14) июня отряды были сведены в 6 групп: полковника Алферова — на севере Дона, генерала Мамонтова — под Цари-цыным, полковника Быкадорова — под Батайском, полковника Киреева — под Великокняжеской, генерала Фицхелаурова — в Донецком районе и генерала Семенова — в Ростове.

К 1 августа, когда казаки вышли к границам области, войска «мобилизованной армии» делились на «районы»:

Задонский район — полковник Быкадоров (в августе в официальной переписке эти войска именовались еще и «корпусом», а Быкадоров — «комкором») ⁶²² .

Цимлянский район — полковник Тапилин.

Чирский район — генерал-майор Мамонтов.

Усть-Медведицкий район — генерал-майор Фицхелауров.

Северо-Западный район — полковник Алферов.

Ростовский район — генерал-майор Греков.

Помимо этого деления каждый район делился на группы или отряды. Так, например, Задонский район делился на «левую группу» войскового старшины Илларионова, «центральную группу» полковника Постовского и отдельно действующий («справа») Зюнгарский конный полк.

17 (30) августа в войска был послан запрос: «По приказанию командарма прошу срочно телеграфировать нумерацию полков вверенных вам войск, а также из каких станиц укомплектован каждый полк. Дегенарм Бондарев»⁶²³.

24 августа (6 сентября) 1918 года полкам, входившим в состав «районов» (за исключением Усть-Медведицкого района), были изменены номера, они получили единую для всей армии нумерацию.

По Цимлянскому району:

9- й Филипповский пеший полк — 61-й Донской пеший полк.

10- й Мариинский пеший полк — 62-й Донской пеший полк.

Вновь сформированный— 63-й Донской пеший полк.

9- й Терновский конный полк— 61-й Донской конный полк.

10- й Чертковский конный полк — 62-й Донской конный полк.

11- й романовский конный полк — 63-й Донской конный полк.

1- я Цимлянская батарея— 61-я Донская батарея.

2- я Камышевская батарея — 62-я Донская батарея.

По Задонскому району:

1-й Сальский пеший полк — 76-й Донской пеший полк.

1-й сводный пеший полк— 77-й Донской пеший полк.

1 -й пеший полк Задонского района (Кагальницкий) — 78-й Донской пеший полк.

1-й Задонский пеший полк — 80-й Донской пеший полк.

1-й Сальский конный полк (отряд Илларионова) — 76-й Донской конный полк.

1-й Задонский конный полк— 77-й Донской конный полк.

1-й Сальский конный полк (отряд Постовского) — 78-й Донской конный полк.

1- й Мечетинский конный полк — 79-й Донской конный полк.

Зюнгарский калмыцкий полк— 80-й Донской конный полк.

2- й Сальский конный полк — 81-й Донской конный полк.

1- й сводный конный полк— 82-й Донской конный полк.

Орловская батарея — 76-я Донская батарея.

Великокняжеская батарея— 77-я Донская батарея.

Кагальницкая батарея — 78-я Донская батарея.

Мечетинская батарея— 79-я Донская батарея.

Сводная батарея— 80-я Донская батарея.

Батарея бронепоезда— 81-я Донская батарея.

Грушевский взвод — 82-я Донская батарея.

Егорлыкская батарея — 83-я Донская батарея.

По Ростовскому району:

Митякинский пеший полк — 96-й Донской пеший полк.

6- й сводный пеший полк— 97-й Донской пеший полк.

Новониколаевский пеший полк — 98-й Донской пеший

полк.

7- й Донской казачий полк — 96-й Донской конный полк.

Митякинская батарея — 96-я Донская батарея.

По Чирскому району:

3- й сводный пеший полк (отряд Донскова) -41-й Донской пеший полк.

2- й пеший полк (отряд Донскова) — 42-й Донской пеший полк.

5- й пеший полк (отряд Зудилина) — 43-й Донской пеший полк.

6- й пеший полк (отряд Антонова) — 44-й Донской пеший полк.

5-й сводный пеший полк (отряд Александрина) — 45-й Донской пеший полк.

Каменский пешийполк — 46-й Донской пеший полк.

2-й сводный пеший полк (отряд Толкушкина) — 47-й Донской пеший полк.

3- й Луганский пеший полк— 48-й Донской пеший полк.

4- й сводный пеший полк (отряд Толкушкина) — 49-й Донской пеший полк.

Бессергеневский пеший полк — 50-й Донской пеший полк.

Заплавско-Мелеховский пеший полк — 51-й Донской пеший полк.

Багаевский пеший полк — 52-й Донской пеший полк.

5- й конный полк (отряд Зудилина) -41-й Донской конный полк.

6- й конный полк (отряд Антонова) — 42-й Донской конный полк.

9- й конный полк (отряд Антонова) — 43-й Донской конный полк.

10- й конный полк (отряд Антонова) — 44-й Донской конный полк.

1- й конный полк (отряд Попова) — 45-й Донской конный полк.

2- й конный полк (отряд Попова) — 46-й Донской конный полк.

3- й конный полк (отряд Попова) — 47-й Донской конный полк.

4- й конный полк (отряд Попова) — 48-й Донской конный

полк.

5- й конный полк (отряд Толкушкина) — 49-й Донской конный полк.

1- я Нижне-Чирская батарея — 41-я Донская батарея.

2- я Нижне-Чирская батарея — 42-я Донская батарея.

3- я Нижне-Чирская батарея— 43-я Донская батарея.

Потемкинская батарея— 44-я Донская батарея.

9- я батарея — 45-я Донская батарея.

10- я батарея— 46-я Донская батарея.

11- я батарея — 47-я Донская батарея.

Новочеркасская батарея— 48-я Донская батарея.

3- я Верхне-Кундрюченская батарея — 49-я Донская батарея.

4- я Калитвенская батарея — 50-я Донская батарея.

8-я Екатерининская батарея— 51-я Донская батарея.

1- я Курмоярская батарея — 52-я Донская батарея.

3-я Курмоярская батарея— 53-я Донская батарея.

2- я Вольных казаков батарея— 54-я Донская батарея.

Багаевская батарея— 55-я Донская батарея.

Заплавская батарея— 56-я Донская батарея.

1-я Нижне-Чирская тяжелая батарея — 41-я Донская тяжелая батарея.

Калачевская тяжелая батарея— 42-я Донская тяжелая батарея.

По Северо-Западному району: 1-й Хоперский пеший полк-21-й Донской пеший полк.

Бузулуцкий пеший полк — 22-й Донской пеший полк.

Гундоровский пеший полк— 23-й Донской пеший полк.

Сводный полк Черкасского округа — 24-й Донской пеший полк.

1- й Хоперский конный полк — 21-й Донской конный полк.

2- й Хоперский конный полк — 22-й Донской конный полк.

3- й Хоперский конный полк — 23-й Донской конный полк.

1 -й Нижне-Бузулукский конный полк— 24-й Донской конный полк.

2- й Верхне-Бузулукский конный полк — 25-й Донской конный полк.

3- й Бузулукский конный полк — 26-й Донской конный полк.

Кумылженский сводный конный полк— 27-й Донской конный полк.

1-й Верхне-Донской конный полк — 28-й Донской конный полк.

Казанский конный полк— 29-й Донской конный полк.

Мешковский конный полк — 30-й Донской конный полк.

Мигулинский конный полк -31-й Донской конный полк.

Вёшенский конный полк — 32-й Донской конный полк.

Еланско-Букановский конный полк — 33-й Донской конный полк.

Слащевско-Федосеевский конный полк — 34-й Донской конный полк.

Краснокутский конный полк— 35-й Донской конный полк.

Каргинско-Боковский конный полк — 36-й Донской конный полк.

Хоперская конная батарея — 21-я Донская батарея.

2- я Хоперская конная батарея — 22-я Донская батарея.

3- я Хоперская конная батарея — 23-я Донская батарея.

4- я Хоперская конная батарея — 24-я Донская батарея.

5- я Хоперская конная батарея — 25-я Донская батарея.

Каргинская батарея — 26-я Донская батарея.

Мешковская батарея — 27-я Донская батарея.

Казанская батарея— 28-я Донская батарея.

Вёшенская батарея— 29-я Донская батарея.

Верхне-Донская конная батарея— 30-я Донская батарея.

Гундоровская батарея — 31-я Донская батарея.

1-я Хоперская гаубичная батарея и Верхне-Донская гаубичная батарея — 21-я Донская гаубичная батарея.

Поменяв нумерацию, полки упорно сохраняли названия своих станиц. 41-й пеший полк (он же 3-й сводный) упорно называл себя Суворовским, 46-й — Каменским, 23-й — Гундоров-ским. Подобные примеры бесчисленны. Эти наименования сохранились и в официальной переписке.

К октябрю в войске было свыше 95 тысяч мобилизованных казаков⁶²⁴. Адъютант Краснова есаул Перфильев заявлял в то время, что Краснов имел «около 100 тысяч вполне удовлетворительной в общем и прекрасной по частям армии»⁶²⁵ .

Глава 12

«МОЛОДАЯ АРМИЯ»

Особую надежду Краснов возлагал на «Молодую армию». Очевидцы писали впоследствии, что план формирования постоянной «молодой» Донской армии начал разрабатываться в штабе походного атамана в станице Нижне-Курмоярской еще 3(16) апреля 1918 года. «Закончен он был в станице Константиновс-кой и Раздорской и полностью был принят и приведен в жизнь атаманом Красновым»⁶²⁶.

«Молодая армия», как писал Краснов, состояла «из молодых казаков 19- и 20-летнего возраста. Эта молодежь, не бывшая на русско-германской войне, не усталая, не развращенная большевистской пропагандой, не знавшая ни комитетов, ни комиссаров, была собрана в 3 лагерях — Персиановском,

А.В. Венков

11...—i гь.

Власовском и Каменском и составила 2 пехотные бригады — пластунскую и стрелковую, 3 конные дивизии, саперный батальон и технические части, а также легкую конную и тяжелую артиллерию. Части эти были нормального российского штата, имели казенных лошадей и все казенное обмундирование и снаряжение от войска, штатный обоз, были воспитаны, муштрованы и обучены по старым русским уставам и составляли гордость войска Донского»⁶²⁷.

Приказом № 4 от 5 (18) мая началось формирование полков «Молодой армии»:

№ полка округ.

1- й Черкасский.

2- й, 1-й Донской.

3- й Калмыцкий Сальский.

4- й 1-й Донской.

5- й, 2-й Донской.

6- й, 2-й Донской.

7- й Донецкий.

8- й Донецкий.

9- й Усть-Медведицкий.

10- й Хоперский.

11- й Хоперский.

12- й Верхне-Донской.

1- й пластунский — Черкасский, 1-й Донской, 2-й Донской, Ростовский, Таганрогский.

2- й пластунский — Донецкий, Усть-Медведицкий, Хоперский, Верхне-Донской.

Началось формирование 6 Донских конных батарей (2-я называлась «Калмыцкой») и одной тяжелой.

«Штат конного полка в 6 сотен, пулеметной команды и команды связи состоял:

Людей—1326, из коих строевых 1061, нестроевых 265.

Лошадей—1223, из коих строевых 1061, обозных 162.

Винтовок — 981.

Шашек—1326.

Пулеметов — 6»⁶²⁸.

Пластунский полк состоял из 3-х батальонов по 4 сотни⁶²⁹, то есть количественно вдвое превосходил конный полк.

Приказ по армии № 16от18 (31) мая определил штаты команды связи отряда или полка, подрывной команды при конном полку и саперного взвода при пешем полку.

Согласно приказу № 77 от того же числа по Войску постоянная «молодая» армия выводилась в лагеря:

1- я конная дивизия (полки 1—4) — в Персиановский военный лагерь и Новочеркасский военный городок;

2- я конная дивизия (полки 5—8) — в Черкасский военный лагерь в хутор Власов;

3- я конная дивизия (полки 9—12) — побригадно в станицу Каменскую и Тарасовский лагерь;

1-я Донская пластунская бригада 1-й Донской саперный батальон, Донской химический взвод, Донской самолетный дивизион и Донской броневой автомобильный дивизион — в казенные бараки на Хотунке.

20 мая (2 июня) штабы дивизий отбыли в лагеря и стали там принимать и обучать прибывающих казаков. Краснов сам их инспектировал и, когда нужно, устраивал разнос. Так, побывав в 3-м Калмыцком полку, он отдал в приказе №571 от 24 июля (6 августа) 1918 года: «В казармах и конюшнях грязь и мерзость запустения. Начальнику 1 -й Донской дивизии донести мне, когда можно будет снова приехать в полк и увидеть полк, а не въезжую избу»⁶³⁰.

Зато после конного праздника во 2-м Донском полку Краснов отметил в приказе: «Я преклоняюсь перед тем, что достигнуто во 2-м Донском казачьем полку» — и надеялся, что «шутя, играми и спортом подготовим нашу молодежь к исполнению великого и святого долга на фронте»⁶³¹.

К августу 1918 года «Молодая армия» так и не была укомплектована до штатного состава.

Начальник штаба Донской армии докладывал в августе, что в постоянную армию требовалось призвать 27 тысяч казаков. К 22 августа (4 сентября) некомплект в постоянной армии составлял 9477 человек (отчасти из-за неприбытия казаков из Хоперского, Усть-Медведицкого и Сальского округов, где шли бои). Если требуемые казаки из этих округов и прибыли бы, то некомплект составлял бы 6—7 тысяч из-за общей нехватки казаков данного возраста. Поэтому начальник штаба предлагал призвать казаков 1920 года переписи⁶³².

29 августа (11 сентября) в постоянной армии было 17 593 казака⁶³³ . Приводилась следующая таблица:

Положено по штату.На лицо.Недостаток.

1- я конная дивизия — 5798 38 921 906.

2- я конная дивизия — 5798 42 071 591.

3- я конная дивизия — 5798 35 512 247.

1-я пластунская дивизия— 1 152 452 376 299⁶³⁴.

Проблемой сразу же стало оснащение частей конским составом за счет войска. Некоторые казаки, правда, прибыли на службу по обычаю на своих лошадях. Так, 12 (25) июля 1918 года Краснов объявил: «Начальник 3-й Донской дивизии донес мне, что на укомплектование 12-го Донского казачьего полка прибыли 1146 казаков станиц Верхне-Донского округа, из которых только Каргинская станица, помня старые заветы Тихого Дона, снарядила всех своих казаков конными (69 конных казаков с конским снаряжением), составила из них полусотню, дала значок и, благословив иконою, отправила на службу Дону.

Отрадно слышать о столь высоком и разумном понимании каргинцами святого долга перед Тихим Доном»⁶³⁵.

Все же при всем старании даже в наиболее опекаемом 1-м Донском полку лошадей получили лишь 50 % казаков⁶³⁶. В 11-м Донском лошадей не было даже в конце 1918 года, когда полк отбыл на фронт.

26 августа (8 сентября) 1918 года в Персиановке был устроен парад для членов Большого Войскового Круга. Постоянная армия была представлена 7 батальонами, 33 спешенными сотнями, 6 батареями, 16 конными сотнями, одной мортирной батареей и 5 аэропланами⁶³⁷. Части представились блестяще. «Былая славная Армия 1914 года возродилась в лице этих бравых юношей, отлично кормленных, развитых гимнастикой, прекрасно выправленных, бодро маршировавших в новой, щегольски пригнанной одежде», — писал Краснов.

После парада на Круге был возбужден вопрос о наименовании исторических Донских полков. 4(17) сентября 1918 года был отдан приказ № 391 Всевеликому Войску Донскому: «Согласно с постановлением Большого Войскового Круга, в 3-й день сего сентября состоявшегося в увековечение доблести и воинской славы казачьих полков, победами и кровью заслуживших себе Георгиевские штандарты и знамена, и дабы история подвигов

их, передаваемая из рода в род, от отца к сыну, запечатлевала в сердцах казачьих былую мощь казачью и удаль, и благородство, и красоту воинских подвигов, кои хранились в заветах предков, в их старых обычаях, в полковых маршах и почитании святых покровителей полков, преемственно благословивших полки на подвиги; сохраняя в неприкосновенности полное равенство в чинах и окладах содержания и не давая никаких преимуществ по службе, приказываю: 1 -му Донскому казачьему и 2-му Донскому казачьему полкам, как составленным из казаков Черкасского и 1-го Донского округов, — самых старинных казачьих станиц низовой вольницы Донской, приять отныне и впредь наименование, боевые Георгиевские штандарты, бунчук и знамена, серебряные трубы, отличия на шапки и боевые марши, Историю и дни полковых праздников:

1- му Донскому Казачьему полку — лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка и именоваться впредь лейб-гвардии Казачьим полком.

2- му Донскому Казачьему полку — лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка и именоваться впредь — лейб-гвардии Атаманским полком.

6-й Донской Казачьей батарее — формируемой из казаков Хоперского, Усть-Медведицкого и Верхне-Донского округов старейших казачьих поселений по Хопру, Медведице и Бузулу-ку старинной верховой вольницы казачьей, приять наименование, серебряные Георгиевские трубы, историю и марш Гвардей-ской конной артиллерии лейб-гвардии 6-й Донской Казачьей Его Величества батареи и именоваться впредь лейб-гвардии 6-й Донской батареей...».

Так фактически была восстановлена Донская гвардия.

Тем же приказом передавались Георгиевские знамена и наименования старых Донских казачьих полков всем другим частям «Молодой армии».

4- му — Георгиевский штандарт 26-го Донского полка.

5- му — Георгиевское белое знамя 5-го Донского полка.

6- му — Георгиевское знамя 6-го Донского полка.

7- му — Георгиевское белое знамя 7-го Донского полка.

8- му — Георгиевское знамя 8-го Донского полка.

9- му — Георгиевское знамя 9-го Донского полка.

10- му — Георгиевское знамя 10-го Донского полка.

11- му — знамя 17-го Донского полка, знаки на шапки того же полка, полковой значок генерала Бакланова, украшения на шапки и черные башлыки того же полка.

12- му — Георгиевское знамя 11-го Донского полка и отличия на шапки того же полка.

3-й Калмыцкий полк сохранил название «Калмыцкого». Особое знамя ему было поднесено калмыками.

1- й Донской пластунский полк стал преемником 1-го Донского пластунского батальона.

2- й Донской пластунский полк — 4-го Донского пластунского батальона.

Следует повторно отметить, что старый 7-й Донской Войскового Атамана Денисова полк, формировавшийся из казаков Черкасского округа, сохранил свой состав, но 6 (19) августа был переименован в 96-й конный.

Казаки полка обратились к Кругу и атаману с просьбой не переименовывать их полк, описали подвиги полка в боях с немцами на Румынском фронте, рассказали, что на базе полка был создан партизанский отряд Ф.Д. Назарова (особо отметили, что Ф.Д. Назаров атаманом А.М. Назаровым был произведен в есаулы, в чем возникли сомнения с приходом к власти Краснова, который холодно относился к партизанам), что полк оставался единственным верным правительству зимой 1917—1918 годов и последний бой с большевиками принял 12 (25) февраля у Каменобродского, где был окружен, но прорвался и ушел в Новочеркасск. Здесь «для безопасности» полк назвал себя «революционным», командиром избрал казначея Сухарева, взял под охрану казначейство и святыни и исправно скрывал всех офицеров и партизан из своего полка. Полк сохранил свое белое Георгиевское знамя, и даже брошенное знамя 16-го Донского полка. Казаки особо отмечали, что полк отказался «принять какое-либо активное участие в операциях Го-лубова под станицей Великокняжеской, зовущего идти отбивать золото у партизан генерала Попова». Когда началось восстание, полк принял участие во всех операциях Южной группы⁶³⁸.

Тем не менее сохранивший свой состав и знамя старый 7-й Донской полк стал 96-м конным, поскольку «Молодая армия» комплектовалась исключительно молодыми, не служившими казаками.

17 (30) июня Краснов приказал создать 3-й стрелковый полк из донских крестьян переписи 1918 и 1919 годов. Призыв коренных неказаков переписи 1918 и 1919 годов был назначен на 31 августа (13 сентября).

К 1 (14) августа 1918 года пехота «Молодой армии» составила Пластунскую дивизию из трех полков (2 пластунских, 1 стрелковый). При дивизии был тяжелый артдивизион и химический взвод.

11 (24) августа приказом № 729 3-й стрелковый полк был развернут в два полка по два батальона. Формирование шло с трудом. 16 (29) августа выходил приказ № 752 о пресечении агитации в полку, об аресте агитаторов и предании их военно-полевому суду. Семьи арестованных приказывалось выслать с территории Войска с конфискацией имущества, так же высылались вместе с семьями подозреваемые в агитации. 31 августа (13 сентября) 1918 года переформирование завершилось. 3-й стрелковый полк был развернут в Донскую стрелковую бригаду — 3-й и 4-й стрелковые полки. Пластунская дивизия с изъятием 3-го стрелкового полка сводилась в Пластунскую бригаду.

Тяжелый артдивизион был выделен из состава «Молодой армии» и 9 (22) сентября 1918 года (приказ № 952) подчинен начальнику артиллерии Войска. В Пластунской бригаде был сформирован Пластунский артдивизион, в Стрелковой — Стрелковый артдивизион. Оба из двух батарей по 4 легких орудия в батарее.

После боевого крещения Пластунской бригады под Сареп-той (о чем ниже) пластуны были отведены в тыл (1 -й полк — в Каменскую, 2-й — в Ростов), где пополнены донскими крестьянами; «все это были старые солдаты»⁶³⁹ , которые ударились в дезертирство, после чего полки вновь были пополнены молодыми казаками.

3-й стрелковый полк 26 ноября (9 декабря) был переименован в лейб-гвардии Финляндский, ему было передано знамя лейб-гвардии Финляндского полка.

Когда Донская армия закрепилась на границах, по приказу № 750 от 13 (26) августа стала формироваться 4-я пограничная дивизия из 4-х полков. Каждый полк состоял из 6 сотен — 2 пеших и 4 конных. 1-й полк дислоцировался в Урюпинской, 2-й в ВёшенскоЙ, 3-й — в Каменской, 4-й — в Кагальницкой. Коман-

А.В. Венков

-

,

довать дивизией был назначен командир бывшего 20-го Донского полка Генерального штаба полковник К.П. Шумилин (с производством в генерал-майоры), начальником штаба дивизии стал войсковой старшина Базикин⁶⁴⁰.

Так в общих чертах оформилась «Молодая» постоянная армия, в состав которой входила восстановленная Донская гвардия. Рядовой состав Донской гвардии качественно изначально не отличался от состава обычных армейских полков. Как мы видим, в лейб-гвардии Казачий полк попадали лишь юноши, родившиеся в Черкасском округе. С другой стороны, молодой «черкасне» было два пути — либо в элитные лейб-казаки, либо в пластуны (в пехоту). А вот молодежь 2-го Донского, Донецкого, Таганрогского, Ростовского округов в гвардию попасть не могла вообще.

Настоящим преемником наименования, знамен, труб и истории старых полков отчасти стал офицерский состав новой «Молодой армии».

Глава 13

ДОНСКИЕ ОФИЦЕРЫ

А) ДОНЦЫ

1 мая 1917 года в Войске Донском числилось 3746 офицеров. 2781 был в строевых частях, 758 — в запасных и нестроевых. 97 — на административных должностях⁶⁴¹. Большинство их было офицерами военного времени. До объявления мобилизации в августе 1914 года Дон имел 850 офицеров⁶⁴².

В Донской армии к концу 1918 года, по данным Краснова, было 1282 офицера, то есть втрое меньше, чем в 1917 году.

По данным самого донского командования, в период временного господства на Дону большевиков зимой — весной 1918 года были расстреляны около 300 офицеров, из них 200 в Новочеркасске⁶⁴³. М. Бугураев считал, что в период с 12 (25) февраля по 23 апреля (6 мая) 1918 года в Новочеркасске расстреляли 600 офицеров, потери достигли 30 % кадровых офицеров⁶⁴⁴. Генерал Денисов назвал более точные данные: с 13 (26) февраля по 1 (14) апреля было расстреляно более 500 офицеров, из них

14 генералов, 23 полковника, 292 кадровых офицера⁶⁴⁵. В эмиграции донцы пришли к выводу: «В результате расстрелов Дон потерял свыше 30 процентов кадрового состава офицеров, причем большой процент выпал на долю старшего командного состава»⁶⁴⁶.

300 или даже 600 расстрелянных — огромная потеря для донского офицерского корпуса, но это все же не две трети личного состава.

Сопоставляя цифры, почему-то вспоминаешь выступление есаула Чернецова в офицерском собрании в Новочеркасске в декабре 1917 года: «Господа, пора взяться за оружие! Если придут сюда большевики, будет поздно. Необходимо организоваться и стать стеной у границ области. Если погибну я, то по крайней мере буду знать, что погиб недаром, будет обидно, если нас всех, не ставших на защиту Дона сейчас, начнут потом расстреливать по углам».

Впрочем, Чернецов, что называется, «метал бисер...». О Новочеркасском офицерском собрании очевидцы в основном говорили одно и то же: «Большинство этих офицеров, “прапорщики военного времени”, наполняли запасные сотни; настоящей службы они не знали и на фронт не стремились»⁶⁴⁷. Даже в рядах Добровольческой армии тогда ощущалась нехватка кадровых командиров. Начальник гарнизона «добровольческих» частей в Новочеркасске полковник Булюбаш вспоминал: «Офицерскими ротами командовали офицеры ускоренных четырехмесячных курсов подготовки. Штаб-офицеров для батальонных командиров не хватало. Юнкерским батальоном командовал штабс-капитан Парфенов, военной подготовки из вольноопределяющихся, с 4-мя степенями ордена Военного знака (правильно — Знака Военного ордена. — А.В.)»^ш.

Что касается боевых офицеров, особенно дисциплинированных, тех, кто оставался с полками до момента окончательного роспуска казаков по домам, то их жизнь осложнилась до предела. Некоторые полки прибыли с фронта на Дон к местам своего формирования и разошлись по домам поздно. Так, 1-й Донской полк был распущен только 1 апреля 1918 года. Казаки разъехались по близлежащим родным станицам, а офицеры, которые подбирались в полк отнюдь не по принципу землячества, остались одни, без прикрытия и поддержки, в подавляющем

— II— Mil.. I nil— II— ill- III.I I ..«TTfc—.

большинстве случаев — на чужой территории (в чужом округе, на другом краю Области). Сразу же оказавшись в смертельной опасности, преследуемые новой властью как заведомые враги, они первыми пытались оказать сопротивление, но не встретили тогда поддержки казаков.

Характерны воспоминания участника первого неудачного налета на Урюпинскую: отряду был дан приказ расходиться, и они, 7 офицеров, уходили из станицы под взглядами мирно пашущих казаков. «Задают вопросы. Слышится ирония, а порою и явное глумление». Инициаторы налета уехали, и офицерам, брошенным на произвол судьбы, пришлось скрываться на родном Дону (!) у казаков своего полка, своих вестовых, и в условиях господствовавшего антиофицерского настроя ждать общего восстания⁶⁴⁹.

И все же на фоне массовых казачьих восстаний, когда станицы выставляли на фронт все мужское население от 18 и иногда до 60 лет (но, пройдя свой юрт или свой округ, станичные дружины заметно редели), донское офицерство выглядит довольно бледно.

С конца мая 1918 года, как только часть территории Дона была освобождена, начинается отток офицеров из рядов армии «по домашним обстоятельствам». Приказом № 108 от 23 мая (5 июня) 1918 года увольняются сразу 12 подъесаулов, 21 сотник, 55 хорунжих и 8 прапорщиков.

Приказом № 272 Краснов запрещает увольнять «по домашним обстоятельствам» офицеров моложе 31 года. Но 14 июля, 19 июля и 28 июля (ст.стиля) вновь следуют приказы с длинными списками офицеров, уходящих из Донской армии. Так, приказом № 628 от 28 июля (10 августа) увольняются 6 есаулов, 3 подъесаула, 5 сотников, 1 поручик, 22 хорунжих, 3 прапорщика. Из 6 есаулов удалось идентифицировать 5-х. Четверо из них — офицеры-фронтовики, награжденные многими орденами, 1 — преподаватель Новочеркасского юнкерского училища.

Среди уходящих офицеров Верхне-Донского округа (При-каз№ 545 от 19 июля 1918 г.), например, явно видна еще одна тенденция — уходят учителя хуторских школ, ставшие офицерами военного времени—хорунжий Выпряжкин Арсений Феофанович (Мигулинской станицы), учитель с хутора Калинова; хорунжий Сытин Андрей Афиногенович (Мигулинской станицы), той же

школы (А. А. Сытин успел побывать депутатом от Мигулинской станицы на I съезде Советов Донской республики в апреле 1918 года); Ушаков Пантелей Иванович (Еланской станицы), учитель Еланского станичного двухклассного училища. Впрочем, скоро всех троих мы вновь увидим активными участниками борьбы...

Краснов писал: «Офицеры в полках были свои же станичники. Если их не хватало, брали казаков-офицеров из других станиц, брали офицеров и неказаков, но им первое время не доверяли и к ним присматривались. Если офицер оказывался молодец, его зачисляли к себе в станицу казаком и не отказывали в земельном пае... Младшие офицеры были хороши, но в сотенных и полковых командирах ощущался большой недостаток. Пережившие за время революции слишком много оскорблений и унижений, старшие начальники недоверчиво относились к казачьему движению и первое время прятались по станицам и в Новочеркасске, избегая идти на фронт»⁶⁵⁰.

Если мы рассмотрим Сводный отряд Верхне-Донского округа («отряд 8 станиц»), собранный для «отражения Подтелко-ва» и участвовавший в боях за Милютинскую и Морозовскую с войсками Ворошилова и местной Красной гвардией, то обнаружим следующее. В приказах встречаются 50 фамилий офицеров этого отряда. В подавляющем большинстве это прапорщики, хорунжие и сотники. Всего два войсковых старшины — Ушаков Николай Александрович (Краснокутской станицы), который никакой командной должности не занимает (позже, осенью 1918 года, он некоторое время будет командовать Крас-нокутским полком), и командир Милюгинского полка Коньков Николай Яковлевич, участник Русско-японской войны, отправленный в начале 1914 года на пенсию. Из пяти высших должностных лиц—командира отряда, начальника штаба и трех полковых командиров — кадровых офицеров трое: командир отряда подъесаул Попов Василий Степанович (Еланской станицы), выпущенный из Новочеркасского училища в 1908 году, уже названный войсковой старшина Коньков (Милютинской станицы) и командир 2-го полка подъесаул Давид Васильевич Клещов, закончивший в 1913 году Кубанское Алексеевское училище и служивший во время Мировой войны в 11-м Донском полку полковым адъютантом.

Командир 3-го полка подъесаул Пантелей Фомич Каргин (Вёшенской, затем Каргинской станицы) в 1907 году поступил в Новочеркасское юнкерское училище, но 31 января 1909 года был отчислен «за дурное поведение», службу проходил в 11-м Донском полку, где в 1913 году был произведен в подхорунжие. Офицерский чин он получил уже в годы войны.

Начальник штаба отряда хорунжий Афанасий Степанович Попов, родной брат командира отряда, был офицером военного времени, до войны служил учителем в Поповской (на Чиру) хуторской школе.

Как видим, все начальство местное и не в больших чинах.

Среди сотенных командиров кадровых офицеров было еще меньше. Примером может служить Вёшенский полк, формировавшийся в июне 1918 года в окружной станице в спокойной обстановке вдали от линии фронта. Командовал полком войсковой старшина Афанасий Леонтьевич Агафонов (Казанской станицы). Он отслужил срочную службу в артиллерии, сдал экстерном экзамены на права вольноопределяющегося, затем поступил в Новочеркасское юнкерское училище, которое закончил в 1904 году. Долгое время он служил в Казанской станице обучающим офицером, готовил молодых казаков к службе.

Полк выставил на фронт три конные сотни (пешие остались в окружной станице нести гарнизонную службу). Все сотенные командиры были из Вёшенской станицы. Кадровым из них являлся лишь командир 1-й сотни есаул Кудинов Николай Николаевич, выпущенный из Новочеркасского юнкерского училища в 1901 году подхорунжим в 12-й Донской полк. 2-й сотней командовал сотник Илья Гурьевич Сафонов, он имел базовое сельскохозяйственное образование, закончил Новочеркасское юнкерское училище (3-месячные курсы) в 1915 году, служил во 2-м Донском запасном полку, где муштровал молодых казаков. Когда началась Гражданская война, он короткое время был начальником разведки войск Верхне-Донского округа. Прекрасный наездник, после войны в эмиграции возглавлял труппу цирковых джигитов. 3-й сотней командовал сотник Афанасий Ефремович Стефанов, закончивший Новочеркасскую учительскую семинарию и ускоренные курсы Новочеркасского юнкерского , училища (1916 год). Во время Мировой войны А.Е. Стефанов служил рядовым в 12-м Донском полку (ранен, награжден «Георгием» 4-й степени), а после училища — в 3-м пешем батальоне на Турецком фронте.

В целом количество и качество офицерского состава казачьего полка можно рассмотреть на примере Казанского и Ми-гулинского полков Верхне-Донского округа.

В приказах времен атаманства Краснова встречается 31 фамилия офицеров 29-го Казанского казачьего полка.

Командовал полком войсковой старшина Борис Михайлович Жиров (станицы Терновской), явно присланный с «Нижнего Дона». В рядах полка есть один неказак — поручик Федотов В.В. Все остальные — Казанской станицы. Нет ни одного кадрового довоенного производства. Два учителя — хорунжий Колычев ПА. и прапорщик Улитин Г.А. Один — с правами вольноопределяющегося по образованию. Три подъесаула произведены в офицеры из казаков «за отличия» в 1915 году. Один из них — Чеботарев Яков Степанович — сверхсрочный вахмистр лейб-гвардии Атаманского полка, полный Георгиевский кавалер, кресты 2-й и 3-й степени ему вручал сам император -Николай II. Остальные упоминающиеся в приказах офицеры произведены уже во время Гражданской войны. Последние 12 — в начале 1919 года. Подавляющему большинству этих хорунжих и сотников далеко за 30.

Да, перед нами истинно народная армия.

Несколько лучше была ситуация в 31-м Мигулинском полку. Из 27 известных нам офицеров полка кадровых гораздо больше. Это сменявшие друг друга командиры — Толоконников Петр Николаевич (Мигулинской станицы), переведенный командовать 12-м Донским полком «Молодой армии»; Кореню-гин Александр Иванович (Казанской станицы), бывший станичный атаман Мигулинской станицы, переведенный командовать 2-м пограничным полком, и Бирюков Иван Романович (Коче-товской станицы), бывший атаман Каменской станицы.

Наиболее заметная фигура из них — Коренюгин, закончивший Елизаветградское кавалерийское училище еще в 1886 году, принявший полк в возрасте 54 лет. Уже в эмиграции, в 1922 году, начальство давало ему следующую характеристику: «Умственно высок. Военное дело любит. Начальникам верит. С сослуживцами дружен. С подчиненными строг. К спиртному беспристрастен. Вынослив, мужественен».

Кадровыми были подъесаулы Александр Иванович Коршунов, Николай Иванович Попов, Дмитрий Андреевич Чайкин.

Два подъесаула — Яков Доманов и Иван Колычев — были произведены в офицеры во время войны. Один из офицеров — Выпряжкин Арсений Феофанович — учитель, был произведен при Керенском, а в июле 1918 года подавал в отставку «по домашним обстоятельствам», не хотел служить при Краснове.

Четверо офицеров полка — неказаки: подпоручики Трощенко Алексей, Смирнов Михаил, Павлов Петр, Павлов Прокофий.

Пятеро стали прапорщиками в мае 1918 года, пятеро получили офицерские чины в декабре 1918 года. Все они — местные мигулинские казаки, большая часть — моложе 30 лет, выбились «за отличия».

Интересна служба одного из них — Буханцова Георгия Захаровича. Родился 20 апреля 1891 года. Образование домашнее. Призван в 12-й Донской полк. Во время Мировой войны заслужил 4 Георгиевских креста и 1 Георгиевскую медаль. Подхорунжий. В Мигулинской сотне отряда есаула Гаврилова 5(18) мая отправился «поднимать Хопер». 31 мая (13 июня) 1918 года произведен в прапорщики «за боевые отличия». С 1 (14) июля

1918 года — в Мигулинском конном полку. С 7 (20) июля временно командир сотни, с 1 (14) августа 1918 по 24 июня (7 июля)

1919 года — командир сотни. 19 декабря 1918 года (1 января

1919 г.) произведен в сотники (старшинство с 13 октября 1918 г.). 31 января (13 февраля) 1919 года награжден орденом Св. Анны III степени. 24 июня (7 июля) 1919 года переведен в 96-й полк (до 23 сентября 1919 г.). 29 марта (11 апреля) 1920 года произведен в подъесаулы. Со 2 (15) июня 1920дода временно командир сотни 62-го конного полка. Со 2 (15) октября по 22 декабря

1920 года — командир сотни этого полка.

Ранен — 21 декабря 1918 года.

12 июля 1919 года.

22 июля 1920 года.

6 августа 1920 года.

Современники признавали: «Строго говоря, в Гражданскую войну в строевых казачьих частях настоящих офицеров, т.е. старых кадровых, почти не существовало.

— У нас все офицеры “химические”, — часто говорили в полках.

— А что это значит?

— Произведены на фронте из простых казаков. Где там достанешь настоящие погоны? Вот ему и чертят химическим карандашом звездочки. Иные настоящих погон, из позумента, за всю службу ни разу не носили.

Иногда казаки говорили про “химических” офицеров:

— Какой он офицер? Такой же казуня, как и все. Прапорщик от сохи»⁶⁵¹.

В «низовых», особенно в «черкасских» полках положение с офицерами было лучше. Например, 28 июля (10 августа) 1918 года в Богаевском пешем полку в полковники произведены сразу трое — Концов Алексей, Макеев Николай и Раздоров Леонид. Все, естественно, кадровые, участники Мировой войны, награжденные многими орденами. Концов командовал 57-м Донским полком, Макеев служил в 29-м, Раздоров — в первоочередном 14-м.

Традиционно донское дворянство и донская служилая верхушка группировались вокруг Черкасска, а затем — Новочеркасска. Это сказалось и в ходе Гражданской войны. Так, в приказах по Новочеркасскому пешему полку проходят 42 офицера, половина из них — от подъесаула и выше. Неказаков — 7. Произведенных уже в ходе Гражданской войны—10.

Молодые офицеры ускоренных военных выпусков (в том числе и неказаки) направляются из Новочеркасска в округа в распоряжение окружных атаманов, которые, в свою очередь, направляют их в полки местного формирования. Так, в Сальс-кий округ в июле 1918 года постоянно прибывают из Новочеркасска группы офицеров, в основном — неказаков. 6(19) июля в штаб Задонского отряда прибыли и были распределены в Великокняжеский полк капитан Прохоров и прапорщик Пронин, а в Орловский полк — подпоручик Безуглов, корнет Побединс-кий и юнкер Фролов⁶⁵². 14 (27) июля прибыли в Сальский округ еще 9 офицеров-неказаков.

Гораздо лучше обстояло дело в полках «Молодой армии», особенно в 1-й бригаде 1-й Донской дивизии — в лейб-гвардии Казачьем и лейб-гвардии Атаманском полках. По данным И.Н. Оприца, из 50 офицеров нового лейб-казачьего полка 28 принадлежали к составу старого лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка⁶⁵³ . Из 44-х (из них 3 прикомандированных)

офицеров Атаманского полка нового состава 22 служили еще в старом лейб-гвардии Его Высочества Наследника Цесаревича Атаманском полку.

В других полках «Молодой армии» подобная последовательность почти не просматривалась.

4-й Донской полк по идее должен был наследовать 26-му Донскому полку (чье Георгиевское знамя он получил). Но если мы сверим списки 26-го Донского полка, составленные в 1917 году перед выборами на Большой Войсковой Круг, — 43 офицера⁶⁵⁴ , и распубликованные при Краснове списки офицеров 4-го Донского полка «Молодой армии» — 45 офицеров полка и 7 прикомандированных, — то совпадут лишь 5 фамилий — сам командир полка полковник Григорий Петрович Лобов, есаул Леонтий Константинович Дронов и сотники Аханов Александр Николаевич, Фетисов Виктор Михайлович и Мельников Сергей Николаевич.

В других полках ситуация сложилась еще хуже. В 9-м Донском полку не было ни одного офицера прежнего 9-го полка; в 10-м Донском — ни одного офицера прежнего 10-го (хотя некоторые служили в той же дивизии, в 11-м и 12-м полках; 11-й Донской полк, унаследовавший громкое имя «Баклановского», значок с черепом и костями и прочие «баклановские» отличия, не имел в своих рядах ни одного офицера прежнего 17-ш Донского генерала Бакланова полка (хотя там были из прежних 1, 10 и 13-го полков); в 12-м Донском полку, унаследовавшем знамя, знаки отличия и историю прежнего 11-го, оказалось всего трое офицеров из старого состава — есаул Свеколкин Иосиф Дмитриевич, подъесаул Фетисов Владимир Филиппович и подъесаул Каргин Никита Максимович.

Командный состав 3-го Калмыцкого полка был составлен в основном из офицеров второочередных полков. Калмык среди них был один — хорунжий Буриков Эрдне Сарникович. К основному составу полка (25 офицеров) прикомандировывались 6 офицеров, 5 из них, будучи казаками, служили ранее в кавалерийских попках — ротмистр Скачков, штаб-ротмистр Янов и др.

В 1-м и 2-м Пластунских полках преемственность офицерского состава тоже не прослеживается. 1 -м полком командовал полковник Булюбаш — бывший курсовой офицер Павловского училища, который проявлял своеобразные педагогические

качества в боевой обстановке — чтобы ликвидировать панику, заставлял казаков делать ружейные приемы и читать «Отче наш»⁶⁵⁵ .

Зная о возрождении многих полков старой Российской императорской армии в рядах Вооруженных сил Юга России, в рядах других белых армий, мы можем сравнить эти явления с возрождением старых Донских полков. Обычно спаянная группа офицеров (иногда с наиболее преданными унтер-офицерами) какого-либо полка старой армии являлась, преодолев разные препоны, с полковым знаменем или штандартом к белому командованию и изъявляла желание возродить полк. Костяком возрождаемого полка становились его старые офицеры, рядовой состав набирался из местных мобилизованных или даже военнопленных. Процесс возрождения шел снизу, от офицеров полка.

На Дону возрождение идет сверху и, за исключением лейб-гвардии Казачьего и лейб-гвардии Атаманского полков, фактически на пустом месте.

Во многом это объясняется тем, что, за исключением всё тех же гвардейских казачьих полков, офицерский состав старых Донских полков в мирное время был не постоянным, а переменным. После окончания училища офицер какое-то время (2—4 года) служил в полку, а затем мог быть отправлен «на льготу», на половинное жалование, потом его снова могли направить в полк на службу и снова «на льготу» — быть резервом на случай всеобщей мобилизации. Практиковался переход из одного полкового звена в другое. Будучи «на льготе», офицеры часто устраивались на какую-либо должность при войсковой администрации — смотрителями войсковых складов, лесов и рыбных ловель — или шли на общественную службу — избирались атаманами станиц. Таким образом, они не были так привязаны к своему полку, как «русские» офицеры или те же лейб-казаки и атаманцы.

Когда началось восстание, многие офицеры продемонстрировали более тесную связь со своими станицами, чем со своими старыми полками, и вступили в станичные дружины или в станичные полки. Из того же 11-го Донского полка, чье знамя, история и т.д. были переданы 12-му полку «Молодой армии», есаул Попов Никита Иванович командовал 17-м полком Усть-Мед-ведицкого округа, подъесаул Давид Клещов командовал 2-м полком Сводного отряда Верхне-Донского округа («отряд 8 станиц»), есаул Николай Туроверов возглавил 4-й пограничный полк, вышедший в офицеры из подхорунжих Фаддеев Тимофей Алексеевич (станичная кличка — «Тимофей Ветряк») возглавил Каргинский станичный отряд, три сотника — Бондарев Иван Данилович, Киселев Григорий Тимофеевич и Сухарев Николай Евграфович — оказались в штабе окружного атамана Верхне-Донского округа. Сам командир полка (предпоследний) генерал Святослав Варламович Денисов командовал всей Донской армией...

Полковая спайка все же сказывалась — в течение 1918 года в 12-й полк разными путями попадают еще три офицера старого 11-го Донского полка — войсковой старшина, а потом — полковник и генерал Дмитрий Степанович Кривов и сотники Голованов Алексей Федорович и Косоногое Александр Николаевич.

Бросается в глаза, что офицеры «тасуются» по полкам «Молодой армии» с учетом характеристики рядового состава. Так, 11 -й полк «Молодой армии» назывался теперь «Баклановским» и формировался из казаков Хоперского округа. Старый 17-й Донской генерала Бакланова полк всегда пополнялся казаками Усть-Медведицкого округа. В этом отношении преемственность «№ полка — округ» сохранили лишь 5,6 и 12-й полки «Молодой армии». В новый «Баклановский полк» не попал ни один офицер старого 17-го «Баклановского» полка, зато были посланы офицеры старых 1-го и 13-го полков, ранее командовавшие хоперскими казаками. Принял полк войсковой старшина старого

13-го полка Арсений Васильевич Овчинников, сам хоперский казак Ярыженской станицы.

Можно отметить широкое распределение по полкам «Молодой армии», а затем и 4-й пограничной дивизии офицеров старого 10-го Донского генерала Луковкина полка, любимого полка атамана Краснова, которым он командовал в начале Первой мировой войны. Возможно, в них Краснов видел цементирующую основу молодых полков. В то же время некоторые офицеры старого 10-го Донского полка действовали в качестве самостоятельных командиров отрядов (знаменитый Роман Лазарев), а Евгений Тапилин поднялся в 1918 году до командира войск Цимлянского района.

Пластунские полки были укомплектованы в основном офицерами старых второочередных и третьеочередных полков и нестроевых частей. В полках 4-й пограничной дивизии кадровых офицеров тоже много, но заметно присутствие среди них уроженцев именно тех округов, где расквартирован пограничный полк (особенно это заметно во 2-м пограничном полку в Вёшенской), либо офицеров, которые служили в старых полках, формируемых в этих округах (так в 3-м пограничном полку, расквартированном в станице Каменской Донецкого округа, много офицеров старых 10-го и 27-ш полков).

В целом можно выделить три группы донских офицеров — немногочисленные кадровые, довоенных выпусков, которые постепенно заняли в армии высокие должности (от командира полка и выше); более многочисленные офицеры военного времени, закончившие трехмесячные курсы юнкерских училищ, плотно занявшие посты на уровне командиров сотен и батарей (среди них много учителей, агрономов, ветеринаров, недоучившихся студентов); такая же многочисленная группа офицеров, произведенных «за отличия» из простых казаков (немногие произведены еще во время Первой мировой войны, гораздо больше — в годы Гражданской). Из последних двух категорий немногие «самородки» достигли уровня командиров полков, и даже поднялись выше.

Типичными представителями первой категории можно считать нескольких офицеров Казанской станицы — Дроновых.

Дронов Алексей Никифорович, старший по возрасту, был выпущен из Новочеркасского юнкерского училища еще в 1887 году, служил в строевых частях и «по выборам» (избирался атаманом Милютинской станицы), в 1905 году был, наконец, произведен в есаулы. За довоенный период заслужил три ордена (Святого Станислава III и II и Святой Анны III степени) и получил Высочайшее благоворение за отличное окончание офицерской кавалерийской школы. Первую мировую войну начал комндиром 1-й сотни 12-го Донского полка, затем стал завхозом полка, с 17 августа 1915 года временно командовал полком, произведен в войсковые старшины и полковники (с 26 апреля 1915 г.), заслужил еще одну Анну и два Владимира. В апреле 1917 года назначен командиром 27-го Донского полка 5-й Донской дивизии. Однако в Гражданской войне в боевых операциях

не участвовал. Был помощником инспектора кавалерии Донской армии.

Дронов Василий Никитович, 1883 года рождения, закончил училище в 1906 году и был выпущен хорунжим во 2-е полковое звено, в 1908 году переведен в 11-е звено и служил адъютантом 45-го Донского («кадрированного») полка, затем все же попал в первоочередной 11 -й Донской полк и, проходя там службу, заслужил Станислава III степени (1911 г.) и выиграл приз за стрельбу (1912 г.). Мировую войну начал в рядах второочередного 28-го Донского полка, произведен в подъесаулы й есаулы (с 15 октября 1916 г.). В 1917 году — председатель полкового комитета и делегат от полка на Большом Войсковом Круге.

В мае 1918 года произведен в войсковые старшины, назначен командиром 30-го Мешковского полка. 5 ноября 1918 года произведен в полковники за отличия в боях. С 21 сентября 1919 года — окружной атаман Верхне-Донского округа.

Дронов Леонтий Константинович, 1884 года рождения, в 1905 году поступил в 12-й Донской полк казаком, а в 1906-м, пользуясь правами по образованию 2-го разряда, — в Новочеркасское юнкерское училище сверх комплекта. В 1909 году выпущен из училища хорунжим в 16-й Донской полк. В 1914году, будучи сотником 16-го Донского полка, награжден Станиславом III степени. Во время Мировой войны по мобилизации попал в 26-й Донской полк, где был заведующим оружием, временно командовал 2-й и 4-й сотнями. Заслужил еще одного Станислава, две Анны (III и IV степени) и «Георгиевское оружие». 23 сентября 1915 года в конной атаке ранен пулей в левую ногу с переломом обеих костей голени. 18 декабря 1915 года произведен в подъесаулы с 23 сентября 1915 года. После лечения вернулся в полк, командовал сотней особого назначения 4-й Донской дивизии и 6-й сотней своего полка. В 1917 году произведен в есаулы.

В 1918 году зачислен в 4-й Донской полк «Молодой армии». В 1920 году — в административном отделе штаба 1-й Донской дивизии.

Как видим, среди уставших на Мировой войне «кадровых» четко просматривается тенденция устроиться в конце концов на нестроевую штабную должность. И высшее начальство, само «кадровое», видимо, проявляет понимание. Впрочем, были и яркие исключения, люди, влюбленные в войну. Таким видится нам офицер той же Казанской станицы Василий Васильевич Фолометов.

Василий Фолометов родился 9 (21) апреля 1886 года, закончил Усть-Медведицкое духовное училище. В 1904 году добровольно вольноопределяющимся поступил в 1-й Донской полк, а оттуда в Новочеркасское юнкерское училище, откуда дважды отчислялся, второй раз в 1909 году «за дурное поведение». Поскольку зачисление и отчисление сопровождались переводом в другой полк, Фолометов успел послужить в 1,4,8 и 11 -м полках и в 1-й отдельной сотне, пока в 1910 году ни закончил курс военных наук по 2-му разряду.

Во время Первой мировой войны он сражался в рядах 37-го Донского полка (с 16 августа 1914 по 4 декабря 1917 г.), два года командовал конно-саперной командой, 1 год и 4 месяца командовал сотней, был ранен и контужен, заслужил ордена «Святого Станислава III степени, Святой Анны IV и III степеней и Святого Владимира IV степени. За отличия досрочно произведен в подъесаулы (с 1 сентября 1915 г.) и есаулы (с 5 октября 1916 г.).

В боях с большевиками, как указано в послужном списке, участвовал с 15 февраля 1918 года.

Самое активное участие Фолометов принял в восстании на территории Верхне-Донского округа, вел переговоры с большевиками, обманом захватил командира Тираспольского отряда 2-й социалистической армии Венедиктова. 31 мая 1918 года Фолометов был назначен командиром отряда из 2-х сотен против слободы Солонка, в тот же день произведен в войсковые старшины (с 30 апреля 1918 года).

В июне 1918 года Фолометов получил назначение командиром Еланско-Букановского полка. Это был его звездный час. Ни про одного полкового командира (разве что про Гуселыцикова) не печатали столько статей, сколько про Фолометова, в донских газетах за 1918 год.

Зимой 1918—1919 годов, отступая с отрядом генерала Гуселыцикова, Фолометов принял под свое командование Гундо-ровский Георгиевский полк, но с гундоровцами у него не заладилось, и Гуселыциков, 1-й командир полка, обвинил Фолометова в трусости, за что тот влепил Гуселыцикову пулю в грудь и сел на гауптвахту.

Во время Гражданской войны Фолометов заслужил еще четыре ордена — Святой Анны II степени, Святого Станислава II степени, Святого Владимира III степени, и даже Святого Николая II степени, — был снова ранен и контужен. В сумме в этой войне 4,5 месяца был помощником командира полка, 9 месяцев — командиром полка, 4 месяца — командиром бригады, 1 месяц — начальником обороны Черноморского побережья. Отслужив в 7-м Донском полку в Крыму у Врангеля, Фолометов ушел в эмиграцию, где был зачислен рядовым в тот же Гун-доровский полк, и тот же Гусеяыциков писал на него аттестации: «Умственно очень хорош, может обучать, требователен, но к спиртному пристрастен, что и портит службу». Впрочем, позже Фолометов «выправился» и... возглавил Гундоровский полк.

В качестве представителей второй категории офицеров можно привести двух Колычевых из той же Казанской и соседней Мигулинской и Митченкова, казака станицы Мигулинской.

Тимофей Ионович Колычев родился 22 января 1887 года, закончил городское училище и работал учителем в Поздняков-ской хуторской школе Мигулинской станицы. В армию он был призван 27 мая 1915 года рядовым казаком, 20 июля 1915 года попал на фронт, затем 1 января 1916 года поступил в Новочеркасское юнкерское училище. 1 мая 1916 года он был произведен в прапорщики и направлен в запасной полк, в 1917 году произведен в хорунжие. От своей станицы посылался делегатом на Большой Войсковой Круг. В Гражданской войне участвовал с 1 (14) апреля 1918 года, служил в 30-м Мешковском полку, произведен в сотники, награжден Станиславом III степени и Анной IV степени. Три раза ранен. 6 месяцев командовал сотней, 4 месяца был завхозом полка. В Крыму при Врангеле был произведен в подъесаулы (13 августа 1920 г.) и в тот же день — в есаулы за отличия. В эмиграции был взводным командиром в Гун-доровском полку.

Так же начинал свой боевой путь Петр Андреевич Колычев (родился 29 июня 1893 года), который успел закончить Усть-Медведицкую учительскую семинарию. 27 мая 1915 года — казак запасного полка, 5 августа 1915 года — в 29-м Донском полку, 14 декабря 1915 года направлен в Новочеркасское училище, откуда (вместе с предыдущим) выпущен прапорщиком 1 мая 1916 года. 5 мая 1916 года отправлен в Майские лагеря, затем

14 июля 1916 года — в 44-й Донской полк. 7 мая 1917 года произведен в хорунжие.

В Гражданской войне участвовал с 20 апреля 1918 года, с момента восстания Казанской станицы. Служил младшим офицером в 29-м Казанском полку. В январе 1919 года командирован на Царицынский фронт, где служил в Царицынском ударном батальоне и сводном стрелковом полку. В 1920 году у Вран-j геля произведен, наконец, в сотники (10 мая 1920 года,

старшинство — с 1 января). Ушел в эмиграцию.

Митченков Дмитрий Федорович (родился 23 октября 1896 года) закончил Богучарскую гимназию, обучался в Харьковском университете на юридическом факультете. Во время I Мировой войны направлен в Ташкентское военное училище,

откуда выпущен прапорщиком 12 апреля 1916 года. Всражени-| ях Мировой войны не участвовал, зато в Гражданской войне

участвовал с 23 апреля 1918 года. Сменил шесть полков — 29-й Казанский (23 апреля—5 июля 1918 г.), 32-й Вёшенский(5 июля— 7 августа 1918 г.), 30-й Мешковский (10 августа 1918 — 4 ноября 1919 г.), 84-й конный (4 ноября 1919—1 февраля 1920 г.), 96-й конный (1 февраля—1 августа 1920 г.), конный полк конвоя командующего Донской армией (у Врангеля полк назывался «2-й Донской»). 3 раза ранен. Заслужил 5 орденов: Святого Станислава III степени — 30 октября 1918 года, Святой Анны III степени—10 декабря 1918 года), Святой Анны ГУ степени — 3 июня I 1919 года, Святого Владимира ГУ степени — 20 мая 1919 года,

Святого Станислава II степени. С 20 марта 1920 года — подъесаул.

Перед нами, как видим, бессменные «медные котелки», которым служить и служить... Кроме того, у них нет пресловутой «лапы» в верхах.

, Видимо, бывшие хуторские учителя, люди терпеливые, и

¹ другие хуторские «интеллигенты» лучше вписывались в народ-

_: ную армию, созданную их бывшими учениками, и легче нахо-

| дили общий язык с рядовыми казаками, чем отрицавшие лю-

I бую «партизанщину» кадровые офицеры.

Еще легче вписывались в контекст народной армии офицеры, закончившие ускоренные курсы во время Мировой войны, но не имеющие серьезного базового образования, отслужившие & длительный срок рядовыми казаками и урядниками. Именно

они чаще (по сравнению с бывшими учителями, студентами, агрономами и ветеринарами) занимают должности командиров полков, и даже выше.

Примером могут служить казак Вёшенской станицы Петр Григорьевич Богатырев и казак Еланской станицы Афанасий Ежов.

Ежов, казак переписи 1902 года, в 1903 году поступил добровольцем в 10-й Донской полк, пользуясь правами по образованию 2-го разряда. В 10-м полку он был произведен в младшие урядники, старшие урядники и подхорунжие (5 июня 1907 года) и остался на сверхсрочную. Во время Первой мировой войны он стал офицером. Закончил войну сотником. Когда началось восстание, Ежов во главе сотни Еланской станицы ходил с есаулом Гавриловым «поднимать Хопер», затем командовал сотней в Еланско-Букановском полку. Был произведен в подъесаулы, есаулы, войсковые старшины. В начале 1920 года командовал 20-м Вёшенским полком.

Петр Григорьевич Богатырев (родился 18 июня 1890 года) был призван на службу в 12-й Донской полк. Перед отправкой в полк в 1912 году получил в майских лагерях 2-й разряд по наездничеству. В полку произведен в младшие урядники (25 мая 1914 года). Во время Первой мировой войны заслужил два Георгия и две медали, произведен в старшие урядники. В1917 году послан в Новочеркасское юнкерское училище, закончил ускорнные курсы 1 июня 1917 года. В 1918 году активно участвовал в восстании, был назначен начальником окружной милиции Верхне-Донского округа, произведен в сотники. В апреле 1919 года летал на самолете за линию фронта на связь с повстанцами Верхне-Донского округа, остался у повстанцев и возглавил 6-ю повстанческую дивизию (с 1 (14) мая по 16 (29) июля 1919 г.), произведен в есаулы (3 (16) июня 1919 г.). После расформирования повстанческой армии — помощник командира 19-го Еланского полка (с 10 (23) августа 1919 по 14 (27) марта 1920 года). Делегировался от полка на Большой Войсковой Круг. В эмиграции был рядовым в Гундоровском полку, аттестовался положительно: к начальству относится с верой и уважением, к подчиненным строг и внимателен, в отношении к спиртному воздержан, обладает отличным здоровьем...

И, наконец, не менее многочисленная третья категория — офицеры, произведенные «за отличия» из рядовых во время Первой мировой и уже в годы Гражданской войны.

Таков казак Казанской станицы Попов Павел Гаврилович, 1883 г. рождения, сверхсрочник, произведенный в офицеры 1 мая 1915 года «за отличия». Первую мировую войну он закончил сотником. В Гражданской войне участвовал в рядах Казанского полка с 18 апреля 1918 года, с начала восстания. В неразберихе первых месяцев войны с большевиками трижды производится в подъесаулы — 31 мая 1918 года за отличия в боях Верхне-Донского отряда, 21 июля 1918 года за бои в составе Сводного отряда Верхне-Донского округа (21 июля тем же приказом он производился в есаулы) и 24 октября 1918 года за отличия в боях Северо-Западного района. Вот так! Три внеочередных производства, а всего лишь подъесаул... В январе 1919 года переведен командиром сотни в 41 -й конный полк. До конца войны был помощником командира этого полка, произведен в войсковые старшины.

Таков казак Мигулинской станицы Мешков Николай (родился 6 декабря 1882 года). Действительную службу проходил в 12-м Донском полку, младший урядник (12 апреля 1908 года). В Мировой войне участвовал в рядах третьеочередного 46-го Донского полка, подхорунжий, в 1917 году член полкового комитета. 20 октября 1917 года произведен в прапощики «за отличия». В восстании с 1-го дня — с 18 апреля. Командир сотни 30-го Мешковского полка (18 апреля — 2 ноября 1918 года). С 18 апреля по 22 августа 1919 года командир сотни 96-го конного полка. С 1 ноября 1919 года — командир сотни полка конвоя командующего Донской армией. Есаул. Ушел в эмиграцию. В аттестации, похожей на другие, одна необычная деталь — «любит литературу».

Все той же Казанской станицы Тимофей Дмитриевич Разогреве (родился 13 мая 1887 года), кавалер двух Георгиев и трех медалей, в хорунжие произведен 5 июля 1919года. Служил в 29-м Казанском полку, в 1919-м — участник Верхне-Донского восстания, командир полка (за восстание и произведен в офицеры). Затем — в 43-м конном полку и в полку конвоя командующего Донской армией. Последний чин — сотник.

Соседней Мигулинской станицы казак Лагутин Савва Сергеевич (родился 5 декабря 1886 года), кавалер двух Георгиев, произведен в хорунжие 29 марта 1920 года, до этого сражался в рядах 31-го Мигулинского полка, участвовал в Верхне-Донском восстании (командир сотни), переведен в 96-й конный полк, затем в 4-й сводный и, наконец, в 62-й конный. Трижды ранен — 24 ноября 1918 года, 10 апреля 1919 года и 24 октября 1920 года, контужен 6 августа 1920 года.

А вот путь наверх на первый взгляд довольно гладкий: казак Вёшенской станицы Афонин Иван Петрович (родился 24 июня 1889 года). Действительную службу проходил в 11-м Донском полку, младший урядник (12 ноября 1912 года). Ни особого роста, ни особых наград. В Гражданскую же рванул вверх — хорунжий с 8 ноября 1918 года «за отличия», сотнике 18 февраля 1919 года «за отличия», подъесаул с 9 сентября 1919 года «за отличия», есаул с 5 сентября 1920 года «за отличия». Почему так быстро? Есть объяснение: должность — начальник пулеметной команды — 1 год 8 месяцев.

Б) ИНОГОРОДНИЕ «РУССКИЕ» ОФИЦЕРЫ

Бич любого народного восстания, любой народной армии — отсутствие кадров. Но поскольку Гражданская война в России носила бесспорно классовый характер и явно просматривалось еще и культурное противостояние, Донская армия, как армия антибольшевистская, гарантированно получала поддержку других противников нового российского режима и сама служила им прибежищем.

Для «русских» офицеров, попавших на Дон, было, в зависимости от квалификации и военной специальности, три пути — в штабы (о чем ниже), в строевые части или в технические части Донской армии. Административные должности, согласно приказу № 621 от 30 июля 1918 года, могли занимать только казачьи офицеры⁶⁵⁶ .

Офицеры-неказаки явно просматриваются в строевых частях армии. Ими были укомплектованы пластунские и стрелковые полки «Молодой армии». Ко 2-му пластунскому полку был прикомандирован 71 офицер-неказак (из 114 офицеров полка). В 3-мстрелковом полку на 3 офицера-казака приходилось 56 не-

казаков. В 4-м стрелковом полку в начале формирования все офицеры (31 человек) были неказаки.

В чисто казачьих полках они нередко занимали командные посты. Например, в 36-м Боково-Каргинском полку командиром 1-й пешей сотни был поручик Громовенко Иван, в 33-м Еланско-Букановском сотней командовал штабс-капитан Ры-калов Сергей.

В технических частях армии офицеры-неказаки составляли 60 % офицерского состава⁶⁵⁷ .

Многие эти офицеры были уроженцами Донской области — выходцами из иногородних или коренных крестьян, из городских слоев.

Примером могут служить три брата (из пяти братьев) Рыка-лова— Герман, Семен и Сергей Емельяновичи, иногородние Еланской станицы. Все трое участвовали в Мировой войне и получили офицерские чины. Затем все трое служили в Еланско-Букановском полку и были «приняты в казаки» — зачислены в сословие.

Герман Емельянович, до войны — учитель в соседней сло-'боде Криуше, дослужился до сотника (25 октября 1918 года, старшинство с 9 июля 1918 года). Семен Емельянович, младший офицер 136-го Таганрогского полка, одним приказом с братом был произведен в сотники. Но в 1920 году в Крыму при Врангеле его, служащего в Донском стрелковом полку, производят в капитаны (28 августа 1920 года, старшинство с 26 августа). Видимо, в русской армии принадлежность к казачьему сословию потеряла для Семена Рыкалова какую-либо ценность. Сергей Рыкалов, дослужившийся до чина войскового старшины, даже в эмиграции остался с казаками, в Гуцдоровском полку. Интересен его послужной список.

Родился Сергей Рыкалов 5 октября 1894 года. С 3 января 1915 года — вольноопределяющийся. Экстерном закончил Петроградскую 2-ю студенческую школу прапорщиков 15 августа

1915 года, получил чин прапорщика. На фронте с 3 февраля

1916 по 3 января 1918 года. Служебный рост довольно быстрый — корнет с 29 июня 1916 года, старшинство с 15 августа 1915 года (судя по чину, С. Рыкалов служил в регулярной кавалерии, куда охотно брали уроженцев Дона); поручик с 31 февраля (?) 1916 года, старшинство с 3 февраля 1916 года (с момента

прибытия на фронт); штабс-капитан с 12 октября 1917 года, старшинство с 3 сентября 1917 года. Один раз ранен, два раза контужен. Заслужил ордена Святого Станислава и Святой Анны, оба III степени. Занимаемые должности — командир роты — 9 месяцев, командир батальона—11 месяцев (судя по последнему чину и должности, он затем все же попал в пехоту).

В Донской армии — с 20 апреля 1918 года по 1 ноября 1920 года. С 12 сентября 1918 года — есаул, старшинство с 18 июня 1918 года. С 21 июля 1920 года — войсковой старшина, старшинство с 13 января 1920 года. Занимаемые должности — командир сотни 1 месяц, завхоз полка—11 месяцев, помощник командира полка — 5 месяцев. Заслужил ордена Святого Станислава и Святой Анны, оба II степени.

А вот типичный русский офицер, не казак и не уроженец Донской области, сделавший неплохую карьеру в Донской армии.

Николай Васильевич Дарин, мещанин города Богучара (впоследствии принятый в казаки). Родился 9 мая 1895 года. Закончил высше-начальное училище и двухгодичные учительские курсы. С 14 мая 1915 года призван в армию рядовым. Закончил 4-месячные курсы Виленского училища 1 июня

1916 года, получил чин прапорщика. С 9 августа 1916 по 27 декабря 1917 года — на фронте. Один раз контужен. Начальник пулеметной команды — 3 месяца.

С 27 июня 1918 года участвует в боях против большевиков в рядах Богучарского добровольческого отряда. 7 ноября 1918 года производится в подпоручики со старшинством с 23 марта

1917 года, затем «за отличия» в поручики со старшинством с 28 октября 1918 года.

В марте 1919 года избирается восставшими казаками Вёшен-сой станицы командиром 1-го Вёшенского полка, командует повстанческой дивизией. 24 июля 1919 года производится в подъесаулы «за отличия»; 26 ноября 1919 года — в есаулы «за отличия»; 18 апреля 1920 года — в войсковые старшины «за отличия» со старшинством с 19 июня 1919 года.

Во время Гражданской войны последовательно занимает должности — командира пулеметной команды — 5 месяцев (в Богучарском отряде); командира полка — 3 месяца; начальника дивизии — 2 месяца; командира сотни (когда повстанческие

дивизии расформировали) — 3 месяца; помощника командира полка — 3 месяца. Награжден Анной IV степени «За храбрость».

Первые годы эмиграции был рядовым в 4-й сотне Гувдо-ровского полка. В аттестации на него, между прочим, отмечалось: «умственно высок... военное дело любит».

Раздел Ш

ДОНСКАЯ АРМИЯ В ПЕРИОД АТАМАНСТВА КРАСНОВА

Глава 14

КОМАНДОВАНИЕ

А) ВОЖДИ ВОССТАВШИХ КАЗАКОВ

Народная армия предполагает наличие народных вождей (или хотя бы народных вожаков).

Кто поднимал казаков на восстание?

Подавляющее большинство станиц и хуторов ПРИСОЕДИНИЛИСЬ к восстанию. Толчок шел извне. Политработник Ефремов опубликовал в «Известиях ВЦИК» статью «Во власти слухов и провокаций», где показал «анатомию» выступления захолустного хутора: «Наконец прилетает приказ, якобы от походного атамана Донского войска. Офицеры надевают погоны и читают его, собравши сход.

Старики сразу же ловятся на провокацию, молодые казаки-фронтовики не поддаются. Тогда разносится слух, что в таком-то хуторе Красная гвардия вырезала казаков и что казаки хутора призывают всех отомстить, кто не пойдет к ним на подмогу, тому плохо придется.

Наконец небольшой отряд смущенных казаков под предводительством какого-нибудь офицера, почти невооруженный, выступает из хутора...

Совет получает известие о выступлении и приближении отряда казаков и в самом деле высылает против него красногвардейцев. Происходит столкновение, казаки убеждаются, что их руководители говорят правду о выступлении Красной гвардии, озлобляются и хуторами берутся за... оружие, которого, кстати сказать, у них почти совершенно нет»⁶⁵⁸ .

Но были хутора, которые сами поднимались. Интересен рассказ о событиях в хуторе Липовском Распопинской станицы, узнавшем о восстании в соседней станице: «Хутор Липовский и ближайшие к нему хутора Распопинской станицы волновались и не могли решить, какую сторону принять, наибольший процент был или остаться нейтральными, или идти к красным. Вахмистр Кузнецов и здесь первым выступил за то, чтобы не медля ни дня, ни часа идти к восставшим, но в течении двух-трех дней не добившись никакого толку — сказал: «Довольно разговоров — кто со мной, тот за мной. Я иду седлать коня и еду». К нему примкнуло еще 12 казаков, и они уехали, а потом через 4 — 5 дней присоединились к ним и другие, что и составило Куртлакский отряд есаула Сутулова»⁶⁵⁹ .

Как видим, поднимал вахмистр Кузнецов, возглавил есаул Сутулов. Поднимают одни — возглавляют другие.

Инициаторы (зачастую — общественные деятели, иногда — авантюристы) теряют свои позиции, когда создается армия (пусть и народная).

Так, в Мигулинской поднимал казаков на восстание отставной подъесаул Иван Федорович Дрынкин, произведенный в подъесаулы еще 20 января 1912 года «за выслугу лет с увольнением в отставку». Ему было уже за 70. Постоянным местом жительства его был хутор Верхне-Чирский, где в наемной полуразрушенной, разгороженной хате жили его жена и «четверо-пятеро взрослых детей», не имеющих определенных занятий. В 1914 году Дрынкин баллотировался в станичные атаманы, собрал большинство голосов, но не был утвержден «по весьма преклонному возрасту» и как «употребляющему спиртные напитки, оставившим это зло месяцев 6 тому назад, по всей вероятности, благодаря одному — что их достать негде, ввиду прекращения торговли...».

В 1917 году Дрынкин благодаря «демократическим тенденциям» прошел в станичные атаманы, в марте 1918 года после долгих оттяжек «перекрасился» в председатели станичного Совета, а через полтора месяца поднял станицу против Красной гвардии.

26 июня 1918 года приказ № 350 объявил: «Станичный атаман Мигулинской станицы в отставке Дрынкин награждается орденом Святого Владимира IV степени за то, что при господстве большевиков на все требования их подчиниться советской власти категорически противодействовал этим требованиям, убеждая станичников твердо стоять на страже войсковых интересов. Когда же 17 апреля с.г. во время станичного сбора была получена телеграмма о готовящемся занятии х. Сетракова эскадронами красногвардейской конницы и пехотой — им была предложена сбору всеобщая мобилизация, в результате которой утром 18 апреля ближайшие хутора выступили на сборный пункт, взяв 19-го утром две батареи, а вечером разогнав пехоту».

Дальнейшая деятельность Дрынкина протекала все в той же Мигулинской.

В станице Каргинской казаков поднимал старший урядник Федор Дмитриевич Лиховидов, прекрасно описанный в романе «Тихий Дон», отчисленный в 1900 году из Новочеркасского юнкерского «за явку из отпуска в нетрезвом виде», искавший счастья в Персии и на Балканах. За заслуги перед Доном во время восстания он был произведен «в хорунжие в отставке» 15 августа 1918 года и оставлен на посту станичного атамана. Как видим, в ряды армии «инициаторы» не спешили. Да их туда, впрочем, особо не приглашали.

Известный «вождь хоперского восстания» Павел Романович Дудаков, агроном, ставший героем донского фольклора — «Ленин, Троцкий, Дудаков нас стравили дураков...» — был офицером военного времени, и место его было в войсках. Одним при-казом№ 840 от 27 августа 1918 годаонбыл произведен в подъесаулы, как «поднимавший много раз восстания против советской власти», и сразу же в есаулы «за боевые отличия при поднятии восстаний против советской власти в Хоперском округе». Но по мере организации регулярной армии командование стало вытеснять его. 4(17) ноября генерал Савватеев (вместе с Дудако-вым в апреле 1918 года поднимавший Хопер) сообщал в штаб Донской армии, что приезд Дудакова в Хоперский округ принесет только вред, и просил отменить его командировку.

Наконец, дослужившись до чина войскового старшины, Дудаков нашел себя на посту помощника управляющего отделом осведомления (то есть агитации и пропаганды. — А.В.).

Впрочем, иногда «инициаторами» были и профессиональные военные. Таков был проводивший мобилизацию хоперских казаков есаул Иван Захарович Гаврилов. Но и Гаврилов, подобно Дрынкину, тяготел к административной деятельности — несколько сроков был атаманом Еланской станицы, на фронте же исполнял обязанности дивизионного интенданта.

Поднять казаков на восстание мало. Надо руководить военными действиями. Естественно, вначале в любом повстанческом войске господствует выборное начало. Иногда это был выбор из своей среды. В таком случае казаки, по-своему понимавшие военное искусство, честно выбирали самого храброго и везучего из своих. Критерием служило количество наград и время их получения. Так, казаки Вёшенской станицы командиром своей Вёшенской сотни избрали подхорунжего Илью Васильевича Мельникова, первым из всего 12-го Донского полка заслужившего четыре Георгиевских креста (Георгий I степени — 30 июля 1915 года).

Мельников при всей его храбрости и полководческих талантах пал единственной жертвой в первом же бою, возглавив конную атаку на слободу Солонку.

Но гораздо чаще восставшие казаки, отдавая должное военному образованию, выбирали офицеров. Как и всегда при выборном начале на войне, у них бывали сбои. Иногда для выбора было достаточно, что претендент имел офицерский чин, и чем выше, тем лучше. Так, во главе восставших казаков 2-го Донского округа сначала оказался жандармский полковник Расстегаев. Во главе казаков задонских станиц Черкасского округа — отставной генерал-майор П.Т. Семенов, не имевший боевого опыта, прошедший всю службу на административных постах.

Во главе войск Верхне-Донского округа стал полковник З.А. Алферов, никогда не участвовавший в боях.

Урядники-черкасцы, правда, сделали достойный выбор — первым командующим Донской армией ими был поставлен генерал Константин Семенович Поляков, отлично дравшийся в рядах 1-й Донской дивизии на фронтах Мировой войны, кавалер ордена Святого Георгия.

Но Поляков при первой же возможности запросился в отставку. 12 (25) апреля он заявил походному атаману, что «он не стремится быть не только «командующим Донской армией», но

и ни к какому командованию, что он принял его в тяжелую минуту, чтобы спасти — что можно, что он сделал — что мог, и теперь, с приездом походного атамана, он ни на что не претендует, а просит уволить его в отставку, так как он не привык служить в атмосфере «дрязг»⁶⁶⁰.

Гораздо охотнее на «зов восставших казаков» шли люди с авантюрной жилкой, азартные, которым было тесно в рамках будничной армейской дисциплины. И.З. Гаврилов, мобилизовавший хоперцев, и командир «отряда 8 станиц» В.С. Попов, не побрезговавший лично повесить Подтелкова и Кривошлыкова, до войны активно занимались конным спортом, постоянно «снимали призы» на окружных скачках. Каргинские вожаки — станичный атаман Лиховидов и командир Каргинского отряда Каргин — отчислялись из юнкерского училища, той же участи дважды подвергался командир Еланского полка В.В. Фоломе-тов. И Дрынкин и Фолометов, как мы видим злоупотребляли спиртным, а первый вождь отбивших Новочеркасск «низовцев» М.А. Фетисов имел прозвище «Ахмет мирза Пей Наливай Бей Выталкивай Выгоняй Бек Фетисов».

Иногда во главе восставших становились бывшие члены или председатели полковых комитетов, такими были прапорщик Назаров (7-й Донской полк), прапорщик Ежов (11-й Донской полк), которых (председателей) донской командарм Денисов тем не менее назвал «лишними и вредными для войны людьми»⁶⁶¹ .

И лишь позже, когда армия становилась армией, эти люди оттеснялись от «руля», уступали место другим.

Б) САМОДЕРЖЕЦ «ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО» КАЗАЧЕСТВА

Верховное командование всеми вооруженными силами Дона осуществлял Донской Атаман.

Петр Николаевич Краснов (1869—1947) был потомственным донским казаком из почитаемого на Дону рода. Когда в 1904 году семнадцати первоочередным донским полкам присвоили имена почетных шефов, то в один ряд с Суворовым, Кутузовым, Ермаком Тимофеевичем, Платовым, Потемкиным, Баклановым был поставлен и генерал-майор Иван Кузьмич Краснов,

прямой предок П.Н. Краснова. Вот только полк, носивший его имя, в 1918 году почти в полном составе ушел к большевикам...

В XVIII—XIX веках власть на Дону крепко держали «низов-цы*. Казакам «верхних» станиц (а Красновы были с Верхнего Дона) на административных и иных поприщах больше везло вне пределов Войска. И Красновы, сохраняя принадлежность к казачеству и службу, постепенно перебрались в Петербург.

Служившие и жившие вдали от донских берегов казачьи генералы (а отец нашего героя, Н.И. Краснов, был казачьим генералом и служил в Петербурге) все же числились казаками той или иной станицы, где им и их детям полагались земельные паи. Отец П.Н. Краснова числился по Вёшенской станице, и землю ему отвели на правом берегу Дона около хутора Каргина.

Старший сын Николая Ивановича Краснова, Андрей Николаевич, оценивается в нашей отечественной истории как «выдающийся ученый-естествоиспытатель, классик отечественной ботанической и физической географии, основоположник современной науки о ландшафтах и один из основоположников экологического направления в естествознании и географии». Друг

В.И. Вернадского, первый донской казак, совершивший кругосветное путешествие, создатель Батумского ботанического сада... Андрей Николаевич умер до революции и похоронен на территории Батумского ботанического сада. И даже при советской власти над могилой его возвышался памятник. Может быть, власти не догадывались, чей это родственник, чей брат...

Второй сын Николая Ивановича Краснова, Платон Николаевич, известный математик и видный железнодорожный деятель. Много занимался переводами западной лирики на русский язык, писал критические и историко-литературные статьи. Он близко сошелся с литературными кругами столицы, был женат на писательнице Екатерине Андреевне Бекетовой, родной тетке Александра Блока.

И лишь третий из сыновей, Петр Николаевич, наш герой, пошел по стезе предков, поступил на военную службу.

Петр Краснов закончил пять классов 1-й классической гимназии в Петербурге, перевелся в Александровский кадетский корпус, закончил его по первому разряду и был зачислен в 1-е Павловское военное училище. Павловское училище готовило офицеров для русской пехоты и отличалось строгой дисциплиной

и особо «отчетливо» поставленной строевой подготовкой. Юный Краснов за особые успехи, дисциплину и рано проявившиеся организаторские способности был назначен фельдфебелем «роты Его Величества», роты, над которой шефствовал сам царь. В 1889 году Павловское училище было закончено Красновым по первому разряду с занесением имени выпускника на мраморную доску.

Первый разряд давал право выпускнику выбирать полк, в котором он хотел бы служить. Однако для тех, кто выбирал какую-либо гвардейскую часть, необходимо было заручиться согласием офицеров этой части принять в свою среду нового члена. Так складывалась гвардейская корпоративность. Красновы служили в 6-й лейб-гвардии Донской батарее, дед нашего героя несколько лет командовал лейб-гвардии Казачьим полком и собирал материал по его истории. Но Петр Николаевич Краснов выбрал лейб-гвардии Атаманский полк, второй из донских гвардейских полков.

Атаманский полк был создан в 1775 году как личный десятисотенный полк атамана А.И. Иловайского. С тех пор эта воинская часть традиционно считалась донской гвардией. Сменялись атаманы, но оставался Атаманский полк. При Николае I Атаманом всех казачьих войск был объявлен наследник престола, и Атаманский полк через какое-то время перевели с Дона в столицу и уравняли в правах с гвардией. Отныне он назывался лейб-гвардии Атаманским Наследника Цесаревича полком.

Атаманский полк традиционно пополнялся «верховцами» (а Краснов считал себя «верховцем»), лейб-казачий полк так же традиционно формировался из «низовцев».

В Атаманском полку вакансий не было, и первый год Краснов числился «прикомандированным». А затем уже стал «коренным атаманцем».

Казалось, что Петр Краснов просто создан для кавалерийской службы. Небольшого роста, мускулистый, выносливый, прекрасный наездник, знаток и любитель лошадей. В первый же год он зарекомендовал себя в полку как четкий, быстрый, организованный, точный, гибкий, умный и надежный работник. В 1891 году в военном издании «Русский инвалид» появились его первые печатные работы. Впоследствии он сотрудничал с «Петербургским листком», «Биржевыми ведомостями»,

«Петербургской газетой», «Отдыхом», «Нивой», «Военным сборником». Помимо военно-теоретических статей он писал рассказы, повести, и даже романы.

В 1892 году Краснов поступил в Академию генерального штаба, но в следующем году был отчислен «за невыдержанием переводного экзамена». Некоторые биографы считают, что из Академии он ушел по собственному желанию, так как по отношению к нему была допущена бестактность со стороны начал ь-ника Академии.

В родном полку Краснова ждало производство в сотники, а в следующем 1894 году он назначается полковым адъютантом, практически начальником штаба полка, человеком, отвечающим за всю полковую документацию.

В 1897 году он в качестве начальника конвоя отправляется с первой дипломатической русской миссией в Эфиопию. После возвращения награждается орденом Святого Станислава II степени, получает орден Почетного легиона от союзников-фран-цузов и производится в подъесаулы.

После возвращения из командировки Краснов женился на Лидии Федоровне Гринейзен, евангелическо-лютеранского исповедания, дочери действительного статского советника. С ней прожил в мире и согласии 45 лет.

- В 1899—1900 годах Краснов командовал сотней в своем полку, регулярно направлялся в командировки — в Казанскую губернию, в Закавказье, на Дальний Восток — участвовал в Курских маневрах в качестве ординарца при Куропаткине.

В годы Русско-японской войны Краснов работает на Дальнем Востоке в качестве корреспондента «Русского инвалида». Официально он приписывается к штабу Забайкальской казачьей дивизии и участвует вместе с дивизией в боях. За бои награждается Святой Анной IV степени «За храбрость» и Святым Владимиром IV степени с мечами и бантом.

В 1906 году Краснов принимает 3-ю сотню Атаманского полка, а в 1907-м командируется в Офицерскую кавалерийскую школу. В том же году он производится в есаулы «за выслугу лет» со старшинством с 10 августа 1901 года.

После обучения в Офицерской кавалерийской школе Краснова начинают считать лучшим инструктором и знатоком конного дела на Дону. Он остается в школе начальником казачьего

отдела и производится в войсковые старшины. В 1910 году за выдающиеся успехи по службе Краснов производится в полковники.

В 1911 году Краснов получает в командование 1-й Сибирский казачий имени Ермака Тимофеевича полк, а в 1913-м— 10-й Донской казачий.

По своим убеждениям он остается монархистом. Позже он так описал сцену, когда царь знакомил Наследника престола, атамана всех казачьих войск, с его Атаманским полком: «Государь взял на руки Наследника и медленно пошел с ним вдоль фронта казаков. Я стоял во главе своей 3-й сотни и оттуда заметил, что шашки в руках казаков 1-й и 2-й сотен качались... И по мере того, как Государь шел с Наследником вдоль фронта, плакали казаки и качались шашки в грубых мозолистых руках, и остановить это качание я не мог и не хотел...».

Мировая война предоставила Краснову новые возможности для роста. В первые же дни войны Краснов с казаками идет в набег на австрийскую территорию, на железнодорожную станцию Любеч, базу развертывания австро-венгерских войск. Стремительный конный бросок заканчивается атакой станции в пешем строю, где Краснов «личным примером под огнем увлек спешенные сотни», захватил станцию и взорвал мост. За этот подвиг он был награжден «Георгиевским оружием», а в ноябре 1914 года произведен в генерал-майоры.

Командуя 10-м Донским полком, а затем бригадой из 9-го и 10-го полков, Краснов воюет лихо, дерзко и эффективно, умудряется водить казаков в картинно-красивые конные атаки под развернутыми полковыми штандартами и при этом почти не несет потерь.

21 октября 1914 годаврайоне Хмелинки 10-й Донской полк в конном строю атаковал венгерских гусар. В разгар рубки резервная сотня во главе с командиром полка под полковым штандартом ударила мадьярам в левый фланг. Гусары были смяты, их командир полка убит, штандарт захвачен⁶⁶² .

Атаки казаков под Незвиской, Баламутовкой, Ржавенцами в начале 1915 года упрочили боевую репутацию Краснова, раненого, но оставшегося в строю. В апреле 1915 года он назначается командовать 3-й бригадой Туземной («Дикой») дивизии, состоявшей из добровольцев, горцев Кавказа. В мае следует

новое отличие у местечка Дзвиняч и награждение орденом Святого Георгия IV степени.

В июле, в тяжелые дни отступления русской армии, Краснов назначается начальником 3-й Донской дивизии, но сразу же переводится во 2-ю Сводно-казачью, прикрывающую отступление армии на самом опасном участке. Начальником штаба дивизии был назначен молодой донской полковник Святослав Варламович Денисов.

Прикрывая отступление армии, Краснов прекрасно маневрирует, устраивает ночные атаки, дважды прорывает немецкие боевые порядки и уходит в рейд по вражеским тылам.

Когда готовился знаменитый Брусиловский прорыв, командование предполагало бросить конницу Краснова по австрийским тылам на крупный железнодорожный узел Ковель. С другой стороны туда же должна была ударить армия Каледина. В случае успеха — прорыва австрийского фронта в двух местах и захвата Ковеля — вся операция превратилась бы для австрийцев в огромные «Канны», крупнейший «котел», пленение армии.

В целом план не удался. Каледин фронт прорвал, а перед частями Краснова пехота не смогла взломать австрийскую оборону, и Краснов вместо того, чтобы ворваться в прорыв и мчаться по тылам противника, бросил своих казаков в пешем строю прорывать линию австрийских окопов. Бои в условиях болотистой местности достигли невиданного накала. Австрийцы стали перебрасывать против Краснова войска с других участков, и этим он способствовал общему успеху.

После мытарств 1917 года, которые описаны в первой главе данного исследования, в первых числах февраля 1918 года Краснов прибыл в Новочеркасск.

Он не участвовал ни в Ледовом, ни в Степном походах. Разуверившись в предавших его казаках, он укрылся в станице Константиновской и жил там под немецкой фамилией (возможно, жил там под фамилией жены).

До мая 1918 года Краснов уклонялся от участия в борьбе. Казаки Константиновской станицы обращались к нему и предлагали возглавить местное антибольшевистское движение. Но это были те самые ребята из 9-го Донского полка, которые под Петроградом уже чуть было не разменяли Ленина и Троцкого

на Керенского и Краснова. И Краснов ответил: «Я эту сволочь прекрасно знаю и никакого дела с ней иметь не хочу».

Затем в Константиновскую вступили партизаны генерала Попова. Но и в них Краснов не поверил и не присоединился к отряду.

Но вскоре партизаны и повстанцы, используя немецкое наступление, взяли Новочеркасск и созвали Круг Спасения Дона. И, тогда по предложению полковника Денисова, Краснов был приглашен на Круге просьбой «высказаться о современной политической обстановке».

Может быть, такова участь всех «петербургских казаков»... Человек практического ума, Краснов раньше восторженно писал о казаках. Они его предали, позволили арестовать, готовы были выдать, и он уже высказал, что он думает о некоторых конкретных представителях казачества. Но Круг пригласил его... И Краснов явился.

Знал ли он о перспективах подобного приглашения? Да, это было практически приглашение в атаманы. Почему именно его? Краснов объяснял это тем, что был в тот момент «старшим по службе из донских генералов», последняя должность — командир корпуса. Объяснял тем, что «члены Круга знали генерала Краснова как молодого офицера, знали как полкового командира, как начальника дивизии и командира корпуса, они видели его в боях, привыкли верить ему и повиноваться ему, а главное — суеверно верили в его СЧАСТЬЕ, потому что не раз на войне он выходил победителем из очень сложных и тяжелых положений. Про него знали, что он любит и ЖАЛЕЕТ донских казаков, и каждый знает, что простой народ этому слову ЖАЛЕТЬ придает особое значение».

Краснов, знаток донской жизни и донской истории, знал, но умолчал, что Круг вообще-то искал жертву. Любое замкнутое общество, а Войско Донское таковым являлось, ввязываясь в сомнительное предприятие, лидера, вождя предпочитает брать со стороны, чтобы не было усиления того или иного клана среди своих, чтобы никому из своих не было обидно, чтоб не жалко было сдать «чужака» в случае провала. Такова судьба Разина, Пугачева, Булавина. Краснов «любил и жалел донских казаков»... Но так говорят о чужих. Донских казаков любит и жалеет казак «петербургский»; свой донец знает цену всем и каждому,

такие слова к нему неприменимы, как глупо было бы сказать, что сосед «любит и жалеет» всех своих соседей, восхищается ими. Свой своим не восхищается.

И все же Краснов откликнулся и пошел, потому что он был «петербургский» казак, с комплексами, с ностальгией, с любовью «ко всему казачьему».

3(16) мая Краснов был избран Донским Атаманом. Круг наделил его самыми широкими полномочиями. Кое-кто даже назвал его самодержцем «демократического казачества». Краснов, как мы видим, сумел распорядиться своей властью.

К августу 1918 года область была освобождена от большевиков. Многочисленные беженцы в один голос говорили, что на Дону при Краснове «все отражало присутствие твердой хозяйской руки». Их сравнение порядков на Дону и на Кубани или на другой территории, где организация мирной жизни велась Добровольческой армией, всегда была не в пользу «добровольцев»⁶⁶³ .

Представитель союзников генерал Пуль, который видел много белых генералов, считал Краснова самым способным российским офицером из всех им встреченных, а организацию Донской армии — на более высоком уровне, чем где-либо еще в России⁶⁶⁴.

Собравшийся Большой Войсковой Круг произвел Краснова в генералы-от-кавалерии. Но донская интеллигенция — кадеты, — опираясь на Деникина с его «союзнической ориентацией», повела атаку на атамана, обвиняя его в «немецкой ориентации». Характеризуя их, Краснов в подражание Столыпину заявил: «Нам нужно Всевеликое Войско Донское — некоторым людям нужны великие потрясения»⁶⁶⁵ .

Краснов сделал ставку на рядовое казачество. «Дон для донцов!» — провозгласил он. Казакам он заявил, что не верит в иноземную помощь: «Помните, не спасут Россию ни немцы, ни англичане, ни японцы, ни американцы — они только разорят ее и зальют кровью... Спасет Россию сама Россия. Спасут Россию ее казаки! ...И тогда снова, как встарь, широко развернется над дворцом нашего атамана бело-сине-красный русский флаг — единой и неделимой России».

Таким образом, подтвердив казакам, что хозяева на Дону — они, Краснов открыто сказал «добровольцам» и либеральной

оппозиции, что цель у него такая же, как у них, — единая и неделимая Россия. Разница была в методах.

Тем не менее борьба с переменным успехом шла до выборов, которые были назначены на 12 (25) сентября.

В дело вмешались немцы. Их вполне устраивал Краснов. Они не желали передачи власти на Дону проденикински настроенному АП. Богаевскому, которого усиленно двигала на атаманский пост либеральная оппозиция. Перед выборами на закрытом заседании Кругу была зачитана телеграмма немецкого командования, которое требовало вновь избрать атаманом Краснова и угрожало в противном случае изменить существующие доброжелательные отношения к Дону со стороны немцев.

В результате голосования 234 голоса были поданы за Краснова, 70 — за Богаевского, 33 делегата подали пустые бюллетени. Краснов остался на своем посту.

Члены Круга разъехались по станицам и полкам. Перед отъездом они составили указ, в котором были слова: «Одна мысль, одна воля да объединит нас: помочь Атаману в его тяжелом и ответственном служении Дону...».

Не разъехалась лишь оппозиция. Оппозиционеры, в большинстве своем новочеркасские жители, остались с председателем Круга В.А. Харламовым в Новочеркасске в законодательной комиссии и повели, как считал Краснов, «серьезную подпольную работу для замены атамана Краснова — “Германской ориентации” атаманом Богаевским — “союзнической ориентации”».

В) АРМЕЙСКОЕ КОМАНДОВАНИЕ

Непосредственное руководство Донской армией осуществлял управляющий военным и морским отделом Донского правительства, командующий Донской армией с 5 (18) мая 1918 года генерал-майор Святослав Варламович Денисов (1878—1957).

Денисов происходил из дворян Войска Донского. Предки его владели обширными земельными пожалованиями в Донецком округе (под Шептуховкой). Он получил прекрасное образование: Донской кадетский корпус, Михайловское военное училище, Николаевская академия генерального штаба. Службу Денисов проходил в лейб-гвардии Атаманском полку. И. Калинин писал, что будущий донской главком имел прозвище «Светик»⁶⁶⁶ .

Большую часть Первой мировой войны (16 августа 1915— 21 марта 1917 гг.) Денисов прослужил начальником штаба 2-й Сводно-казачьей дивизии, которой командовал П.Н. Краснов. Полгода прокомандовал полком.

Во время господства большевиков на Дону он скрывался в станице Богаевской. Когда началось восстание, стал начальником штаба при командующем Донской армией генерале К.С. Полякове. Когда в командование вступил П.Х. Попов, Денисов принял на себя руководство Южной группой. Сторонники Попова считали, что Попов назначил Денисова командовать, «чтобы не обижать» его⁶⁶⁷ .

Характером Денисов был крут. На рапорте об убийстве в слободе Степановка Таганрогского округа одного казака наложил резолюцию: «Приказываю в слоб. Степановке повесить 10 жителей, наложить контрибуцию в 200 000 рублей и сжечь всю деревню». Лишь вмешательство Войскового Круга спасло деревню от казней и поджога, и дело об убийстве было передано в военный суд⁶⁶⁸ . В своих записках, вышедших после Гражданской войны, Денисов признавал, что после занятия Новочеркасска «лиц, уличенных в сотрудничестве с большевиками, надо было без всякого милосердия истреблять. Временно надо было использовать правило: “лучше наказать десять невинных, нежели оправдать одного виновного”»⁶⁶⁹.

Атаман Краснов, имея опыт совместной работы с Денисовым, назначил его командовать Донской армией. Он писал: «Командующему армией генералу Денисову Атаман безусловно верил. Он с ним сжился за время войны... Они думали одними думами и понимали друг друга с полуслова»⁶⁷⁰ .

Учитывая малый командный, но большой штабной опыт Денисова, а также волевые качества и жизненное кредо Атамана Краснова, можно предположить, что Краснов отводил Денисову роль нештатного начальника штаба при своей особе (щтатным начальником штаба был еще более молодой генерал И. Поляков), послушного исполнителя воли Атамана.

В составе высшего командного состава Донской армии ясно просматривается преемственность с командным составом казачьих частей старой русской армии. Из 18 донских генералов, которые в 1917 году командовали дивизиями, по меньшей мере 13 оказались в рядах Донской армии или на дипломатических

или административных постах во Всевеликом Войске Донском. Так же были задействованы по меньшей мере 13 бывших бригадных командиров.

Из 66 командиров полков и пеших батальонов примерно половина оказалась на службе Всевеликому Войску Донскому. Однако, как мы уже указывали, все эти чины тяготели к административным постам. На строевые должности — командиры отрядов, полков — пробились многие, закончившие Мировую войну сотенными командирами.

Во многом тяготение высших военных чинов к административным и иным нестроевым должностям объясняется характером борьбы и установлением на территории области военного режима, концентрацией всей власти в руках военных; одно лицо становилось и окружным атаманом, и командующим войсками (Мамонтов, Алферов). И Краснов, исходя из способностей каждого начальника, с июля 1918 года стал освобождать военачальников от административных обязанностей.

Во-вторых, это было нежелание и неумение воевать в непривычных условиях и непривычными средствами (о чем ниже).

В-третьих, — естественная усталость от Мировой войны. Ниже мы увидим, как многие лихие вояки из рядовых, георгиевские кавалеры при первой возможности дружно полезли в станичные коменданты, в милицию и т.д.

Что касается деловых качеств высшего командного состава Донской армии, они были достаточно высоки. Соперники-«добровольцы», боровшиеся за влияние на рядовое казачество, пытались распространить мнение, «что казачьи низы способны и доблестны, а верхи бездарны и невежественны» (впрочем, это относилось к кубанцам). Даже верховный вождь «добровольцев» М.В. Алексеев говорил, что у казаков «некоторые сотенные командиры были на своих местах, но выше — сплошные неудачники». В унисон с Алексеевым звучат слова донского офицера И. Плахова: «У нас были хорошие командиры полков (часто из прапорщиков) и очень часто плохие генералы...»⁶⁷¹ .

Исключение в глазах «добровольцев» составляли донцы, ушедшие на службу в Добровольческую армию. П.Н. Врангель, неоднозначно относившийся к донским генералам (Мамонтова он терпеть не мог), о тех из них, кто служил у «доброволь-

цев», отзывался очень хорошо: «...выдающийся кавалерийский начальник, кавалер ордена Св. Георгия IV и III степени, генерал Савельев»⁶⁷², «блестящий кавалерийский начальник, прекрасно разбиравшийся в обстановке, храбрый и решительный...» — о том же Савельеве⁶⁷³. Справедливость требует сказать, что Виктор Захарович Савельев был действительно выдающимся военачальником, заслужившим за время Мировой войны «Георгиевское оружие» и два ордена Святого Георгия. Заслужил он их на посту начальника штаба 1-й Донской дивизии, а затем командира уланского полка.

Впрочем, когда проблема влияния на казаков сгладилась, генерал Слащев, которого трудно обвинить в предвзятости, о казачьих генералах, попавших под его командование, говорил коротко, но в общем доброжелательно: «Калинин и Морозов были очень энергичными офицерами и продуктивными работниками, хотя и с большой хитрецой»⁶⁷⁴ (сами донцы характеризовали генерала Калинина так: «умный и талантливый... обладая большой и инициативной энергией») ⁶⁷⁵. Видимо, по своим боевым качествам донские генералы не слишком отличались от прежней Российской армии. Особенностью было то, что среди них преобладали кавалеристы, представители устаревающего, отживающего рода войск, но в то же время — люди, более других ориентированные на маневр и удар, на беспощадное преследование.

Краснов, неустанно и целенаправленно проводивший, как теперь говорят, «кадровую политику», безжалостно и не стесняясь в выражениях «разносил» и отчислял нерадивых и выдвигал проявивших себя начальников. Особо тщательно подбирался командный состав «Молодой армии». Причем перевод в «Молодую армию» происходил с заметным понижением. Так, занять вакантную должность командира бригады 3-й Донской дивизии 12 (25) октября 1918 года было предложено двум генералам — командиру отряда (фактически — дивизии) Тапилину и командующему войсками района (фактически — корпусному командиру) Александрину⁶⁷⁶ .

В целом была создана целая плеяда талантливых донских генералов. В результате ко второй половине 1918 года во главе войск стали подготовленные, опытные, отмеченные наградами командиры.

На северном направлении одним из отрядов, а затем и войсками Северо-Западного района (до 8 октября 1918 г.) командовал генерал-майор (с 31 июня 1918 года) Захар Акимович Алферов. Значительную часть своей службы он провел обучающим офицером в родной Еланской станице, муштровал молодых казаков. В 1906 году он закончил по 2-му разряду военно-педагогическое отделение Академии Генерального штаба, в 1913 — Петербургские военно-педагогические курсы. Почти всю Мировую войну Алферов прослужил в Ташкентском кадетском корпусе, на фронт попал лишь в 1917 году, временно командовал 24-м Донским полком, но вскоре был послан на Большой Войсковой Круг.

Ясно, что Алферов всю жизнь больше тяготел к административной и педагогической деятельности, чем к военной. Впоследствии он одно время даже возглавлял Донское правительство. Но и в 1918 году, учитывая характеристики и вообще «лихость» его подчиненных (Лиховидов, Фолометов), педагогические дарования, видимо, пригодились Алферову не менее военных. Тем более что рядом с Алферовым в это время был такой знающий, энергичный и решительный офицер Генерального штаба, как Онисим Иванович Савватеев.

Затем на северном направлении Алферова сменил генерал Матвей Матвеевич Иванов (1872—1928), станицы Семикаракор-ской. Прекрасный боевой офицер, закончивший Донской кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище, Николаевскую Академию Генерального штаба (по 2-му разряду), Офицерскую кавалерийскую школу, провоевавший всю Мировую войну командиром батареи и командиром полка (13-го Донского казачьего), кавалер «Георгиевского оружия» и ордена Святого Георгия IV степени.

Во время Гражданской войны он уже участвовал в 1-м Кубанском походе Добровольческой армии, перешел в Донскую, был назначен начальником 3-й Донской дивизии («Молодой армии») и 30 июня 1918 года по статуту произведен в генерал-майоры (с 22 февраля 1917 года).

На северо-восточном направлении действовали войска генерала (с 1918 года) Александра Петровича Фицхелаурова (1878—1928), Новочеркасской станицы, закончившего Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище

(по 1 -му разряду) и выпущенного в 1899 году в Атаманский полк. В составе 6-го Сибирского казачьего полка Фицхелауров участвовал в Русско-японской войне, затем был обучающим офицером в Новочеркасске, в 1912 году командовал сотней малолетков на Бородинском поле, был членом распорядительного комитета военного собрания Донского казачьего войска, председателем правления экономического общества. Современники (И. Калинин) считали, что Фицхелауров — «прекрасный администратор и веселый человек».

Во время Мировой войны (с 1915 года) он последовательно командовал тремя полками (20,53,36-м Донскими), к концу ее имел Владимира III степени и Анну II степени с мечами.

Подчиненные Фицхелаурову командиры отрядов — Татаркин, Стариков, Голубинцев, Сутулов — имели опыт Мировой войны. Татаркин до войны закончил Акааемию генерального штаба. Все они впоследствии удачно командовали дивизиями.

Там же, в войсках Фицхелаурова, начинали свой стремительный взлет впоследствии самые молодые генералы Донской армии — Григорий Иванович Долгопятов (1897—?) станицы Ка-литвенской и Алексей Григорьевич Рубашкин (1895—1966) станицы Новочеркасской.

Долгопятов, ставший офицером лишь в 1915 году, отличавшийся в рядах 4-й Донской дивизии, попал к Фицхелаурову в составе 9-го пешего полка, быстро выдвинулся, возглавил 18-й конный полк, казаки которого его боготворили. И.М. Калинин, хорошо знавший донской офицерский корпус, называл его «дельным малым, который в течение всей Гражданской войны ни на один день не покинул фронта»⁶⁷⁷.

Алексей Рубашкин был выпущен из Николаевского кавалерийского училища 1 октября 1914 года в лейб-гвардии Атаманский полк. Мировую войну закончил гвардии подъесаулом. Во время Гражданской войны командовал партизанским отрядом, 51-м Донским полком, 12-й конной бригадой. 24 декабря 1919 года был произведен в генерал-майоры. И.М. Калинин назвал его: «Шкуро в миниатюре»⁶⁷*, имея в виду храбрость, лихость и грабительские замашки известного кубанца.

Уже в эмиграции, когда количество казаков в полках резко сократилось и рядовыми служили полковники и даже генералы, Рубашкин был помощником командира полка, и в мирной

обстановке вскрылось, что полкового хозяйства он не знает и «вообще...», но высшее начальство наложило резолюцию, где назвало Рубашкина «самородком» и оставило на прежней должности.

На восточном направлении практически весь 1918 год войсками Донской армии командовал известнейший и славнейший генерал Константин Константинович Мамонтов (16.10.1869— 1.2.1920), не казак, но человек, любящий казаков и любимый казаками. Как писал современник, Мамонтов «имел характер гордый и независимый, был казаком по духу, знал казаков, и они его любили»⁶⁷⁹.

К.К. Мамонтов (настоящая фамилия — Мамантов) происходил из дворян. Он рано осиротел, и воспитывал его дядя — сенатор — Валерий Николаевич Мамонтов, женатый на родной сестре графа В.Н. Коковцева — премьер-министра. Юный Константин Мамонтов закончил Николаевский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище (1890 г.), был выпущен в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк (по другим данным — в Кирасирский Ее Величества), за дуэль отчислен из полка, затем причислен к Войску Донскому и приписан к Раздорской-на-Дону станице. В Донском Войске он служил в 9-м Донском полку. В чине есаула Мамонтов участвовал в Русско-японской войне в составе 1-го Читинского полка Забайкальского казачьего войска. После войны продолжал службу в Донском Войске. 26 февраля 1908 года был произведен в войсковые старшины. Был помощником командира полка в 1-м Донском и 3-м Донском полках.

С начала Мировой войны Мамонтов возглавил 19-й Донской полк, в ноябре 1914 года был произведен в полковники (с 24 августа 1914 года). Затем командовал 6-м Донским полком и (под конец войны) бригадой 6-й Донской дивизии. По свидетельству очевидцев, ему покровительствовали, но тормозили его в чинах. В 1916 году Мамонтов дважды выезжал в Петербург узнать о производстве в генералы.

Зимой 1917— 1918 гг. он создал во 2-м Донском округе партизанский отряд и 19 января 1918 года был назначен исполняющим обязанности окружного атамана 2-го Донского округа по просьбе представителей станиц, но ушел с отрядом из округа и привел его на защиту Новочеркасска. Там он сменил генерала

Абрамова на посту командующего «Северным фронтом». Затем, как мы знаем, после Степного похода был снова направлен П.Х. Поповым во 2-й Донской округ, где возглавил восставших казаков. В это время он был произведен в генерал-майоры, а 26 августа (8 сентября) 1918 года — в генерал-лейтенанты.

Сам Мамонтов не пил водки (позволял себе немного хорошего вина), не терпел пьяных и небрежно одетых офицеров и всегда делал замечания, несмотря на чин. Увлекался скачками и порфосной охотой, шведской гимнастикой. Окружающие отмечали его спокойствие и барские замашки. Женат первым браком был на баронессе фон Штемпель, ее два брата командовали полками в 6-й кавалерийской дивизии.

Войсками Цимлянского района командовал генерал (с августа 1918 г.) Евгений Иванович Тапилин (1871 —?), станицы Кумшацкой, закончивший Новочеркасское юнкерское училище, участник Русско-японской войны, где в рядах 19-го Донского полка получил Анну ГУ степени «За храбрость». Меж двумя войнами Тапилин служил исправно и был награжден еще одной Анной и двумя Станиславами. Мировую войну он начал под командованием П.Н. Краснова есаулом 10-го Донского полка, отличился и получил в награду еще одну Анну, Святого Владимира IV степени и «Георгиевское оружие» за бой 7 ноября 1914 года у Щиповице, где во главе 4-й сотни полка взял в плен 2 австрийских офицеров и 120 солдат.

В конце войны Тапилин был произведен в полковники и командовал 29-м Донским полком. Командование Донской армии считало его «поклонником маневренной войны».

На южном фланге армии войсками Задонского района командовал генерал-майор Исаак Федорович Быкадоров (1882— 1957), станицы Нижне-Кундрюченской. Он закончил Ростовскую классическую гимназию, Новочеркасское юнкерское училище (1902 г.) и Николаевскую Академию Генерального штаба (1910 г.) (по другим данным — не закончил по семейным обстоятельствам). В составе 4-го сводного полка нес службу в Центральной России в годы 1-й русской революции. 8 апреля 1912 года, будучи подъесаулом и неся службу в Новочеркасском юнкерском училище, за связь со своей женой застрелил студента Санкт-Петербургского университета Николая Голубова и был отдан под военно-окружной суд. На решении суда Николай II

наложил резолюцию отправить Быкадорова на 6 месяцев в крепость и ограничить в правах.

Во время Мировой войны И.Ф. Быкадоров несколько раз отличился в рядах 30-го Донского полка и заслужил орден Святого Владимира IV степени, «Георгиевское оружие» и орден Святого Георгия ГУ степени за бой в Карпатах 22 ноября 1914 года у города Старый Сандец, где Быкадоров с казаками был окружен, но прорвался, вышел к своим и вынес трофеи. Во время войны был тяжело ранен и потерял глаз. К концу войны был произведен в полковники и командовал 30-м полком, а затем 8-м и 58-м Донскими.

Во время Гражданской войны Быкадоров возглавил восстание казаков ряда станиц 1 -го Донского округа и был сразу же переброшен командованием в Задонье, где проявил себя под Батайском.

Писал теоретические военные труды, а после войны, в эмиграции, — труды исторические.

Г) ШТАБНЫЕ РАБОТНИКИ

На высоком уровне была штабная работа.

Штаб армии был создан на базе Войскового штаба. Вернее, приказом № 49 от 14 (27) мая произошло переименование. Управляющий военным отделом правительства стал командующим Донской армией, начальник штаба Всевеликого Войска Донского — начальником штаба армии, главный начальник военного снабжения Всевеликого Войска Донского — начальником снабжения армии и так далее.

Возглавил штаб армии подполковник (затем — полковник и генерал-майор) Иван Алексеевич Поляков (1886—1969), молодой офицер, закончивший военную академию в 1914 году, имевший базовое военное образование военного инженера. Достаточного опыта для руководства штабом армии он не имел и, скорее всего, был статистом при настоящем начальнике штаба — Денисове, который лишь назывался командующим Донской армией, реально же ею командовал сам Краснов.

Войсковой штаб, ранее — военная составляющая аппарата управления Области Войска Донского, разветвленная проверенная временем организация, никогда, правда, не осуществлявшая оперативного руководства войсками, была хорошей базой для организации штаба армии.

Оперативное отделение штаба возглавил полковник (с 13 июня 1918 г.) Константин Тимофеевич Калиновский (1885—1962), станицы Аксайской, закончивший учительскую семинарию, Новочеркасское юнкерское училище и Николаевскую военную академию (1914 г.) по 1-му разряду. Опыт штабной работы у него составлял около 2 лет.

Штабы отрядов создавались наново. «Штабы были маленькие, — писал Краснов. — Штаб отряда, ведшего совершенно самостоятельные операции, состоял из начальника штаба и одного-двух адъютантов»⁶⁸⁰. Более надежной базой стали штабы командующих войсками того или иного округа, создаваемые (или восстанавливаемые) на базе военных отделов окружных правлений, которые ранее ведали мобилизацией, снабжением, подготовкой молодых казаков и переподготовкой запасных. Впоследствии, когда фронты передвинулись и штабы окончательно сформировались, окружные правления были «возвращены в первобытное состояние».

Среди способных к военным наукам донцов нашлось немало вдумчивых работников, возглавивших штабы «отрядов». Таковыми стали: Манакин, Г.С. Рытиков, П.И. Коновалов, Ф.Ф. Одноглазков, уже известный нам О.И. Савватеев (этот вскоре ушел на самостоятельное командование) и другие.

Кроме того, кадры штабных работников были подобраны из прибывших на Дон офицеров Генерального штаба. Я.М. Ли-совой приводил следующие данные. По количеству офицеров Генерального штаба Донская армия была на 7-м месте. На 1 -м в этом отношении стояла Красная армия. Вторая по количеству группа офицеров Генерального штаба уклонялась от службы в какой-либо армии. Третья по количеству группа генштабистов нашла прибежище на Украине, у гетмана П. Скоропадского (не зря М. Булгаков местом действия своей «Белой гвардии» выбрал Киев). Режим там был «старый», и войны до ноября 1918 года не было. На 4-м месте стояла группа Генштабистов Добровольческой армии. Она составляла 10 % офицеров Генерального штаба. 5-ю по количеству группу офицеров Генштаба к тому времени (конец 1918 года) составляли погибшие или умершие. 6-ю — офицеры национальных армий (польской, финской и др.). На 7-м месте, как уже сказано, стояли генштабисты Донской армии — 3 % офицеров Генштаба старой русской армии. Далее —

«~ЛЕ| -

генштабисты Сибирской армии, Южной, Астраханской, Саратовского корпуса...

НаДон офицеры Генштаба стали прибывать в мае 1918 года (это был своеобразный взлет их притока), затем приток их стал иссякать, но небольшой рост количества все же был, и к ноябрю 1918 года Донская армия имела комплект офицеров Генерального штаба, а в декабре из-за потерь и сокращения армии — двойной комплект. Для сравнения можно сказать, что у «добровольцев» максимальный приток был в августе и ноябре 1918 года, за это время прибыло 80 % генштабистов этой армии.

Половину генштабистов Донской армии составляли генералы, 46 % — штаб-офицеры, 4 % — обер-офицеры (у «добровольцев» штаб-офицеры составляли 55 %, генералы — 28 %, обер-офицеры — 17 %)⁶⁸¹. В количественном же отношении одних генералов Генштаба в Добровольческой армии было столько же, сколько всех генштабистов во всей Донской армии.

Таким образом, для штабной работы кадры были. Но на уровне окружных штабов и штабов отрядов не все было гладко.

Интересен состав штабов командующих войсками того или иного округа. Например, в штабе войск Верхне-Донского округа, ставшего впоследствии основой для штаба Северного фронта и правления окружного атамана, вокруг З.А. Алферова собрались: единственный гвардейский офицер на всю окружную станицу, подъесаул прежней 6-й лейб-гвардии Донской батареи Николай Федорович Фолимонов, родственник жены Алферова — сотник Иван Симонов, сотник прежнего 11-го Донского полка и делегат всех казачьих Кругов и съездов 1917 года Иван Данилович Бондарев, его однополчанин и член полкового комитета сотник Николай Евграфович Сухарев, присланный из Новочеркасска на связь хорунжий Григорий Харитонов. То есть в первые недели восстания, отправив выбившихся в офицеры рубак воевать, в штабе прочно окапываются местные «политики» и их родственники.

При известной и осознаваемой низкой продуктивности подобных организаций члены их нуждаются в «рабочих лошадках». На эту роль не подходят профессиональные генштабисты (особенно — из своих), осознающие разный уровень компетенции и знающие себе цену. Их особо и не приветствовали. Роль «рабочих лошадок» отводилась офицерам военного времени из своих только тем, кто пограмотнее. Так, разведкой в штабе одно

время руководил сотник И.Г. Сафонов (ветеринар), которого потом безжалостно задвинули сотенным командиром в Вёшен-ский полк. Однако особое предпочтение отдавалось учителям. Видимо, эта профессия наиболее соответствовала тем требованиям, что предъявляли штабному офицеру. Педагогическое образование, кстати, имели Рытиков (Тамбовский педагогический институт) и Коновалов (учительская семинария), да и сам Калиновский, как мы помним.

Возможно, по этой причине в штаб войск округа был отозван из Вёшенского полка сотенный командир сотник Афанасий Ефремович Стефанов, который, впрочем, удержался и в штабе Северного фронта.

А.Е. Стефанов получил базовое образование в Новочеркасской учительской семинарии, воевал с австрийцами в составе 12-го Донского полка рядовым, закончил трехмесячные курсы Новочеркасского юнкерского и был выпущен в 3-й Донской пеший батальон на Кавказский фронт. После войны какое-то время работал учителем, затем 20 мая 1918 года был призван в Донскую армию, поставлен командиром сотни и, наконец, 1 сентября 1918 года попал в штаб Северного фронта на должность помощника старшего адъютанта оперативного отделения, а затем (с 10 декабря 1918 г.) — старшего адъютанта оперативного отделения, был произведен в подъесаулы и есаулы (2 октября приказ № 1339 и 15 ноября приказ № 1527) итолько 1 апреля 1919 года, когда штаб Северного фронта был ликвидирован, получил спокойную должность командира Отдельной конной сотни штаба 2-й Донской армии. На этой должности он прослужил до самого распада Донской армии.

Обуреваемый родственными чувствами автор полностью приводит аттестат на А.Е. Стефанова, составленный уже в эмиграции и утвержденный генералом А.К. Гуселыциковым.

«Аттестат на младшего офицера 8-й сотни Донского Гундо-ровского Георгиевского полка войскового старшину Стефанова Афанасия Ефремовича. Составлен 13 марта 1922 г.

* Общее умственное развитие хорошее.

Отличается любовью к изучению военного дела. Умеет обучать, руководить и воспитывать своих подчиненных в духе законности и сознания долга службы и заботиться о подчиненных.

Дисциплинирован, приказания исполняет точно.

Отношение к начальникам хорошее.

Отношение к подчиненным хорошее.

Хороший товарищ, пьет в меру.

В полной мере обладает как военным, так и гражданским мужеством.

Тверд волей. Энергичен, способен к проявлению разумной инициативы — способен в нужных случаях принять самостоятельное решение и взять на себя ответственность. Обладает хорошим здоровьем, выносливостью на походе и в бою.

К командованию сотней подготовлен.

Общий вывод: “хороший, достоин к выдвижению на должность командира сотни.”

Командир 8-й сотни полковник Сиволобов.

“Хороший, достоин к командованию сотней.”

Гуселыциков»⁶⁸².

Глава 15

БОЕВЫЕ КАЧЕСТВА АРМИИ

А) ТАКТИКА, БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА

Гражданская война на Дону разгоралась, когда все еще шла Первая мировая война, которая внесла свои глобальные поправки и в стратегию, и в тактику, и в боевую подготовку войск.

Почти на нет сошла кавалерия. «Великая война нанесла ей такой тяжелый удар, что онаи доныне не вполне оправилась от него», — писали в 1934 году военные специалисты⁶⁸³ . «Действовать в конном строю по старым шаблонам не позволяла сила огня, сражаться, как пехота, по многим причинам, было нельзя (главное — недоставало огневых средств), о комбинации огня, маневра и конной атаки никто не думал»⁶⁸⁴.

«...Единственный для всей войны на Европейских театрах случай, когда две кавалерийские дивизии дошли до столкновения в конном сомкнутом строю» — бой 8 августа 1914 года под Ярославицем между 10-й русской и 4-й австро-венгерской кавалерийскими дивизиями, когда с обеих сторон сошлись по 7—8 эскадронов⁶⁸⁵ .

«Французы и немцы стали строить свою тактику на силе артиллерийского огня». Потери от артиллерийского огня состав-дали 75 % всех потерь. Во французской армии количество артиллеристов и пехотинцев соотносилось как 3 к 4—620 тысяч артиллеристов и 800 тысяч пехотинцев. До войны в войсках было I орудие на 1000 человек, в конце войны — 1 на 500 человек⁶⁸⁶ .

Главным оружием пехоты стал пулемет, загнавший пехоту в окопы. «Траектория тяжелых пулеметов очень полога, поэтому их огонь чрезвычайно губителен по открытым целям»⁶⁸⁷.

Резко возросла мощь огня. «Современная сила огня так велика, что выдержать ее могут только высокодисциплинированные, стойкие части», — считали военные⁶⁸⁸ .

Тактика и боевая подготовка Донской армии определялись характером борьбы и характером (народным) самой армии.

На восстание, по крайней мере когда война подходила к порогу каждой отдельной станицы, зачастую поднималось все население. Воспоминания участников войны со стороны красных пестрят эпизодами типа «...с рассветом многочисленная банда, в которой были и старики и женщины, с гиканьем и криками бросилась на полк в атаку...» (из истории 5-го Заамурско-го полка) ⁶⁸⁹ . Позже в строю оставалось более устойчивое ядро. Нов сумме примерно половина участников боевых действий не имела опыта Первой мировой войны. Зато все без исключения мужское казачье население имело приобретенные в армии или здесь, в станице, навыки службы в иррегулярной коннице. Участник боев под Мигулинской 18 апреля (1 мая) 1918 года вспоминал, что за несколько часов до боя «достаточно было нескольких перестроений, как казаки поняли и приспособились к конному делу»⁶⁹⁰.

В приказе № 4 от 5 (18) мая 1918 года Краснов приказал создавать конные части и мотивировал это так: «В последних действиях против Красной гвардии наши вольные дружины в пешем строю с трудом выдерживали даже дальний огонь, конные же сотни с одними шашками в руках атаковали и пехоту, и артиллерию противника»⁶⁹¹.

Естественно, пешие дружины из стариков и подростков (фронтовики, как мы знаем, поднимались последними), впервые попав под пули, терялись, а конные, сразу вспомнив вбитые навыки, бросались в атаку, благо противостоящие силы в

начале боев были невелики, а огневая мощь противника (если ее можно назвать «мощью») — явно недостаточна.

Поднимая казаков на борьбу, красновские приказы (603 от 25 июля 1918 г.) ставили примером стариков, таких как казак хутора Б. Терновые (Нижне-Чирской станицы) Федор Ефимович Лагутин, 76 лет, участник Русско-турецкой войны, который несся в атаку с пикой на неоседланной лошади впереди сотни (произведен в хорунжие и уволен в отставку) ⁶⁹².

На начальном этапе войны, когда бои велись малыми силами, без хорошего руководства, особенно сказывалась индивидуальная подготовка казаков, их боевые качества. Профессионалы-военные сразу же отмечали ее. Дроздовский, вступивший с отрядом в первую казачью станицу — Новониколаевскую, — записал в дневнике 17 (30) апреля: «Казаки понадевали погоны, лампасы, шпалерами пешая и конная сотни, отдание чести, воинский вид... Казаки очень сплочены, много выше по качествам, особенно боевым... Много добровольцев из простых казаков — сразу видно, воины»®³.

Видимо, за счет массового подъема и индивидуальных боевых качеств область и была освобождена так быстро.

Впоследствии сами белые признавали: «Легкие успехи побуждали недооценивать возможностей противной стороны и приучали к верхоглядству.

Белые войска, конечно, во всех отношениях превосходили по духу и искусству Красную армию. Однако надо признать, что в период Гражданской войны мы грубо нарушали элементарные основы военного дела... Необычайно быстро войска забыли и требования полевого устава, и богатый опыт Великой войны... Простейшие тактические истины воспринимались как откровение...»®⁴ .

Военные специалисты, оставшиеся с красными, оценили тактические особенности Донской армии по-своему: «Конница противника, состоявшая в массе из казачества, в тактическом отношении наиболее косных и консервативных кадров старой царской конницы, особенно охотно и быстро вернулась (с поправкой за счет применения пулеметов) к тактике шока (конная атака и удар холодным оружием. — А.В.) и стимулировала этим такой же уклон у нас... Высшим отражением тактики этого периода явились конные побоища “большого стиля®⁵.

• Действительно, многие донские генералы, проскучав в окопах Мировой войны, с упоением стали возрождать тактику стремительных ударов. Генерал Исаак Федорович Быкадоров основы организации боя казачьей конницы искал вообще в начале XIX века. Он писал, что есть три фазиса: «(завязка, подготовка, решение), своевременно-быстрое принятие идеи боя (выделение ударной группы), захват инициативы действий, нанесение решительного удара маневренной группой, осуществление принципа внезапности, творчество в комбинации способов, средств и приемов борьбы.

Все это приемлемо и правильно для ведения боя конницы и в современных условиях»⁶⁹⁶. Быстрота и инициатива ставились во главу угла даже в ущерб разведке. «Стремление к полноте сведений о противнике ведет к утере инициативы действий и к подчинению воле противника», — предупреждал Быкадоров⁶⁹⁷ .

В боях сказывалось ожесточение, проявившееся с первых же дней восстания. Но проявлялось оно выборочно. Так, например, бои между казаками и коренными крестьянами до определенного момента велись с большой «прохладицей», как это случилось к северу от железной дороги Лихая — Царицын. Как докладывал 9 (22) мая подъесаул Попов из-под слободы Шараповки: «Противник никаких активных действий не проявляет. Разъезды болтаются по всему фронту от слободы Голово до слободы Степановка. По нашим разъездам открывают огонь с двух верст, а лотом уходят в слободы». Однако чувствовалось общее положительное отношение крестьян к Красной гвардии и негативное к казакам («Жители относятся, по словам офицера, холодно и злобно»)⁶⁹*.

Казаки, в свою очередь, чутко прислушивались к настроениям населения на территории слобод. 7 (20) мая Попов докладывал: «Красногвардейцы держат себя нахально только потому, что, вступая в слободу, они рассчитывают на поддержку хохлов, которые наружно показывают благожелательность, а получается совершенно обратное.

Казаки ведут себя не воинственно и при первом случае удирают. Приказания точно не исполняют, многие приехавшие самовольно уехали»⁶⁹⁹.

14 (27) мая подъесаул Попов доносил: «Сильно заметно желание присутствия немцев. Казаки не особо доверяют офицерам».

Повстанцы смущались присутствием в их рядах казаков старых 27,44,28 и 2-го запасного полков, бывших «Голубовских», «и еще близостью хохлов, так как считают их своими братьями, почему и производят без моего ведома мирные переговоры»⁷⁰⁰ .

Потери во время таких боев были минимальны. Так, при попытках захвата слобод 12 (25) мая — 2 казака ранено, 2 лошади убито, 14 (27) мая — ранен 1 подводчик.

Офицеры как могли «подогревали» казаков, понуждали к более активным действиям. Так, 10(23) мая «разъезд юнкера Хоперского атаковал конный пост противника к югу от Колуш-кина, который разбежался, а он ворвался в Колушкин, где выпорол попавшихся ему мужиков»⁷⁰¹.

Иногда, чтобы избежать кровопролития, казаки принуждали крестьянские поселения держать нейтралитет. Сохранилось постановление Васищевского товарищества в ответ на требование красногвардейцев прислать лошадей: «Лошадей отпустить в Шарпаевку рискованно, так как весь хутор будет разграблен казаками, потому что разведчики-казаки приезжают в хутор и делают поверку как солдатам (военнообязанным крестьянам. —А. В.), так и лошадям, категорически указывая на то, что если хутор перестанет быть нейтральным, то тогда пусть не гневается... Если же будут брать сегодня товарищи солдаты, а завтра господа казаки, то от хутора Васищева останется одно воспоминание»⁷⁰².

Краснов отмечал такой же случай с крестьянской слободой Мартыновкой в 1-м Донском округе: «Казаки долго не могли овладеть Мартыновкой лишь потому, что против нее действовали полки 1-го Донского округа. Большинство казаков имело своих жен из Мартыновки и, обратно, многие крестьяне слободы были женаты на местных казачках. Борьба между родичами обращалась в нелепость. Ни казаки, ни слободские большевики не подходили друг к другу ближе, чем на две версты, боясь поранить своих. Только тогда, когда атаману удалось вывести части 1-го Донского округа на фронт 2-го Донского округа, а к Мартыновке направить полки Донецкого округа, “родственная” война окончилась»⁷⁰³ .

Похожая картина наблюдается в Усть-Медведицком округе, где казаки сталкиваются с такими же казаками («миронов-цами»).

На границе Дона и соседних губерний противники тоже старались держаться друг от друга подальше. Так, латыши-артиллеристы, прибывшие на донскую границу, жаловались, что наблюдательные пункты, и даже артиллерийские позиции, им приходилось выбирать «по обыкновению в настоящей войне впереди пехотных цепей»⁷⁰⁴ .

Ситуация меняется (собственно и восстание отчасти из-за этого вспыхнуло), когда крестьяне (коренные или иногородние) или красногвардейцы входят на исконно казачью территорию. Накал борьбы сразу же резко возрастает. Так случилось, когда чехи и регулярная русская кавалерия (дивизия Киквидзе) двинулись по хоперским станицам. Так началось, когда украинская социалистическая армия Ворошилова стала прорываться на Царицын через донскую территорию.

Участник похода Ворошилова И.М. Мухоперец вспоминал, описывая один из дней, что на подступах к Обливской «десятки раз ходили в атаку пешие и конные белые части... Дважды дело доходило до рукопашных схваток, яростных, кровавых»⁷⁰⁵. Уже одно это прекрасно характеризует боевые качества зарождающейся Донской армии. «Штыковой удар при современном огне почти невозможен, — считали специалисты. — Но тем не менее способность доходить до него остается величайшим проявлением мужества, смелости, отваги, решимости, жертвенности, величайшее проявление боеспособности»⁷⁰⁶.

Ожесточение и отсутствие боеприпасов вызывали стремление казаков довести дело до рукопашной, где они несомненно были сильнее; изначально слабое руководство и устаревшая тактика способствовали такому развитию событий. Вспомним, как на Хопре бравый интендант И.З. Гаврилов 17 раз водил казаков в конном строю на красные батареи.

Подобные боевые действия были чреваты огромными потерями. Тот же Мухоперец так описывает бой за Рычковские высоты, когда армия Ворошилова стала переправляться через Дон и передовые части ее заняли удобный плацдарм: «Не вытерпев или не надеясь на пехоту, конная бригада выстроилась на виду и с гиком бросилась на окопы Морозовского полка. Густая лавина всадников, сверкая на солнце шашками, стремительно приближалась. .. Ее косили из пулеметов, в упор били из винтовок, кромсали осколками снарядов, а она все катилась, умирая на лету...

Около сорока всадников перемахнули через наши головы и очутились в тылу, но там их тоже стерегла смерть: все они легли от картечи.

Исключительная по лихости и бессмысленности кавалерийская атака дорого обошлась белым... — бригада погибла целиком»⁷⁰⁷.

Большевики позже утверждали, что в этой атаке участвовали 47-й и 48-й конные полки белых. Но в тот период — июнь 1918 года — донские полки таких номеров не имели, с сентября 1918 года эти номера — 47-й и 48-й — получили 3-й и 4-й конные полки отряда войскового старшины Попова.

Возможно, определенную роль в таких атаках играло желание самих казачьих командиров подраться. Так, есаул (а затем генерал) А.М. Сутулое до войны преподавал фехтование в Николаевском кавалерийском училище и при каждом удобном случае демонстрировал свои навыки владения холодным оружием.

Впрочем, казаки не были самоубийцами и быстро извлекали уроки. Мухоперец, принявший участие в обороне Царицына, вспоминал: «Если в период первого окружения можно было наблюдать атаки конных масс на пехоту, то в период второго окружения (Царицына. — А.В.) конные массы стали играть роль ездящей пехоты»⁷⁰⁸ .

Самоорганизация армии, выдвижение более способных командиров помогли донцам «выправиться» в короткий срок и разработать свою тактику.

В частности, Краснов описывал боевые действия, видимо, в более поздний период так: «Бой был краткотечен. Если он начинался с рассветом, то обыкновенно к полудню он уже завершался полною победою. Окопов и укреплений не строили. Самое большое, что окапывались лункою для защиты плеч и головы, большею же частью лежали открыто. Шанцевого инструмента было мало, да и окапываться мешала природная казачья леность. Тактика была проста. Обыкновенно на рассвете начинали наступление очень жидкими цепями с фронта, в то же время какою-либо замысловатою балкою двигалась обходная колонна главных сил с конницею во фланг и тыл противнику. Если противник был в десять раз сильнее казаков — это считалось нормальным для казачьего наступления. Как только появлялась обходная колонна, большевики начинали отступать, тогда на

них бросалась конница с леденящим душу гиком, опрокидывала их, уничтожала и брала в плен. Иногда бой начинался притворным отступлением верст на двадцать казачьего отряда, противник бросался преследовать, и в это время обходные колонны смыкались с ним, и он оказывался в мешке. Такою тактикою полковник Гуселыциков с Гундоровским и Мигулинским полками в 2—3 тысячи человек уничтожал и брал в плен целые дивизии Красной гвардии в 10—15 тысяч, с громадными обозами и десятками орудий. Отличное знание местности, природная военная сметливость казаков, их неутомимость в преследовании сильно помогали им в этой тактике, всегда основанной на маневре»⁷⁰⁹.

В масштабе округа операция разворачивалась примерно по следующему сценарию: местные дружины упорно держались возле своих станиц, создавая устойчивую линию фронта или очаг обороны, а подвижная группа из полков и отрядов внутренних, не соприкасающихся с большевистской территорией округов перебрасывалась с места на место и вела, собственно, маневренную войну.

Малочисленность войск и богатые конские ресурсы региона привели к более широкому использованию гужевого транспорта для переброски войск с места на место. Первыми это применили «добровольцы», ушедшие из Ростова с 500 повозоками к вернувшиеся с 1500⁷¹⁰. Донцы массовое использование повозок в боях и походах (что вело к такой же массовой потере конского состава) применили позже, когда не надо было привлекать лошадей из собственного хозяйства.

Роль подвижной группы на территории Усть-Медведицко-го округа играли донецкие полки отрядов Фицхелаурова, на территории Хоперского — верхне-донские полки.

Эти подвижные группы, предназначенные для маневра и удара, выработали свою тактику, которую можно проследить на примере действий отряда генерала Гуселыцикова.

Движение навстречу противнику осуществлялось следующим образом: за разъездами шел небольшой авангард во взводных колоннах, за ним — чтоб не отстали — интендантские команды, лазареты и штаб, далее — строевые части. То есть особой маневренности и активности от противника не ожидалось.

А.В. Венков

I ' ДТП.......

Войдя в соприкосновение с противником, пехотные части отряда (Гуселыциков охотно использовал «русские» отряды из добровольцев, такие как Богучарский отряд) рассыпали редкую цепь. Обозы и лазареты съезжали в сторону, в какую-нибудь низинку. Часть конницы разъезжалась, стремясь выиграть фланги противника. Три четверти отряда служили подвижным резервом и держались генералом в кулаке.

Авангард и пешая цепь нащупывали слабое место противника, одновременно концентрировалась отрядная артиллерия. Определялось место решающего удара.

Когда решение принималось, артиллерия открывала огонь, создавая огневую завесу, под прикрытием которой войска (в пешем строю) устремлялись вперед, не отвлекаясь на попытки обхода со стороны противника. Часть орудий выдвигалась прямо в цепь, на прямую наводку. Атака проводилась скоротечно, бурно, со стремлением довести дело до штыкового боя.

В критические моменты сам генерал бросался вперед с криком: «Противник бежит! Гляди — бежит!».

Довольно часто в боях ставка делалась на высокий боевой дух, на моральное воздействие.

Нечто подобное описывал генерал А.Г. Шкуро, когда рассказывал о бое под Горловкой (правда, в бою участвовали кубанцы и терцы): «Атака велась в конном строю. Казаки шли цепью, верхом и не стреляя. Артиллерия и пулеметы на тачанках выносились карьером на 500—1000 перед фронтом и открывали огонь. По мере приближения казаков стрельба красных становилась все более нервной, а потери наши уменьшались. Когда красные начали шевелиться, казаки обнажили шашки и с криком «ура» бросились вскачь. Большевики разбегались врассыпную; казаки преследовали их, рубя и забирая в плен»⁷¹¹.

Всегда прослеживается стремление казаков (на всех уровнях) хоть как-то дезорганизовать противника и при первом признаке дезорганизации («начали шевелиться») — атаковать.

Как вспоминал один из эпизодов Гражданской войны маршал К.А Мерецков, «вдоль лесной опушки гарцевали донцы, стремясь побудить нас к неорганизованным действиям». А как только малейшая неорганизованность проявилась, последовала атака — «Казаки мчались с гиканьем и свистом, свесившись набок с лошадей и выставив пики»⁷¹².

В случае поражения (особенно если бой велся на чужой территории) казаки предпочитали просто разбежаться, а затем собраться в условном месте.

Генерал Голубинцев вспоминал, как после поражения «разрозненные во время боя части к вечеру быстро собрались со свойственной казакам способностью быстро ориентироваться и находить свои части»⁷¹³.

- • Казаки не стремились (до определенного момента) уцепиться за территорию. Почти не практиковалось рытье окопов. «...Я совершенно не признаю сидения в окопах — на это способны только очень хорошо выученные войска, — считал известный генерал Слащев, — мы не выучены, мы слабы и потому можем действовать только наступлением...»⁷¹⁴.

Подобная тактика предполагала и соответствующие боевые порядки.

В пеших частях это была всем известная стрелковая цепь, только более редкая, чем в период Первой мировой войны.

В боях за Беловодск в 1919 году лейб-казаки развернули в боевой порядок повозки, на которых ехали их пешие сотни. «Пехота, подойдя на версту к городу, не слезая с повозок, построила фронт и рысью направилась к Беловодску. Подойдя на 700—800 шагов, казаки соскочили с повозок и под сильным огнем бегом атаковали противника»⁷¹⁵. Картина очень напоминает современную атаку с высадкой стрелков из БТРов и БМП.

Изменились боевые порядки пехоты для отражения атаки конницы. Если раньше, в период Мировой войны и в начале Гражданской войны пехота сбивалась в двухшереножный строй и-вела огонь (2-я шеренга — стоя, 1-я шеренга — с колена), то при более редкой цепи порядок был другой. «При атаке они сбежались в малые группы, очевидно, повзводно, образовали ежа, то есть круг, ощетиненный винтовками»⁷¹⁶.

В коннице идеальным боевым порядком оставалась лава, корни которой терялись в скифских временах. В 1912 году этот казачий боевой порядок был принят всей русской кавалерией.

Лава представляла собой рассыпной строй, состоящий из звеньев (полувзводов). В зависимости от обстановки каждое звено могло самостоятельно сомкнуться, развернуться в одну шеренгу, рассыпаться в редкую цепь, спешиться прямо в боевых порядках и так далее. На флангах рассыпного строя выделялись

особые звенья — «крылышки». Позади — подвижный резерв, поддержка, называемая «маяком».

Ставка делалась на сработанность, слаженность каждого звена, на осознание задачи и точное беспрекословное выполнение любой команды каждым рядовым участником. Такая «сработанность» звеньев и казаков внутри каждого звена были естественным явлением в казачьих полках XVIII — XIX веков, когда в один полк и в одну сотню уходили служить казаки одной станицы, одного хутора, зачастую — родственники, которые знали друг друга с малых лет и понимали без слов. И возвращаться с войны им приходилось в родную станицу, где с каждого и за каждого спросят. При выборности командиров из своей среды (как было в XVIII веке и как вновь случилось на начальном этапе восстания) такая же внутренняя безмолвная связь в боевой работе была присуща взаимоотношениям между казаками и командным составом.

Внешне беспорядочный строй по безмолвному знаку мог сомкнуться и пойти стеной, рассыпаться, схлынуть, вновь налететь, обойти слева, справа, всем вместе или звеньями. Часть звеньев могла здесь же спешиться, не боясь подвергнуться удару, и спокойно обстреливать противника. Лучший рубака сотни (или просто звена) бесстрашно бросался вперед, зная, что звено прикроет ему бока и спину. В случае неудачи или заминки, когда судьба схватки висела на волоске, можно было отскочить, зная, что сзади есть еще лучшие из лучших — «маяк», которые прикроют.

В регулярной кавалерии такой слаженности действий стремились достичь усиленным обучением, но, как вспоминал отслуживший в гусарах, а затем попавший в лейб-казаки С. Голу-бинцев, казачья лава, состоявшая из земляков, станичников, на учениях всегда переигрывала ту «лаву», как ее понимала и составляла («рассыпала») регулярная кавалерия.

Б) ВООРУЖЕНИЕ

Вооружение Донской армии целиком досталось ей в наследство от Российской армии времен Первой мировой войны. Немцы с Украины поставляли такие же русские винтовки, захваченные на русских военных складах.

Винтовка Мосина образца 1891 года, калибр 7,62 мм, пятизарядная, со скорострельностью 10—12 выстрелов в минуту, прицельной дальностью 2000 метров (живую мишень могла поразить за 4 версты) и дальностью прямого выстрела по поясной мишени около 450 метров, была мощным и надежным оружием.

При ограниченности боеприпасов скорострельность большой роли не играла, на первый план выходила меткость стреляющих. Участники боевых действий отмечали, что проблемы со стрельбой возникли в «Молодой армии», так как молодые казаки «прошли очень малый курс стрельбы, ибо на их учебную стрельбу было отпущено очень мало патронов... Как общее правило, противнику на дистанции 1500—2000 шагов поражения не наносилось, а между тем огонь на этой дистанции уже должен быть действительным. Выручало то, что красные стреляли еще хуже»⁷¹⁷.

Кроме русских винтовок Мосина в источниках есть упоми-нания о наличии у повстанцев винтовок французских, итальянских, австрийских, германских, японских, румынских.

В качестве холодного оружия продолжали верно служить шашка и вплоть до конца Гражданской войны — пика (причем очевидцы говорили о белых флажках — значках — на пиках у казаков)⁷¹⁸.

Казачья шашка — холодное рубяще-колющее оружие с эфесом без гарды, традиционное оружие легкой иррегулярной конницы, была рассчитана на скоротечный бой, практически на первый и единственный упреждающий удар. Отсутствие гарды на эфесе не позволяло парировать ответные удары. Сама форма оружия предполагала для его владельца схему боя — налет, удар и отскок в случае отпора.

На вооружении донских казаков были шашки, введенные в русской армии еще при Александре III, в 1881 году. «Холодное оружие “системы 1881 года” за исключением некоторых изменений в эфесах офицерских шашек просуществовало вплоть до революции 1917 года и даже сохранилось до нашихдней на вооружении Советской армии»⁷¹⁹.

При создании этой шашки за образец клинка были взяты кавказские клинки «волчки», «какоружие, оказывающее необыкновенные достоинства при рубке» (приказ по военному

ведомству № 222. 1881 г.). Шашка носилась на плечевой портупее лезвием назад. Е. Молло представил следующее описание казачьей шашки: «Кленок слегка искривленный, заостренный с одной стороны, но с концом заостренным и со стороны обуха, с одной широкой долой. Эфес медный. Гарда отсутствует. Рукоять деревянная, с вырезанными на ней диагоналевыми желобками. Верхняя часть рукояти оканчивается медной головкой кавказского типа, с круглым отверстием посредине для темляка. Нижняя часть рукояти оканчивается медным наконечником. Клинок привинчивается к эфесу при помощи гайки, врезанной в головку. Ножны кожаные, с медным верхним и нижним наконечником и с двумя гайками. Верхняя гайка насажена на верхний наконечник т. о., что между наконечником и гайкой остается промежуток, в который пропускается верхний пасовый ремень портупеи. Нижняя гайка имеет кольцо для длинного пасового ремня портупеи. Длина клинка — 87 см»⁷²⁰ .

Офицерская шашка отличалась клинком — с одной широкой и двумя узкими долами, медные части шашки и ножен были вызолочены. Рукоять деревянная, вычерненная. Длина — 71,74, 76 и 81 см⁷²⁾.

Возрождение роли и значения холодного оружия, его массовое применение породили массу легенд о страшных ударах, разрубающих человека пополам, об отрубленных головах и т.д.

Интересен в этом отношении диалог между двумя офицерами, приводимый С. Мамонтовым:

— Видишь иногда прекрасные удары: череп рассечен наискось, а вот отрубленных голов я не видел...

— Чтобы отрубить голову, вовсе не надо слишком сильного удара. Это вопрос положения, а не силы. Нужно находиться на том же уровне и рубить горизонтальным ударом. Если конный противник нагнется, а он всегда нагибается, то горизонтальный удар невозможен. Пехоту же мы рубим сверху вниз... Вот чтобы разрубить человека от плеча до поясницы, нужна сила⁷²².

Пика (сохранившаяся в Красной армии до 1931 года) была простейшим в изготовлении оружием, но чтоб научиться владеть ею, требовалось гораздо больше времени. Зато всадник, хорошо владеющий этим оружием, становился в ближнем бою неуязвим и недосягаем. Офицер-«доброволец» отмечал в воспоминаниях: «Пика очень неудобна на походе. Но кто хорошо

ею владеет, тот обладает страшным оружием... Рана пикой почти всегда смертельна, во всяком случае, выводит из строя»⁷²³ . Зная эту особенность, вся регулярная кавалерия Добровольческой армии носила пики.

Пика — традиционное оружие донских казаков — прекрасно зарекомендовала себя в Первую мировую войну. В кавалерийских боях «австрийцы не выдерживали вида пики и до стычки падали с лошадей»⁷²⁴.

Шашки, приобретавшиеся казаками при выходе на службу за свои средства, были фактически в каждом доме. Пики с 1912 года казакам стали выдавать уже на службе.

В противостоящих армиях широко применялось автоматическое оружие — станковые пулеметы «Максим» и «Виккерс» и ручные «Льюис». Маневренный характер войны и отсутствие достаточного количества артиллерии главным оружием делали пулемет.

В Донских полках были пулеметные команды — 6 пулеметов с прислугой. Опыта использования этого оружия было недостаточно. В русской кавалерии было 8 пулеметов на дивизию. «И притом их так берегли, что очень редко употребляли в дело»⁷²⁵ . Но все же «набившие руку» пулеметчики, ветераны Мировой войны, творили чудеса. «Огонь был удачный: по хорошо видимым рикошетам страшно удобно было стрелять... удачной лентой на постоянном прицеле удалось уложить передовую цепь... Противник стремился теперь скрыться в Андре-евку, а чем ближе к деревне, тем плотнее сбивались его кучки и тем разительнее был огонь нашего пулемета», — так описывается один из боев лейб-гвардии Казачьего полка⁷²⁶.

Однако общей бедой противостоящих сил была «разболтанность» оружия и низкая эффективность огня. Компенсацию искали в увеличении количества пулеметов и в их повышенной маневренности.

Своего рода новинкой Гражданской войны стало применение пулеметных тачанок, т.е. помещение пулемета на тачанку и создание таким образом подвижной огневой точки. Авторство этой «новинки» приписывали себе махновцы и красная кавалерия (думенковцы и буденновцы).

В 1919 году пулеметы на тачанках стали применять и белые. Пулеметы на повозках использовались казаками еще в Степном

*~~bi

походе, но для стрельбы они сгружались. «Мы скачем к гребню. Житков плетью указывает место каждому пулемету. Схватываем их с повозок, устанавливаем их на гребне», — вспоминал участник похода⁷²⁷ .

Шкуро применял пулеметы на тачанках в марте 1919 года под Горловкой. «Артиллерия и пулеметы на тачанках выносились карьером шагов на 500—1000 перед фронтом и открывали огонь»⁷²⁸. В Донской армии поставил на тачанки свои «Виккерсы» Атаманский полк⁷²⁹ . Пулеметные тачанки осуществляли боковое охранение корпуса Мамонтова во время рейда в 1919 году⁷³⁰.

Впрочем, ряд источников сомневается в действенности такого пулеметного огня. Чтобы вовремя «с налета, с поворота» точно поразить цель, необходимо было добиться предельной сработанности возницы и номеров расчета, иметь хорошо обученных, привыкших к звукам выстрелов лошадей. В противном случае пулеметный огонь с тачанок вряд ли был действенным. Так описывал бой лейб-казаков с думенковцами генерал Дьяков: «На правом фланге его сотни стоял пулемет и бешено, но вряд ли в этот момент удачно сыпал свинцом: лошади от волнения плясали, танцевала с ними и двуколка»⁷³¹.

Огонь тачанок был страшен, когда велся одновременно несколькими пулеметами, не жалевшими патронов, и почти в упор. Генерал Голубинцев, участвовавший в бою под Белой Глиной в феврале 1920 года, так рассказывал о поражении своей 14-й конной бригады: «Бригада, выдвигаясь вперед, успевает развернуть два правофланговых полка и переходит в атаку на красных, идущих в линии колонн; в интервалах у красных пулеметы на тачанках. Крики “Ура.¹”, и в одну минуту моя бригада от пулеметного огня теряет 150 всадников и лошадей...»⁷³².

Наученные горьким опытом Мировой войны казаки высоко ценили артиллерию. В начальные дни восстания «некоторые даже со слезами целовали пушки», прибывшие им на помощь⁷³³ .

Донская артиллерия, сначала крайне малочисленная, состояла из легких орудий, «трехдюймовок» — скорострельных пушек калибром 76 мм образца 1902 года — и тяжелых полевых орудий калибром 122 мм.

Опираясь на опыт первых лет Мировой войны, армии воюющих европейских стран увеличили количество именно тяже-

лой артиллерии, доведя ее до 50 % всех орудийных стволов. Однако в Донской армии соотношение легких и тяжелых полевых орудий было примерно 10:1 в пользу легких.

Значительная часть орудий была отбита у большевиков. Даже когда поставки от немцев и союзников наладились, трофейные орудия не сбрасывались со счетов. Летом 1919 года генерал Мамонтов писал полковнику Голубинцеву, формирующему конную дивизию: «... пушки, если сами не отобьете, будут присланы»⁷³⁴.

Тяжелых осадных орудий почти не было. Об их покупке велись переговоры и с немцами, и с союзниками. Особенно резко вопрос о них стал при осаде Царицына.

Донские артиллеристы, имеющие опыт Мировой войны, были обучены как конная артиллерия, род войск, отличающийся быстротой, решительностью, точностью огня. Беспристрастные противники — латыши — постоянно отмечали меткую стрельбу донской артиллерии⁷³⁵.

На вооружении Донской армии были и бронепоезда, и броневики, и самолеты. Но части эти были в зачаточном состоянии (о чем ниже). На фронте летом 1918 года их почти не видели. И военную технику в начале восстания казаки иногда просто боялись. Как вспоминал генерал Голубинцев, столкновение с красными броневиками «навело большую панику на наши части, особенно на пехоту, и мы были принуждены отойти к границам области»⁷³⁶ .

В) СНАБЖЕНИЕ

Проблемы вооружения напрямую связаны с проблемами снабжения. У восставших казаков сначала почти не было огнестрельного оружия. Оно было сдано расходившимися с Первой мировой войны полками на войсковые склады, которые к весне 1918 года оказались в руках большевиков.

Восставшие, по воспоминаниям генерала Голубинцева, имели примерно одну винтовку на трех всадников и по 5—10 патронов на винтовку. «У пеших хуторских отрядов винтовок совершенно не было...»⁷³⁷. Шашки и пики офицерами, имевшими опыт Мировой войны, как оружие всерьез не воспринимались.

А.В. Венков

Первоначально оружие захватывалось повстанцами у Красной гвардии и получалось от немцев. Тот же Голубинцев во главе усть-хоперских повстанцев захватил в Усть-Медведицкой 9 (22) мая 1918 года 9 пулеметов, 700 винтовок и несколько десятков тысяч патронов. В тот же день он получил первый транспорт с оружием от немцев — 8 пулеметов, несколько сотен винтовок, 50 снарядов. Затем вторично получили транспорт — 700 винтовок, 6 пулеметов, 50 снарядов⁷³⁸ .

Впрочем материальную поддержку от немцев не следует переоценивать. Генерал Деникин приводил следующую таблицу к 1 августа 1918 года.

Донские казаки отбили у большевиков, получили у немцев:

Орудий — 1625.

Пулеметов — 7979.

Винтовок — 14000,11 700.

Снарядов — 7 600,119 000.

Патронов — 4 322 тыс., 13 917 тыс.⁷³⁹

Учитывая, что на вооружении Донской армии к этому моменту числилось 93 орудия и 270 пулеметов⁷⁴⁰ (Краснов говорит о 175 орудиях и 610 пулеметах)⁷⁴¹, можно сделать вывод, что за исключением боеприпасов германские поставки не многим разнились с количеством обычных военных трофеев, а те и другие вместе взятые, без учета потерь, покрывали нужды армии на 50 %, а то и меньше.

Необходимо учитывать наличие на территории Дона старых складов оружия. Так, при занятии Великокняжеской и при формировании полков Сальского округа из окружных складов было выдано 6 июля 1918 г.

В Орловский полк — 400 винтовок, 24 тыс. патронов, 2 пулемета, 3 ленты.

В Зюнгарский калмыцкий полк — 2000 патронов.

В Великокняжеский полк — 2 винтовки, 2 пулемета, 8 лент,

1 орудие.

Охранной сотне Платовской станицы—100 винтовок, 3000 патронов.

Охранной сотне Денисовской станицы—100 винтовок, 3000 патронов.

Охранной сотне Орловской станицы—100 винтовок, 3000 патронов.

Охранной сотне Иловайской станицы — 50 винтовок, 1500 патронов⁷⁴².

Мы видим, что наново формируемые полки (Орловский) и уже успевшие повоевать (Великокняжеский) снабжались в зависимости от потребностей. Видна и норма снабжения боеприпасами — 60 патронов на человека в полках, 30 — в гарнизонах.

Ясно, что войсковых запасов для ведения войны было недостаточно, хотя в Новочеркасске работала оружейная мастерская, а Азово-Донской завод производил снаряды. Краснов писал, что «артиллерийским и интендантским довольствием Донское войско снабжалось сначала исключительно ввозом из Украины...»⁷⁴³ . В августе 1918 года было заключено секретное соглашение, по которому Украина передавала Дону оружие на вооружение трех корпусов⁷⁴⁴ . Однако Краснов планировал наладить собственное военное производство. В ноябре 1918 года на Дону уже производилось 300 000 патронов ежедневно. «С весны 1919 года Донская армия должна была совершенно выйти из-под иностранной опеки...», — писал Краснов⁷⁴⁵.

Снабжение воинских частей (станичных полков и дружин) одеждой и продовольствием было сначала возложено на их станицы. «Для хозяйственных целей сами станицы отряжали к отряду несколько “общественных деятелей”, представителей кооперации или торговых казаков, которые распределяли добычу, взятую у неприятеля, и заботились о правильном снабжении всем необходимым отряда. Добыча, из чего бы она ни состояла, считалась собственностью отряда и сейчас же шла: одежда и оружие на пополнение отряда, а остальное отправлялось в станицу, к себе, в дома, или в общую станичную казну»⁷⁴⁴.

В армии господствовал режим экономии. Приказом № 77 от 21 июля табачное довольствие выдавалось только тем, кто курит, выдача денег взамен табаку не производилась⁷⁴⁷ .

Г) ТЕХНИЧЕСКИЕ ЧАСТИ

Технические части армии были в зачаточном состоянии. К1 (14) августа в них входил Донской самолетный отряд из Юса-молетов (14 офицеров, 156 казаков), из них 4 были исправны, 6 неисправны.

А.В. Венков

Донской броневой железнодорожный дивизион был создан и начал действовать в июле 1918 года, после того как в Азове нашли 2 брошенные большевиками броневые площадки. Их дополнили вагонами, забронировали в Юго-Восточных железнодорожных мастерских и направили в Задонский район, где они отличились у Зимовников, Ремонтной, ст. Гашун. Судя по отчету генерала Денисова, к 1 (14) августа в состав броневого железнодорожного дивизиона входило 5 бронепоездов (32 офицера, 210 казаков), из которых исправных было 3. Сохранился приказ № 656 от 3 (16) августа о сформировании бронедивизиона из 3 бронепоездов под командованием военного инженера подполковника Кондырина и о пополнении его за счет казаков последнего призыва.

Броневой автомобильный дивизион к 1 (14) августа 1918 года состоял из 2-х броневиков, отбитых у красных и отремонтированных в Новочеркасске. Там же стали строить новый броневик на базе грузового 5-тонного автомобиля «Пирс-Арроу». К середине сентября 1918 года он был готов. В составе броневого дивизиона числилось 8 офицеров и 38 казаков⁷⁴⁸.

Существовала команда самокатчиков, в нее входили 10 самокатов и 6 мотоциклов (2 офицера, 30 казаков).

Химвзвод (2 офицера, 30 казаков) имел 257 баллонов с хлором и 15 тысяч дымовых шашек.

Всего в технических войсках числилось 58 офицеров и 470 казаков.

Действовала Донская военная флотилия. Костяк ее составляла атаманская яхта «Пернач» (бывшая «Колхида»), которая с конца 1916 года находилась в ремонте в Ростовском порту. Вооружение ее состояло из двух 120-миллиметровых орудий.

В боевых действиях приняли участие речные канонерские лодки «Донец», «Кубанец», «Вольный казак», «Цимла».

В августе 1918 года «Донец» и «Кубанец» двинулись из Ростова вверх по Дону. «Кубанец» не смог преодолеть Нагавского переката и вернулся. «Донец» же фланговым огнем поддерживал наступление казачьих частей от Нагавской и выше, у хутора Быстрянского сбил красную артиллерию, а затем отразил наступление красных на станицу Потемкинскую. Туда же, на Потемкинскую, была направлена канонерская лодка «Вольный

J

казак», которая до этого участвовала в боях за очищение «левого» (восточного) берега Азовского моря. Последней к флотилии присоединилась отремонтированная канонерская лодка «Цим-ла», принявшая участие в бою у хутора Красный Яр.

17 (30) августа приказом № 776 в состав флотилии были включены отбитый в Ейске ледокол «Горгипия», переименованный в «Атаман Каледин», и паровой катер «Ворон», переименованный в «Генерал Бакланов».

Д) РАЗВЕДКА И КОНТРРАЗВЕДКА

Разведка и контрразведка, как организации, были на Дону делом новым и имели здесь слабую базу. Большинство донцов, как и все истинные рубаки, к этим организациям относились с нелюбовью. Разведчики-профессионалы жаловались, что «строевые начальники к политической части относились с каким-то предубеждением, почти никогда не оказывали никакого содействия...»⁷⁴⁹ . Профессионалы же, как мы видим из первого заявления, тесно связывали разведку, контрразведку и политическую работу. Сами донцы старались с этим делом не связываться.

В 1917 году начальником контрразведки на Дону был назначен генерал Жерве, «генерал радио-телеграфной службы», а штатом осведомителей заведовал подъесаул Б., носивший «наставную бороду»”⁰. Генералу Жерве подчинялся карательный отряд донской контрразведки — «отряд особого назначения прапорщика Орла», которым реально руководил поручик Кравцов — офицер для особых поручений при Жерве.

«Первый блин — комом». Деятельность донской контрразведки в этот период трудно назвать удачной. Недоброжелатели в эмиграции вспоминали, что контрразведка упустила хорунжего Автономова, будущего красного главковерха, зато обстреляла автомобиль начальника обороны Новочеркасска полковника К.А. Туроверова. Венчало все драка «особого отряда» с мобилизованными «стариками»⁷⁵¹.

2 (15) февраля генерала Жерве отрешили, контрразведку возглавил начальник офицерского резерва генерал Груднев, который со взводом чернецовских партизан с 2 (15) по 12 (25) февраля провел аресты сочувствующих большевикам.

В это же время на территории Дона существовала и более профессиональная организация — при штабе командующего войсками Ростовского военного округа (командующий войсками — А.П. Богаевский, начальник штаба — генерал Степанов) было Особое отделение (начальник отделения — Д.М. Афанасьев) и в нем чиновники для особых поручений⁷⁵² . В другом месте А. Падалкин говорит, что при штабе командующего войсками Ростовского округа был политический отдел, а в нем — офицеры для секретных поручений⁷⁵³ .

После эвакуации Ростова чиновники особого отделения штаба Ростовского округа были прикомандированы к штабу походного атамана. А. Падалкин вспоминал, что когда уходили в Степной поход, «в это же время полковник Сидорин с начальником особого отделения (политическим) Д.М. Афанасьевым в штабе походного атамана инструктировали лиц, оставляемых для секретной работы в Новочеркасске, Ростове и других местах области, снабжая их деньгами и соответствующими документами. Таких лиц было оставлено в Новочеркасске около 20 человек, главным образом студентов и молодых офицеров. Одни из них погибли, другие блестяще выполнили возложенные на них задания»⁷⁵⁴. Таких же агентов оставило в Ростове командование Добровольческой армии. Во главе этой подпольной организации стоял И.А. Добрынский, который с марта 1918 года поддерживал связь с «добровольцами» через капитана Натуса — начальника команды связи Корниловского полка⁷⁵⁵ .

Попов «при помощи Особого отделения своего штаба руководил всей работой по подготовке казачьих восстаний, не жалея никаких средств и не упуская ни одной возможности»⁷⁵⁶.

В отряде Попова обе организации действовали параллельно: «Обязанности начальника разведывательного и контрразведывательного отделения выполнял начальник военно-следственной комиссии генерал Жерве... Особое место при штабе занимало Особое отделение штаба Ростовского Военного округа под начальством инженера Д.М. Афанасьева, с помощником на должности чиновника для особых поручений А.П. Падалки-ным и 16 секретных сотрудников»⁷⁵⁷.

«Генерал Попов всегда придавал большое значение, как одному из видов борьбы с красными, пропаганде и политической разведке в их стане, — вспоминал Падалкин. — Пользуясь трех-

дневной остановкой в Веселом, он приказал начальнику Особого отделения Д.М. Афанасьеву собрать всех сотрудников и провести с ними двухчасовую “беседу” об их работе среди местного населения, где будут проходить партизаны, о среде Красной гвардии, о казачьих настроениях, о мероприятиях советской власти на Дону и т.д. и просил Афанасьева два раза в неделю представлять ему сводки “казачьей температуры”. В этом отношении он оказался очень требовательным и никогда не довольствовался сухими докладами, но требовал материалы, на основании которых эти доклады основывались, и глубоко вникал во все слышанное. Основываясь на полученных сведениях, он сам вел особые таблицы по округам, отмечая изменение казачьих настроений и мероприятий советской власти, и, принимая то или иное решение, всегда пользовался собранным у него материалом»⁷⁵*.

Агентурная разведка приступила к работе немедленно. Так, перед занятием Великокняжеской туда были засланы агенты Особого отделения. Хорунжий Калмыков донес, что станица занята красным отрядом Кулакова.

В Великокняжеской количество членов Особого отделения было увеличено на 6 человек «из числа партизан, имевших склонность к “сильным ощущениям”, для установления связи с подпольными организациями»⁷⁵⁹.

Оставшийся в Новочеркасске по приказанию П.Х. Попова сотник Кузнецов разослал по станицам для организации восстаний много студентов, учащейся молодежи. Сразу же появились первые жертвы среди подпольщиков — в Кривянской были расстреляны студенты В. Стефанов и С. Ершов.

Большевистская разведка предприняла ответные шаги — «из-за разбросанности отрядов в них велась пропаганда неизвестно как проникающей советской агентуры»⁷⁶⁰ .

Хорошо поставленная агентурная разведка дала свои плоды. Решение о походе из степей на Дон было принято 16 (29) марта после того, как Афанасьев сделал «доклад о положении на Дону на основании советских газет, показаний населения, пленных и наших агентов»⁷⁶¹.

«Начиная с ночи 17 марта, в штаб походного атамана начали возвращаться посланные в разные концы Войска агенты Особого отделения», из их докладов вытекало, что температура «поднялась до вспышки»⁷⁶² .

А.В. Венков

Из Аксайской в Добровольческую армию был послан агент Особого отделения старший урядник Зацепин⁷⁶³ , что обеспечило «добровольцев» информацией о событиях на Дону.

После создания Донской армии органы разведки и контрразведки были организованы при штабе армии и при штабах командующих войсками округов. Процесс этот затянулся. Так, еще 19 августа (1 сентября) 1918 года в войска было послано приказание в связи с активизацией разведки противника «установить самое строгое и бдительное наблюдение за прибывающими в части районов офицерами». Приказание было подписано начальником управления дежурного генерала генерал-майором Бондаревым и начальником отдела 1-го инспектора полковником Мягковым.

Руководство этими структурами в округах поручалось младшим офицерам. Так, начальником разведки в Верхне-Донском округе был сотник И. Г. Сафонов, а «заведующим фронтовой разведкой штаба войск Усть-Медведицкого района» в сентябре 1918 года был прапорщик Федоров.

Довольно часто разведкой и контрразведкой руководил один человек, объединяющий в одной структуре эти службы в нескольких армиях или фронтах. Так, разведкой, а заодно контрразведкой Южной армии, Северного фронта и Северо-Западного района Донской армии руководил полковник Иван Мак-ри (он же Бармин).

Оперативная служба всегда была тесно связана со службой разведки. Полковник Добрынин, начальник разведки, затем стал начальником оперативного отдела штаба Донской армии, а переводчиком разведотдела с 1 (14) ноября 1918 года стал сотник В. Греков — бывший помощник начальника оперативного отдела.

Осенью с созданием фронтов при них стали создаваться контрразведывательные пункты. Так, 28 сентября (10 октября) начальник штаба Донской армии Поляков телеграфировал командующему Северным фронтом генералу Иванову: «Прошу поручить организацию контрразведки при штабе Северного фронта в Вё-шенской полковнику Макри». 3 (16) октября начальник контрразведки Донской армии полковник Кунаков телеграфировал начальнику штаба Северного фронта Зембржицкому: «При вверенном вам штабе будет сорганизован контрразведывательный пункт с непосредственным подчинением таковому же отделению Войскового штаба». 7 (20) октября Зембржицкий получил уточнение от полковника Кислова: «Полковнику Макри предоставляется самому решать вопрос о расположении пункта, докладывая результаты работы штабу Северного фронта».

Однако на местах возникали осложнения. 19 декабря (1 января) Зембржицкий жаловался, что полковники Савватеев и Рытиков выгнали контрразведчиков из вверенных им частей.

Можно сказать, что контрразведка в Донской армии реально стала складываться на рубеже 1918 и 1919 годов. 21 декабря (3 января) Зембржицкий просит утвердить штаты и денежные авансы и выслать контрразведчиков в штаб фронта. В тот же день полковник Одноглазков ходатайствует об организации контрразведки в войсках Северо-Западного района под началом полковника добровольческого отряда Волкова.

Весной 1919 года в полках, державших оборону по Донцу, были образованные разведывательные пункты. Эти пункты засылали в качестве агентов на территорию противника женщин, и даже представителей духовенства⁷⁶⁴. Зачастую разведывательная деятельность этих агентов сочеталась с агитационной. На фронте создавались агитационные отряды, агенты которых засылались на территорию противника и занимались там, естественно, не только агитацией.

В конце 1919 года ситуация не стала лучше. Так, стремясь польстить командовавшему в то время Донской армией генералу Сидорину, офицер разведки А. Падалкин осветил вопиющие факты: «Сидорин сам пишет воззвания и обращения к Красной армии и ее командованию и сам же разбрасывает эту литературу на позициях и в тылу противника. Нередко в таких случаях, как и для разведки, он вылетал сам без пилота»⁷⁶⁵ .

Окончательно структура контрразведки была сформирована лишь в 1920 году. У Врангеля в Крыму в штабе Донского корпуса было создано политуправление под командованием полковника К.В. Моргунова и в штабах дивизий политические пункты из 2-х штаб— и обер-офицеров для поручений по политической части⁷⁶⁶.

Масса огрехов было в постановке этой работы и у красных. Так, начальник разведки Инзенской дивизии «Мамонтов — сам рабочий Луганска — регулярно переходил линию фронта, объезжал своих друзей и знакомых в тылу противника, получал от них нужные сведения, и в обобщенном виде мы представляли их командованию дивизии», вспоминал «особист» этой дивизии⁷⁶⁷ .

Наряду с обычной полевой и агентурной разведкой казакам на Дону была гарантирована поддержка местного населения и информация от него. Как вспоминал К. А. Мерецков, в то время служивший в 14-й стрелковой дивизии Красной армии, «женщины-казачки, и даже их дети, не сообщали нам сведений ни о чем. Зато армия генерала Сидорина имела впереди себя много глаз и ушей и располагала поэтому достаточной информацией о всех наших передвижениях»⁷⁶⁸ .

В каждом деле важен результат. Если мы обратим внимание на разведывательные карты войск Хоперского округа за лето — осень 1918 года, хранящиеся в ГАРО, то увидим, что нанесенные на них данные о противнике очень четкие, детальные и верные (иногда численность красных слегка преувеличена). Одну погрешность позволяли себе штабисты — командующий против них красный казак Миронов иногда на картах пишется как «Миронович».

Е) КАРАТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ

Еще до освобождения Новочеркасска был создан Суд «Защиты Дона», который своими правами был равен военно-полевому суду. В суд входили 5 лиц: 2 от «Совета обороны», 2 представителя от полков, 1 (председатель) по назначению командующего армией⁷⁶⁹.

«По освобождении Новочеркасска были учреждены особые Народные суды для разбора политических дел». Такой суд был учрежден в станице Манычской, в него входили представители станиц Богаевской, Манычской, Ольгинской, Старочеркасской, Егорлыкской, Кагальницкой, Мечетинской и Хомутовской. Эти суды были упразднены в августе 1918 года⁷⁷⁰.

Позже в условиях жестокой войны (в некоторых районах она приняла характер войны на уничтожение) орудием борьбы стали военно-полевые суды. Приказ об их учреждении за № 73 вышел 17 (30) мая 1918 года. Они учреждались временно распоряжением командиров полков и высших военных начальников,

окружных атаманов, начальников гарнизонов в составе трех лиц и делопроизводителя: «председатель из строевых офицеров (по возможности с юридическим образованием) и два члена из воинских чинов без различия чина и звания». Под военно-полевой суд попадали задела, «виновность в совершении которых подсудимых настолько очевидна, что по ним не требуется предварительного следствия».

Таким судам были подсудны и военные чины, и гражданское население. Гражданские — за службу на руководящих и ответственных должностях в органах советской власти; за выдачу лиц, «своей общественной или военной деятельностью служивших интересам защиты Родины»; за «участие в вооруженных организациях, преследующих задачи подчинения Родины большевистской власти» и т.д.

Под военно-полевой суд попадали за умышленные убийства, изнасилования, разбои, грабежи и умышленные поджоги; за организацию стачек в местности, объявленной на осадном или военном положении; за шпионаж и т.д.

За все это судились и военнопленные.

Суд мог приговорить к расстрелу. При смягчающих обстоятельствах — к каторге на срок от 4 до 20 лет. Минимальное наказание — арест до 3 месяцев и штраф 3000 рублей⁷⁷¹.

Примером может служить приговор 25 августа (7 сентября) 1918 года. «Военно-полевой суд 97-го Донского казачьего пешего полка признал мещанина города Азова Семена Козьмина Евтушенко виновным в службе в Азовском революционном полку на должности полуротного командира — на руководящей и ответственной должности в большевистской организации и приговорил его к лишению всех прав состояния и смертной казни через расстрел.

25 того же августа этот приговор приведен в исполнение»⁷⁷² .

К Красной гвардии, как видим, относились как к преступной организации.

Такие суды, естественно, служили подтягиванию дисциплины. 5 октября в Урюпинской засудили 30 человек — пулеметную команду 1-го Хоперского пешего полка. Получившие от 1 года до 10 лет казаки подали прошение: «Раньше мы не знали, что был приказ и постановление Большого Войскового Круга о том, что все приказы начальников должны исполняться беспрекословно без всяких разговоров. Теперь мы узнали об этом и глубоко раскаиваемся в своем проступке». Далее казаки просили направить их на позиции воевать⁷⁷³ .

Впрочем, хоперцы еще легко отделались.

В мае 1918 года 300 казаков Елизаветинской станицы отказались выступать на Батайский фронт, просили оставить их в станице, так как опасались наступления на Елизаветинскую большевиков из Азова. 8 из них были арестованы и трое — Аханов, Пустынников и Терезников — 2 июня расстреляны.

Были, конечно, и перехлесты. Так, 4 казаков Михайловской станицы, мобилизованные в Красную армию и перебежавшие 3 (16) сентября 1918 года с оружием и лошадьми к белым, получили у тех же белых по 4 года за службу в Красной армии⁷⁷⁴. Может быть, их лошади кому-то из казачьего начальства понравились.

В округах, удаленных от Новочеркасска. Судебная система прошла примерно такой же путь. Как и в центре. Так, в Усть-Медведицкой 14 (27) мая была создана Следственная комиссия, которая вела следствие, а «судил» начальник гарнизона. Затем, в начале июня был создан Военно-народный суд (при нем — следственная комиссия) и, наконец, 13 (26) июля он был упразднен и учрежден военно-полевой суд. Окружная следственная комиссия была сохранена и состояла из 8 человек, имеющих юридическое образование⁷⁷⁵ .

Судебная часть в войсках, как и разведка, была отдана под начало младших офицеров. Так, заведующим судной частью войск Усть-Медведицкого района был хорунжий Зотов⁷⁷⁶ .

Прокурор Донской армии И. Калинин писал впоследствии об очень серьезных нарушениях. В Ростове начальником контрразведки и военно-полевого суда был войсковой старшина Икаев (впоследствии начальник партизанского отряда), «хулиган по поведению», о котором градоначальник Греков писал в приказе: «Он хотя и не юрист, но дело понимает... Отправление правосудия начиналось с вопроса, сколько подсудимый может дать, чтоб его отпустили с миром»⁷⁷⁷.

I

I

В это же время создавались различные отряды «Особого назначения», которые тоже выполняли функции суда и расправы. Деятельность их так описывает очевидец: «Наши казаки ушли под Царицын воевать с красными. После ухода луганских поездов

и остатков отрядов Щаденко и Романовского в станицу пришли казаки Романа Лазарева — крутинский летучий отряд. За убитых казаков и сожженные хутора казаки отряда сожгли слободу Головку и половину Скасырской. Лазарев с отрядом рыскал по хуторам, искал спрятавшихся участников поджогов и убийств. Сам он был тоже полубандит, песни пел да танцевал с бабами в станице, пока другие погибали под Царицыным...»⁷⁷⁸.

Роман Лазарев, любимец П.Н. Краснова, служивший под его началом в Мировую войну в 10-м Донском полку, известен был «храбростью и удалым бесшабашным характером, разгульным пьянством и веселою гульбою с казаками».

Известно было, что карает он хутора и станицы «лишь только за то, что по велению Лазарева хутор или станица не давали требуемого количества самогона, или не приводили для забав лазаревской опричнины красивых девок...»⁷⁷⁹.

В начале июля, в весьма напряженное время, он прибыл с отрядом в Усть-Медведицкую, где чуть не выпорол героя Мировой войны Козьму Крючкова. А затем собрал на площади станичный сбор и демонстрировал народу веревку, на которой завтра повесит Миронова, хвастал, что приведет Миронова «на веревочке как бычка»⁷⁸⁰ .

Речь Лазарева произвела очень глубокое впечатление на присутствующих: «Давно не слыхал таких речей... Ах, и прекрасно гутарил, дай ему Бог здоровья! До чего душа истосковалась об казачестве... слеза текеть», — говорил один старик⁷⁸¹.

В Усть-Медведицкой Лазарев лично расстреливал по 2—3 человека в день. Всего расстрелял 22.

Невзирая на бандитские наклонности, руководители карательных отрядов могли рассчитывать на всепрощение властей. Так, 9 (22) января 1919 года военный суд приговорил войскового старшину А.В. Икаева, начальника 1-го партизанского отряда, за умышленное в состоянии раздражения убийство при уменьшающих вину обстоятельствах к 10 годам тюрьмы с лишением чинов. Но сам же суд подал ходатайство о полном помиловании, и 14 (27) января сам Денисов «даровал помилование» Икаеву⁷⁸², который сразу же отбыл со своим отрядом на фронт.

Были случаи, когда «партизанские» и «карательные» отряды создавлись самочинно с целью сведения личных счетов.

14 (27) июня 1918 года Верхне-Донской окружной атаман Алферов жаловался Донецкому окружному атаману Краснянскому на то, что из Каменской в Краснокутскую и Боковскую пришел некий «карательный отряд»: «Имею сведения, что некоторые лица, опираясь на отряды, потеряли чувство меры»⁷⁸³.4(17) июля Краснянский телеграфировал Алферову: «Появляющиеся в районе вашего округа с целью ареста жителей партизанские отряды — самочинные и подлежат задержанию и аресту»⁷⁸⁴.

'I

ll

В целом у жителей к таким отрядам было отрицательное отношение. Известный калмыцкий деятель Абуша Алексеев участвовал в формировании калмыцкого полка, «имея ввиду этим избавить калмыков, рассеянных по разным частям, от роли исполнителей всяких карательных мероприятий, что должно было повести к озлоблению мужиков по отношению к калмыкам просто на национальной почве»⁷⁸⁵ .

Отрицательное отношение к карательным отрядам прослеживается и у казачьей интеллигенции: «Эти отряды не думали, не жалели, не судили и не миловали. Они делали только единственное — карали... Эти “карательные отряды” (придуманные каким-то умником) немало казаков поделали “красными”⁷⁸⁶. То есть, боясь их, многие казаки бежали к красным.

Ж) ФОРМА ОДЕЖДЫ, НАГРАДЫ, ЗНАМЕНА

I

I

Гражданская война всегда отличается своеобразием в области военной формы. Гардемарины, бежавшие на Дон и получившие в Новочеркасском казачьем училище кавалерийские шинели, выглядели так: «брюки навыпуск, кавалерийская шинель и морская фуражка с ленточками»⁷⁸⁷.

I

I

I

I

Любая народная армия сталкивается с проблемой единой униформы. Роман Гуль так описывал казаков-стариков, поднявшихся против большевиков в начале февраля 1918 года: «Кто в чем, бородатые, на разномастных конях, с разнообразным оружием, казаки напоминали войска Ермака, Разина, Булавина». Но на Дону, как и в других казачьих областях, этот вопрос был легко разрешим. Еще в середине XIX века Донской Атаман М.Г. Хомутов (первый неказак, занявший этот пост) отдал приказ по Войску, чтобы казаки и будучи не на военной службе носили военную форму. Хомутов мотивировал это тем, что предки

г

наши не знали иных украшений, «кроме воинских доспехов». А кроме того, надо помнить, что Войско в тот период подчинялось Департаменту военных поселений.

. С того времени военная форма стала повседневной одеждой донцов и на службе, и дома, в будни, и в праздники, и превратилась в своего рода национальный костюм, который менялся по мере того, как менялась военная форма русской армии.

К началу описываемых событий «молодежь» — участники Первой мировой войны — естественно, имела форменную одежду казачьих войск. Это были гимнастерки из «материала зеленовато-серого цвета», такого же защитного цвета фуражки с ремешком на твердом каркасе, серо-синие шаровары с лампасами, сапоги. Зимой носилась шинель и папаха черного меха с красным верхом. С. Мамонтов описывал донцов так: «Донцы одеты в фуражку, гимнастерку, синие шаровары с широким красным лампасом... Шпор казаки не носят, а нагайку. Она надевается на кисть правой руки или накидывается на высокую переднюю луку седла»⁷*⁸.

Также одевались офицеры. Кубанский полковник Ф. Елисеев так описал увиденного им весной 1920 года донского сотника: «Одет он был в темно-синие бриджи с красными лампасами, в фуражке, в гимнастерке, поверх которой была добротная меховая тужурка. На нем хорошего качества боксовые сапоги»⁷⁸⁹.

«Старики» донашивали мундиры старых образцов (до реформы 1907—1909 годов). Образцы эти отличались и покроем и цветом, но определенное однообразие все же прослеживалось. Тот же Роман Гуль описывал увиденных им весной 1918 года на станции Лежанка первых восставших казаков: «В синих полуподдев-ках, шаровары с красными лампасами, фуражки лихо сбиты набекрень, из-под них торчат громадные вихры волос». «Синяя полуподдевка» — это старая форма. И дальше, в станице Егор-лыкской, Гуль увидел казаков в одежде таких же цветов: «Попадаются пешие вооруженные казаки, в синих кафтанах, в шароварах с лампасами. Едут верховые на рыжих лошадях...».

Чтобы носимая казаками одежда стала настоящей военной формой (хотя бы старого образца), достаточно было прикрепить к ней погоны (что и было приказано Кругом Спасения Дона), а к головным уборам — кокарды.

Если кто и не имел военной формы на начальной стадии восстания, так это командный состав восставших. Сказывались широко распространенные и сохранившиеся до мая 1918 года антиофицерские настроения, поэтому даже приглашенные, «призванные» казаками вожди не рисковали носить офицерские шинели. Прибывшие в Новочеркасск «дроздовцы» такими увидели вождей восставших казаков: «...в пустой и холодной комнате увидели сидящего на единственном стуле за столом человека в штатском пальто — походного атамана Войска Донского — генерала Попова»⁷⁹⁰. Руководивший боем генерал Денисов был «в черном пальто с белой повязкой на рукаве»⁷⁹¹ .

Первый приказ об упорядочении военной формы исходил отпоходного атамана П.Х. Попова 13 (26)апреля 1918 года: «Во время пребывания в войсках Южной группы, походный атаман обратил внимание, что не только казаки, но и большинство офицеров не только не носят погон, но не имеют и военной формы, и поэтому их не всегда можно отличить от красногвардейцев. Во избежание “недоразумений” во время боевых действий, генерал Попов отдал приказ всем имеющим форму носить погоны, а кто ее не имел — нашить на головные уборы белые полосы, которые должны были их отличать от красных. Этот отличительный знак сохранился в Донской армии всю Гражданскую войну»⁷⁹². Иногда белые ленты на фуражках содержали какую-либо надпись. Так, пешие части отряда генерала Гу-селыцикова имели надпись «Смерть красным»⁷⁹³.

Очевидцы так описывали казачьи полки, вступавшие 17 (30) июля в слободу Михайловка: «На фуражках, рукавах белые знаки», «...казачьи полки с белыми знаками жизни на рукавах...»⁷⁹⁴. «Знак жизни» — «V» — «Vita».

Можно утверждать, что после соответствующих решений Круга Спасения Дона восставшие казаки «мобилизованной» армии были одеты либо в обычную форму времен Первой мировой войны, либо в форму «мирного времени», если можно так выразиться — времен Русско-японской войны. А.Н. Толстой в романе «Хлеб» так описал восставших «стариков»: «Десять бородатых казаков, с лампасами на штанах, с погонами на узких черных мундирах, проскакали вслед, высоко стоя в седлах, неуклюже и тяжело махая шашками».

Казаки Дзюнгарского калмыцкого полка обмундированием не отличались, но предпочитали носить фуражки мирного времени с синим верхом.

Впрочем, сами казаки часто шли на нарушение формы еще до Первой мировой войны. Возвращаясь со службы, «дембеля» специально тупили кончики пик, «наращивали» голенища сапог, меняли свои фуражки с широкой тульей на твердом каркасе («хлеборезки») на фуражки «немецкого образца» и т.д.

Новые элементы в существующей форме одежды Краснов Ввел для «Молодой армии»: «фуражка защитного цвета, мундир защитный, воротник полуотложной с петлицами, шаровары серо-синие с лампасами, папаха без кокарды, шинель без пуговиц, полушубок». Интересно то, что мундир с полуотложным воротником по форме больше напоминал немецкий, чем русский.

Дивизия от дивизии в «Молодой армии» отличались цветом папах. В 1 -й дивизии они были черные, во 2-й — коричневые, в 3-й — белые (исключение в 3-й дивизии составлял 11-й полк, носивший «баклановскую» форму).

Цвет погон сохранился от старой армии. 3-й Калмыцкий полк носил желтые погоны.

Казакам самолетного отряда были присвоены алые погоны (офицерам — серебряные) с эмблемой — вертикальный пропеллер и «крылышки» и шифровкой «1Д».

Многочисленные партизанские отряды отличались и шифровкой, и формой. Еще зимой 1917—1918 годов в боях под Таганрогом партизаны Семилетовского отряда на воротниках полушубков выводили химическим карандашом букву «С». Уже после создания Донской армии особую форму носили партизаны Алексеевскою отряда в Усть-Медведицкой. Во время боев за Усть-Медведицкую партизаны отбили у красногвардейцев имущество женского Преображенского монастыря. «В благодарность монастырь преподнес каждому партизану белую гимнастерку с синим треугольником на левом рукаве, на котором были белый вышитый череп, две скрещенные кости и по углам треугольника три белые буквы: АРО»⁷⁹⁵ .

Донские казаки к полковым знаменам, как символу чести, доблести и геройства, особо трепетно никогда не относились и у других такого отношения не предполагали. До середины 70-х годов XIX века донские полки были переменного состава, постоянно формировались и через 3—4 года распускались. За долгую службу казак успевал поменять как минимум 2—3 полка. И службу нес всякий раз под новым знаменем.

Знамена, выдаваемые в этот период полкам, отличались и цветом, и символикой. Так, в 1862 году сформированным полкам выданы следующие знамена: полку № 3 — шелковое алое знамя с изображением Воскресения Христова с серебряной бахромой, серебряными шнурами и серебряными кистями; полку № 5 — шелковое белое знамя с изображением Нерукотворного образа Иисуса Христа с серебряной бахромой, серебряной тесьмой и серебряными кистями; полку № 14 (уходившему на Кавказ) — знамя лилового цвета, с одной стороны изображалось Рождество Господа, с другой — Георгий Победоносец; полку № 6 (уходившему в Грузию) — штофное алое знамя с золотой каймой с изображением Животворного Креста из золотого галуна.

С середины 70-х годов, когда полки 1-й очереди получили постоянный состав и постоянное место дислокации, казаки 2-й и 3-й очереди, отслужив действительную службу, в случае войны или мобилизации все равно служили в другом полку и под другим знаменем. Тем не менее в полках стала складываться традиция особого отношения к знамени. Полкам были присвоены знамена, некогда заслуженные старыми, давно распущенными полками. Так, сформированные в 1873 и 1872 году (под номерами 29-й и 31-й) 9-й и 10-й Донские полки имели Георгиевские полковые знамена за подвиги, оказанные в Отечественную войну 1812 годаи при Краоне и Лаоне, ранее пожалованные в 1816 году полкам Мельникова 4-го и Мельникова 5-го. Полки эти (9-й и 10-й Донские) гордо именовались «Краонской бригадой».

Генерал П.Н. Краснов, будучи полковым (в частности, 10-го Донского полка), бригадным и дивизионным командиром, не упускал возможности бросить казаков в конную атаку не «просто так», а под развернутым полковым знаменем.

За годы Мировой войны казаки потеряли одно знамя — 42-го Донского полка войскового старшины Краснушкина в бою 3 ноября 1914 года у деревни Негово⁷⁹⁶.

Донские полки регулярной русской армии, вернувшись с Мировой войны, как правило, сдавали свои знамена на хранение в местные церкви в местах формирования полка.

На начальном этапе Гражданской войны у восставших казаков появилась новая символика. Прежде всего, это были отрядные значки.

Сохранилось описание значков отрядов, участвовавших в Степном походе. Штаб походного атамана имел русский национальный трехцветный флаг. Значок отряда Семилетова — синее поле с золотой оторочкой, с одной стороны серебряный Георгиевский крест, с другой — золотая буква «С»-, отряд войскового старшины Мартынова, вошедший в Семилетовский, — черное поле с серебряной оторочкой, с одной стороны четырехконечный степной крест, с другой — серебряная буква «М»; Мамонтовский отряд — белое поле с золотой оторочкой, с одной стороны шестиконечный золотой крест, с другой — золотые буквы «ОМ»; юнкерский отряд — голубое поле с серебряной оторочкой и серебряные буквы с двух сторон «ЮН» и «ОТ»; Назаровский отряд — синее поле с золотой оторочкой, с одной стороны золотые лучи восходящего солнца, с другой — золотые буквы «ОН»; Атаманский отряд — значек лейб-гвардии Атаманского полка; Офицерская боевая дружина Гнилорыбова — белое поле с золотой оторочкой, с обеих сторон золотые буквы «ОВД»; Конно-офицерская сотня Чернушенко — синее поле с серебряной оторочкой, с обеих сторон серебряные буквы «КОС»; инженерная сотня — белое поле с красной оторочкой и серебряные буквы, с одной стороны — «ИН», с другой — «СОТ»; Штаб-офицерская дружина генерала Базавова — черное поле с серебряной оторочкой и с одной стороны буквы «ШОД»; управление начальника артиллерии — синее поле с красной оторочкой и с одной стороны красные буквы «УНДА»; батарея Неживова — белое поле с красной оторочкой и с двух сторон красные буквы «БН»; батарея есаула Кузнецова — ои-нее поле с красной оторочкой и с двух сторон красные буквы «БК»; калмыцкие сотни — желтое поле с красной оторочкой и с двух сторон литеры «1 КС», «2 КС» и так далее — всего 4 сотни⁷⁹⁷ .

После победы восстания и захвата Новочеркасска некоторые значки перешли к сотням и полкам «Мобилизованной армии». Так, значок партизанского отряда К. Попова, сражавшегося на севере Дона, стал значком 2-й Зотовской сотни 1-го Хоперского конного полка.

Полки «Молодой армии» получили знамена и штандарты старых Донских полков (о чем сказано выше). Что касается основной массы знамен «Мобилизованой армии», то единого стандарта здесь не было. Так, Зюнгарский калмыцкий полк имел знамя «желтого цвета с изображением ОКОН-Тенгер, Небесной Девы, покровительницы полка»⁷⁹⁸.

Донская армия сохранила систему наград Российской империи. Но при атамане Богаевском в 1919 году, когда Донская армия уже входила в состав Вооруженных сил Юга России, офицеров Донской армии перестали награждать орденами⁷⁹⁹.

Помимо боевых наград Российской империи Донское Войско ввело и свои особые знаки. «Крест партизан-чернецовцев» был установлен приказом Донского Атамана в 1918 году для всех участников отрада. Описание: «Штампованный крест из оксидированного серебра с равными сторонами (39 мм), пересеченный по диагонали, с одной стороны казачьей шашкой с темляком (слева направо лезвием вверх, темляк свисает с левого угла. — А.В.), а с другой — дубовой ветвью. На верхней и нижней сторонах креста даты “ 1917” и “ 1918”, а на поперечных надпись славянскими буквами “Чернецовцы”. Оборотная сторона гладкая и имеет номер. Крест носится на розетке из Георгиевской ленты на правой стороне груди на винте»⁸⁰⁰. Для изготовления этих крестов некоей ростовской купчихой были пожертвованы серебряные рубли.

«Крест за Степной поход», «напоминающий могильный крест, встречающийся на степных курганах», был введен приказом № 696 Донского Атамана 26 апреля 1919 года.

Крест предназначался для ношения на левой стороне груди на Георгиевской ленте. Сам крест был из оксидированного серебра, но — темно-стального цвета. «Крест железный, полукруглой профили, массивный, без надписей. Верхняя и боковая его стороны—11 мм, нижняя—13 мм, высота — 37 мм, ширина — 34 мм». На обороте выгравирована надпись: на верхней стороне №, ниже «За», на поперечных сторонах «Степной поход», на нижней «1918» и ниже «12/Н — 5/V»⁸⁰¹. Награждено 1100 человек. По другим данным крест получили 610 человек, остальные к моменту выпуска уже погибли⁸⁰² .

В 1919 году командир 22-го Хоперского полка полковник Попов предлагал выпустить знак «Во славу вольного казачества;

1918 год на берегах Хопра» на георгиевской ленте⁸⁰³ . Предложение осталось без последствий.

Наряду с общепринятыми наградами на Дону существовало такое отличие, как принятие в почетные казаки какой-либо станины. Так, 13(26) мая Екатерининская станица предложила стать своим почетным гражданином полковнику Быкадорову, который спас ее от прихода большевиков⁸⁰⁴. Краснов был принят в почетные казаки Ольгинской, Новониколаевской, Усть-Бузулукской и Чернышевской станицами. Впрочем, Чернышевская станица приняла в почетные казаки всю верхушку — Краснова, Богаевского и Денисова. Аксайская станица приняла в почетные казаки полковника А. В. Васильева.

В 1 -й Пластунской бригаде наградой служила «переходящая» шашка умершего от ран генерала Н.А. Краснова, первого начальника дивизии. Каждый год она вручалась лучшему офицеру бригады⁸⁰⁵.

Глава 16

НАСТУПЛЕНИЕ НА РОССИЮ. ВОЙНА В НОВЫХ УСЛОВИЯХ

А) ПОГРАНИЧНАЯ БОЛЕЗНЬ

25 июля (7 августа) 1918 года Краснов отдал приказ № 575, в котором говорилось: «Донская армия имеет задачей исключительно изгнание из пределов области пришлых красногвардейских грабительских банд...»⁸⁰⁶ .

Выход на границы области ставил Донскую армию и ее командование перед вопросом: что делать дальше?

Поднятые по мобилизации северные почти поголовно казачьи округа верили, что война действительно идет против «разнузданных красногвардейских шаек», и выход к границам области кладет ей предел, надо лишь хорошо охранять границу.

Немногим лучше был настрой донецких и низовых казаков, которые втянулись в войну на истребление. Их враг, местные шахтеры и хохлы, оставив семьи, уходил вместе с красногвардейцами из пределов области на Царицын. Но семьи-то оставались...

да и настрой у уходивших был — «Пока все казачьё не истребим, мира на Дону не будет». Значит, казакам надо было брать Царицын, истребить прижатого к Волге врага и тем самым прекращать войну.

И лишь Атаман Краснов мечтал втянуть казаков в затяжную войну с большевиками и повести на Москву. Делать это надо было постепенно, прикрываясь фразами об упрочении границ, играя на желании пограбить, захватить добычу. Еще 27 июля (9 августа) казаки Верхне-Донского округа перешли границу и заняли уездный город Богучар, «дабы прекратить разбойничьи нападения» со стороны красных. И это обнадеживало.

11 (24) августа Краснов отдал приказ № 725 занять Царицын, Дубовку, Камышин, Балашов, Борисоглебск, Новохоперск, Таловую, Калач.

«...Приказываю широко оповестить об этом казаков, объяснить им при этом, что границы Области столь велики, что прикрыть их от вторжения противника можно лишь путем занятия узлов железных дорог и больших населенных пунктов, находящихся вне области, что уже и делается на западной нашей границе, где нами занято ближайшее гнездо красногвардейцев — г. Богучар. В частности, города Камышин и Царицын обвеяны славой казачьей вольницы, в них гуляли старые казачьи атаманы — Стенька Разин... старая донская река Волга прикроет границы и хутора наши с востока до Астраханской границы, где станут соседние с нами Астраханские казаки; на севере реки Подгорная, Хопер, Елань. Терса и Камышинка дадут возможность сохранить наш фронт и облегчить пограничную службу.

Донцы! Еще одно последнее усилие для полной свободы Донского Края!»*⁰⁷.

На востоке под Царицыном в это время шли бои, и впору было думать не о переходе границы, а об ее обороне. А вот на севере, где широкомасштабных боевых действий не велось, войска Уеть-Медведицкого района при переходе границы заколебались.

Недавно получавшие от Краснова телеграммы с «земными поклонами» «лихие атаманы-казаки» отряда Татаркина чуть не передрались между собой. Фицхелауров доносил, что 1-й и 4-й нолки и Милютинский дивизион 3-го конного полка не хотели переходить границу, казаки Морозовской станицы «подняли руку» на казаков Вольно-Донской, которые за границу пошли.

Очевидец событий, казак Лагутин, вспоминал, что пример подал выборный командир 3-го конного полка Коньков, который открыто заявил, что он войну закончил и за границу не пойдет. Доводом служило заявление самого Краснова, неосторожно сделанное им на станции Обливской, что «наша задача — выгнать красногвардейцев из пределов Донской области, а там не наше дело». Молодые офицеры соглашались с Коньковым, но большинство офицеров все же было на стороне известного есаула Спиридонова, командира батареи, который был готов Идти за границу.

16 (29) августа генерал Татаркин приказал переходить границу. Коньков же к полку не вышел и соответствующего приказа не отдал, более того—1-й (Милютинский) дивизион сотника Суровикина стоял наготове, чтоб никто не арестовал Конькова. 2-й дивизион (морозовцы и вольно-донцы) тоже не пошел за границу. Пошла одна батарея Спиридонова. Вахмистр батареи Павлов прискакал в полк с сообщением об этом и просил помощи. Суровикин послал казаков, чтоб возвратили батарею, и Спиридонов подчинился...⁸⁰⁸.

В довершение разложения 3-й конный полк на станции Ар-чеда захватил 60 ведер спирта и вообще перестал слушать Фиц-хелаурова.

Конькова отправили в тыл. Но он был выборный командир, казаки требовали его возвращения. Его вновь вернули, и вскоре он погиб...

Неожиданную склонность к митингам проявили казаки Верх-не- и Нижне-Кундрюченских станиц. Мотивировка была одна — нежелание войны с Россией. Так, в конной сотне Курт-лакского полка юнкер Василий Алексеев вел агитацию, что «границы переходить не нужно, а то на нас встанет вся Россия». Многие стали расходиться по домам. Так, в 3-й сотне пешего Куртлакского полка из 142 казаков в строю осталось 60, остальные дезертировали, так как не хотели «наживать новых врагов в лице России».

Советская разведка доносила, что казаки не хотят «восстановить против себя всю Россию», ищут «пути к ликвидации братоубийственной войны, которая на руку только немцам»⁸⁰⁹ . Перебежчики сообщали красным, что в 15-м полку (из казаков Клет-ской станицы) «казаки волнуются — не знают, за что воюют.

Прапорщик Макаров Владимир Порфирьевич, Клетской станицы, хутора Манойлин (учитель), объясняет политические события и настаивает на посылке мирной делегации. Но все офицеры мешают». В противовес таким, как Макаров, командир карательного отряда полковник Каргальский говорил, что красногвардейцы хотят уничтожить всех казаков до 3-летнего возраста⁸¹⁰. Казаки, конечно, не верили.

Начались срывы военных операций. На Хопре 1 -й батальон пешего Бузулукского полка (за исключением сотни Преображенской станицы) отказался выполнять приказ, и из-за этого не смогли взять станцию Поворино.

На Медведице не удалось разбить Миронова. «При занятии слободы Ореховки, когда группировкой войск конного отряда Татаркина намечался решительный и окончательный удар Миронову, казаки Раздорской, Малодельской, Сергиевской и Ете-ревской станиц отказались выполнять боевой приказ, не желая во время боя перейти на 5 верст в пределы Саратовской губернии»⁸¹¹ . Начальники обвиняли казаков в том, что они не дали окружить бригаду Миронова, а казаки заявляли, что начальство само открыло Миронову дорогу из окружения, чтобы заманить за ним казаков на территорию Саратовской губернии.

Командующий войсками района генерал Фицхелауров жаловался на настрой усть-медведицких полков. «Были случаи, когда полки Усть-Медведицкого округа совершенно отказывались выполнять боевой приказ; казаки же Первого Донского и Донецкого округов выполняли его беспрекословно, но с категорическим мне заявлением, что, если на будущее время повторятся подобного рода явления, казаки Первого Донского и Донецкого округов в лучшем случае оставят Усть-Медведицкий округ и уйдут в свой округ или на другие фронты»⁸¹².

Фицхелаурову вторил полковник Стариков, который считал, что Усть-Медведицкий округ вообще мобилизовать нельзя, так как он разложит остальных. «Казаки 1-го Донского и Донецкого округов чувствуют себя песчинкой в этом мире агитации, измены и общего развала».

Сначала была надежда, что казаки пойдут за границу, если на то будет решение Войскового Круга. 17 (30) августа Фицхелауров докладывал, что, несмотря на приказ № 1122 о переходе границы, все части, кроме 2-го конного и 10-го пешего полков, отказались ее переходить. «Дальше своей границы казаки не пошли, ожидая мнения Большого Войскового Круга»⁸¹³.

Созыв Круга положения не исправил. 25 августа (7 сентября) Фицхелауров докладывал Денисову, что «настроение большинства частей падает с каждым днем, в некоторых частях доходило до выборного начала и даже до открытого восстания с оружием в руках против начальствующих лиц и между собой». Фицхелауров отметил, что части не желают повиноваться и решениям Большого Войскового Круга, если они не совпадают с настроением полков, заболевших «пограничной болезнью», и просил свежую дивизию.

Командование армии отреагировало в лучших традициях — сместило самого Фицхелаурова. 25 сентября (8 октября) Фиц-хелауров сдал командование войсками Усть-Медведицкого района генералу Яковлеву (генерал-майор Яковлев Сергей Степанович был произведен в этот чин 16 июля приказом № 511 за бои под Алексацдро-Грушевском).

Большой Войсковой Круг между тем провозгласил задачи армии: не преследуя завоевательных целей, защищатьсвою землю от посягательств «от кого бы они ни исходили», не останавливаясь перед занятием стратегических пунктов на чужой территории⁸¹⁴ .

В основу военных действий был положен приказ № 844: «Для наилучшего обеспечения наших границ, Донская армия должна выдвинуться за пределы области, заняв города Царицын, Камышин, Балашов, Новохоперск и Калач в районах Саратовской и Воронежской губерний»⁸¹⁵.

Б) НАРАЩИВАНИЕ СИЛ

На начало августа 1918 года в рядах «Мобилизованной армии», сражавшейся с большевиками, было всего 782 офицера, 31 300 бойцов, 79 орудий, 267 пулеметов. В это же время в тылу формировалась постоянная «Молодая армия».

Предстоящая наступательная война против Советской России требовала наращивания вооруженных сил.

3 (16) сентября Большой Войсковой Круг принял постановление об организации Донской постоянной армии («Молодой армии»). Согласно ему пехота и конница должны были сравняться

количественно. Пехота должна была состоять из 4-х пеших 3-батальонных полков, в батальоне — 4 сотни. Итого 48 пеших сотен—13 418 строевых и 2012 нестроевых. Всего—15 430 бойцов.

Конница — 3 конные дивизии—12 шестисотенных полков. Итого: 72 конные сотни—13 482 строевых и 3621 нестроевой. Всего—17 103 бойца.

Состав пограничной дивизии был определен: пешие сотни-1928 строевых, 588 нестроевых; конные сотни — 2980 строевых, 472 нестроевых. Всего — 5968 бойцов.

В целом получалось — 38 501 боец.

Чтобы набрать такое количество людей, пришлось призвать казаков и иногородних не только 1918 и 1919 годов переписи, но и 1920 года. Это дало новых 11 451 казака и 8654 иногородних.

Новый набор не коснулся иногородних Таганрогского округа, поскольку новобранцы этого округа 1918 и 1919 годов переписи прославились массовым дезертирством. Теперь подлежащие призыву из этого округа облагались налогом в 250 рублей и направлялись на государственные принудительные работы (Приказ № 1274 от 12 октября 1918 г. и приказ № 1512 от 15 ноября 1918 г.)⁸¹⁶.

В результате «Молодая армия» выросла:

Пехота

Кавалерия

Артиллерия

Спец.войска

Строевыелошади

1 сентября

5769

12 276

1201

1103

4332

1 октября

7672

12 977

1720

946

5396

1 ноября

10117

12 597

1746

1761

5231

1 декабря

13 756

15 819

2061

2844

5377

Как видно из таблицы, приблизительное равенство между пехотой и конницей было формальным, конные части были обеспечены лошадьми лишь на треть. Войско, объявив, что отныне молодые казаки снаряжаются на службу целиком за счет войсковой казны, не смогло обеспечить их самым существенным — казенными лошадьми.

В результате не было выполнено и решение Круга — при каждой пешей дивизии сформировать одну конную сотню. Вместо этого при каждой бригаде создали по две команды конных ординарцев⁸¹⁷.

Еще до участия «Молодой армии» в боях была создана легенда, что это будут лучшие, элитные части белых, «как чехословаки»⁸¹⁸ .

В результате мобилизаций старших возрастов (о чем было сказано в предыдущих главах) увеличилось количество «Мобилизованной армии» — фронтовых частей.

Пехота

Конница

Орудия

Пулеметы

1 сентября

22 434

25 001

107

411

1 октября

22 781

27 768

175

596

1 ноября

22 850

26 040

148

581

1 декабря

23 478

28 862

170

619

Согласно приказу от 9 сентября 1918 года из полков были изъяты 2-орудийные батареи и конно-артиллерийские взводы и сведены в легкие конные батареи 4-орудийного состава.

Приказ Денисова № 173 от 22 октября 1918 года о переформировании станичных пеших полков и доведении их до 3-батальонного состава был выполнен кое-где «частично» «ввиду постоянных боев на фронте и большого протяжения фронта, выпадающего на долю одного полка»⁸¹⁹.

В сентябре 1918 года оказалось, что «расход офицеров на фронте превышает их поступление»⁸²⁰ . Чтобы исправить положение, приказом № 1130 призвали в армию офицеров-неказаков до 47-летнего возраста (это дало 500 офицеров). Приказом №213 Денисов направил на фронт с административных постов всех здоровых офицеров.

Приказы Краснова № 621 и 1258 определили, что административные должности могут занимать лишь офицеры-казаки, офицеры-неказаки на этих постах могут быть лишь раненые, но их число не должно превышать 25 % от общего числа офице-ров-администраторов.

Для усиления контроля, согласно приказу № 1588, все перемещения офицеров производились приказом по Войску.

Приказ № 1456 предписывал увольнять из Донской армии пьяниц и буянов. Командиры, покрывающие их, подлежали увольнению⁸²¹.

«Оказавшиеся негодными на фронте в боевом отношении» мест в тьшу не получали, а увольнялись в отставку⁸²² .

Организационно к 1 (14) сентября 1918 года войска «Мобилизованной армии» продолжали делиться на «районы». В состав их не входил отдельный Батайский отряд генерала Филимонова.

Был ликвидирован «Цимлянский район», войска его были включены в состав «Задонского района».

Организационно «районы» делились следующим образом. Задонский район генерала Александрина:

Отряд полковника Постовского.

Отряд войскового старшины Илларионова.

Цимлянский отряд полковника Овчинникова.

Чирский район генерала Мамонтова:

Отряд полковника Зудилина.

Конный отряд полковника Попова.

Отряд генерала Толкушкина.

Отряд полковника Донскова.

Калачеве кий отряд полковника Антонова.

Отряд полковника Якушова.

Отряд генерала Попова.

Партизанский отряд полковника Лазарева.

Усть-Медведицкий район генерала Фицхелаурова:

Отряд войскового старшины Сутулова.

Отряд генерала Татаркина.

Отряд войскового старшины Голубинцева.

Отряд полковника Старикова.

Отряд войскового старшины Кравцова.

Северо-Западный район генерала Алферова: Верхне-Донской отряд полковника Сергеева.

32- й Вёшенский конный полк.

33- й Еланско-Букановский конный полк.

34- й Слащевско-Федосеевский конный полк.

26- я Каргинская батарея.

Кумылженекий отряд полковника Моргунова:

27- й Кумылженский сводный конный полк.

25-я (5-я Хоперская) батарея.

Хоперский отряд полковника Авраамова:

21- й конный (1-й Хоперский) полк.

22- й конный (2-й Хоперский) полк.

> 23-й конный (3-й Хоперский) полк.

21- й пеший (1-й Хоперский) полк.

23- я (3-я Хоперская) батарея.

Западный отряд:

28- й Верхне-Донской конный полк.

29- й Казанский конный полк.

30- й Мешковский конный полк.

31- й Мигулинский конный полк.

Особый отряд полковника Попова:

35- й Краснокутский конный полк.

36- й Боково-Каргинский конный полк.

Бузулукский отряд полковника Ситникова:

24- й конный (1-й Нижне-Бузулуцкий) полк.

25- й конный (2-й Верхне-Бузулуцкий) полк.

26- й конный (3-й Бузулуцкий) полк.

22- й пеший (Бузулуцкий) полк.

22-я (2-я Хоперская) батарея.

24-я (4-я Хоперская) батарея.

К1 октября 1918 года сохранялся отдельный Батайский отряд.

Из Задонского района был выделен самостоятельный отряд полковника Постовского.

Задонский район делился на два отряда: полковника Духо-пельникова — 76-й пеший полк, 76-й конный, 77-й конный, 79-йконный, 82-й конные полки, 8,9,11-я легкие батареи, половина 10-й батареи, горная батарея; генерала Топилина—61,62,63-й конные полки, Отдельная Баклановская сотня (с 13.10.18), 61,62, 63-й пешие полки, 61 -я и 62-я легкие батареи, два бронепоезда.

Чирский район генерала Мамонтова состоял из конного отряда полковника Попова, отряда полковника Зудилина, отряда генерала Толкушкина, отряда полковника Донскова, отряда полковника Антонова, отряда генерала Тарасенкова, партизанского отряда Лазарева.

Усть-Медведицкий район состоял из отряда генерала Татаркина, отряда полковника Старикова, отряда полковника Голу-бинцева, отряда войскового старшины Сутулова.

Хоперский район состоял из отряда полковника Авраамова, Бузулуцкого отряда генерала Ситникова, Верхне-Донского отряда полковника Сергеева, 1-го сводного отряда полковника Попова (из Особого отряда полковника Попова и Кумылженс-кого отряда полковника Моргунова).

Был вычленен самостоятельный Северо-Западный район.

В своей работе «Всевеликое Войско Донское» Краснов писал, что дивизии были сведены в корпуса, которые поставлены на 4 фронтах: «северном — для наступления на Воронежскую губернию, северо-восточном —для обороны Балашовского направления — между Урюпинской и Усть-Медведицкой станицами, восточном — у Царицына и юго-восточном — у станицы Великокняжеской»⁸²³ .

Однако объединение отрядов и создание фронтов (вернее, преобразование «районов» во «фронты») прошло ряд этапов.

К 1 ноября 1918 года в организационной структуре Донской армии царил разнобой. 5 (18) октября Батайский отряд был упразднен.

Сохранялся самостоятельный Сальский отряд.

На базе Задонского и Чирского районов был создан Восточный фронт:

Южная группа:

Отряд полковника Фетисова.

Отряд полковника Духопельникова.

Центральная группа:

Бригада генерала Безмолитвенного.

Конный отряд полковника Попова.

Бригада полковника Донскова.

Северная группа:

Калачовский отряд.

Сохранялся самостоятельный Усть-Медведицкий район из прежних отрядов полковника Старикова, войскового старшины Сутулова, полковника Голубинцева, генерала Татаркина.

Был образован Северный фронт, объединивший Хоперский район и отдельный Северо-Западный отряд.

Хоперский район делился на Хоперский отряд, Верхне-Дон-ской отряд, 1-й сводный отряд, Бузулуцкий отряд.

И лишь к 1 декабря 1918 года окончательно оформились четыре фронта.

Юго-Восточный фронт объединял Астраханский корпус (из астраханских казаков и калмыков) и Сальский отряд Золотарева: 80-й и 81 -й Донские пешие полки, 80-й и 83-й Донские конные полки (1500 человек, 7 орудий).

Восточный фронт делился на Южную группу (Цимлянский отряд и Задонский отряд), Центральную группу (Отряд полковника Донскова, Чирский конный отряд, Потемкинский конный отряд, бригада полковника Кривова) и Северную группу (Кала-човский отряд).

На базе Усть-Медведицкого района образовался Северо-Восточный фронт:

1-й пеший отряд.

3- й пеший отряд.

1-й конный отряд.

4- й конный отряд.

Группа полковника Манакина.

Северный фронт сохранял в основном прежнюю структуру.

Хоперский район:

Урюпинский отряд (2-й сводный):

23-й Хоперский конный полк.

27-й пеший полк.

25- й пеший полк.

21-я конная батарея.

Филоновский отряд (1-й сводный):

27- й Кумылженский сводный конный полк.

35- й Краснокутский конный полк.

36- й Боково-Карпинский конный полк.

26- й пеший полк.

28- й пеший полк.

25-я конная батарея.

А.В. Венков

Верхне-Донской отряд:

32- й Вёшенский конный полк.

33- й Еланско-Букановский конный полк.

34- й Слащевско-Федосеевский конный полк.

1-й пеший полк.

26-я конная батарея.

Хоперский отряд:

21- й Хоперский конный полк.

22- й Хоперский конный полк.

39-й конный полк.

21- й Хоперский пеший полк.

Партизанский отряд.

23- я конная батарея.

Бузулукский отряд:

24- й Нижне-Бузулукский конный полк.

25- й Верхне-Бузулукский конный полк.

26- й Бузулукский конный полк.

22- й Бузулукский пеший полк.

Пеший дивизион.

22-я конная батарея.

24-я конная батарея.

Северо-Западный отряд был развернут в Северо-Западный район и включал в себя Северный отряд и Западный отряд.

Продолжалось наращивание технических средств. Приказом Денисова № 118 от 8 сентября технические войска были подчинены начальнику технического отдела управления 2-го генерал-квартирмейстера Войскового штаба на правах начальника дивизии. Техническое отделение в конце ноября развернулось в самостоятельное управление.

Большое внимание уделялось развитию авиации, поскольку начальником военно-технического управления штаба был военный летчик полковник Усов.

Самолеты вывозились запчастями с Украины, со старых военных складов. Всего четырьмя эшелонами с Украины было вывезено 45 самолетов с запчастями.

Цена одного самолета по тем временам достигала 50 тысяч рублей, но донцы хвастались, что вывезли их практически бесплатно. Видимо, украинские власти затруднялись оценить самолеты, находящиеся в разобранном виде. «Кроме того, разновременно перелетевшими из Совдепии летчиками доставлено еще 13 самолетов»⁸²⁴ .

Всего к январю 1919 года в Донской армии было 68 самолетов, что вместе с запчастями тянуло на 5 миллионов рублей.

В сентябре 1918 года самолетный отряд был развернут едва отряда (самолетный дивизион) и авиапарк для монтажа самолетов. 20 октября прибавился 2-й самолетный отряд — 9-й армейский в составе 6 самолетов, «перелетевший из Совдепии»⁸²⁵ .

Авиапарк в 4 месяца отремонтировал и собрал 18 самолетов и 18 моторов, хотя ощущал «недостаток специалистов и полное отсутствие квалифицированных рабочих»⁸²⁶ .

В конце декабря был создан поезд-мастерская в 10 вагонов «для ремонта самолетов и автомобилей на фронте».

С 5 октября 1918 года дивизион подчинялся начальнику технического отделения как инспектору авиации.

Управление дивизиона и самолетный парк находились в Новочеркасске. 1-й самолетный отряд был причислен к Восточному (Царицынскому) фронту и базировался на станции Чир. 2-й самолетный отряд предназначался для Северного фронта (но из-за зимних погодных условий работал мало) и базировался на станции Лихая.

9-й армейский отряд не успел развить своей деятельности, располагался он в г. Калач и на станции Миллерово. Поезд-мастерская в основном находился на станции Чир⁸²⁷ .

Всего в Донской армии было 39 разведывательных двухместных самолетов (из них системы «Вуазен» —11, «Фарман»

12, «Сопфич» — 7, «Декан» — 5, «Лебедь» — 3, «Бранденбург» —1) и 29 одноместных истребителей (из них «Ньюпоров» — 25, системы «Спад» — 2, «Монокок» — 2).

Далеко не все они были исправны. В сентябре исправных самолетов было 8, неисправных—10; в октябре исправных — 10, неисправных—15; в ноябре исправных—12, неисправных — 26; в декабре исправных—16, неисправных — 40; в январе 1919 года исправных — 22, неисправных — 46.

Боевая работа с сентября 1918 года стала более интенсивной. Появились первые потери среди личного состава и техники. 9 (22) сентября во время полета в Задонский район был сбит военный летчик есаул Попов Виктор Эрастович. Сам он скончался от ран.

Полетов

Сброшенобомб

Сброшенолистовок

Потери

Сентябрь

117

178

15 000

1(летчикпогиб)

Октябрь

62

86

20 000

Ноябрь

19

16

20 000

Декабрь

16

20

5 000

1

Предполагалось по мере исправления самолетов довести количество отрядов до 8 и создать авиационную школу летчиков⁸²⁸ .

Развивались броневые железнодорожные силы. В сентябре бронепоездов было 5, в октябре — 8, в ноябре—13, а в декабре— 14 (2 отбиты у красных).

К 1 января 1919 года броневые силы, объединенные в дивизионы, состояли из 12 бронепоездов (некоторые были в полу-бронированном состоянии) и 2 тяжелых орудий Кане на площадках. На бронепоездах было 16 трехдюймовых орудий, 90 пулеметов, их обслуживали 135 офицеров и 776 казаков. С их помощью было захвачено 26 станций⁸²⁹.

Предполагалось развернуть бригаду из 4-х дивизионов по 5 бронепоездов в каждом⁸³⁰.

С броневыми автомобилями дело обстояло хуже. В сентябре исправных было 2, неисправных — 2; в октябре исправных — 2, неисправных — 3; в ноябре исправных 2, неисправных — 2, в декабре исправных — 4, неисправных — 4.

В октябре 1918 года на Восточном фронте были отбиты у большевиков еще 4 броневика. К декабрю их отремонтировали и отправили на фронт. Но они снова сломались, «не выдержав тяжелых дорог»⁸³¹ . Судя по тому, что в отчете указаны 24 отремонтированных с мая по декабрь броневика, они ломались беспрестанно.

Всего броневики участвовали в 22 боях, прошли 2608 верст.

Еще в августе 1918 года с Украины прибыли 200 самокатов, в конце ноября — еще 250. Были закуплены 150 мотоциклеток, но их по дороге перехватили петлюровцы⁸³² .

Наличные самокаты и мотоциклы распределили следующим образом:

Самокаты

Мотоциклы

Молодая армия

99

8

Северный фронт

23

3

Северо-Восточный фронт

25

2

Восточный фронт

30

3

Юго-Восточный фронт

23

2

Всего

200

18

Однако команды разведчиков-самокатчиков созданы не были.

Химическое дело не нашло должного развития. Запасов <257 баллонов с хлором) хватило бы на одну атаку и создание водны в 2 версты, глубиной 3—4 версты⁸³³ . А. Падал кин впоследствии вспоминал, что по инициативе начальника штаба Донской армии И.А. Поляковахотели организовать газовую атаку на Царицын. Сам Падал кин, побывав в качестве разведчика в Царицыне, был вызван к Краснову. Тот задал вопрос: «Насколько пострадает население города в случае газовой атаки и как оно к этому отнесется?». Падалкин заявил, что в случае газовой атаки население города пострадает больше войск и никогда не простит этого казакам. И Краснов якобы сказал: «Значит, газов применять нельзя»⁸³⁴.

В отчете же генерала Денисова сказано, что газы не применили против Царицына, потому что все время дул встречный восточный ветер. Химический взвод был переброшен в Таганрог «для морального воздействия на население»⁸³³.

За неимением химических заводов химвзвод предполагалось реорганизовать в противогазовую команду, чтоб обучали пользоваться противогазами. Мера эта была весьма кстати, поскольку красные широко применяли химические снаряды. Так, командир латышской батареи в ноябре 1918 года докладывал о боях под Новохоперском: «...Прогнал кавалерию из лесного района то шрапнелью, то химическими снарядами... беглым огнем как шрапнелью, так и гранатой и химическими снарядами стал метко стрелять по неприятельской артиллерии»⁸³⁶.

Развивалась система войсковой связи. С Украины завезли 3000 верст кабеля и 2000 телефонов.

. С августа 1918 года по январь 1919 года было отбито 2915 верст телеграфной линии и построено 750 верст. Было отбито 395 телеграфных аппаратов и приобретено 100, всего в Донском Войске их стало 900.

За это же время было протянуто 470 верст временной телефонной связи, отбито — 4 версты, приобретено кабеля — 4280 верст, телефонных аппаратов отбито 345, приобретено — 2130. Радиостанций приобретено 15.

На территории области существовали провода системы Морзе, Юза и Бодо.

Расширение инженерного оборудования потребовало смены структуры управления. Было создано Военно-техническое управление Войскового штаба (ранее было в составе управления 2-го генерала-квартирмейстера) и Управление начальника военных инженеров (ему подчинялись: а) Военно-инженерное управление с подчинением Главному начальнику военных снабжений и б) Управление войскового инженера в составе Войскового штаба).

В «Молодой армии» были сформированы бригадные инженерные сотни и полковые саперные команды. Была введена должность дивизионного инженера (командира бригадной инженерной сотни).

Тогда же была изменена структура дивизионной артиллерии. Из-за нехватки орудий и «необходимости иметь более легкоуправляемую боевую единицу» создавались конно-артиллерийские дивизионы в составе 2-х батарей по 4 орудия⁸³⁷.

Радиотелеграфные станции в штате конно-саперных сотен развернуты в радиотелеграфные отделения по 1 на дивизию в составе 2 радиостанций дневной мощности: одни в 2 кВт 250 верст, другие 0,6 кВт 60—70 верст⁸³⁸.

Чтобы снабдить войска всем необходимым, надо было иметь налаженную систему снабжения, систему воспроизводства оружия и боеприпасов.

Большую роль продолжали играть трофеи.

С 1 августа по 20 ноября 1918 года Донская армия захватила 94 трехдюймовых орудия, 14 тяжелых орудий, 348-линей-ных гаубицы, 648 пулеметов, 8 бомбометов, 14 189 винтовок, 13 185 снарядов, 2 082 000 патронов, 651 зарядный ящик, 7 телеграфных аппаратов, 115 телефонных аппаратов, 328 верст кабеля, 7 броневиков, 2 легковых автомобиля, 2 грузовых, 1 трактор, 70 паровозов, 10 тысяч пудов пшеничного хлеба, 8 тысяч пудов муки, 2 тысячи пудов сахара⁸³⁹ .

Но «главное питание армии артиллерийскими припасами и инженерным имуществом было на счет вывезенного с Украины»⁸⁴⁰. «Имущество получалось условно за деньги, но фактически бесплатно и правительству Войска Донского оно обошлось пока что лишь по стоимости фрахта, погрузки и разгрузки...»⁸⁴¹ . Командование считало, что «если бы не восстание петлюровцев, то инженерное имущество было бы вывезено со всех военных складов с Украины...»⁸⁴² . По рыночным ценам было вывезено на 12 миллионов рублей.

В октябре 1918 года было реквизировано имущество Ростов-ского-на-Дону областного военно-промышленного комитета, что на долгое время обеспечило войска⁸⁴³ .

Важным поставщиком оставались германские войска.

С 10 августа 1918 по 20 января 1919 года было получено (см. след, стр.):

Помимо оружия и боеприпасов перед армией встала проблема обмундирования и продовольствия.

По расчетам армия нуждалась в следующем количестве предметов обмундирования и снаряжения:

Необходимо

РеальнопокрывалосьВойском

Шинелей

76 505

89%

Рубах

76 505

85%

Шаровар

76 505

87%

Белья

229 515

65%

Папах и фуражек

153 010

43%

Обуви

153 010

26%

Седел

25 305

0,5 %

Патронташей

153 010

32 %

Поясных ремней

76 505

79%

Обмундирование войск производилось в основном за счет старых запасов. Напрягая все «производственные мощности» Области, было произведено наново гимнастерок — 8400, шаровар летних — 4400, полушубков—1090, шинелей — 7330, сапог —

Орудий

Полевых

Г орных

Тяжелых

От немцев

23

1

16

Трофейных

30

3

3

Пулеметов

Максима

Кольта

Льюиса

Было на складах

21

11

95

От немцев

22

8

С Румынского фронта

41

Трофейных

51

36

32

Винтовок

русских

Иностранных

Былона складах

6053

3727

С Украины

11 978

От немцев

6933

Трофейных

22 521

6305

Револьверов

Трофейных

131

Куплено

188

tf't'JZA)

Артиллерийскихснарядов

Винтовочныхпатронов

полевых

горных

48-лин.

6-ДЮЙМ-

русских

иностранных

Было на складах

27 986

5111

398

570

3 431 000

783 000

С Украины

343 219

13 556

48 979 784

От немцев

14 084

32 210

940

4981

12 701 400

2 137414

От Добровольческой армии

248

3 290 300

С Румынского фронта

1000

1 892 600

трофейных

6370

1999

32

734

2 051 996

С Луганского завода

4 236000

882 190

Изготовлено

90416

A.B. Венков

9600, папах — 5800. В октябре 1918 года с Украины успели завезти 24 000 шинелей.

Как видим, объявив, что казаки отныне будут собираться на службу за счет Войска, войсковые «правители» поторопились: лошадей, седел и сапог не хватало даже для «Молодой армии».

Проблему невозможно было разрешить только за счет Войска. Организованная суконная фабрика выпускала лишь 500 аршин сукна в месяц^ш. Скупка валенок и полушубков по Области тоже не могла решить проблемы.

В целом казаки были одеты хуже противостоящих им красноармейских частей. И по архивным данным, осенью 1918 года со стороны красных можно было услышать команду: «По оборванцам — пли!»®⁴⁵.

Не лучше обстояло дело с продовольствием. 1918 год оказался засушливым. Из-за боев многие казаки не обработали и не засеяли поля. На Дону при Краснове была введена монополия на хлеб и установлены твердые цены на продукты первой необходимости, был создан Отдел продовольствия «с невыясненными функциями»®⁴⁶. Однако частям, чтобы не разводить волокиту, разрешили самим закупать продукты по рыночным ценам®⁴⁷. 19 ноября (2 декабря) 1918 года вышел приказ 153 — покупать продовольствие по рыночным ценам «не выше заготовительных и предельных».

В каждом округе были созданы расходные магазины (в некоторых округах — 2—3), заведены гурты скота, создан войсковой мыловаренный завод, молочная ферма и войсковая хлебопекарня (в Новочеркасске).

Окружные интенданты должны были пополнять магазины и содержать в них 8-дневный запас продовольствия на все войска округа*⁴*. Реально имели запас на 2—3 дня.

Осенью 1918 года на Дон начали завозить хлеб с Кубани (80 вагонов), с территории, занятой «добровольцами» (46 вагонов). К зиме стал вопрос о ввозе на Дон сена*⁴⁹.

Вот как описывает очевидец систему закупок и снабжения фронта под Царицыным: «Ежедневно, несмотря на погоду, от двадцати до тридцати очередных стариков, на “обывательских”, то есть на собственных подводах, под командой фронтовых артельщиков и фуражиров, выезжают на хутора — в станицах уже все давно было съедено, — закупают там продукты и фураж и к

утру на следующий день, уставшие и замерзшие, довозят все это до своих базов, отогреваются малость, перепрягают не менее уставших, похудевших от недоедания и ежедневной тяжелой работы лошадей, — происходит смена — и отправляют тяжелые возы в лес, где у замерзшего Дона в рваных поддевках коченеют их защитники...»*⁵⁰.

Не были забыты и семьи мобилизованных. 19 сентября (2 октября) 1918 года постановлением Круга было определено пособие ихженам и детям до 15 лет по 10 рублей в месяц на каждого. Поскольку на 1 призванного приходилось 4 нуждающихся, а мобилизованных в октябре 1918 года было свыше 95 тысяч, то донские власти выделили на пособия 98 миллионов рублей*⁵¹.

Бесперебойную связь фронта и тыла поддерживали и за счет мобилизации подвод у неказачьего населения. Приказ № 151 по армии и флоту от 14 (27) ноября 1918 года дал разнарядку на подводы с неказачьего сословия: по Черкасскому округу — 300 подвод, по Донецкому — 500, по Ростовскому — 800, по Таганрогскому — 800.

С подводами призывались мужчины в возрасте старше переписи 1918 года. Им гарантировали казенный корм и фураж, но одежда у них должна была быть своя. Служба должна была длиться 3 месяца со дня прибытия.

На Северный фронт были направлены 500 подвод из Донецкого округа, 300 — из Черкасского и 550 — из Ростовского.

На Восточный фронт направили 250 подвод из Ростовского округа и 200 из Таганрогского.

- В Задонье направились 450 подвод из Таганрогского округа.

В резерве Войскового штаба оставались 150 подвод из Таганрогского округа.

Транспорт в 150 подвод делился натри взвода. Таким образом, на Северный фронт было отправлено 9 транспортов (по три на округ), на Восточный фронт — 3 транспорта и в Сальский район — 3 транспорта.

Осенью, опасаясь, что Дон замерзнет, ушли в Ростов, а оттуда в Таганрог, речные канонерские лодки «Донец» и «Кубанец».

С сентября 1918 года к работе по доставке грузов подключились две морские канонерские лодки «Христофор» и «Соснете». Ими были доставлены 12 морских орудий Кане (6 дюймов)

(2 из которых сразу же были установлены на платформы и направлены на Восточный фронт), 4 легких орудия, около 100 пулеметов, 9 аэропланов, 500 000 патронов, 10 000 снарядов.

Осенью начались занятия в военно-учебных заведениях, которые подчинялись начальнику соответствующего отделения, подчиненному 2-му генералу-квартирмейстеру, генералу Цыганкову.

21 октября сделали выпуск четырехмесячные «повторительные» курсы Новочеркасского казачьего военного училища (его начальником был назначен генерал А.И. Семенченков), на которых обучались юнкера, уходившие в Степной поход в составе Юнкерского отряда Н.П. Слюсарева. 50 офицеров были направлены в «Молодую армию», 91 — в «Мобилизованную». Занятия в училище начались с 1 октября. Всего набрали 120 юнкеров. Были открыты новые классы — инженерный, стрелковый, артиллерийский, сформирована библиотека, восстановлен тир. Большинство новых юнкеров тоже имело опыт Степного или Ледового похода и «чины от приказного до хорунжего включительно»⁸⁵².

1 октября начались занятия в Кадетском корпусе. Состав учащихся (обычно 420 кадет) вырос на 200 человек за счет беженцев. Постоянным явлением стали побеги учащихся на фронт.

С 15 августа начались занятия в Донской офицерской школе. Это были своего рода «курсы повышения квалификации». Сюда на 4 месяца командировались кадровые офицеры, имевшие как минимум 2-летнее военное образование.

В) НЕКАЗАЧЬИ ФОРМИРОВАНИЯ

Очищение области от большевиков и переход к новой задаче — очищения от них всей России — поставили вопрос о новых вооруженных силах, которым эта задача была бы по плечу.

Поход на Москву планировался как немцами (в качестве одного из вариантов «русской политики»), так и Добровольческой армией. 20 сентября 1918 года генерал Алексеев писал: «Операции на Кубани надлежит считать частной операцией, главная же — скорейший выход к северу и объединение всех элементов борьбы в одну армию»⁸⁵³ .

Но Добровольческая армия увязла на Кубани, Алексеев 8 октября умер, и Краснов, поддерживавший с ним переписку и допускавший подчинение Алексееву при условии такой же подчиненности последнему Деникина и Добровольческой армии, охладел к идее совместного похода на Москву донцов и «добровольцев». Выход Краснов видел в создании на Дону неказачьей армии, которую можно было послать на Москву.

Еще летом 1918 года немцы рассматривали возможность создания промонархических вооруженных сил — «отдельных батальонов в разных местах Украины и одновременно и в Бо-гучарском уезде всего до корпуса военного времени», — и посол Краснова к императору Вильгельму генерал-майор герцог Н.Н. Лейхтенбергский в июле 1918 года советовал Атаману «немедленно приступить к формированию новой, пока что связанной с Доном, Добровольческой армии в Богучарск[ом] уезде или станице Констант[иновской]»⁸⁵⁴.

24 июля (6 августа) 1918 года герцог Лейхтенбергский сообщал Краснову, что «немецкое правительство дало свое согласие на формирование монархических отрядов на Украине — с подчинением временно немецкому командованию — и на Дону (в Богучарском уезде) с обязательным подчинением Вам»⁸⁵⁵.

6 (19) августа приказом № 669 Краснов приказал военному губернатору Богучарского и Новохоперского уездов генерал-майору В. Семенову приступить к формированию местных регулярных воинских частей на основании «Положения о военной службе казаков Донского Войска» и по вольному найму. Эти части были в оперативном подчинении Донской армии⁸⁵⁶ .

В Киеве был образован штаб армии, которая была названа Южной (параллельно в Прибалтике монархистами формировалась Северная армия). Начальником штаба стал генерал-майор К.К. Шильдбах, начальником контрразведки — подполковник П.Р. Бермондт-Авалов. На Украине началась вербовка офицеров и солдат. 25 вербовочных бюро в течение трех месяцев направили на Дон 16 тысяч добровольцев, 30 % которых составляли офицеры⁸⁵⁷ . В Богучарском и Новохоперском уездах стала формироваться 1-я дивизия генерал-майора В.В. Семенова, в августе 1918 года в Миллерово — 2-я дивизия генерал-лейтенанта Г.Г. Джонсона. Основой их стали кадры 19-й и 20-й пехотных дивизий старой Российской армии, направленные на Дон

гетманом Скоропадским. Были предложения от офицерских объединений других полков старой армии, желавших поступить на службу при условии сохранения их частей⁸⁵⁸ .Но переброска сил с Украины шла медленно, и к концу августа 1918 года в Чер-тково был сформирован всего эскадрон 1 -го конного полка (полковник Якобсон) и батальон пехоты в Богучаре. В Шахтной и Миллерово были развернуты 1-й и 2-й самолетные отряды Южной армии⁸⁵⁹ .

30 сентября (13 октября) 1918 года Краснов отдал приказ № 1192 о формировании Особой Южной армии. Во многом это было продиктовано тем, что в некоторых кругах германского руководства в октябре 1918 года появилась идея «сбросить Московское правительство», чтобы иметь на мирной конференции поддержку «благодарных русских». Исходя из дипломатических договоренностей и учитывая, что из двух прогерманских сил — режима гетмана и режима Краснова — последняя являлась более боеспособной, немцы увеличили переброску монархически настроенных офицерских кадров с Украины на Дон. Тем более что такие же монархические настроения существовали среди офицеров «Молодой армии», особенно в гвардейских полках⁸⁶⁰.

Параллельно формировались органы власти на занятых территориях «русских губерний». В августе были назначены генерал-губернаторы в Воронежскую губернию (генерал Семенов) и в Саратовскую (полковник Манакин), хотя в этих губерниях под контролем донцов в лучшем случае было по одному уезду.

Командование новой армией было поручено генералу-от-артиллерии Н.И. Иванову, начальником штаба стал генерал П.И. Залесский. Армию предполагалось создать из трех корпусов: Воронежского (бывшая Южная армия), Саратовского (бывшая Русская народная армия), формируемого из саратовских крестьян-беженцев полковником Манакиным, и Астраханского, возглавляемого астраханским атаманом князем Тундуто-вым⁸⁶¹. «Впоследствии предполагалось каждый корпус развернуть в армию и создать южный фронт, в который должна была влиться Донская армия», — писал Краснов⁸⁶².

Штаб Воронежского корпуса с личным составом перевели из Киева в Кантемировку. Командовал корпусом генерал Семенов. Советская разведка доносила 14(27) ноября 1918 года, что в Южной армии в районе Евстратовки, Чертково. Милле-

рово, Каменской, Валуек (то есть в расположении Воронежского корпуса) примерно 21 тысяча бойцов⁸⁶³ . Но на первом смотре оказалось, что в корпусе едва насчитывалось 2000 человек. «Из них не более половины было боеспособных... В боевом отношении армия эта немногого стоила»⁸⁶⁴ . В корпусе существовали штабы несуществующих полков, дивизионов и эскадронов (более 40 штабов), но реальных сил было немного. Так,1-й конный полк корпуса формировался на станции Чертково в имении господ Чертковых. «Полк» располагал полувзводом в конном строю, который вскорости погиб в разведке. «Этот полк возглавлялся полковником Якобсоном с группой своих офицеров (13-го драгунского Военного ордена полка), недурно проводивших время в господском доме»⁸⁶⁵ .

Восстановленный 80-й Кабардинский генерал-фельдмаршала князя Барятинского полк был одной из немногих частей, принявшей участие в боях.

«Саратовский корпус никак не мог вырасти больше бригады, — писал Краснов. — Бригада эта, составленная преимущественно из крестьян, ушедших от большевиков из Саратовской губернии и крепко их ненавидевших, отлично дралась вместе с казаками на царицынском, камышинском и балашовском направлениях»⁸⁶⁶ . В корпус входили кадры старых русских полков — 42-го Якутского, 187-го Аварского⁸⁶⁷. Полки получили нумерацию — 5,6 и 7-й Саратовские стрелковые полки.

Астраханские войска формировались в Сальском округе. В августе 1918 года они уже вели разведку в районе станицы Граббевской. В это же время их главные силы, названные «Великокняжеским отрядом», «продолжают формирование, составляя резерв Донских войск, действующих в Сальском округе»⁸⁶⁸ . В Морозовской стала формироваться Астраханская казачья дивизия. Один полк составляли казаки верхних станиц Астраханского войска Пичужинской и Александровской (казаки низовых астраханских станиц ушли к уральцам) и три полка составляли калмыки. Затем дивизия была развернута в Астраханский корпус и Астраханскую армию⁸⁶⁹. Реально кроме упомянутых казачьих и калмыцких частей в «армии» был сформирован лишь 1-й Астраханский пехотный (1-й Астраханский добровольческий) полк⁸⁷⁰. В период именования всех этих частей «корпусом» во главе их стоял князь Тундутов, который «играл роль не то

царя, не то полубога у калмыков»⁸⁷¹, начальником штаба у него был полковник Рябов.

Как писал один из донских офицеров, «при первом знакомстве с порядками Астраханской армии являлось желание с ней расстаться»⁸⁷². При армии существовал «политический кабинет», возглавляемый И. Добринским. «Кабинет» поддерживал тесную связь с донскими местными и приезжими монархистами.

По мнению Краснова, в армии было 4000 бойцов (3 тысячи пехоты и 1 тысяча конницы). Деникин считал, что в этой армии до 3000 бойцов. В феврале 1919 года на фронте Астраханская армия имела 1753 бойца.

Ходили упорные слухи (больше, чем о какой-либо другой части), что армия создается на немецкие деньги. В действительности немцы, узнав, что «армия» состоит всего из 1500 человек, прекратили давать деньги, хотя князь Тундутов и утверждал, что «угрожает левому флангу Восточного фронта Стран согласия» (то есть чехословакам) ⁸⁷³ . Но и эти жалкие крохи Тундутову, а вернее — Астраханскому корпусу, впрок не пошли. «Его калмыки были босы и оборваны, сидели на двухлетках и трехлетках, большинство не имело седел и оружия»⁸⁷⁴. Корпус, «несмотря на всю безалаберность управления, все-таки хорошо дрался и довольно крепко оборонял восточные степи за Манычем от бродячих шаек Красной гвардии»⁸⁷³.

«Приазовский край* 28 сентября (11 октября) сообщил, что Астраханская армия вступила в пределы своего края. Войсковое правительство реконструируется в Астраханское краевое правительство (по образцу Донского).

Святослав Голубинцев вспоминал, как товарищ по кадетскому корпусу, александрийский гусар, корнет Н. Чегодаев уговаривал его вступить в Астраханскую армию, «единственную, по его мнению, имевшую явно выраженные монархические идеи...» «Я советую вам записаться в нашу Астраханскую армию, возглавляемую князем Тундутовым. Он бывший паж и полковник гродненских гусар, а теперь выборный атаман Астраханского казачьего войска. Пистолет мужчина! Разгуливает себе в серой черкеске и ни с кем не ссорится, молодчага калмычонок! Уверяю вас, все монархисты должны объединиться в нашей армии!»⁸⁷⁶. С. Голубинцев, кроме того, описал форму «астраханцев», у его товарища на черной гимнастерке на левом рукаве

ArajgHjjkpacj^

«была нашита углом романовская ленточка», то есть — бело-черно-желтая.

Помимо военных задач на фронте на части Южной и Астраханской армий возлагались задачи политические — их «филиалы» в Киеве должны были взять власть в городе в случае ухода немцев, падения гетмана и так далее. 17 (30) октября советская разведка доносила: «Киев сейчас находится во власти белогвардейских групп Астраханской и Южной армии, а также офицерских дружин»⁸⁷⁷.

Заволновавшихся после появления на Дону «монархических армий» донских демократов Краснов успокоил приказом Ne 932: «Никакой ответственности за разрешенные мною формирования Донское войско не несет и помогает им лишь в той мере, в какой эти армии в будущем обеспечат его границы. Политической программой этих армий Войско не интересуется и их не разделяет, имея одну цель — создание сильного государства — Всевеликого Войска Донского». Тогда же было опубликовано «кредо» Русской народной армии полковника В.К. Манакина (будущий Саратовский корпус): армия «без ориентаций», цель — восстановление русского государства; Земский собор; наилучшие отношения с Добровольческой, Южной и Астраханской армиями; с немцами, французами, чехами отношения строго корректные, как с временными гостями России; «армия Донская является матерью Русской народной армии*¹⁷*.

Тогда же деникинские сторонники попытались оказать воздействие на пришедшие с Украины формирования или же создать под этой маркой свои, но Краснов сразу же пресек эти попытки, отдав приказ, что «некоторые узко-партийные круги» пытаются формировать свои дружины, но все они, за исключением Южной армии (штаб — Кантимировка), Астраханской армии (штаб — Морозовская) и Русской народной армии (штаб — Михайловка), должны в три дня покинуть пределы Всевеликого Войска Донского⁸⁷*.

Запоздалая идея немцев о походе на Москву в жизнь не воплотилась. Военный крах Германии был очевиден, и Краснов не стал ввязываться в эту авантюру. 31 октября в германское Министерство иностранных дел поступило сообщение: «Ввиду неустойчивого политического положения в Донбассе Краснов не может предоставить своих казаков для наступления против

большевиков, так как они нужны ему для поддержания порядка в своем районе, не говоря уже о том, что казаки не захотят оставить свою область»⁸⁸⁰.

В ноябре, когда Германия потерпела поражение, Южная армия попала в еще большую зависимость от Краснова. Формально она была независима от Дона, но ясно было, что хозяин в ней не командующий генерал Н.И. Иванов, человек с «несколько расстроенными умственными способностями», как высказался о нем Краснов, а сам Донской Атаман. Кроме того, в ноябре 1918 года в связи с болезнью Н.И. Иванова Южную армию возглавил генерал-майор Н.П. Щербаков (бывший командир 6-го уланского полка старой армии). И Краснов вскоре, выступая в Таганроге, взял на себя задачу освобождения России от большевиков и занятия Москвы, все это в качестве верховного вождя Южной Российской армии⁸⁸¹.

Первые же вторжения на территорию великорусских губерний русских монархических и казачьих частей — своего рода генеральная репетиция деникинского похода — показали обреченность этой идеи. В обращении к «Русским людям Воронежской. Тамбовской и Саратовской губерний» донское командование заявило: «Мы идем не для насилий, мы только хотим, сбросив власть комиссаров окончательно, помочь вас сделать то же... На Дону мы сами решаем свои дела, а большевики разогнали ваших и наших выборных в Учредительное собрание и до сих пор не созывают его»⁸⁸². Генерал Семенов, военный губернатор Воронежской губернии руководствовался при управлении законами Всевеликого Войска Донского как «наиболее отвечающими укладу русской жизни»⁸⁸³. Однако жизнь все ставила на свои места. В Богучарском уезде Южная армия восстановила старшин и старост и стала взимать земские налоги за 1917 и 1918 годы⁸⁸⁴. Сами белогвардейцы характеризовали отношение Южной армии к крестьянам как «ужасное»⁸⁸⁵. Дружины воронежских крестьян, выступившие было против советской власти, при вступлении в их места монархических отрядов Южной армии разбегались⁸⁸⁶ . Так, по сведениям самих донцов, в Бутурлиновке осенью был отряд добровольцев в 10 тысяч человек, но из-за поведения Южной монархической армии осталось несколько сотен⁸⁸⁷ .

Поэтому добровольческие отряды из местных повстанцев, примкнувшие к донцам, не всегда передавались в состав Южной армии, так 7 (20) октября Краснов и Поляков дали телеграмму командующему Северным фронтом генералу М.М. Иванову: «Добровольческие отряды передайте на усиление Южной армии, оставив их там для работы, где признаете нужным». Резолюция Иванова 8 (21) октября: «Передать на довольствие в Южную армию, а оставить в нашем распоряжении».

Еще одной бедой для донцов стало то, что Южная армия попыталась проводить самостоятельно агитацию и пропаганду. Краснов вынужден был телеграфировать генералу Алферову: «Прекратить всякие занятия политикой, запретить Бармину (с 10 сентября 1918 года — штаб-офицер для особых поручений при Воронежском генерал-губернаторе. —А.В.) пропаганду, не отвечающую действительности. Предложите Южной армии заниматься очисткой Воронежской губернии от большевиков, а не вздорными сплетнями». В целом остается открытым вопрос, чего больше было в деятельности Южной армии для Дона — пользы или вреда.

Кроме частей Южной армии в это время на Дону формировался из неказаков Чугуевский уланский полк (приказ № 1501 от 12 ноября) и планировалось начать формирование Черниговского гусарского полка «в виду наличия офицеров этих полков»⁸⁸⁸ . Впрочем, офицеры-черниговцы, возрождавшие свой полк в составе Добровольческой армии, об этой попытке не упоминают ⁸⁸⁹ . С. Голубинцев вспоминал, что 6 октября 1918 года в Новочеркасске решено было возродить Изюмский гусарский полк⁸⁹⁰.

Естественно, конные и кавалерийские полки формировать было труднее, чем пехотные. Поэтому гораздо быстрее, чем гусарские и уланские полки, были сформированы пехотные части — Астраханско-Поволжский полк из крестьян Астраханской губернии деревень Цаца, Райгород, Дубовый овраг (к югу от Царицына), 1 -й и 2-й Царицынские ударные батальоны из пленных (сформированы в Нижне-Чирской, 1-му придана конная сотня из казаков).

Раздел IV

БОИ ДОНСКОЙАРМИИ ПРОТИВ РЕГУЛЯРНОЙ КРАСНОЙ АРМИИ

Глава 17

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1918 ГОДА

По созданной самим Красновым хронологии борьбы донских казаков с большевиками наступил второй период: «народная война казачьей народной армии против Красной рабоче-крестьянской народной армии за целость своих станиц»⁸⁹¹. Белое командование отмечало, что с июля 1918 года (старого стиля) у красных наблюдалось «увеличение и переустройство армии на общевоинских началах»⁸⁹² .

Привыкшие к эшелонной войне красные войска не были способны к полевым операциям вдали от железной дороги. 20 июля 1918 года командир украинской бригады Р.Ф. Сивере докладывал Троцкому: «Отсутствие достаточного обоза затрудняет снабжение войск и ставит в безвыходное положение части фронта, удаленные от линии железной дороги до 60 верст...»⁸⁹³ .

То, что казаки местами сбили красногвардейцев с железной дороги, заставило последних организовать обозы и начать правильную полевую войну.

11 сентября 1918 года из войск Брянского, Курского, Воронежского, Поворинского, Балашово-Камышинского участков, отдельной Северо-Кавказской армии и Астраханской группы был создан Южный фронт. Позже части фронта были разделены на

армии: 8-ю (создана 26 сентября 1918 г.), 9-ю (3 октября 1918 г.) и 10-ю (3 октября 1918 г.), действовавшие против Дона, и 11-ю и 12-ю, действовавшие на Северном Кавказе. Войска фронта, противостоящие донским казакам, состояли из украинских и донских красногвардейских отрядов, выбитых с территории Дона, из сохранившихся полков старой русской армии, присланных на юг из Центра, и из полков местного (губернского) формирования (последнее особо характерно для частей правофланговой 8-й армии). Наиболее надежными из прибывших считались латышские полки. «Мы сражались с казаками, с теми самыми казаками, ногайки которых в тысяча девятьсот пятом году секли наших отцов», — вспоминали латыши⁸⁹⁴.

Создаваемый мощный военный механизм предназначался для «ликвидации красновской авантюры», соединения 8,9 и 10-й армий с советскими войсками на Северном Кавказе и выхода к Баку⁸⁹⁵.

Поскольку Краснове кий план предполагал выход за границы области и занятие ключевых пунктов на территории российских губерний — Царицына, Камышина, Балашова и других, — создавались предпосылки для целого ряда встречных сражений на донских границах.

Наименее опасным для Краснова был участок между 10-й и 11-й армиями красных, получивший название «Степной фронт», «на этом фронте можно было наблюдать целые части, которые называли себя “большевиками”, а не коммунистами, и занимали “нейтральный фронт”, не воевали ни с белыми, ни с {фасными»⁸⁹⁶ .

Наиболее многочисленная и боеспособная группа войск Южного фронта— 11-я и 12-я армии (более 100 тысяч бойцов, 185 орудий, 12 бронепоездов) — была скована на Кубани и Северном Кавказе боями с «добровольцами», кубанцами и терцами, так что за южные и юго-восточные границы области Краснов был относительно спокоен. Западные границы были надежно прикрыты немцами. Ареной боев становились восточное (царицынское) и северное направления.

Как мы видим, в деле организации регулярной армии Дон, опираясь на традиции казачества, опережал своих противников. Соответственно, в описываемый период, инициатива в ведении боевых действий все еще была в руках Донской армии. Среди большевиков господствовало насаждаемое разведкой мнение: «Дон — враг серьезный, которого силою оружия подавить никогда нельзя»⁸⁹⁷.

Советские войска, несмотря на приказы наступать, вынуждены были обороняться на северном направлении, удерживать Царицын на восточном и лишь на северо-восточном направлении они периодически пытались переходить в наступление, да и то с целью восстановить связь с осажденным Царицыным.

А) «ПЕРВЫЙ ШТУРМ» ЦАРИЦЫНА

В советской исторической науке всегда говорилось о трех неудачных осадах Царицына 1фасновцами. Первая осада имела место в июле — сентябре 1918 года, и к ней относились следующие события: отряд полковника Полякова (около 10 тысяч штыков и сабель) наносил удар по Царицыну с юга, от Великокняжеской, ему противостояла равная по силам Сальская группа Шевкоплясова; «оперативная группа Мамонтова (около 12 тысяч штыков и сабель)»⁸⁹⁸ наступала непосредственно на Царицын, который обороняли советские войска Царицынского участка (около 23 тысяч штыков и сабель, 162 пулемета, 82 орудия); «оперативная группа» Фицхелаурова (около 20 тысяч штыков и сабель) наносила удар по Царицыну с территории Усть-Медве-дицкого округа, ей противостояли войска Усть-Медведицкого участка (около 8 тысяч штыков и сабель).

Наступление Мамонтова, начатое 29 июля (11 августа), велось явно недостаточными силами, на направлении главного удара, как видим, атакующие количественно вдвое уступали обороняющимся. Ощущалась острая нехватка боеприпасов. Так, в разгар боев на подступах к Царицыну 3 (16) августа советская сводка гласила: «Между Воропоново и Бекетовкой нажим противника. Бекетовка обстреляна десятью снарядами...»⁸⁹⁹.

Возможно, имела место недооценка большевистских войск. Царицынские большевики докладывали в Москву: «Противник был так уверен во взятии Царицына, что за войсками шли обозы с женщинами за мануфактурой и прочими товарами»⁹⁰⁰.

Большевики пытались отразить удар за счет маневра с юга Сальской группой и за счет подтягиваемых сил с Северного Кавказа. Мамонтов пытался нарастить удар за счет группы Фиц-

хелаурова, который бросил часть сил на Камышин, а часть — резко на юго-восток, на Царицын. Но, как нам известно, казаки Фицхелаурова, выйдя к границам области, заколебались.

И все же мамонтовцы подходили к Царицыну. 1 (14) августа штаб Царицынского фронта большевиков писал распоряжение начальнику 1-й Морозовско-Донецкой дивизии: «Приостановить всякие передвижения и принять самые энергичные меры к задержанию наступления противника, ибо нам уже некуда больше отступать. За оставление ст. Воропоново придется нам строго поплатиться»⁹⁰¹.2(15) августа донская конница, части Старикова и Антонова заняли Котлубань и Тишуту, 2-й конный полк занял хутор Песковатку.

Отвлекая внимание большевиков, в ночь на 4 (17) августа

13-й Усгь-Хоперский полк совершил налет на перегон Камышин-Балашов и взорвал железнодорожный мост через речку Вязовку у Елани.

К 5 (18) августа отряд Старикова выдвинулся к Гумраку. 6 (19) августа донцы заняли Громославку и Ивановку. 10 (23) августа они увидели город Царицын.

Тем не менее, опираясь на бронепоезда, на превосходство в артиллерии и живой силе, большевики отразили наступление Мамонтова и стали теснить его к Дону. 8-й и 9-й пешие полки Иловлинской и Качалинской станиц (в них были казаки старого 4-го Донского казачьего полка), заявив начальству: «Будя головы морочить», ушли к красным. Другие казаки группы Мамонтова, зная, что Иловлинская и Качалинская станицы постоянно торговали на царицынском базаре (это во многом сказалось на решении изменников), дали казакам упомянутых станиц кличку «Базарники».

Когда собрался Большой Войсковой Круг —15 (28) августа, — контрнаступление большевиков на Мамонтова было в разгаре, и впору было думать об обороне фаниц области, а не о наступлении за их пределы. 15 (28) августа донская сводка донесла, что красные густыми цепями атаковали позиции казаков у Карповки, но казачьи пулеметы и «ловкий маневр броневого автомобиля» отбили красных⁹⁰². И все же 16 (29) августа красные продолжали сосредотачивать силы у Котлубани и Карповки, усилили натиск и 19 августа (1 сентября) местами вышли к Дону. 25 августа (7 сентября) донские части на царицынском

направлении ушли за Дон. Эта дата считается окончанием первого штурма Царицына.

Б) НА ФЛАНГАХ ЦАРИЦЫНСКОЙ ОПЕРАЦИИ

\

В этот же период начинает официально воплощаться в жизнь задуманная Красновым операция по выходу за пределы области и занятии там ключевых пунктов с целью обезопасить границы Дона. Эта глобальная операция, имеющая своей подоплекой втянуть Дон в затяжную войну с Советской Россией, состояла из ряда частных операций.

Пользуясь тем, что внимание красных было сосредоточено на царицынском направлении, казаки повели наступление на своем левом фланге, опираясь на стоящий на стыке доно-российско-украинской границы, прикрытый с севера Доном город Богучар. Сюда были переброшены с юга наиболее стойкие палки, 23-й Гундоровский и 24-й Сводно-Черкасский, которые усилили группу местного формирования — 28-й Верхне-Донской, 29-й Казанский, 30-й Мешковский и 31-й Мигулинский.

Проблемы с переходом границы были и здесь. В частности, чуть не возник конфликт между 1-й и 2-й сотнями 28-го Верхне-Донского полка—10 (23) августа 2-я сотня пыталась препятствовать, когда 1 -я под командованием старого чернецовца есаула Е.И. Брыкина пошла через границу⁹⁰³ . Затем 1-я сотня (состоявшая из мигулинских казаков) заставила перейти границу другие сотни полка⁹⁰⁴.

Однако первый бой был для полка удачным. У деревни Старая Меловая 20 августа (2 сентября) 10 казаков захватили 1-ю Советскую батарею (красных случайно захватили сонными и перекололи штыками). Всего согласно сводке взяли 2 орудия, 3 зарядных ящика, 15 пулеметов. После этого полк «рвался в бой».

Прибывшие из-под Батайска гундоровцы довольно быстро очистили от красных правый берег Дона к западу от Верхне-Донского округа. Ими были взяты Монастырщина (где казаки захватили обоз и денежный ящик красных), а после занятия Богучара — села Перещепное, Гадючье и Цапково. Под Цапко-во, по данным донского командования, взвод гундоровцев под командованием хорунжего Сухова два дня сдерживал на буграх

атаки двух полков красной пехоты и полка кавалерии при 3 тяжелых и 6 легких орудиях, пока основные силы Гундоровского полка не обошли красных и не атаковали их с тыла.

Входившие в состав тех же войск (генерала З.А. Алферова), но действующие на севере Хоперского округа казачьи полки все это время вели бои местного значения за приграйичные слободы — Александровну, Николаевку, Мачеху, Тростянку, Купаву.

Удачным был набег Бузулукского полка на слободу Алек-савдровку 10 (23) августа, в ходе которого дивизион хорунжего Якушева разбил два батальона 2-го Витебского полка красных⁹⁰⁵ , потеряв при этом 1 убитого и 6 раненых.

Красные здесь обычно вели наступление с трех сторон, по Хопру, Кардаилу и Бузулуку, по сходящимся направлениям. Казаки, прикрывая эти три направления, маневрировали конницей, перебрасывая ее от речки к речке, и тем самым создавали численное превосходство в решающий момент в нужном месте. Так, во время наступления красных по Бузулуку (Кик-вндзе) и Кардаилу (Сивере) казаки оставили на Бузулуке против Киквидзе (2 тысячи пехоты, полк кавалерии, 6 орудий, 3 броневика) слабый отряд полковника Моргунова (3-й Бузу-лукский полк и Сводный полк—1000 сабель, 150 штыков, 3 орудия) и маневром Бузулукского отряда с Бузулука на хутор Верхне-Кардаильский (река Кардаил) 23 августа (5 сентября) у слободы Николаевки разбили бригаду Сиверса, разметали Китайский батальон и Борисоглебский конный полк. Стянутая с других участков казачья конница дружно насела на отступающую бригаду. 33-й Еланский полк «сбил» 500 матросов и «гнал до Балашова». Один Хоперский отряд отбил в этот день 19 пулеметов и 26 пулеметных стволов⁹⁰⁶ . После этого обходом с севера и атакой отряда Моргунова в лоб казаки заставили отступить вверх по Бузулуку войска Киквидзе.

На северном направлении, преследуя Сиверса, хоперцы и бузулукцы вышли за пределы области.

25—26 августа (7—8 сентября) Алферов нанес удар по железной дороге вне пределов области. Его правое крыло (хоперские полки) перерезало пути между станциями Поворино и Кардаил, отрезая Воронежскую губернию от Саратовской (2-й батальон Бузулукского пешего полка потерял в этом бою у станции

I

I

Самодуровка 5 офицеров и 30 казаков, был убит командир сотни Кириллов). Только отказ 1-го батальона Бузулукского пешего полка переходить границу области спас от захвата казаками станцию Поворино. Левое крыло войск Алферова (гундоровцы и верхне-донцы) переправилось через Дон, здесь гундоровцы с боем заняли Нижний Мамон, а верхне-донцы, как уже говорилось, Старую Меловую. Затем левое крыло войск Алферова захватило железнодорожную станцию Калач и двинулось по ветке к узловой станции Таловая.

Всполошившееся советское военное руководство участка воззвало о помощи, просило перебросить части из-под Балашова или Камышина. «На калачовском участке группа войск, оборонявшая Калач, после взятия его казаками совершенно деморализовалась и отступила в направлении к ст. Таловая, оставив Бутурлиновку. Означенным положением образовался прорыв между этой группой войск участка и группой, находящейся к югу от Павловска»⁹⁰⁷. Советское командование не рискнуло перебрасывать просимые войска с Балашово-Камышинского участка. Из-под Валуек, оголив границу с Украиной, был снят Алек-сеевский (советский) пехотный полк и послан закрывать прорыв.

Все это время на крайнем правом фланге Донской армии войска Задонского района медленно с боями двигались по железной дороги от Великокняжеской на Царицын. С 1 (14) августа по 25 августа (7 сентября) шли бои за станцию Куберле. Группа полковника Пестовского наносила удар с юга, группа войскового старшины Илларионова — с запада. На восток, до астраханской границы, вел разведку и прикрывал правый фланг Зюнгарский конный полк.

Наступление началось с налета самолета хорунжего Соколова на станцию Куберле, где он сбросил две бомбы, сделанные из артиллерийских гранат, и открыл огонь из пулемета «Льюиса»⁹⁰*.

Красные, состоящие в основном из местных жителей, прикрываясь речкой Куберле, оказывали упорное сопротивление. Казачья разведка доносила, что у них пять полков пехоты и конный полк Думенко, в ротах по 160—280 человек. Местные не хотели отступать на Царицын и заявляли о готовности «или умереть или сдаться»⁹⁰⁹.

3 (16) августа шел «непрерывный бой в течение всего дня». Белый бронепоезд выходил на линию цепей. Самолет был подбит (разбит радиатор) и сел в станице Орловской. За день боев казаки продвинулись на полторы версты. Были убиты два сотенных командира (хорунжие Урхусов и Мусов) и два сотенных командира ранено.

5(18) августа войсковой старшина Илларионов с конницей ударил по красным с запада и взял 450 пленных, 8 пулеметов, 500 винтовок и 30 тысяч патронов. Красные контратакой отбросили Илларионова.

7 (20) августа части полковника Тапилина (войска Цимлянского района) ударом с северо-запада заняли станцию Зимовники и Амта, отрезав красным дорогу на Царицын. 61-й конный полк есаула Боброва с 2 орудиями двинулся на соединение к отряду Илларионова, а пехота преследовала красных по линии железной дороги на Куберле⁹¹⁰.

Красные в Куберле фактически были взяты в кольцо. Осада грозила затянуться надолго. Казаки указывали: «Замечается удивительное упорство и устойчивость противника»⁹¹¹.

Войска Цимлянского района должны были спешить к Царицыну. Но перед их уходом была организована общая атака на Куберле.

16 (29) августа войска полковника Овчинникова (сменил временно Тапилина) атакой заняли хутора Русский и Лодин «и овладели частью окопов противника»⁹¹². Войска Постовского нажали с юга, но подогнем смогли пройти всего 200 шагов (успехи прямо как под Верденом).

Красные сбили Овчинникова, выдвинулись на запад до хутора Жирного и бросили свою конницу на станицу Кутейни-ковскую.

Отряд полковника Духопельникова (сменил Илларионова) восстановил положение. Но Овчинников вынужден был уходить на Царицын, и «ввиду отозвания войск Цимлянской группы войска Задонского района прекратили активные действия»⁹¹³.

Тем не менее в ночь на 18 (31) августа Постовский овладел хутором Верхнеломовским, фактически прорвал оборону красных и навис над Куберле.

Не теряя времени, командование приказало 21 августа (3 сентября) отряду Духопельникова очистить от красных территорию

до реки Курмоярский Аксай (от устья до хутора Караичева). Курмоярский Аксай стал границей действий Задонского корпуса.

Отрезанные от главных сил красные, по данным казачьей разведки, все же приняли решение «присоединиться к Царицынской группе войск, чтобы идти затем в Россию. Главковерх Шевкоплясов сменен, и на его место выбран Ковалев»⁹¹⁴.

22 августа (4 сентября) Постовский вновь перешел в наступление. Через три дня красные отошли на Зимовники и на Га-шун. Отрезая им дорогу, отряд Овчинникова атаковал 25 августа (7 сентября) станцию Семичная, которая весь день переходила из рук в руки.

За весь этот период в боях за Куберле отличились 77-й пеший, 78,79 и 82-й конные Донские полки.

В) «ВТОРОЙ ШТУРМ» ЦАРИЦЫНА И СРАЖЕНИЕ НА ХОПРЕ

Заняв Куберле, казаки продолжали теснить красных по железной дороге в сторону Царицына, 26—27 августа (8—9 сентября) они атаковали станцию Зимовники (76-й и 80-й пешие и 82-й конный полки), а 29 августа (11 сентября) — Гашун (80-й пеший полк).

В этот день — 29 августа (11 сентября) 1918 года — командующий Донской армией генерал Денисов отдал директиву № 0176/ к: «В настоящее время главной задачей Донской армии является обеспечение области с востока, что может быть достигнуто лишь взятием Царицына, посему приказываю:

1. Войскам Северо-Западного района активно оборонять границы области на своем участке ...(После получения этой директивы войска Алферова 1(14) сентября оставили Бутурлинов-ку, но сохранили за собой Калач. — А.В.).

2. Генералу Фицхелаурову защищать границы Усть- Медве-дицкого округа на северо-востоке и 2-го Донского округа в пределах своего района.

3. Генералу Мамонтову, удерживая противника на занимаемых позициях, продолжать подготовку к предстоящей операции.

4. Генералу Александрину (временно сменил Быкадорова. — А.В.) энергично продолжать наступление с целью скорейшего уничтожения Зимовницко-Гашунской группы противника и выхода наст. Котельниково, во фланг чирской группе красных, дабы тем самым облегчить выполнение главной задачи Донской армии по овладению Царицыным»⁹¹⁵.

Во исполнение директивы войска Александрина, взяв Зимовники и Гашун, атаковали станцию Ремонтная (80-й пеший, 78-й конный полки), с северо-запада на помощь им подошли полки Цимлянского района — 63-й Романовский конный, 61-й Филилповский пеший и 63-й (вновь сформированный) пеший нолки. Бои за Ремонтную затянулись до 17 (30) сентября.

' На севере области директива Денисова предписывала активную оборону. Здесь происходили события, которые белые впоследствии назвали «нашествие большевиков на Хоперский округ*.

Высшая военная инспекция большевиков объезжала войска, направленные против Дона, подтягивала и «приводила в божеский вид» выбитые с донской территории части. Дивизия Киквидзе была доведена до 10 тысяч бойцов, бригада Миронова — до 6 тысяч при 4-х батареях, бригада Сиверса доведена до 2-х полков пехоты, полка кавалерии и 7 батарей (1 из них гаубичная). В районе Новохоперска «из разбитых и деморализованных групп» была создана 2-я Курская дивизия с добавлением двух Борисоглебских полков и впоследствии двух Московских (4-го и 6-го). В район Балашова была подведена бригада Заха-ревича — Витебский и 2-й Тамбовский полки (около 2 тысяч человек)^91<.

В составе Высшей военной инспекции находился военрук «Южного участка завесы» П. Сытин, назначенный 29 августа (11 сентября) командующим армиями создаваемого Южного фронта.

Сытин предложил план «ликвидации красновской авантюры»: 1-й этап — освобождение железной дороги Поворино — Царицын; 2-й этап — освобождение всего севера области и 3-й этап — форсирование Дона и «ликвидация красновщины»⁹¹⁷.

Сразу же была подготовлена операция, предполагавшая одновременное наступление всех частей Поворино-Балашовско-го участка.

Войска оторвались от железнодорожной линии Поворино — Балашов и двинулись степью, чтобы занять линию Поворино — Филоново — Себряково. Правый фланг Поворинского участка стремился войти в связь с войсками Калачовского направления.

На фронте в 140 верст за три дня была пройдена прифронтовая полоса шириной 35—40 верст, в упорных боях заняты станица Михайловская, слободы Николаевка, Купава, Александ-ровка, Мачеха, Даниловка. 31 августа (13 сентября) советские войска сбили прикрывавший левый фланг Хоперского отряда новый 4-й Хоперский полк, заняли Урюпинскую и продвинулись до Тепикинской. Дивизия Киквидзе, спустившаяся по Бу-зулуку, атаковала Преображенскую и 2 (15) сентября после четырехчасового боя заняла станицу. На участке Миронова шли бои за приграничную станицу Островскую. Большевики были уже в полутора переходах от железнодорожной линии Филоново — Себряково, лишь бригада Сиверса, опасаясь за свой правый фланг, оставалась на месте в районе линии Верхне-Карда-ильский — Алексиково, не доходя две версты до последней станции.

В этот момент, когда красным войскам оставалось последнее усилие, казаки нанесли ответный удар. Кулак из трех отрядов, собранный против Поворино, был перенацелен. На рассвете 1 (14) сентября Бузулукский и Верхне-Донской отряды, сведенные в корпус под командованием Ситникова, ударили по правому флангу Сиверса. Бузулукский отряд атаковал хутор Лукьянов и станцию Касарка, а Верхне-Донской атаковал хутор Орловский, затем пошел, набирая темп, на Двойной, Скворцов и Миронов. У хутора Верхне-Кардаильский верхне-донцов встретила красная кавалерия, но была сбита и преследуема до темноты. Как сообщают советские источники, бригада Сиверса «отошла назад к станции Кардаил, совершая этот отход в течение менее суток, без всякого предупреждения соседей и, по-видимому, без принятия всех возможных мер и средств задержаться во время отступления»⁹¹⁸. Образовался прорыв в 20 верст по фронту и 40 верст в глубину. То есть бригада Сиверса за день пробежала 40 верст. «Более трех дней было потрачено на ликвидацию этого прорыва»⁹¹⁹.

Группа Ситникова, «с такой легкостью отбросившая бригаду Сиверса»⁹²⁰, немед ленно ушла на участок дивизии Киквидзе.

Это было очень своевременно, так как дивизия Киквидзе 2(15) сентября после четырехчасового боя заняла станицу Преображенскую.

В один день с атакой на Сиверса Хоперский отряд ударил от Поворино в противоположном направлении. Хоперцы атаковали хутора Верхний и Нижний Моховской, а затем на Студе-новский и Тополевский, обходя Урюпинскую с севера и отрезая в ней части Курской дивизии красных. В 6 часов вечера они заняли Добринскую. Дивизион подъесаула Вуколова обходным маневром выгнал красных из Тепикинской.

Опасаясь окружения, красные стали уходить из Урюпинской на Запад. 2(15) сентября Хоперский отряд настиг у хутора Беспалова и пленил 2 батальона 6-го Московского полка, кроме того, было взято 1 орудие⁹²¹. Большевики признавали, что после боев 6-й Московский полк «остался в составе двух батальонов с небольшим количеством штыков»⁹²².

На рассвете 3 (16) сентября хоперцы атаковали деревню Пыховку, взяли ее и стали преследовать красных, уходивших к Новохоперску. Советское командование докладывало, что казаки ударили «на 4-й Московский полк, который стремительно отошел назад, увлекая за собой части 1-го Донского полка»⁹²³. Красные пытались закрепиться на речке Савале, но к 18 часам пеший батальон и спешившаяся Луковская конная сотня по грудь в воде перешли речку и обошли правый фланг противника. Красные отступили в Новохоперск. 4(17) сентября казаки появились под стенами города.

Одновременно на самом левом фланге войск Алферова, возле украинской границы, казаки подошли к городу Павловску. От Павловска казаков отбили, но в Новохоперск они вошли 5 (18) сентября и захватили 2 орудия и 6 зарядных ящиков. На станции было захвачено 4 паровоза, 416 вагонов и 40 платформ. Позже в районе Новохоперска был захвачен аэроплан. Большевики понесли большие потери. Их 1-й Донской полк, состоявший из красных казаков, потерял обоз 1-го разряда и, имея всего 120 шашек, был отведен на пополнение в тыл, в Гри-бановку⁹²⁴.

Большевики стали стягивать силы для ликвидации прорыва. В район Новохоперска были двинуты батальон Варшавского полка (500 штыков) и 21-й Московский полк, находившийся

в личном распоряжении Сытина. Советские войска под Цари-цыным стали создавать ударную группу в составе 1-й Коммунистической дивизии, которая должна была на рассвете 5 (18) сентября начать наступление на станцию Лог на запад и северо-запад, на помощь войскам поворинско-балашовского направления⁹²⁵ .

Пока красные стягивали эти силы, казаки атаковали дивизию Киквидзе.

3(16) сентября Ситников с двумя отрядами расположился в хуторе Зубрилове и разведкой освещал местность к северу от Преображенской. Казаки Боково-Каргинского полка выслали разведку на Купаву и хутор Алонцов.

4(17) сентября вялые бои шли вокруг Преображенской. На помощь хоперцам с усть-медведицкого участка был двинут 15-й конный полк, который дошел до слободы Секачи.

5(18) сентября с утра начались бои за хутора вокруг Преображенской — Шатров и Ширяев. Одновременно две колонны Ситникова двинулись, обходя Преображенскую с севера, на Ежовку и Алонцов.

В 8 утра части полковника Моргунова выбили красных из хутора Ширяева, те два раза контратаковали при поддержке двух броневиков, но Моргунов удержал хутор. В 10 часов красные атаковали хутор Лапин, севернее Ширяева, но были отбиты отрядом полковника Попова (каргинскими, боковскими и крас-нокутскими казаками). С 11 часов начался бой за хутор Шатров. 3-й Бузулукский полк занял его, отбив две контратаки, и взял 1 пулемет.

Обходные колонны с утра атаковали Ежовку. Бой шел в пешем строю. Здесь был «смертельно ранен командир Вёшенско-го полка войсковой старшина Агафонов, шедший впереди своих цепей под градом пуль пулеметного огня»⁹²⁶. В Ежовке были взяты пленные Преображенского полка (по названию станицы) красных, местные хохлы. Пленные показали, что красные обещали демобилизовать их, как только возьмут Филоново, что в Преображенской стоит Чехословацкий полк и что удар Ситникова для красных — полная неожиданность.

Красные части из хутора Кашинского пытались Ежовку отбить, но 2-й Бузулукский полк отразил эту попытку. К вечеру также был взят хутор Алонцов.

В ночь на 6 (19) сентября, отвлекая красных, есаул Сальников, названный в сводках «неутомимым», с пешей разведкой напал на их окопы под Поворино.

Утром 6(19) сентября отряд Попова получил приказ демонстрировать против Преображенской, а основные силы были посланы в обход. В это время разведка донесла, что красные оставили Преображенскую и отходят на слободу Мачеха. Конница отряда Моргунова вступила в Преображенскую в 8 утра. Полковник Попов с Краснокутским полком бросился преследовать отступающего противника и стал торопить пехоту и орудия. Двигающаяся с Краснокутским полком батарея войскового старшины Упорникова «своим метким беспощадным огнем вносила полное смятение и панику в ряды красных»⁹²⁷. Но развить успех не удалось. Красные броневики прикрывали отступление.

Обходные колонны в бою под Преображенской и Мачехой участия не приняли. Они опять вели бои в районе Алонцова, Ежовки и Архангельского. Участвовавший в этих боях со стороны красных Преображенский полк эвакуировал 106 раненых, убитых не подсчитали.

В сумерках Бузулукская конница настигла красных у Мачехи. 3-й Бузулукский полк подъесаула Маноцкова обошел их левый фланг и, угрожая с юга, заставил свернуть от Мачехи на север. 1-й дивизион полка обошел Мачеху и атаковал красные обозы, причем захватил 4 легких и 1 тяжелое орудия. 2-й дивизион в темноте ударил по своим, в результате чего 1-й дивизион бросил захваченные орудия и увез лишь 4 пулемета.

7 (20) сентября в 5 утра части Моргунова атаковали Мачеху, взяли 4 пулемета и вошли в слободу. Но местные жители, поддерживая красных, открыли огонь в упор из домов, одновременно атаковали красные броневики. Казаки в панике отхлынули. «Много пехоты боковыми путями ушло на Семеновку и дальше на Завязинский, не обращая внимания ни на какие приказания и уговоры», — сообщало донское командование⁹²⁸ .

8 (21) сентября казаки вели перегруппировку сил для атаки Мачехи и Тростянки. Обходные колонны повернули на юг и начали «спешное наступление к верховьям балки Большая Адарюш-ка», выходя к Мачехе с севера. Красные выдвинули в этом направлении пехотные цепи, но артиллерийским огнем и конными

атаками они были смяты и стали уходить на восток в сторону Елани. В 16 часов обходные колонны вышли к Мачехе и атаковали ее, но были отбиты.

Ожесточение сражающихся возросло. Командование доносило: «Ввиду предательского поведения жителей слободы Мачехи приказано слободу сжечь. Появлению и развитию паники много способствовало слишком малое количество офицеров в частях»⁹²⁹ . В тот же день в служебной переписке было указано: «В последнее время взаимное ожесточение воюющих сторон достигло крайних пределов. На запрос мой, куда направлены захваченные в бою у хутора Булавинского два батальона пленных, полковник Савватеев донес, что, по слухам, по пути они были уничтожены озлобленными казаками хоперских станиц за разорение их края большевиками. Та же участь постигает и остальных пленных. Начальник штаба, полковник (подпись)».

Красные,в Мачехе еще держались и пытались контратаковать.

В ночь на 10 (23) сентября красные из Мачехи повели атаку в южном направлении, на мост через Бузулук, чтобы прорваться здесь и отойти на соединение с войсками Миронова. Казаки отбили эту атаку и удержали мост.

Утром войска Ситникова, «несмотря на дождь, грязь и ветер», одновременно атаковали с севера Мачеху и Тростянку и заняли их. Дивизия Киквидзе уходила вверх по Бузулуку. Казаки отбили автомобиль самого Киквидзе.

12 (25) сентября войска Ситникова выбили красных с территории Донской области и заняли приграничную деревню Ивановку. В этот же день на усть-медведицком направлении казаки вытеснили войска Миронова за станицу Островскую и тоже вышли к границе. В целом наступление советских войск на железнодорожную линию Поворино — Филоново— Себря-ково было сорвано.

Но и Новохоперск казакам удержать не удалось. С 11 (24) сентября красные при поддержке бронепоездов повели наступление на город с двух сторон. 12 (25) сентября вечером казаки ушли из Новохоперска.

Войска Ситникова попытались развить успех и, преследуя красных, захватить город Елань и взорвать там железную дорогу. Однако части Бузулукского отряда, за исключением 3-го кон-него Бузулукского полка, за границу не пошли. Отказался переходить границу Боково-Каргинский пеший батальон (из пеших сотен этого полка). Не желая наступать без Бузулукского отряда, остановились в S километрах от Елани и не пошли дальше другие части Ситникова.

Решающие события переместились восточнее, под Царицын, где генерал Мамонтов, скопив силы, 9 (22) сентября фор-еировал Дон (41-й Суворовский полк разгромил у Пятиизбян-ской Громославский полк красных) и перешел в наступление. Реввоенсовет Южного фронта (Сталин, Минин, Ворошилов) докладывал в Реввоенсовет Республики 14 (27) сентября, что положение на фронте с 20 сентября изменилось, так как «в одном месте, на пространстве между ст. Ляпичево и хут. Ильменским (западнее ст. Кривомузгинской), неприятельским полкам удалось прорвать фронт»⁹³⁰. Фронт рвали местные казаки Суворовской, Есауловской, Чернышевской и Краснощековской станиц из бригады полковника Донскова — 41-й и 42-й пешие полки, названные Мамонтовым «железными», там же отличился 50-й Бессергеневский пеший полк. Прорвав фронт, казаки двинулись к станции Воропоново, под стены Царицына.

10 (23) сентября командующий Донской армией генерал Денисов отдал директиву № 1425/к: «Ввиду перехода в наступление генерала Мамонтова и его успеха, несмотря на превосходные силы противника, приказываю войскам генерала Фицхе-лаурова безотлагательно сбить противника, занявшего станцию Лог, и во что бы то ни стало занять станцию Иловля.

Войскам генерала Александрина, помятуя, что от их успеха зависит дальнейшее продвижение войск правого фланга генерала Мамонтова, не оставаться пассивными и развить энергичное наступление в направлении на Ремонтную или Котельни-ково»⁹³¹. То есть Денисов требовал, чтобы соседи Мамонтова справа и слева нажали и не позволили красным перебросить части под Царицын.

Генерал Александрин, ведя бои за Ремонтную, одновременно атаковал Котельниково (79-й Мечетинский конный полк), а 82-й конный полк двинулся еще дальше на восток, вверх по Салу.

Генерал Фицхелауров не смог взять станцию Лог. Более того, ударная группа красных, двинутая в наступление по железной

дороге от Царицына на Поворино, заняла 13 (26) сентября станцию Липки, а затем при помощи мироновцев, занявших станицу Малодельскую, повела наступление на станцию Арчеда, которую обороняли один пеший и один конный полки казаков. Красная кавалерия (Доно-Ставропольский полк и две сотни красных казаков) обошла правый фланг белых, а с фронта в атаку пошли броневики. Казачья пехота побежала и была изрублена. Красная сводка сообщала, что полегло свыше 200 донцов. «Убитые казаки почти все старики — от 45 лет и выше, в числе их оказался один офицер»⁹³² . Казачья конница (13-й Усть-Хопер-ский полк) уклонилась от удара, но попала в окружение, из которого все же смогла выбраться. В результате 15 (28) сентября красные заняли станцию Арчеда.

Еще севернее войска Алферова постоянными налетами (бои за Павловск и Новохоперск) держали в напряжении красные войска от Балашова до украинской границы. 15 (28) сентября П.П. Сытин доносил главкому «о предпринятой казаками серьезной операции против всего фронта Павловск — Новохоперск — Балашов» и просил подкреплений⁹³³ .

Но и казаки не смогли развить успех на северном направлении. Их отвлекли события на усть-медведицком участке.

15 (28) сентября начальник штаба войск Хоперского округа капитан Ситников предупредил начальника Бузулукского отряда генерала Ситникова, что на реке Медведице части Усть-Медведицкого округа потерпели неудачу и уходят вниз по реке. Станицы Малодельская, Раздорская и Сергиевская заняты ми-роновцами. Казаки пока удерживали хутор Сенный у них на пути⁹³⁴ .

На Бузулукский отряд командующий войсками Хоперского округа возлагал в этой ситуации особые надежды...

17 (30) сентября красные нажали от Новохоперска. «Наши цепи засыпаются артиллерийскими снарядами», — доносили из Хоперского отряда. В этот же день мироновцы заняли хутор Сенный, граждане которого приветствовали Миронова и постановили «просить Творца природы даровать ему, Миронову, победы над вековечными нашими врагами и угнетателями...»⁹³⁵ . Мироновцы продолжали наступление по обоим берегам Медведицы. На левом берегу их сдерживал отряд Сутулова, на правом — Голубинцева. Отряд Старикова стягивался к Михайловке и

Себрово, чтобы оттуда перейти в контрнаступление. И только на фронте против Киквидзе пока было спокойно. Вёшенский полк, занимавший слободу Купаву, доносил, что против него в Александровне стоит Московский полк. «Красные сейчас в Александровне лежат, ничего не делая... Мы, — говорят, — пришли на усмирение, а нас гонят на казаков»⁹³⁶.

В этой ситуации командовавший войсками Хоперского округа Савватеев поставил войскам оборонительную задачу прикрывать от вторжения красных долины Хопра и Бузулука, оттянул в свой резерв полк конницы (3-й Бузулукский) и бросил Бузулукский отряд на юг, в Усть-Медведицкий округ.

Бузулукский отряд сдал свои позиции против Терсы и Елани Сводному отряду полковника Попова (Боково-Каргинский полк, приняв позиции, отметил, что «ловушки для броневиков поделаны неумело»)⁹³⁷ и ночью через степь вышел к балке Сенная. Утром 18 сентября (1 октября) Бузулукский отряд ударил с севера по хутору Сенному и занял его.

Мироновцы в это время уже прошли Сенный, заняли хутор Большой и подходили к слободе Сидоры, так что бузулукцы оказались у них в тылу.

19 сентября (2 октября) мироновцы заняли слободу Сидоры и уже подходили к железной дороге, но тут Бузулукский отряд под командованием полковника Соколова атаковал со стороны Сенного хутор Большой, за который начался ожесточенный бой. Бузулукский пеший полк отважно атаковал красных, утопая в глубоком песке⁹³⁸.2-я Хоперская батарея Упорникова два раза выезжала на открытые позиции и вела с них огонь. В хутор Большой врывались дважды — в 12 и в 15 часов.

Прикрываясь со стороны Большого, мироновцы пошли на северо-запад, к железной дороге, и здесь, у хуторов Медведев-ского и Буянова, столкнулись с войсками Голубинцева, который отметил «сумасшедший натиск красных на Медведевс-кий»⁹³⁹ . В это время в бой вступили полки Старикова и атаковали слободу Сидоры.

В 16 часов красные обозы попытались уйти на север по балке Чепурий лог, но были рассеянны конницей Голубинцева и побежали к югу на Сидоры. «Миронов со своими бандами окружен со всех сторон», — констатировали казаки⁹⁴⁰.

Вечером стало ясно, что Миронов смог прорваться на север, на хутора Фатеев и Попов и ускользнул на слободу Секачи. От хутора Попова он послал пехоту на юго-восток, на Сенный, чтобы прикрыть свое отступление. Это движение было замечено 1-м Бузулукским конным полком. Бузулукский отряд, стоявший в Большом, переменил фронт на восток, на Сенный. В ночном бою часть красной пехоты была рассеянна, но большинство ее удержалось. Подошла конница Голубинцева и вместе с Бузулукским отрядом начала преследование в общем направлении на Секачи.

Наперерез Миронову на Секачи из Хоперского округа были брошены дивизион Кумылженского полка и 3-й Бузулукский полк из резерва Савватеева. Еще восточнее, на хутор Булгурин, был послан Боково-Каргинский конный полк. «На полк возлагается задача разгромить и совершенно уничтожить красных, бегущих из Попова на Секачев и далее к востоку, не допустить уйти их за границу»⁹⁴¹.

Поймать Миронова не удалось. 20 сентября (3 октября) казачьи части Хоперского округа, подходившие к Секачам, получили приказ восточнее не выдвигаться и возвращаться в Тростянку и Мачеху, на которые начал наступление Киквидзе...

Против Миронова пока оставался 3-й Бузулукский конный полк, который 21 сентября (4 октября) атаковал Секачи с запада. С востока и северо-востока на слободу ударил 16-й конный полк Голубинцева.

Не имея снарядов, мироновцы все же прорвались и ушли за пределы области.

В этот день дивизия Киквидзе при поддержке броневиков выбила Краснокутский полк из слободы Тростянки и, преследуя, заняла слободу Мачеху. Бои шли у Купавы и хутора Крас-ноталовского. Отряд Попова (без Боково-Каргинского полка) отходил перед красными по обоим берегам Бузулука.

22 сентября (S октября) дивизия Киквидзе закреплялась в Мачехе. Казаки стягивали силы (Бузулукский отряд, Боково-Каргинский полк) к Преображенской.

23 сентября (6 октября) красные из Мачехи двинулись на Семеновку, разогнали там при помощи броневиков 2-ю сотню Краснокутского полка, но дальше не продвинулись и отошли в Мачеху.

24 сентября (7 октября) латыши и 6-й Заамурский конный ПОЛК красных выдвинулись к хутору Булгуринскому. Разведка доносила, что неугомонный Миронов ведет их знакомой дорогой на Секачи, чтобы ударить во фланг войскам Усть-Медве-дицкого округа. Но это была демонстрация.

26 сентября (9 октября) выяснилось направление главного удара большевиков. Дивизия Киквидзе надавила на Боково-Каргинский и Краснокутский полки у хутора Завязинского, но ие смогла сбить их. Тогда красные взяли севернее и двинулись тремя батальонами пехоты и двумя полками конницы при 4 орудиях на хутор Зубрилов к линии железной дороги.

- Бузулукская конница взяла их во фланг, ударила с высот северо-восточнее Зубрилова и взяла 1 орудие. Красные отошли на Алонцовский.

Утром 27 сентября (10 октября) красные повторили атаку. Московский губернский полк с 7 орудиями и два полка конницы (один из них из красных донских казаков) вновь двинулись на Зубрилов от балки Бирючьей. Здесь их ждали три конных полка Бузулукского отряда и 4-я Хоперская батарея.

Донское командование отмечало, что красные оказывали «упорное сопротивление, подпуская наши спешенные сотни на 15 шагов»⁹⁴². Но «несмотря на губительный пулеметный, ружейный, и орудийный огонь, после лихого удара в конном строю наших сотен во фланг и тыл противнику, красные обратились в бегство»⁹⁴³ . В плен было взято более 350 человек, в том числе раненый командир Московского полка, врач и две медсестры, захвачено 4 легких орудия, 8 зарядных ящиков, 12 пулеметов, 300 винтовок, мотоцикл и полевая кухня.

Пленные показывали, что подкрепления к красным идут походным порядком, так как железнодорожные составы все забиты боеприпасами, что ящики со снарядами стоят даже на крышах вагонов⁹⁴⁴, и рассказывали другие страшные вещи.

Командование войск Хоперского округа, пользуясь поражением красных под Зубриловым, пыталось отбить Мачеху и Тростянку и 28 сентября (11 октября) отдало приказ очистить от (фасных Бузулук, но наткнулось на красные броневики, которые несколько раз разгоняли бузулукскую и верхне-донскую конницу. Бои у слобод приняли затяжной характер.

Так или иначе, в результате побед или поражений, но ближайшие соседи Царицыну помочь не могли, и Реввоенсовет Южного фронта 14 (27) сентября приказал командующему войсками Северного Кавказа «экстренно перебросить» в Царицын Стальную дивизию Д. Жлобы⁹⁴⁵, которая в это время и так уже двигалась к Царицыну.

В самом конце сентября нового стиля казаки нанесли удар несколько южнее Царицына, заняли слободу Громославка. Командир Ново-Николаевского полка Морозовской дивизии красных вспоминал о бое 14 (27) сентября под Громославкой: «Я в своей жизни немало воевал, был на германской войне, но никогда не видел, чтобы враг лез так напористо, как на этот раз. Мы их бьем, а они лезут, колонна за колонной... Мои бойцы окопались, пулеметы работают, пушки работают, снарядов уже не хватает, а они на нас в две лавы конницы бросаются...».

Взяв Громославку, казаки перерезали железную дорогу Царицын — Великокняжеская между Гнилоаксайской и Жутово, отрезая тем самым красную группировку в Котельниково. Были захвачены Гнилоаксайская и Абганерово. Казаки вышли с юга к станциям Тундутово, Тингута, Сарепта и стали переправляться на левый берег Волги южнее Царицына. Город оказался в полукольце.

Полки Александрина (80-й пеший, 76,79,82-й конные) обошли Котельниково и заняли севернее ее станцию Жутово, чтобы Котельниковская группа красных не могла ударить с тыла на казаков, штурмующих Царицын с юга.

Севернее, в Усть-Медведицком округе, войска Фицхелау-рова (его сменил генерал Яковлев) выбили красных со станций Арчеда и Лог и вышли к речке Иловля.

В это же время, когда все внимание красных было приковано к Царицыну, гундоровцы, черкасцы и полки Верхне-Донского округа нанесли удар по городу Павловску и станции Бу-турлиновка на левом фланге Донской армии.

Павловск до этого несколько раз переходил из рук в руки, но 22 сентября (5 октября) был окончательно захвачен Гундо-ровским полком. Вместе с гундоровцами бой за Павловск вел 28-й Верхне-Донской полк, разбивший реквизиционный полк Сечко. Верхне-донцы наступали в рост, без выстрела, без перебежек. Потом они вспоминали, что одна их сотня—150 казаков —

I

атаковала 3 тысячи красных, на фланге их действовали казаки Казанского полка и очень помогала батарея есаула Матасова, бившая картечью.

Воронежская ЧК телеграфировала в ВЧК: «Казаки, не обладая большими силами, захватили Павловск и двигаются на Лиски. Стоящие на этом фронте наши части деморализованы и не могут оказать достаточного сопротивления... Необходима срочная высылка подкреплений на этот участок, иначе Воронежу в скором времени будет грозить судьба Казани»⁹⁴⁶. В тот же день Алексеевский и Калачеве кий красные полки были выбиты казаками из Бутурлиновки: «Отходящие части за темнотой трудно было собрать. Связь была нарушена. Резервов вовсе не было»,⁹⁴⁷ — доносили большевики. В Бутурлиновке казаки захватили 57 вагонов, 200 тысяч патронов, 2 орудия, 20 пулеметов.

Красные пытались восстановить положение. Примерно через неделю они перешли в наступление от Таловой на Бутурли-новку. Краснов считал, что их было «около шести дивизий (однако не более 12 тысяч)»⁹⁴*. Что случилось после, описывает Краснов: «Казачий отряд Гундоровского и Мигулинского полков, силою около 2 тысяч пехоты и 400 конницы, под начальством генерала Гуселыцикова прибегнул к своей обычной тактике. Быстрым отступлением до самой Бутурлиновки вовлек противника в мешок между своей пехотой и затем решительным ударом с обоих флангов сдавил его в долине Бутурлиновки и принудил их к сдаче»⁹⁴⁹. Главное командование красных не могло оказать действенной помощи на этом участке, так как собирало в районе Поворино кулак (3 латышских полка) для удара на помощь Царицыну.

В боях за Павловск и Бутурлиновку отличился Гундоровский полк, который к тому времени уже прошел большой боевой путь. Сформированный на Донце, в станице Гундоровской, полк был брошен на Батайский фронт, где отличился у деревни Амур, Сухой Кагальник, Ново-Батайск и у Кущевской. Командир полка, войсковой старшина А.К. Гусельщиков «за ликвидацию Батайского фронта» был произведен в полковники. Затем полк был переброшен на север, на воронежское направление. На новом фронте полк, как уже говорилось, брал Богучар, деревню Цапкова, Калач, 6 (19) сентября выбил красных из Нового Мамона, вел бои за Воробьевку и отражал наступление

на Бутурлиновку. В Павловске полк захватил знамя советского Сахаровскош полка, а всего в боях — 7 орудий, 67 пулеметов. 400 винтовок, 10 тысяч снарядов.

За эти подвиги приказом № 1180 от 12 (25) октября полку было присвоено название «Георгиевский Гундоровский полк» и право ношения георгиевских петлиц. Гусельщиков был произведен в генерал-майоры (приказ № 969 от 15 (28) сентября 1918 года) и вскоре назначен начальником нового Северного отряда.

Павловск, лежащий на берегу Дона в стороне от железных дорог, был занят «сверх плана». Эго место было удобно для развертывания Южной монархической армии, которой предстояло идти вместо Донской на север, на Москву.

Хотя «громкие победы» были достигнуты на левом фланге, судьба всего сражения в это время решалась под Царицыным.

Казаки вплотную подошли к городу с юга и запада. Жутов-ский отряд Кругликова был разбит и ушел в Бузиновку, а затем на Кривомузгинский — Карповку, дивизия Романовского — на Абганерово. Казачья разведка докладывала, что у красных вдоль железной дороги «полная разрозненность и несогласованность».

Вслед за этими войсками отошла от Дона к Царицыну центральная группа красных. Казаки отмечали, что красные здесь «при довольно значительной численности оказывали малое упорство и стойкость»⁹⁵⁰.

27 сентября (10 октября) к югу от Царицына была занята станция Тингуга. 30 сентября (13 октября) советская сводка гласила: «В направлении ст. Червленная — Тингуга ожесточенные бои продолжаются, противник вводит в дело все новые и новые части. Наши войска сдерживают напор противника на позиции к западу, юго-западу и югу от Сарепты...»⁹⁵¹.

Затем бои на южном направлении притихли. Казаки нажали с севера. Но главные силы для стремительного удара копили в центре, в районе Музга, Карповка, Басаргино. Здесь жестокие бои за станцию Воропоново вели лучшие части — 41-й Суворовский пеший, 46-й Каменский пеший и переброшенный из-под Ростова 98-й Ново-Николаевский пеший полки.

2(15) октября наметился кризис сражения. Засевший в Царицыне РВС фронта обратился через голову начальства прямо к Ленину и Свердлову с просьбой о помощи, и главкому

Вацетису пришлось отчитываться, когда и сколько войск было направлено на помощь Царицыну.

На 4—5 (17—18) октября командующий Южным фронтом готовил наступление от Поворино на Филоново, Себряково и далее до соединения с красными частями под Царицыным, но перелом в боях под городом наступил раньше из-за удара с юго-востока.

3-я колонна советских войск Северного Кавказа, сведенная в Стальную дивизию под командованием Д. Жлобы — 8 пехотных и 2 кавалерийских полка, 10—15 тысяч бойцов — еще в сентябре двинулась из района Ставрополя к Царицыну. Дивизия двигалась ночами, тщательно маскируя свое передвижение, дер-жасьв 100—120 верстах от железной дороги. Меры предосторожности и, главное, то, что дивизия двигалась по территории Ставропольской и Астраханской губерний, куда подверженные «пограничной болезни» казаки старались не заходить, способствовали внезапности удара.

Донская разведка о подходе Жлобы знала, но недооценила его силы. В недельной разведсводке 24 сентября — 2 октября (7— 15 октября) 1918 года говорилось, что появление красных в юго-восточной части Сальского округа было отмечено 3—10 (16—23) сентября, затем—17—24 сентября (30 сентября — 7 октября). Тогда же донская разведка предположила, что красные решили очистить Северный Кавказ и соединиться с главными силами.

К 1 (14) октября «перебежчики рисуют картину беспрерывного движения красных через Торговое — Заветное... на Царицын... причем войска будто бы получили приказ спешить в Царицын, не ввязываясь по дороге в бой... Можно с уверенностью сказать о переброске Жлобы из района Воздвиженская — Митрофановна. Причем из 7 тысяч человек при 8 орудиях этой дивизии на Царицын ушло, по показаниям местных жителей, 4 тысячи человек, а остальные разбрелись по окрестностям и занимаются грабежом»⁹⁵².

Главное внимание донской разведки и, соответственно, донского командования было приковано к группе Штейгера, которая в ночь на 28 сентября (11 октября) стала из Котельниково пробиваться к Царицыну. Вечером 29 сентября (12 октября) головной бронепоезд Штейгера подошел к станции Жутово. Донская разведка отмечала, что войска Штейгера — лучшие среди

других красных войск («редким исключением является бывший Котельниковский отряд Штейгера») и указывала на их высокую активность и «чрезвычайное упорство»⁹”.

10 тысяч Штейгера перевесили в сознании донских штабистов предполагаемые 4 тысячи Жлобы. В результате удар последнего не ожидали.

2 (15) октября части Стальной дивизии атаковали с тыла казачьи войска у деревни Б. Чапурники. Красные наступали, рассыпав 13 цепей и имея якобы по 3 тысячи кавалерии на каждом фланге⁹⁵⁴. Удар между Тундутово и Сарептой пришелся по Астраханской дивизии белых. Жлобинцы вырубили 7-й Астраханский полк⁹⁵⁵ . По сведениям большевиков, казаки оставили на поле боя около 1400 трупов. Жлоба считал, что были разбиты

1-й Астраханский и 1-й Украинский добровольческий полки. Белые писали, что в окружение попал, но прорвался 5-й полк «Молодой армии». Жлобинцы отбили 6 орудий, 49 пулеметов, 125 тысяч патронов. Сами они якобы потеряли 13 убитых, 153 раненых⁹⁵* . Будущая Астраханская армия белых была разгромлена.

Однако казаки продолжали атаки на город с запада. Но, подойдя вплотную к окраинам города, они были остановлены огнем бронепоездов. «Особенную помощь армии оказывает самоотверженная, героическая стойкость броневых поездов», — докладывали большевики из Царицына 2(15) октября⁹⁵⁷. «Положение ухудшается с каждым часом. У противника очень большие силы и, несмотря на огромные потери, продолжает наступать», — сообщали они 3 (16) октября⁹⁵*.

На помощь Царицыну отчалил речной десант из Астрахани, двигались полки из Саратова.

4—5 (17—18) октября, отвлекая донцов от Царицына, должны были начать наступление красные войска по Иловле, Медведице, Бузулуку и Хопру, от Камышина и Поворино. Но в бой здесь бросился один дисциплинированный Миронов. 7 (20) октября он вышел в те же места, где был недавно окружен. Соседи (дивизия Киквидзе) отстали верст на 30. Миронов жаловался командованию на Киквидзе: «Освободите меня от соседства, которое своим преступным равнодушием когда-нибудь погубит дивизию истинных и достойных борцов революции». Он предупреждал: «На левом берегу Медведицы противник стремится к Березовской и, если он выбьет мою роту и полусотню и захватит переправу, положение будет незавидное, если еше принять во внимание сиротство моих флангов». Надо было отходить, но отходы разлагающе действовали на бойцов, и Миронов запрашивал: «Прошу указать, что делать дивизии, ибо всякое промедление грозит новым окружением дивизии»⁹⁵⁹ .

Предвидение Миронова оправдалось. Войска Усть-Медве-дицкого округа навалились на него. Белые приписывали тщательную разработку операции новому начальнику штаба войск округа П.И. Коновалову. Впоследствии Миронов вспоминал «бои 24/X 1918 г. в районе хуторов Большого — Объедкова — Сенного на р. Медведице, где восемь рот, поддержанные двумя полками кавалерии на протяжении 12 часов [отбивали] атаки 8 кавалерийских и 4-х пехотных полков белых, не потеряв ни одного пулемета, потеряли убитыми, ранеными и без вести пропавшими более 1000 человек, но вышли с честью из окружения*⁹⁶⁰ . Впрочем, еще до «выхода с честью» из окружения. 12 (25) октября Миронов докладывал: «Положение дивизии, если не катастрофическое, то близко к этому... на правом берегу Медведицы против меня действует 11 полков. В один только транспорт отправлено одних раненых 294 человека...»⁹⁶¹. Части Миронова откатились на линию реки Терса, на позицию Терсинка — Рудня — Разливка. Усть-Медведицкие полки рванули было на Камышин и даже заняли Красный Яр. Но ударом во фланг Миронов смог остановить их.

В результате этих действий под самим Царицыным бои постепенно приняли затяжной характер. На южном направлении отТундутово 2-й Северо-Кавказский кавалерийский полк красных (в Стальной дивизии было 700 сабель) пошел на юг, на Аб-ганерово, куда пробивалась от Котельниково Сальская группа красных. Между Гнилоаксайской и Абганерово красными был захвачен бронепоезд «Брянский». В результате Сальская группа большевиков 8 (21) октября соединилась с Царицынской. Обстановка к югу от Царицына стабилизировалась. Командование Южного фронта докладывало в этот день, что «положение в Царицыне, по-видимому, не представляет особой угрозы»⁹⁶². Фронт остановился на линии Гнилоаксайская — ст. Ляпичево — ст. Калач и линия Дона до Иловли.

Измотанные части, особенно из удаленных от Царицына округов (Луганский, Бессергеневский и Богаевский полки), стали снимать с фронта и отводить в тыл. Штабные обвиняли их в трусости.

Позже, приводя данные о трофеях, взятых в сентябре (43 орудия, 312 пулеметов, 10 тысяч винтовок, 5 бронепоездов, 4 броневика, 12 тысяч снарядов), Краснов признал, что из строя выбыло 40 % казаков и 80 % офицеров⁹⁶³ .

Г) УСПЕШНЫЕ БОИ НА СЕВЕРЕ ОБЛАСТИ

Краснов не отказывался от занятия Царицына. Готовились новые части — 3-я Донская дивизия и 2-я пластунская бригада «Молодой армии». У немцев просили под Царицын 8 тяжелых орудий и 6 аэропланов. Немцы, хотя сами были на грани катастрофы, согласились⁹⁶⁴.

Пока Краснов готовил войска «Молодой армии», поредевшие часта Задонского района (отряды Топилина и Духопель-никова—1335 штыков, 2484 шашки, 71 пулемет, 24 легких орудия, 1 тяжелое орудие, 2 горных орудия, 2 бронепоезда с 2 легкими орудиями и 13 пулеметами)⁹⁶³, опиравшиеся на станцию Жутово, еще раз захватили Абганерово. 11 (24) октября 63-й конный полк занял станцию, 61-й и 63-й пешие под прикрытием конницы начали спешно разрушать железную дорогу.

13 (26) октября красные вернули станцию, но 14 (27) октября казаки вновь заняли ее.

Со своей стороны советское командование готовило ответный удар, имея целью «разбить зарвавшихся казаков прежде, чем им успеют оказать существенную помощь украинцы, а может быть, даже и вероятные десанты держав согласия»⁹⁶⁶.

Готовилось общее наступление всеми силами Южного фронта, начальной целью которого было очищение от казаков всего северного берега Дона. Главный удар наносился ударной группой от Поворино вдоль железной дороги на Царицын. Навстречу должна была ударить 10-я армия. Это был старый, несколько исправленный план «спасения Царицына», намечавшийся на 4—5 (17—18) октября.

Особая ударная группа Красных армий Южного фронта, которой предстояло наступать от Поворино, состояла из 8-го и 9-го Латышских полков. Латышского полка особого назначения, двух русских советских полков, Витебского латышского

кавалерийского полка, Донского казачьего полка. Пензенского латышского кавалерийского эскадрона и двух броневиков.

17 (30) октября красные перешли в наступление от Поворино на станцию Косарка. Войска Ситникова преградили им дорогу. В 6 верстах от Поворино латышей встретил «сравнительнометкий артиллерийский огонь»⁹⁶⁷.

Сохранилось донесение о ходе боя, написанное командиром 8-го Латышского полка. Согласно ему 2-й Революционный полк (один из двух русских полков, приданных группе) отказался наступать, и между латышскими полками образовался разрыв в 4 версты. Бой разгорелся у хутора Дупляцкого, у обрыва и железнодорожного моста. При помощи 37-милиметровой скорострельной пушки системы «Маклена» латыши сбили казаков. Но казаки, сосредоточив «в плохо заметной с нашей стороны балке приблизительно от 5 до 6 эскадронов», бросились «навстречу и в обход» латышам. «Минута показалась катастрофической». Но латышей спас «ружейный огонь, открытый действительно в момент надобности. Конница не выдержала — с потерями хлынула назад»⁹⁶⁸ .

Еще одна атака казаков в пешем строю была отбита. В 15 часов латыши заняли Касарку.

Ситников контратаковал. Латыши писали, что он «бросил на наши роты несколько рядов, цепями один за другим, вроде волн». Казаков было примерно 2 тысячи⁹⁶⁹. В ходе боя у латышей - пришли в негодность 4 пулемета, 2 еще работали, «но также с пробитыми водохранилищами». Казаки начали обход, и латыши загнули правый фланг. В конце концов казачья шрапнель повредила скорострельную пушку латышей. Латыши отошли на версту, казаки тоже отошли. 8-й Латышский полк потерял 8 убитых и 60 раненых, выбыл почти весь комсостав. По рассказам крестьян, казаки потеряли 140 убитыми и 300 ранеными⁹⁷⁰.

Наступление красных приостановилось.

Не успело улечься напряжение под Царицыным и Поворино, как 5 (18) октября Верхне-Донской отряд (32,33,34-й конные полки) совершил набег на поселок Гусынка под Балашовым против частей 9-й армии красных. Во время налета был ранен командир отряда полковник Сергеев.

На следующий день войска Северо-Западного района начали наступление на узловую станцию Таловая, в стык 8-й и 9-й

армий. Конница налетела на село Лосево, обходя станцию с запада, а саму станцию бомбила донская авиация⁹⁷¹.

7 (20) октября казачья конница ударила восточнее Таловой и захватила станцию Абрамовка, а пешие части атаковали Таловую, пройдя три линии окопов противника. Красные пытались контратаковать, но новый натиск казачьих цепей опрокинул их, красные побежали, казачья конница преследовала их. «С большими усилиями удалось часть отступавших задержать лишь на станции Анна*⁹⁷² .

В Таловой казаки захватили 2 бронепоезда (с одного из них, горящего, казаки 28-го Верхне-Донского полка успели сгрузить снаряды), 12 орудий, более 100 пулеметов.

Не обошлось без накладок — гундоровцы по ошибке столкнулись с верхне-донцами. «После Таловой генерал Гуселыци-ков, командир гундоровцев, дал 28-му полку имя “непобедимого” , ибо первая сотня его по печальной ошибке вступила в бой с гундоровцами и, после целого дня ожесточенного боя, принудила их отступить, взяв два пулемета. Единственное поражение гундоровцев — своими же*⁹⁷⁵.

После Таловой полки Северного отряда заново оделись, обулись, переменили свои обозы и кухни, довели все до штата и мечтали об отдыхе. Начальник штаба Северного фронта генерал Зембржицкий просил их отдать старые шинели верхне-донским полкам, что были в Хоперском округе⁹⁷⁴.

Фронт между 8-й и 9-й армиями красных был прорван, 8-я армия обескровлена. «Фактически на фронте 8-й армии остатки полков, и присылка укомплектования в спешном порядке настоятельно необходима», — докладывал командующий южным фронтом 8 (21) октября 1918 года⁹⁷⁹.

12 (25) октября в районе Нижнего Кисляя казачий разъезд захватил бежавшего от красных военного специалиста Носови-ча с десятиверстной картой и секретными ключами. Носовича через Богучар направили в Кантимировку, где он поведал, что, возглавляя большевистские войска, подставлял казакам то один, то другой фланг. «Те, кто получал удары, догадались, откуда они идут, но на верхах царила бумага, и я пользовался прежним доверием»⁹⁷⁶ .

15 (28) октября казаки заняли станцию Анновка на правом фланге 9-й армии красных и одновременно, как мы помним,

ударили на левофланговую дивизию 9-й армии (дивизию Миронова), погнали ее вверх по Медведице, заняли станцию Красный Яр—17 (30) октября, — прервав сообщение между Бала-шовом и Камышином, между 9-й и 10-й армиями большевиков.

Три армии Южного фронта, отстоявшего Царицын, оказались разобщены. Командование фронтом тем не менее требовало немедленного перехода в общее решительное наступление. Срок его был определен — утро 3 ноября н.с. (21 октября). Главком хотел «предупредить возможное наступление противника», которым, «очевидно... задумана и уже ведется решительная операция»⁹⁷⁷.

В то же время член РВС фронта К.А. Мехоношин сообщал в Реввоенсовет Республики 18 (31) октября, что положение на фронте «критическое, причем кризис может разрешиться не в нашу пользу»⁹⁷⁸ из-за плохого снабжения и из-за убыли в частях. «Представителям Революционного военного совета невозможно появляться на передовых позициях, ибо измученные солдаты могут встретить нас и встречают проклятиями»⁹⁷⁹.

Казаки опередили большевиков. Вечером 20 октября (2 ноября) два конных и один пеший полк нанесли удар с юга вдоль железной дороги на Россошь и от Таловой на запад по сходящимся линиям на станцию Бобров. В районе Малый Кисляй, Мечетка, Сафоновкабыли разбиты Алексеевский и Московский полки красных. «В течение двух суток упорного боя от Алексе-евского полка почти ничего не осталось, в Московском полку осталось не более 350 штыков»⁹⁸⁰.

Одновременно верхне-донцы и хоперцы в районе Никола-евки и Купавы атаковали 9-ю армию с фронта.

Советское командование Южного фронта сообщало командованию 10-й армии, что «положение 8-й армии угрожающее. Приходится резервы, предназначенные для общего наступления, раздать двум армиям для задержки успехов противника». 10-я армия должна была наступать на Себряково, на помощь 9-й⁹⁸¹.

Ударная группа красных, предназначенная для наступления вдоль железной дороги от Поворино на Царицын, стала разворачиваться на запад, на Таловую. Утром 29 октября (11 ноября) было запланировано начать общее наступление на этом направлении.

И вновь казаки опередили. Ударом от Таловой на запад они захватили 22 октября (4 ноября) Мечетку, а 24 октября (6 ноября) разбили красных у Тишанки, к северу от железной дороги (где особо отличились гундоровцы и мигулинцы). В боях казаки взяли до 5 тысяч пленных, 13 орудий, 20 пулеметов, 2000 винтовок. Потери казаков были невелики. Гундоровский полк, в частности, за два дня боев потерял 18 казаков убитыми, 4 офицеров и 29 казаков ранеными. Потери красных были несоизмеримо больше. Командарм 8-й армии Чернавин доносил 9 ноября н.с.: «Части... в настоящее время дезорганизованы, понесли огромные потери, по большей части без командного состава, в тылу много людей, отбившихся от своих частей, а также беглецов... Свежих частей, способных вести наступательный бой, я не имею... Много усилий приходится употреблять командному составу. Чтобы удержать некоторые части на оборонительных позициях... создается непосредственная опасность Воронежу»⁹⁸² .

На помощь 8-й армии в Воронеж были посланы две дивизии (Западная и Рабочая Московская), два продовольственных полка и 43-й добровольческий⁹⁸³.

Но казаки от Таловой бросились на восток, навстречу ударной группе. 31 октября (13 ноября) завязался бой под Абрамовкой и у Еланского Колена, 1 (14) ноября — у Васильевки. Краснов писал, что гундоровцы у Васильевки атаковали «с таким мужеством, в таком грозном боевом порядке не стреляющих и не ложащихся цепей, что красногвардейцы побросали оружие и сдались»⁹⁸⁴. Донская армейская сводка сообщала, что под Ва-сильевкой казаки взяли 2 тяжелых орудия и 3 легких, под Абрамовкой конной атакой захватили 2 тяжелых и 5 легких орудий, красные же (впоследствии казаки указали, что это были 94, 95, 97-й стрелковые и 5-й Заамурский конный полки) «бежали, бросая сапоги».

Пока донские орлы генерала Гуселыцикова геройствовали за пределами области Войска Донского, в мире произошло давно назревавшее событие, которое резко изменило обстановку повсюду, даже на Дону, — вспыхнула революция в Германии. Германия признала свое поражение в войне. Событие имело для Дона глобальное значение. Но... операции продолжались и, как писали казачьи газеты, «донцы рвались к новым победам».

Донской атаман вспоминал впоследствии: «Командующий армией генерал Денисов учел, что на том месте, где было взято 5000 пленных, образовалось пустое место, и приказал ударить туда всеми силами. Донские части после упорного боя овладели городом Бобровском, а 10 ноября штурмом заняли важный железнодорожный узел — станцию Лиски»⁹⁸⁵ .

Краснов (и Денисов) упрощали ситуацию. Пленные принадлежали к ударной группировке, наступавшей на Тал овую с востока, а удар «всеми силами» (на Бобров и Лиски) казаки нанесли от Таловой на запад, где приходили в себя остатки 8-й армии красных.

Наступлению Гуселыцикова на Бобров и Лиски предшествовали бои на фронте 9-й и 10-й армий большевиков. 21 октября (3 ноября) Миронов у Рудни при помощи двух броневиков разогнал два пеших казачьих полка и вновь знакомой дорогой устремился вниз по правому берегу Медведицы. Войска Усть-Медведицкого округа, заманив его как можно южнее, переправились через Медведицу у Островской и ударили ему во фланг. Разбитый в очередной раз Миронов отскочил на Елань. Начальник штаба войск округа Коновалов, разработавший операцию, был произведен в генерал-майоры.

Севернее этих боев казаки тоже нажали и перерезали железную дорогу Балашов — Камышин. Части 9-й армии откатились к Балашову и в боях 28 октября — 2 ноября (10—15 ноября) еле отстояли город, причем был смертельно ранен широко известный на Юге комбриг Сивере.

Только под Царицыным в районе Абганерово красная конница потрепала зарвавшихся астраханцев и даже объявила о пленении князя Тундутова (что не соответствовало действительности).

3 (16) ноября новый командующий Южным фронтом Славен доложил главкому, что широкую наступательную операцию считает для фронта непосильной, и запросил подкреплений⁹⁸⁶.

5(18) ноября главное командование ответило: «Политические обстоятельства повелительно требуют от вас энергичного перехода в наступление всеми армиями» и поставило задачу отбросить казаков на правый берег Дона⁹⁸⁷ .

Во исполнение директивы командование южного фронта отдало армиям приказ перейти в наступление в 6 утра 9 (22) ноября⁹⁸⁸ .

Пока большевики готовились к наступлению, казаки вновь напали на 8-ю армию. 4(17) ноября на Черной Калитве в наступление перешли части Южной монархической армии, но сразу же были разбиты и побежали.

Казаки Гуселыцикова (4 полка с 3 орудиями) в это время под Анновкой столкнулись с 103-м и 112-м советскими полками, сразу же развернулись в боевой порядок и стали энергично наступать. Разыгрался встречный бой, входе которого красные, потеснив 30-й Мешковский полк, ворвались в деревню и захватили 2 пулемета. «Во многих местах дело доходило до штыков»⁹⁸⁹. Но здесь красные попали под перекрестный пулеметный огонь, а казачья конница стала охватывать их фланги. Шесть конных сотен отрезали 3-й батальон 103-го стрелкового полка с 6 пулеметами. Красные отошли к Боброву. В 103-м полку осталось 170 штыков. В 112-м полку было 170 убитых и не подсчитанное количество раненых⁹⁹⁰.

6 (19) ноября отряд Гуселыцикова атаковал Бобров. 2-й батальон 3-го Донского стрелкового полка ударил в штыки, потерял 61 стрелка ранеными, взял 1 орудие, 8 пулеметов и 100 пленных. Красные отступили, не принимая боя. Преследуя их, казаки вырубили роту моряков — 92 человека, что дало казакам повод говорить, что под Бобровом они разбили 10 полков.

8 (21) ноября казаки заняли Верхний Икорец, захватив 400 пленных. Командование 8-й армии доносило: «Благодаря непрерывным боям молодые, не вполне сформированные полки пришли в полное расстройство»⁹⁹¹.

На рассвете 10 (23) ноября казаки двинулись в обход станции Лиски, окружая оборонявшую ее 12-ю стрелковую дивизию красных. В 17 часов Лиски были взяты, захвачено 2 бронепоезда с 7 орудиями и 40 пулеметов. Вновь отличились «бессмертные гун-доровцы, непобедимые верхне-донцы, храбрые черкасцы, славные мешковцы и молодые стрелки бригады генерала Моллера».

11 (24) ноября главком Вацетис констатировал: «Из сегодняшнего донесения усматриваю, что 8-я армия накануне полного развала»⁹⁹².

Д) СРАЖЕНИЕ НА ХОПРЕ И МЕДВЕДИЦЕ

Когда орлы генерала Гуселыцикова штурмовали Бобров и Лиски, войска 9-й и 10-й армий Южного фронта перешли наконец в наступление.

Донская разведка определила силы противника, действующие против Хоперского района в 52 полка пехоты, 15 полков конницы, 100 орудий, 21 броневик и 2 бронепоезда⁹⁹³ .

Краснов писал впоследствии: «40 тысяч пехоты и конницы при 110 орудиях, 6 по-новому отлично организованных дивизий были двинуты по направлению к Урюпинской и Усть-Мед-ведицкой станицам. Операция этого наступления была задумана в широком масштабе, и с самого начала ее исполнения казаки увидели, что они имеют дело с регулярной армией, руководимой опытными и знающими свое дело штабами.

Хоперцы были малочисленны. Их не было и восьми тысяч»⁹⁹⁴.

Хоперские части были действительно измотаны. Многими полками опять командовали сотники. Командир одного из полков, сотник Давыдов, доносил, что «офицеров в полку нет»⁹⁹⁵. Из-за слабости командного состава ухудшилась разведка. 2(15) ноября в приказе по войскам района говорилось, что «зачастую приходится действовать что называется вслепую и натыкаться на артиллерийский, и даже ружейный огонь красных, там где присутствие красных не предполагалось»⁹⁹⁴.

Наступлению предшествовали бои местного значения. 31 октября (13 ноября) дисциплинированные латыши начали наступление от станции Поворино при поддержке бронепоезда и двух броневиков и заняли станцию Касарка. 2 (15) ноября красные продвинулись еще дальше. 92-й Нижегородский полк занял Кардаил.

Хоперский отряд Аврамова сдерживал наступление, а Ситников стал стягивать силы еще трех отрядов в район Андреянов — Тюменевка, чтобы ударить по левому флангу наступающих красных.

4(17) ноября подошедшие отряды были брошены в наступление на Тюковской — Губари. Однако пеший Верхне-Донской полк отказался переходить границу области и занимать Тюме-невку — исходный рубеж наступления. Казаки говорили, что не пойдут, «пока не пообедают»⁹⁹⁷ . Впрочем, полк большой роли сыграть не мог, в сотнях насчитывалось по 27—37 человек. Наступление других частей тоже кончилось неудачей. Наступавшие в пешем строю 35-й Краснокутский полк и конница Верхне-Донского отряда были встречены сильным огнем у Тюков-ского и дальше не продвинулись. Бузулукская конная бригада подъесаула Беляева (24-й и 26-й конные полки) наступала правее, но подверглась удару из деревни Терновка. Бузулукская конница отскочила на хутор Макашевский, где неожиданно столкнулась с красной пехотой, которая от растерянности стала сдаваться. Было взято 340 пленных и захвачено 1000 снарядов.

Начальство решило, что такого успеха вполне достаточно, и отвело части на прежние позиции на отдых.

Отдохнуть не пришлось. 4 — (17— 18) ноября начала наступление 10-я армия красных и 6 (19) ноября даже разбила 14-й конный полк Усть-Медведицкого округа и к 13 (26) ноября очистила от казаков железнодорожную линию Красный Яр — Камышин.

5 (18) ноября Бузулукская конница, отдыхавшая после нечаянной победы, подверглась нападению красного броневика. 24-й конный полк разбежался и собрался только на донской территории. Бои снова разгорелись по границе Хоперского округа и Саратовской губернии.

Обеспокоенное успехами 10-й армии на фронте Усть-Медведицкого округа донское командование свело Бузулукский, 1-й и 2-й Сводный отряды и части полковника Моргунова в районе слободы Купава в корпус под командованием полковника Соколова. Новому корпусу была поставлена задача обойти правый фланг войск Киквидзе, занять Елань и взорвать железнодорожные мосты через реки Терсу и Березовку, тем самым помочь усть-медведицким войскам удержать железную дорогу из Балашова на Камышин. Сосредоточение сведенных в корпус отрядов намечалось на 11 (24) ноября.

Операция сорвалась, поскольку 9-я армия красных к этому времени, наступая по обоим берегам Хопра, вплотную подошла к станции Алексиково. Кроме того, из Усть-Медведицкого округа от войскового старшины Сутулова в войска полковника Моргунова 12 (25) ноября было передано сообщение, что дивизия Миронова идет на соединение с Киквидзе, чтобы вместе наступать на станции Филоново и Михайловку.

Донское командование в Хоперском округе быстро изменило задачу войскам. Собранный корпус был переформирован. Бузулукский, Верхне-Донской и 1-й Сводный отряды под командованием полковника Сергеева остались прикрывать район Купавы, а 2-й Сводный отряд полковника Соколова получил приказ с утра 13(26) ноября ударить на хутор Дуплятский в левый фланг красным, наступающим на Алексиково и отрезать их от Поворино.

13 (26) ноября шли бои с переменным успехом. Бузулукская конница с боями отступала от донской границы к Купаве. Войска Моргунова и 1-й Сводный отряд были потеснены войсками Киквидзе и отошли к Архангельскому. «Решающую роль во вчерашнем отступлении сыграли броневики [{фасных], которые парализовали деятельность кавалерии на флангах», — докладывало донское командование⁹⁹⁸. И лишь отряд Соколова имел успех — 23-й конный полк разгромил у хутора Миронова 125-й стрелковый полк красных и взял 235 пленных.

' И все же Алексиково отстоять не удалось. Станция была занята латышами ночным налетом 13—14(26—27) ноября. Ночная атака «была одной из первых подобного рода атак, проведенных Красной армией»⁹⁹⁹. Оборонявший станцию 33-й Елан-ско-Букановский полк не выдержал удара.

Наступление красных тем не менее было остановлено. Командование Донской армии разработало ответный удар.

Краснов писал: «Генерал Денисов пожертвовал успехами на воронежском фронте, оставил Лиски и Бобров и спешно перебросил части Северного фронта к Усть-Медведицкой станице. Он ослабил нажим на Царицын, собрал конницу генерала Мамонтова и смелым маневром сбил неприятеля»¹⁰⁰⁰.

15 (28) ноября конница Татаркина, Голубинцева и Кравцова ударила в стык между Камышинской и Арчадинской группами большевиков и начала, как писал Голубинцев, «удачные, но утомительные бои» в районе реки Иловля, разделив 9-ю и 10-ю армии {фасных.

Гундоровцы, спешно переброшенные из Лисок на восток, на помощь хоперцам, вместе с богучарскими добровольцами захватили станцию Абрамовка и взяли там 6 орудий и 10 пулеметов.

Становилось очевидно, что гундоровцы и усть-медведицкая конница берут победоносную 9-ю армию красных в клещи.

Приободрившиеся хоперцы нажали с фронта. Вечером 14 (27) ноября 2-й Сводный и Бузулукский отряды обошли латышей и заняли конной атакой хутора Скворцов, Двойновский и Орловский, 23-й конный полк в хуторе Скворцов взял 350 пленных (всего за два дня этот полк взял в плен около 700 человек). В самом Алексиково налету подверглась латышская батарея. «Неприятельская кавалерия подскакивала с разных сторон и, спешившись, пыталась открывать ружейный огонь по нам», — вспоминали латыши¹⁰⁰¹.

Латышские части хотели отступить, но командование отдало приказ наступать дальше на Урюпинскую, поскольку навстречу им от Елани возобновил наступление Киквидзе и занял слободу Тростянку.

15 (28) ноября в районе Алексиково произошел встречный бой казаков с тремя латышскими полками. Латыши в Алексиково были окружены. В тылу у них, у хутора Орловского, 8-й Латышский полк едва сдерживал атаки спешившейся казачьей конницы. По железной дороге подошел казачий бронепоезд. С юга давила казачья конница («... а перед 3-й ротой казаки уже размахивали шашками, ожидая, когда рота поднимется, чтобы пустить их в ход»)¹⁰⁰². Вечером подошел Верхне-Донской отряд подполковника Сергеева и конной атакой сбил латышей. Те смогли прорваться на Поворино. Подполковник Сергеев снова был ранен. Наиболее пострадавшие три роты Латышского полка особого назначения потеряли 23 убитых, 39 раненых и 21 пропавшего без вести. По данным Донской армии, казаки захватили здесь за два дня 700 пленных и 2 пулемета.

В это же время Хоперский отряд полковника Аврамова занял станицу Михайловскую, где захватил 3 орудия.

Ситуация на севере Хоперского округа улучшилась, но на восточном участке было тревожно. Здесь наступали Киквидзе, Миронов и подошедшие польские части (Люблинский полк занял Тюменевку, Варшавский, Седлецкий и Подлясский стягивались к Терсе). Красные наступали, имея на флангах конницу и броневики. 15 (28) ноября здесь у хутора Дробовского погибла 25-я конная батарея. Казаки решили подбить броневик наступающих красных и подпустили его вплотную, но артиллерийские лошади испугались пулеметного огня и расстроили порядок на батарее. 2 орудия были брошены. Уцелевшая прислуга вместе с Краснокутским полком отошла в хутор Алонцов.

На следующий день при помощи подошедшего из Верхне-Донского округа пополнения (421 конный и 375 пеших) и пере-

брошенных с других участков фронта частей красных остановили, и даже потеснили.

И, наконец, Гусельщиков с гундоровцами, подсекая линию фронта 9-й армии с запада, 17 (30) ноября занял станцию Елан-ское Колено (там было взято 3 орудия), а на рассвете следующего дня — город Новохоперск, где положили оружие 3 тысячи красноармейцев. Большевики, сражавшиеся в районе Повори-но — Алексиково, отхлынули из Хоперского округа. В декабре латыши вообще были переброшены с Южного фронта в Латвию...

Для большевиков это была рядовая частная неудача. Операция по наступлению Южного фронта продолжалась. 20 ноября (3 декабря) сводка Донской армии сообщала: «Настойчивые атаки противника на главнейших направлениях нашего Северного фронта продолжаются...», красные «пытаются снова выйти на территорию Дона»¹⁰⁰³.

Дело в том, что в день, когда войска Гуселыцикова вступили в Новохоперск, от сотника Давыдова, временно командующего отрядом на Бузулуке, поступило донесение, что Миронов и Киквидзе все же соединились в Карашевке и начали совместное наступление вниз по Бузулуку. 18 ноября (1 декабря) они атаковали слободу Тростянку.

Полковник Моргунов, объединивший в своих руках командование отрядами на Бузулуке, получил приказ войти в связь с войсками Усть-Медведицкого округа и отбить Тростянку.

19 ноября (2 декабря) отряд казаков Усть-Медведицкого округа двинулся из Вязникова на Тростянку на помощь хо-перцам. Но хоперцы под ударами Киквидзе и подпиравшего его Миронова уже откатывались вниз по Бузулуку. Они сдали слободу Мачеху. В тот же день красные при поддержке трех броневиков атаковали станицу Преображенскую и заняли ее. «Быстрым движением броневиков и артиллерии противник ставит наши слабые левобережные части в весьма затруднительное положение», — доносили казачьи командиры. Противник при помощи бронеавтомобилей и конницы старался «окружить и разъединить» казачьи части. «Его бронированные автомобили внезапно появились у нас в тылу. Количество убитых, раненых и без вести пропавших выясняется», — подводился итог¹⁰⁰⁴ .

I

Определив направление их главного удара (станция Филонове), донское командование стало стягивать на угрожаемый участок дополнительные силы. В Филоново подошла бригада есаула Черкесова — конный и пеший полки.

20 ноября (3 декабря) части Усть-Медведицкого округа под командованием Сутулова должны были атаковать Тростянку и выйти красным в тыл, но запаздывали. Красные же решительно двинулись вперед на Филоново. «Броневики красных, быстро выдвигаясь вперед, несколько раз выходили нашим частям в тыл и разгоняли нашу пехоту и конницу»¹⁰⁰⁵. Бой разгорелся в хуторах по левому берегу Бузулука. В хуторе Рожновский «бой доходил до рукопашной схватки»¹⁰⁰⁶.

Вечером донское командование приняло решение нанести встречный удар красным от Филоново силами бригад сотника Давыдова и есаула Черкесова, отряд полковника Моргунова должен был атаковать красных на правом берегу Бузулука. Но ясности на участке Моргунова не было, и начальник штаба войск округа подполковник Ситников требовал у Моргунова сведений, отсутствие которых «совершенно лишает нас возможности избрать правильное направление для нанесения удара противнику частями полковника Соколова»¹⁰⁰⁷.

21 ноября (4 декабря) Черкесов и Давыдов атаковали и завязали бой, но остановить противника не смогли. Моргунов бездействовал. Сводный корпус Соколова двинулся на Завя-зинский, стремясь выйти к Мачехе и окружить красных. Но здесь казаки встретили длинную цепь красных, «что было ясно угрожающее положение флангов». Два броневика красных атаковали, конница Соколова смешалась и отошла за реку Кар-даил, «но отойдя, не могли остановиться на горе, так как броневик подскакивал и разгонял цепи, кроме того, тот же броневик подскочил к батарее, которой пришлось оставить на поле боя одно или 2 орудия». Вечером выяснилось, что орудий потеряли 3. Соколов отошел к станции Ярыженской и доложил: «Я завтра полагаю оборону станции, если опять броневики не разгонят нас»¹⁰⁰*.

Командование стало готовить новый удар, а пока оборону станций Филоново и Бударино поручило Моргунову с приказом оборонять «во что бы то ни стало, а как — обстановка должна подсказать»¹⁰⁰⁹. Ночью решение было принято.

Есаулу Черкесову поручалось удерживать хутора Андреевский — Рожновский и не пускать красных из Преображенской на Филоново. 22-й пеший Бузулукский полк при поддержке 25-го конного в 6 утра 22 ноября (5 декабря) должен был атаковать и занять хутор Красный.

1-й сводный отряд должен был удерживать хутора Фомин и Чесноков и не подпускать красных к железной дороге, а кроме того, поддержать Боково-Каргинским полком наступление на Красный.

Корпус Соколова должен был нанести удар с севера. Верхне-Донской отряд оставался прикрывать Ярыженскую — Алек-сиково — Урюпинскую, а 2-й сводный и Бузулукский должны были в 6 утра 22 ноября (5 декабря) выйти из Ярыженский и двигаться вдоль железной дороги на Бударино. Атаковать там противника и отбросить к устью Кардаила.

Хоперский отряд, выдвигавшийся на связь с Гуселыцико-вым, отводился обратно в Михайловскую. Один его полк должен был удерживать станцию Калмык.

22 ноября (5 декабря) красные отряды Миронова заняли Филоново. В 10 утра сотник Давыдов информировал есаула Маноцкова, что «Филоновская занята нами, а станция Филоново противником». Но ситуация улучшилась — подошла помощь от Усть-Медведицкого округа, 11-й Донской пеший полк с тремя орудиями вступил в хутор Титовский.

На рассвете 23 ноября (6 декабря) планировалось атаковать красные части, прорвавшиеся на станцию Филоново. Отряды Соколова должны были наносить удар от Бударино, 3-й пеший отряд полковника Шляхтина, подошедший из Усть-Медведицкого округа, — от станицы Филоновской и Анненской. Туда же, на Филоново, выступил 26-й конный полк есаула Маноцкова. Наступление намечалось на 6.30 утра.

Наступление изначально пошло не по плану. В 5.45 пришло известие, что в тылу у Соколова красная кавалерия атаковала Боково-Каргинский полк на хуторе Фокин. 3-я сотня кар-гинцев побежала и с трудом была остановлена Краснокутским полком. Впоследствии было «подобрано 5 зверски порубленных казаков Боково-Каргинского полка у хутора Фокина». У одного были отрезаны язык и уши, у другого выколоты глаза, трое остальных тоже были изрублены и исколоты¹⁰¹⁰. Соколов приостановил свое наступление.

В 8 утра есаул Маноцков начал атаку, не дожидаясь пехоты, и донес, что «есть предположение, что Миронов старается уйти между станциями Филоново и Панфиловой¹⁰¹¹. Миронов действительно пошел в юго-восточном направлении, но у хутора Подгуменного был настигнут хоперскими и усть-медведицки-ми войсками, где и завязался бой.

Стремясь отвлечь внимание красных, войска Киквидзе атаковали Алексиково, где потеснили части Верхне-Донского отряда, и Ярыженскую, оставленную войсками Соколова. Удерживавший Ярыженскую Верхне-Донской отряд отошел на запад к хутору Серкову.

Итогом дня было то, что Бузулукский и 2-й Сводный отряды при поддержке 11-го пешего полка Усть-Медведицкого округа в 14 часов заняли Филоново.

24 ноября (7 декабря) 2б-й конный и 11-й пеший полки продолжали преследовать Миронова, который после боя под хутором Калачовским отошел к хутору Шапорину, но встретил здесь конную бригаду есаула Мирошникова из Усть-Медведицкого округа и ушел в Преображенскую.

Главным силам Хоперского района в этот день была поставлена задача окружить вступившие в Ярыженскую войска Киквидзе. Хоперский отряд из Михайловской должен был наступать на восток, на Двойновский — Скворцов — Миронов, затем повернуть на юг и двигаться вдоль по Кардаилу. Верхне-Донской отряд должен был поддержать этот маневр. Войска Соколова должны были наступать по Бузулуку и Кардаилу навстречу Хоперскому отряду.

Однако в условиях наступающей зимы войска уже не были способны на такие глубокие рейды. Сражения постепенно перерастали в бои за населенные пункты, где можно было бы переночевать и обогреться.

25 ноября (8 декабря) войска полковника Шляхтина— 11-й пеший, б-й и 26-й конные полки и бригада Мирошникова — выбили Миронова из Преображенской на Семеновку.

Окружить Киквидзе в Ярыженской не удалось. Хоперский и Верхне-Донской отряды ввязались в упорные бои за станцию Алексиково и дальше в верховья Кардаила не пошли.

Киквидзе сам нанес удар от Ярыженской на станцию Буда-рино, но на подходе у хутора Фокина встретил Бузулукский и

2-й сводный отряды под общим командованием войскового старшины Сальникова и 1-й сводный отряд Моргунова. Бой продолжался до 20 часов. Казаки взяли 1 орудие и 10 пулеметов.

Не давая красным опомниться, Сальников ночным налетом занял хутор Чесноков, захватил там 1 орудие и 6 пулеметов и на рассвете, в 6 утра, 26 ноября (9 декабря) вместе с 1-м Сводным отрядом атаковал Ярыженскую. На помощь ему от Преображенской подошел отряд Шляхтина.

Севернее той же ночью пеший батальон хоперцев, Добрин-ский партизанский отряд и одна конная сотня захватили хутор Алексиков, а с 10 часов утра Хоперский и Верхне-Донской отряды вновь атаковали окруженную станцию Алексиково.

И вновь решительной победы не было. Под Ярыженской казаки, наступая в пешем строю, потеряли убитыми 1 офицера, 23 казаков и 4 лошади, ранеными — 3 офицеров, 125 казаков и 19 лошадей. Красные контратаковали, 35-й конный полк есаула Клещева прикрыл отход, и уставшие части отошли на ночлег в Бударино.

С другой стороны опомнившийся Миронов начал наступление на Преображенскую.

Преображенскую удалось отстоять. 27 ноября (10 декабря), потеряв 4 офицеров и 80 казаков убитыми и ранеными, донские части удержали станицу, и даже заняли слободу Семеновку.

В ночь на 28 ноября (11 декабря) три конных полка Хоперского отряда налетели на хутора Скворцов и Двойновский и потрепали там красных. К казакам перешли командир 92-го советского полка и два батальонных командира.

29 ноября (12 декабря) Ярыженскую атаковали всеми силами с севера и с юга. Красные стали отходить на Зубрилов, но сама станция еще держалась, пока 30 ноября (13 декабря) в 7 утра не была взята конной атакой, произведенной по полотну железной дороги....

Все эти успехи были достигнуты из последних сил. Материальная часть износилась. В 25-й конной батарее осталось одно орудие. Тяжелая артиллерия на Хопре к этому времени тоже была представлена одним орудием. 29 ноября (12 декабря) командир тяжелой батареи докладывал: «Доношу, что больше стрелять не могу, получаю только откаты при заряде № 1.

Необходимо нужно подкачать в накатник воздух... Выпустил три снаряда»¹⁰¹².

В целом бои продолжались с переменным успехом. 8-я армия красных, пользуясь уходом Гуселыцикова, отбила Лиски, выгнала оттуда Черкасский, Верхне-Донской и Мешковский полки и даже разбила 80-й Кабардинский полк Южной монархической армии. Но донское командование выделило этот этап — 20 ноября (3 декабря) 1918 года — освобождение Хоперского округа. Отмечалось, что с 1 (14) августа по 20 ноября (3 декабря) было взято 28180 пленных, 111 орудий, 648 пулеметов. И особо отмечалось, что «успех в Хоперском и Усть-Мед-ведицком округах был достигнут путем сосредоточения всех сил Северного фронта на угрожаемые направления и путем оголения важнейшего Воронежского направления; здесь мы оставили лишь жидкий заслон, ради спасения родных земель северных округов мы должны были пожертвовать железнодорожными узлами Лисками и Бобровым»¹⁰¹³.

Е) ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В НОВЫХ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ

Воронежское направление и впрямь становилось неперспективным. Уход немецких войск в Германию, оголение всей западной границы области, неясность будущих взаимоотношений с союзниками (Англией и Францией) — все это заставляло думать об обороне на северном направлении, а не о наступлении, тем более что Южная монархическая армия, предназначенная для этого наступления, оказалась небоеспособной.

Военные усилия необходимо было сосредоточить на украинской границе. Советские украинские войска, готовые двинуться на освобождение Украины от немцев и гетмана, 8 (21) ноября получили директиву сформировать ударную группу, которая должна была нанести удар в тыл донским казакам, в направлении на Миллерово, прикрываясь со стороны Харькова¹⁰¹⁴.

В декабре возникла угроза донским границам со стороны махновцев.

10 (23) ноября Красновым был опубликован приказ о введении донских войск на Украину с целью прикрытия границы. «Друзьями, с открытой душой, гостями по приглашению ваших

властей идем мы к вам и ждем от вас — ласкового “добро пожаловать”.

3 (16) декабря гетманские власти Старобельска, оставшись без руководства (гетманский режим в Киеве как раз пал), запросились в состав Всевеликого Войска Донского, просили занять донскими войсками Старобельск.

8 (21) декабря генерал Фицхелауров был послан в Старобельск с правами генерал-губернатора «до создания на Украине прочной и всеми признанной государственной власти»^10,5. Но войск для этой операции не хватало, казаки Верхне-Донского, Донецкого, Таганрогского округов, которые могли бы закрыть границу, были либо на Северном фронте, либо под Царицыным, оставалась лишь «Молодая армия», которая, как считал Денисов, «предназначалась для парирования ударов противника в критический момент и для нанесения ему с нашей стороны решительных последних ударов и главным образом на севере»¹⁰¹⁶.

Теперь 2-ю и 3-ю Донские дивизии стали с северного и царицынского направлений двигать на Украину. Участок Луганск — Дебальцево сперва вообще был прикрыт лишь тремя бронепоездами.

Уход немцев, махновское и петлюровское движение на Украине и падение дружественного Дону гетманского режима — все это лишало Донскую армию важнейших источников снабжения.

Была близка помощь «союзников». Краснов обещал ее войскам на фронте. В разгар боев на Хопре в войска была послана телеграмма: «Передайте всем доблестным казакам и солдатам, сражающимся ныне за свободу и честь Тихого Дона, сидящим в холодных окопах на страже нашего покоя и свободной жизни, что сегодня члены Войскового Круга и Донское правительство, собравшись на братскую трапезу с нашими союзниками, англичанами и французами, приехавшими к нам в гости, решили рука об руку продолжать жестокую борьбу за свободу России. Шлем Вам, наши святые страдальцы, наши великие воины, свой привет и пожелания победы и успеха, да хранит вас святой Георгий и да ускорит он нашу общую победу. Привет Вам от Круга и от меня. № 3442. Донской Атаман Краснов. 26.XI.18»¹⁰¹⁷.

Но англичане и французы прежде всего шли на контакт с Добровольческой армией, а в Донском Атамане видели немецкого ставленника и союзника.

Для Дона вновь самой главной становилась проблема снабжения, оружия, патронов...

Донцы и «добровольцы» в какой-то мере поменялись местами. Англичане и французы, которые одни могли поставить теперь в войска оружие и боеприпасы, гораздо охотнее шли на контакт с «добровольцами», которые всегда придерживались «союзнической» ориентации, и недоверчиво относились кдон-цам.

При встрече с представителями «союзников» Краснов объяснял контакты с немцами и получение от них патронов и снарядов обстоятельствами, «и если я сделал спасением Дона преступление, я один и виноват, потому что я ни у кого не искал совета. Не ищу его и теперь»¹⁰¹⁸.

Войска Донской армии ждали союзной помощи. Призванные после кратковременного отдыха казаки Мариинской переписи 1895 года телеграфировали 23 ноября (6 декабря), что «земно кланяются» и «благодарят за честь призвания их в ряды борцов за свободу казачества...», но самое главное — «радуются прибытию союзников и с нетерпением ждут момента действовать совместно с ними, прокладывая путь к свободе граждан ма-тушки-России и к ее восстановлению в прежнем величии»¹⁰¹⁹.

Иностранцы были непреклонны и требовали подчинения «ненадежных» донцов «надежным» «добровольцам», подчинения Краснова Деникину.

Чувствуя за собой столь мощную поддержку, «добровольцы», полные генеральских амбиций, тоже требовали формального признания их главенства, а донцы со всем казачьим упрямством этого фактического главенства формально признать не хотели.

Глава 18

ПОДЧИНЕНИЕ ДЕНИКИНУ И ПОСЛЕДНИЕ ПОБЕДЫ

Практически до Нового года воронежское и лискинское направление оставалось для Донской армии достаточно спокойным. После занятия станции Лиски советское командование

говорило об 1 тысяче пленных и о сдаче двух полков противника. Возможно, это относилось к частям Южной армии. На третий день после боя за Лиски у разъезда Битюг казаки разбили полк имени Карла Маркса, и наступление красных здесь остановилось.

В течение последующего месяца на этом участке фронта активных действий не велось. Советское командование в обстановке секретности стягивало сюда войска (Московская рабочая, Инзенская дивизии), готовило удар против небоеспособной Южной монархической армии в обход левого фланга донцов. Главным операционным направлением предполагалось Воронеж — Миллерово.

На царицынском направлении попытки наступления большевиков тоже были отбиты. 30 ноября (13 декабря) к югу от Карповки бой центральной группы войск Мамонтова «закончился молодецкой атакой нашей конницы полковника Попова». Красные наступали южнее железной дороги, «но, смятые конными полками, обратились в беспорядочное бегство», оставив много пленных¹⁰²⁰.

И в это время, теряясь в буране, замерзая и утопая в снегу, казаки генерала Гуселыцикова пошли в новый поход (как писалось впоследствии, чтобы «вдохнуть дух в хоперских казаков»). Оставив железную дорогу, они двинулись чистым полем по-над Хопром.

3 (16) декабря под Красненьким и Троицким Гуселыциков разбил сунувшуюся наперерез красную бригаду (командир бригады Рачицкий погиб), казаки 38-го полка взяли 3 орудия, 13 пулеметов, 800 пленных и оркестр 4-го Сердобского полка.

7 (20) декабря вечером в 20-градусный мороз по колено в снегу отряд Гуселыцикова атаковал город Борисоглебск и взял его. Не ожидавшие здесь удара большевистские пополнения задирали винтовки прикладами вверх, показывая, что сдаются. 3 тысячи пленных, 5 орудий, 14 поездов и 4 полевых лазарета были взяты в городе.

Успех можно было развить ударом с фронта, но стоявшие в станице Михайловской два конных полка отказались идти в наступление, требуя теплого обмундирования.

В сводках штаба Донской армии от 11 (24) декабря упоминались «донесения о жестоком морозе с вьюгой и глубо-

ким снегом, делающим боевую работу почти сверхчеловеческой»¹⁰²¹ .

От Борисоглебска Гуселыциков повернул на юг и с тыла ударил на узловую станцию Поворино. В буран и в 14-градусный мороз три дня—12—14 (25—27) декабря — штурмовали станцию, сходились в рукопашную с китайцами и латышами (в 14-й дивизии красных был Курземский латышский полк, а в 21 -м Мос-ковском полку — китайский батальон), разбили два польских полка, Люблинский и Варшавский, взяли 4 орудия и 300 пленных. Поворинская операция затянулась до 20 декабря (2 января). Одновременно 15 (28) декабря три сотни гувдоровцев и 38-й полк заняли станцию Калмык. Возвращение отряда Гуселыци-кова в Северо-Западный район было «уважено» 22 декабря (4 января). Возвращаясь, гувдоровцы опять с боем брали Абрамовку и гнали красных на Таловую

Эти успехи уже не могли переломить общего хода событий.

Стремясь на плечах уходящих немцев ворваться в Европу, большевики должны были обезопасить свой левый фланг — разбить казаков и занять порты Черного моря. Главнокомандующий Вооруженными силами Республики И. Вацетис считал: «...осуществление наших государственных задач требует от нас, прежде всего, на юге разбить в ближайшие дни Краснова и Деникина»¹⁰²² .

План Вацетиса был прост: «Деникин и Краснов группируют свои войска в двух направлениях — на Воронежский и Царицынский фронты (такую характеристику можно отнести только к Донской армии, «добровольцы в это время группировались у Ставрополя и на Северном Кавказе. — А.В.), так что их войска представляются нам в двух группах, стоящих одна к другой тылом, что даст нам возможность, разгромив одну из них, ударить в тыл другой»¹⁰²³. Вацетис предполагал разгромить слабую группировку казаков против Воронежа, затем ударом на Богучар — Миллерово выйти в тыл Царицынской группировке. Это должно было ослабить давление на Царицын и дать возможность 10-й Красной армии самой перейти в наступление.

После разгрома казаков и Деникина планировалось «построить фронт на запад и открыть активные действия против Украины»¹⁰²⁴.

Осознавая неизбежность нового мощного наступления большевиков и подчиняясь настояниям союзников, Краснов пошел на объединение и подчинение Деникину.

26 декабря (8 января) в 10.30 на станции Торговой встретились два поезда — Деникина и Краснова. После взаимных приветствий и обхода Деникиным строя почетного караула от Астраханского корпуса Донской армии в 12.10 началось совещание.

Деникин сообщил, что две дивизии союзников должны высадиться в Одессе и Севастополе, затем будет организовано бесперебойное снабжение Донской и Добровольческой армии через Новороссийск, что создан план переброски на Юг России русских дивизий из Солоник, что совместными усилиями можно будет добиться представительства России на мирном конгрессе. И все это при условии объединения и подчинения Дона «добровольцам». Под объединением Деникин понимал единство внешних сношений, объединение железных дорог, почт, телеграфов, банков и денежных систем, общий суд и всероссийские законы (все это при признании Донской автономии). И главное — единое командование. Донская армия сохраняется. Но в оперативном отношении подчиняется главнокомандующему. За Красновым остается право производства до корпусного командира (исключительно), выше — по согласованию с Деникиным. «Добровольцы» требовали право мобилизовать донских крестьян и иногородних и использовать на общих основаниях Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса. Особо Деникин настаивал на объединении в своих руках снабжения и донских денежных свободных средств, «так как иностранцы за каждый пароход требуют уголь и хлеб, а удовлетворение этих требований для одной Добровольческой армии является затруднительным».

Краснов соглашался со всем, но заявил: «Гласное признание единого командования невозможно теперь, ибо вслед за этим уйдут казаки по станицам». Он мотивировал это тем, что «неказачьему командованию казаки не верят», и предлагал либо секретное соглашение, либо осторожную формулировку приказа о едином командовании. Со своей стороны он требовал скорейшего прихода союзников: «Союзники казаков только манят. Их неприход фронт разлагает». Он заявил, что если до 1 февраля Дону не помогут, север области будет потерян.

«Добровольцы», зная о настроениях кадетской оппозиции Краснову, заявили, что председатель Круга Харламов обещал, что Круг единое командование признает. Краснов сказал, что он знает настроения фронта.

Такое противостояние Круга и Донской армии было донцам, естественно, не выгодно.

После долгих препирательств сошлись на формулировке, в которую добавлялась фраза: «Конституция Дона не будет нарушена».

Деникин отдал приказ: «По соглашению с атаманами Все-великого Войска Донского и Кубанского, сего числа я вступаю в командование всеми сухопутными и морскими силами, действующими на Юге России. Генерал-лейтенант Деникин». Краснов приписал свое резюме: «Единое командование — своевременная и неизменная ныне мера для достижения полной и быстрой победы в борьбе с большевиками»¹⁰²⁵.

Подчинение Донской армии Деникину привело к созданию новой организации — Вооруженных сил Юга России. Однако союзники с помощью не торопились.

Между тем материальное снабжение Донской армии достигло критического предела. Поскольку войска все еще вели победоносные бои, источником оставались трофеи. С 20 ноября (3 декабря) 1918 года по 20 января (3 февраля) 1919 года казаками было захвачено 48 трехдюймовых орудий, одна 48-линейная гаубица, 343 пулемета, 5 бомбометов, 13 937 винтовок, 7500 снарядов, 850 000 патронов, 53 зарядных ящика. Пополнились за счет трофеев броневые и транспортные средства—1 броневик, 2 легковых автомобиля, 3 грузовых автомобиля, 29 паровозов, 1 технический поезд. Но всего этого для снабжения армии было явно недостаточно. Офицеры-снабженцы отправились в Румынию, Одессу, Севастополь, Грузию, где закупали оружие и боеприпасы. Но и этого было недостаточно. И Краснов сделал ставку на свое собственное военное производство.

Было рассчитано, что для организации производства вооружения понадобится 1,5—2 года. Для производства боеприпасов — 6 месяцев¹⁰²⁶.

Костяком нового «военно-промышленного комплекса» становился расположенный в Таганроге Русско-Балтийский завод. Туда 3 (16) ноября 1918 года направили заказ на патроны—

100 тысяч в сутки или 300 тысяч в три смены — и заказ на сна-рады, надеясь получить к 15 марта 1919 года 20 миллионов патронов и 137 тысяч снарядов, а также заказали запчасти на 200 орудий.

На территории Украины были захвачены и объявлены собственностью Войска Екатеринославская снаряжательная мастерская на станции Караванная (с 14—27 декабря 1918 года) и Луганский патронный завод (с 21 декабря — 3 января). Екатеринославская мастерская была вывезена в Таганрог и к весне должна была заработать¹⁰²⁷. Луганский завод вместо запланированных 5 миллионов патронов успел выдать 300 тысяч и тоже был вывезен в Таганрог.

С 30 мая (12 июня) 1918 года под контролем Войска был Азово-Донской машиностроительный завод, наладивший с 3 (16) августа производство латунных пуль (100 814 штук). С 8 (21) ноября завод металлических изделий Ф.Ф. Грушки в Нахичевани получил заказ на переделку пул ь от французских винтовок на 3-ли-нейные тупоконечные и на производство гильз (успел к февралю 1919 года выпустить 125 934). С 20 декабря (2 января) Войском был взят под контроль Завод Донского товарищества капсульного и патронного производства и получил заказ на 500 000 капсу-лей. В Новочеркасске работала патронная снаряжательная мастерская, производившая в сутки 5230 патронов (всего произвела 90 416 штук).

В Новочеркасске, Каменской, Нижне-Чирской, Вёшен-ской, Великокняжеской, Цимлянской, Усть-Медведицкой работали войсковые мастерские, которые общими усилиями с 10 (23) августа 1918 по 1 (14) января 1919 года отремонтировали — 212 орудий. 39 зарядных ящиков, 755 пулеметов, 29 373 русские винтовки и 6492 иностранные.

В целом армия была в достаточной степени снабжена оружием. К 20 января (2 февраля) в армии числилось орудий:

3-дюймовых— 176.

Горных — 4.

48-линейных—13.

6-дюймовых гаубиц — 5.

6-дюймовых системы «Канэ» — 3.

42-линейных русских — 3.

42-линейных японских— 1.

10-сантиметровых гаубиц — 2.

37-миллиметровых системы «Гочкис» — 4.

Пулеметы в армии были представлены следующим образом:

«Максим» — 520.

«Кольт» — 143.

«Льюис» —111.

Австрийских— 10.

Неизвестных систем—127.

Винтовки в армии тоже были разных систем:

Русские — 89 403.

Французские—1088.

Итальянские — 671.

Австрийские — 669.

Германские — 440.

Японские — 67.

Румынские — 40.

На вооружении числилось 264 револьвера, 20 009 шашек, 6695 пик. Подразумевались шашки и пики, выданные Войском казакам «Молодой армии». Казаки остальных частей шашки и пики имели свои, не учтенные Войском.

Однако склады Войска были уже пусты. Соотнеся «приход» и «расход», видим, что к моменту созыва Большого Войскового Круга (февраль 1919 г.) на складах оставалось: орудий—1 тяжелое, пулеметов «Максим» — 1, «Кольт» — 9, «Льюис» — 4; винтовок русских — 2070, иностранных—1812; револьверов — 21; снарядов: 3-дюймовых — 47 375,3-дюймовых горных — 11122, 48 линейных — 3463, 6-дюймовых—1804; патронов: русских — 10 497 000, иностранных — 2 320 000.

Исходя из того, что за 5 месяцев на фронт выслали 347 062 снаряда и 60 528 200 патронов, можно рассчитать, что боеприпасов на складах осталось меньше, чем на месяц.

К началу 1919 года на фронтах осталось 2 броневика — 1 на Восточном, 1 на Северном.

Еще одна беда пришла в виде вспыхнувших эпидемий. В1918 году среди населения Дона отмечались случаи заболевания холерой. К борьбе с ней было привлечено 5 эпидемических отрядов, 1 дезинфекционный, 3 летучих, 4 прививочных. Затем пришел грипп в тяжелой форме. В середине ноября он стих, но на смену ему пришла эпидемия тифа, главным образом среди конных ча-

стей, стоявших в Воронежской, Саратовской и Астраханской губерниях. Со второй половины ноября заболело 3155 человек. Смертность достигала 9—12 %. Нехватка белья, бань, невозможность отводить части на отдых — все это способствовало заболеваемости. Через военнопленных тиф распространился на части «Молодой армии» и мирное население Таганрогского, 2-го Донского, Сальского округов.

На фронт было отправлено 6 эпидемических отрядов, летучие дезинфекционные отряды, начались противотифозные прививки. В городах шла реквизиция белья для лазаретов.

Шла мобилизация врачей, и части были обеспечены медперсоналом. 60 врачей заболели, 7 умерли.

К 20 января (2 февраля) 1919 года в войсковых лечебных учреждениях числилось 1393 тифозных больных¹⁰²⁸.

Были созданы фронтовые лазареты: при Северном фронте— 11 на 1000 мест, при Северо-Восточном—11 на 1050 мест, на Восточном — 9 на 1140 мест и 7 подвижных лазаретов на 500 мест; на Юго-Восточном—6 на 550 мест и 2 подвижных на 100. Кроме того, по всему нижнему течению Дона по станицам были созданы 10 лазаретов на 750 мест. В Ростове-на-Дону концентрировались острозаразные лазареты на 1000 мести обычные на 1330, в Новочеркасске—11 лазаретов на 2595 мест (из них 1 заразный на 210), в Таганроге — 3 на 400 мест, в Алексавдро-Грушевске — 2 острозаразных для пленных на 400 мест, в Тарасовке — 3 острозаразных на 600. Лазареты были созданы в хуторе Калач Воронежской губернии и в слободе Бутурлиновке (по 200 мест).

При каждой дивизии имелись подвижные перевязочные отряды, при каждом фронте — военно-санитарные транспорты. Существовало 5 летучих зубоврачебных отрядов, 3 поезда-летучки.

При «Молодой армии» имелось 27 ветеринарных лазаретов, на фронте—14 этапных районных ветеринарных лазаретов, по 1 на 4—5 полков (вылечили около 4000 лошадей). В эти лазареты обращалось за помощью мирное население. Им оказали помощь в 50 806 случаях (из 14 704 вылечили 11 724). В Войске существовала ветбаклаборатория, которая готовила сибиреязвенную и рожистую вакцины¹⁰²⁹.

Как видим, красновское руководство организовало успешную борьбу не только с большевиками, но и с болезнями.

Между тем наступил переломный момент борьбы. К1 (14) января 1919 года мобилизованная Донская армия имела на фронте 26 681 пешего воина, 23 222 конных, 191 орудие, 681 пулемет. «Молодая армия» состояла 13 387 пеших, 18 847 конных воинов (реально конными были 6789 казаков), 2791 артиллериста, 2929 бойцов в спецвойсках. Вновь поставили в ряды войск казаков переписи 1894—1890 годов (приказ Ms 208 от 29 января — 2 февраля 1919 года) и иногородних 1915 — 1910 годов (приказ Ms 186). Отбросив осторожность, призвали отбывающих трудовую повинность крестьян Таганрогского округа (приказ Ms 11 516— 29 января 1919 года) ¹⁰³°.

Бои повсюду шли с удвоенным ожесточением. Мероприятия по объединению командования совпали с последним наступлением Донской армии на Царицын.

21 декабря (3 января) усть-медведицкая конница полковника Голубинцева начала наступление на Дубовку, выходя к Волге севернее Царицына и разрезая большевистский фронт. Советское командование двинуло к участку прорыва бригаду конницы и несколько бригад пехоты.

22 декабря (4 января) 4-й конный отряд Голубинцева, отступая, заманил эту группу красных в село Лозное, а затем вместе с подошедшим 1-м конным отрядом полковника Кравцова (1,15-й, 17-й конные полки) отбросил конницу красных и пленил пехоту. Было взято 3500 пленных, 7 орудий, 28 пулеметов. Разбитая красная кавбригада Булаткина ушла за Волгу.

Красное командование перебросило против Голубинцева и Кравцова конницу Думенко (одна бригада — Городовикова — была оставлена к югу от Царицына).

30 декабря (12 января) из-за несогласованности действий Голубинцева и Кравцова (сначала Голубинцев наступал на Дубовку, но Кравцов его не поддержал, затем Голубинцев стал на отдых, а на Дубовку пошел Кравцов) 1-й конный отряд был разбит красными у Тишанской балки. Полковник Кравцов попал в окружение и застрелился¹⁰³¹. Красные захватили 2 орудия и 12пулеметов.

В ночь на 1 (14) января 1919 года отряд Голубинцева подвергся ночной атаке Доно-Кубанской красной бригады, но отбился¹⁰³² .

В этот период другие части генерала Мамонтова вплотную подошли к Царицыну. Советское командование доносило из

Царицына 2 (15) января, что последние 5 дней идут ожесточенные бои. «В настоящее время противник ведет бешеные атаки на всем фронте Центрального участка. Резервы армии совершенно исчерпаны... Положение Царицына считаем безвыходным»¹⁰³³ . Красная конница Городовикова была разбита и загнана в городские окраины.

К северу от Царицына 5(18) января красная кавалерия Буденного (Думенко болел) выбила 14-й конный и 5-й пеший полки из Малой Ивановки и «шесть раз бешено в конном строю переходила в атаку на с. Лозное, но постоянно с потерями откатывалась назад»¹⁰³⁴ , отбиваемая спешенной конницей Голубинцева.

На другой день Голубинцев оттеснил Буденного и занял Давыдовку и Прямую Балку.

8 (21) января отряд Голубинцева (1,13,14,15,16,17-й конные и 5-й пеший полки), неосторожно выдвинувшийся и не прикрытый справа, был атакован Буденным при поддержке двух броневиков в Прямой Балке и стал откатываться в Большую Ивановку. «Появление у противника машин произвело сильное впечатление на все наши части, — вспоминал Голубинцев. — Призрак бронемашин еще несколько дней витал над частями, и иногда появление на горизонте кухни вызывало тревожные крики: “ Броневик! ”»¹⁰³⁵ .

С.М. Буденный, описывая этот бой, утверждал: «Противник был захвачен врасплох, наши броневики ворвались в деревню и начали расстреливать выскакивающих из домов белых пехотинцев и конников. За броневиками следовали конные части нашей дивизии. Конница противника бросила свою пехоту и артиллерию и выскочила за деревню. Но встреченная в шашки нашей конницей, она частью была перерублена, частью рассеялась и ускакала по направлению на Давыдовку и Ивановку. Пехота белых оказала отчаянное сопротивление, однако в результате сорокаминутного боя была разгромлена, и остатки белогвардейских полков были взяты в плен.

В этом бою нами взяты трофеи: свыше 2000 пленных, 30 пулеметов, 13 орудий, много снарядов, лошадей с седлами и обозы почти всех полков»¹⁰³⁶.

Голубинцев, со своей стороны, признавал, что внезапной атаке подвергся авангард его отряда—16-й конный и 5-й пеший

полки. 16-й конный впал в панику и «бросился в соседнюю балку», а 5-й пеший «мужественно принял атаку», но потерял половину людей (личный состав полка — 500 штыков) и тоже стал уходить по балке¹⁰³⁷. Трофеи, видимо, были завышены Буденным в 10 раз.

«Это была первая крупная победа, одержанная после неудачного отступления наших частей на правом фланге 10-й армии, — писал Буденный. — Победа была одержана конницей»¹⁰³⁸.

Голубинцев вспоминал: «Следующие дни 9—12 января отряд, отходя к Большой Ивановке, вел бои с переменным успехом с красной конницей»¹⁰³⁹.

Комиссар буденновской дивизии Новицкий сообщал в Реввоенсовет 10-й армии 10 (23) января: «В бою под М. Ивановкой противник превосходящими силами внес в ряды кавалерийской бригады расстройство. Паника охватила солдат, и они бросились бежать. Тут командир бригады тов. Буденный проявил свое хладнокровие и находчивость. Видя, что бегущих он остановить не может, скомандовал, чтоб передавали друг другу: поворот направо. Инстинктивно солдаты это исполнили. Проскакав некоторое расстояние, тов. Буденный опять командует: повернуть направо. Когда солдаты и это исполнили, то очутились лицом к лицу с противником. Ошеломленный противник в паническом страхе бросился в бегство»¹⁰⁴⁰. Скорее это случай с каким-то отдельным эскадроном. Дважды командой голосом повернуть «направо» скачущую бригаду просто невозможно.

Как видим, бои и впрямь шли «с переменным успехом». Однако впоследствии советская историческая наука объявила эти бои — 9—10 (22—23) января 1919 года — переломными: «пять полков белой конницы были рассеяны, а один пехотный полк был взят в плен. Этот удар имел чрезвычайно большое значение, ибо он положил начало ликвидации третьего окружения Царицына»¹⁰⁴¹.

К югу от Царицына 12 конных полков Донской армии загнали за Волгу красную кавбригаду Городовикова, но были остановлены пехотой. Командующий Донской армией генерал Денисов отмечал, что 5(18) января казачьи части уже были у города в деревнях Бекетовка, Садовая, Разгуляевка.

Помимо сопротивления красных казакам приходилось преодолевать мороз. Именно из-за мороза каждая часть после трех дней на фронте отводилась на три дня в резерв. Генерал Пуль, увидев, в каких условиях сражаются донцы, сказал: «Наши не могли бы так»¹⁰⁴².

Фактором, удерживающим казаков на фронте, было обещание, что именно 5(18) января к Мамонтову на помощь должны были подойти кубанские пластуны. Но пластунов Мамонтов так и не дождался, они были посланы в Донбасс, а 12 (25) января красные перешли в контратаки и потеснили казаков у Гумрака.

Адъютант 46-го пешего полка И. Плахов оставил воспоминания о бое 10 (23) января под Бекетовкой, на ближних подступах к Царицыну, который вела 11-я пешая дивизия 6-го Донского корпуса.

Казаки ночами сидели на позициях при морозе в 20 градусов без дров, а командующий корпусом генерал Донское, недовольный казаками, говорил: «A-а, мерзавцы! Морозил я их и буду еще морозить!»¹⁰⁴³. А начальник штаба корпуса полковник Поливанов якобы вообще был большевистским агентом¹⁰⁴⁴.

10 (23) января дивизия пошла в наступление. 46-й полк наступал между Волгой и железной дорогой. Левее железной дороги наступал Царицынский ударный батальон, еще левее — 61-й пеший полк. Наступление поддерживал бронепоезд «Атаман Самсонов» под командованием капитана Воронина.

Измученные морозом казаки действовали вяло. 61-й полк замитинговал. Командовавший им поручик Федоров ничего не мог сделать. Царицынский ударный батальон частично ушел к большевикам. В завязавшемся бою командир 46-го полка полковник Н. Суржин был ранен, помощник командира полка полковник Н.И. Поляков погиб. Полк принял полковой адъютант есаул Плахов.

Силы казаков были надорваны...

В целом 10—12 (23—25) января наступление донцов на Царицын было остановлено. Помимо прочего сильнейшим образом стало сказываться положение на Северном фронте.

А. И. Деникин, человек военный и одновременно политик, писал: «Весь ноябрь и декабрь на огромном фронте от Луганска до Царицына и оттуда до р. Маныч в мороз и стужу, поставив в строй поголовно всех казаков, способных носить оружие, изнемогающих от потерь и лишений, Дон доблестно отстаивал свое существование против сильного врага. Донская армия неизменно одерживала верх, брала тысячи пленных и богатую военную добычу. Стратегически победа была уже на стороне донцов: зимняя операция красных уже расстроилась, потеряв свой планомерный характер... Но в Гражданской войне моральный элемент более, чем где бы то ни было, властвует над всеми прочими слагаемыми успеха. Уже в ноябре, невзирая на успехи, в армии почувствовалась некоторая моральная неустойчивость»¹⁰⁴⁵.

Глава 19

РАЗЛОЖЕНИЕ АРМИИ И УХОД КРАСНОВА

Сначала началось разложение в частях Хоперского и Северо-Западного районов. Как правило, это были части, состоявшие из казаков станиц, где не было опыта советского режима, которые не восставали, а выставили полки по мобилизации. Кроме того, на Северный фронт были переброшены «не показавшие» себя под Царицыным Луганский, Бессергеневский и Богаевский полки (5—18 ноября). Но первыми взбунтовались именно верхне-донские казаки.

Пеший Верхне-Донской полк был создан из прибывшего на фронт пополнения—196 пеших казаков Боковской и Каргинс-кой станиц возрастом от 21 до 45 лет — и четырех пеших сотен бригады Попова (35-й и 36-й полки); полк был сформирован на станции Филоново и получил № 2 (2-й Верхне-Донской).

Попав на фронт, полк отказался перейти границу. Его не тронули, потом послали на смену бывших в бою частей полковника Соколова. Казаки снова отказались и 5 (18) ноября из хутора Верхне-Кардаильского самовольно двинулись в тыл на ст. Ярыженскую, присоединив к себе по пути шедшее на фронт пополнение из казаков Ми1улинской и Казанской станиц. Против полка был двинут партизанский отряд, но партизаны оказались малочисленны, а в полку насчитывалось 700 штыков.

10 (23) ноября к мятежникам присоединилась часть Верхне-Донского отряда — 32-й Вёшенский конный и часть 34-го Сла-щевско-Федосеевского — и ушла за станцию Бударино.

Вслед за уходящйми был послан 21-й конный полк. После уговоров и угроз 32-й полк вернулся на позицию, а Федосеев-ская сотня 34-го полка дошла с Верхне-Донским полком до Яры-женской и осталась там.

12 (25) ноября растаявший по дороге полк выступил в составе 290 штыков и 2 пулеметов из станицы Тишанской на свою окружную станицу Вёшенскую, заявив, что идет туда переоб-мундироваться, а оттуда казаки согласны идти на «Калачевский фронт* (то есть в Северо-Западный район), но не на «Хоперский».

17 (30) ноября полк прибыл в Вёшенскую. Станичный сбор обязал их вернуться на Хоперский фронт. Полк подчинился, ушел из станицы, но на фронт не вернулся и «продолжал болтаться» по станицам и хуторам округа.

В начале декабря командование просило Верхне-Донского окружного атамана прислать «для вразумления» на фронт стариков, так как «в последнее время полки Верхне-Донского округа как то 32-й Вёшенский, 33-й Еланско-Букановский, 34-й Слащевско-Федосеевский, 35-й Краснокутский, 36-й Каргин-ско-Боковский, работающие в Хоперском округе, неудовлетворительно несут свою боевую работу, и нередко бывают митинги и случаи невыполнения приказов и распоряжений».

16 (29) декабря начальник штаба Северного фронта Зембр-жицкий еще раз потребовал от окружного атамана, чтобы казаков Верхне-Донского полка направили на фронт. Чтобы навести порядок на фронте, была разоружена и отдана под суд 4-я сотня 34-го полка. 19 декабря (1 января) несколько казаков расстреляли.

Остатки 2-го Верхне-Донского полка направили «на перевоспитание» в Северо-Западный район в наиболее надежный 28-й Верхне-Донской полк.

Войска этого района оказались на острие главного удара большевиков. Но пока проявляли очень высокую боеспособность. Так, 17 (30) декабря 31-й Мигулинский полк под командованием подъесаула Чайкина разбил под Таловой красных. По белым сводкам было взято 3 орудия и 40 пулеметов, до 1000 красноармейцев погибло.

Пришедшие из тыла пополнения разложили боеспособные полки.

Между тем 22 декабря (4 января) большевики начали операцию против Донской армии, имевшей по их сведениям 76 500 бойцов¹⁰⁴⁶. Главный удар наносился 1руппой Кожевникова (созданной для действий на Украине) на Миллерово в обход левого фланга Донской армии. Затри дня до операции главком Вацетис заявил в своей директиве украинским советским войскам: «Наши пути к Украине ведут через Дон». Захват станции Миллерово перерезал бы железнодорожное сообщение Новочеркасска со всем Северным фронтом Донской армии. 8-я армия красных наступала вдоль Дона по обоим берегам, 9-я — на Хопер между Новохоперском и Урюпинской¹⁰⁴⁷.

Группа Кожевникова первоначально из района Купянск — Валуйки повела наступление на Славянск, Луганск и Старобел ьск. Донских войск здесь почти не было. Лишь у Старобел ь-ска стояли полки 3-й Донской дивизии «Молодой армии», али-нию Луганск—Дебальцево сначала прикрывали всего три бронепоезда.

Части 3-й Донской дивизии сразу же были втянуты в бои с местными повстанцами — «петлюровцами». В городе Беловод-ске была окружена сотня 12-го Донского полка, сутки отбивалась и, дождавшись подхода подмоги, в конном строю бросилась в атаку и пробилась. Но Беловодск 3 (16) января был казаками сдан.

Донское командование срочно стягивало к западным границам подкрепления. 1 (14) января в Донецкий бассейн прибыла 2-я Донская дивизия из «Молодой армии». 10 (23) января в командование этой дивизией вступил генерал Коновалов. 5-й и 6-й полки стали в Дебальцево, 7-й — в Луганске, 8-й — в Ровеньках и Штеровке. В Юзовку был послан дивизион Атаманского полка.

Кроме донских войск в Донецкий бассейн Деникиным были посланы части 3-й дивизии Добровольческой армии.

Эти силы, явно недостаточные, только подходили к месту назначения и сыграть свою роль не могли. 8 (21) января красные заняли Луганск и нависли над областью с запада.

Первые три дня боев на направлении главного удара 8-й армии красных решили дело на севере Дона. Советская разведка доносила: «Перед нашим наступлением на Таловую Казанский и Мигулинский полки устраивали митинг, на котором обсуж-

далось положение на фронте, решено было отступить до границы Донской области, где начать переговоры о мире»¹⁰⁴⁸. Вскоре последовало уточнение (3—16 января): «Казаки хотят уйти на Дон и защищаться»¹⁰⁴⁹.

25 декабря (7 января) генерал Гуселыциков уговаривал эти полки «подчиниться приказу и верно служить Дону», но казаки не послушались, бросили позиции и ушли из-под Таловой в Калач, а затем 27 декабря (9 января) в приграничные села — Старую и Новую Криуши. Туда же отошел 28-й полк. Фронт был разорван на 40 верст.

29 декабря (11 января) Казанский полк пришел в свою станицу, а пешие сотни 28-го Верхне-Донского полка двинулись на станицу Вёшенскую, вступили туда 1 (14) января и парализовали работу находившегося там штаба Северного фронта Донской армии.

Взамен ушедших Мигулинского и Казанского полков из Хоперского района 25 декабря (7 января) были переброшены 32-й и 34-й конные полки, которые явились без артиллерии и пулеметов, имея в строю 500 шашек. После 70-верстного перехода они получили приказ 26 декабря (8 января) занять Ново-Меловатку, три дня стояли под ней и, наконец, отошли и 31 декабря (13 января) заняли линию Калач — Воробьевка. Вскоре эти полки тоже стали разлагаться и расходиться по домам.

28,32 и 34-й полки проделали, как они сами говорили, «наполеоновский поход» от Калача на пограничную деревню Кри-ушу, потеряв много пьяных замерзшими, и окончательно очистили Воронежскую губернию.

Западный отряд (Черкасский и Мешковский полки) из района Квашино — Калач ушел на Манино. В Северный отряд Гу-селыцикова, находившийся в Еланском Колене — Абрамовке, 2(15) января послали директиву идти в наступление на Калач. Но директива запоздала на два дня. Операция была назначена на 7 (20) января. Но в этот день в Богучар от Казанского полка была послана делегация. Заработала «народная дипломатия». На уровне полков заключались договоры, суть которых сводилась к неприкосновенности границ Донской области¹⁰⁵⁰.

В окружной станице Вёшенской власть захватили казаки пеших сотен 28-го Верхне-Донского полка во главе с урядником Я.Е. Фоминым. Штаб Северного фронта эвакуировался в

станицу Каргинскую. В результате с 2 (15) января штаб войск Хоперского района потерял связь с другими фронтами¹⁰⁵¹.

Советские историки впоследствии даже писали о «втором триумфальном шествии советской власти».

Краснов тоже сравнивал ситуацию с событиями годичной давности: «И думается, не идет ли вместо Голубова из Усть-Медведицкой станицы Миронов и вместо Подтелкова казак 28-го полка Фомин из Вёшенской станицы». Правда, впоследствии белые уточнили: «Если в прошлом году разгоряченные умы фронтовой казачьей молодежи с увлечением пошли за Под-телковым, Кривошлыковым... то на этот раз готовность некоторой части казаков северных округов подчиниться советской власти вызывалась не увлечением, а усталостью от беспрерывной борьбы на фронте, апатией и упадком духа от этой борьбы, протекавшей в неимоверно тяжелых условиях: холода, голода, отсутствия обмундирования, перевязочных средств, медикаментов и прочего»¹⁰⁵².

12 (25) января в хуторе Шумилинском, на границе области, в надежде заключить мир с большевиками собрались остатки 28, 32 и 34-го конных полков. Туда же подошли остатки 29-го Казанского полка.

Наступление Красной армии продолжалось. «Необходимо уничтожение буржуазии и всего бывшего царского офицерства, которое толкает трудовое казачество на братскую войну, поэтому война с этими элементами будет продолжаться до полной победы», — ответило советское командование казакам¹⁰⁵³. Однако советские воинские части предупреждались: 27.1.19 г. «От имени Реввоенсовета и политотдела армии циркулярно приказываю всем политработникам принять категорические меры по устранению при занятии территории Дона явлений, влекущих недовольство населения советвластью массового террора, незаконных реквизиций, вообще бесцельных насилий. Завполи-тотделарм 9 Поволоцкий»¹⁰⁵⁴.

Даже вышедшая впоследствии в «Приазовском крае» статья под броским названием «Зверства большевиков» сообщала: «...Первые эшелоны красных войск вели себя удовлетворительно»¹⁰⁵⁵ .

Ненавязчиво оттеснив казаков, 16 (29) января в хутор Шумилин вступили полки Московской рабочей дивизии. Командование дивизии связалось с ревкомом, образованном в Казанской самими казаками.

Казанский и Мигулинский полки отошли в район станицы Казанской, а 32-й и 34-й вообще разошлись по домам.

19 января (1 февраля) расходились по домам казаки 30-го Мешковского и сформированных осенью 37-го и 38-го полков. «Нужно сложить оружие, так как из этой борьбы ничего не выйдет», — говорили казаки¹⁰⁵⁶.

Этот «провал» всего левого фланга Северного фронта, своеобразное положение «ни мира ни войны», сложившееся здесь, сразу же отразились на всем Северном фронте и на Северо-Восточном.

Сначала ситуация на севере области складывалась удачно для донцов. 9-я армия красных попыталась ликвидировать бо-рисоглебский прорыв и двинуть части на Новохоперск — Михайловскую — Урюпинскую. 20—21 декабря (2—3 января) под Алексиково донцы в рукопашном бою остановили это наступление и отбросили 13-ю дивизию красных. Восточнее казаки 24 декабря (6 января) нанесли упреждающий удар по войскам Миронова. Советское командование 25 декабря (7 января) констатировало: «Фактически выходит, что вся 9-я армия отскочила на 40—60 верст...»¹⁰⁵⁷.

Воспользовавшись этим, казаки перебросили часть войск против 8-й армии и стали концентрировать кулак (9 конных и 3 пеших полка) против левого фланга 9-й.

Не давая красным опомниться, Гуселыциков 26 декабря (8 января) разбил под Борисоглебском Саратовский кавалерийский полк (полк потерял треть состава).

28 декабря (10 января) 9-я армия вновь перешла в наступление, чтобы выйти на линию реки Кардаил, но в жестоких боях бригада из Хоперского отряда Аврамова (22-й конный и 21-й пеший полки) нанесла красным тяжелые потери: были убиты начдив Киквидзе и один командир полка, два командира полка получили ранения, общие потери достигали 170 человек.

Красные были в растерянности. А.И. Егоров отмечал: «Сведения о развале Донской армии до двадцатых чисел января 1919 года были неясные... Командование все еще опасалось возможного прорыва казаков на стыке 8-й и 9-й армий»¹⁰⁵⁸.

in

Но ситуация на Воронежском направлении сводила к нулю все эти успехи казаков. Решено было отрядом Гуселыцикова прикрыть брошеный верхне-донцами фронт. 31 декабря (13 января) штаб Северного фронта телеграфировал Гусельщикову: «На Западный отряд, как видите, рассчитывать не приходится. Сейчас вся надежда только на ваши части. От Вас зависит положение не только нашего Северного фронта, но и всего Дона. К концу января получим 400 орудий и танков. В апреле будет наступление союзной армии. Генерал-лейтенант Иванов». Гусельщикову приказывалось взорвать мосты у Колено — Абрамовки и идти на Калач, а оттуда с тыла ударить на Богу-чар.

\

Поскольку 2 (15) января 9-я армия красных снова перешла в наступление, а Миронов занял Преображенскую, Гусельщикову надо было сначала разбить атакующего его противника, а потом уже 7 (20) января идти на Калач.

Но уже 3 (16) января Гуселыциков из-за отсутствия патронов и снарядов, имея 700 штыков и 800 шашек, отправил раненых в Еланскую и Усть-Хоперскую и стал уходить по Хопру на Алексеевскую и Усть-Бузулукскую. И вовремя, так как, подрезая ему дорогу, с востока на запад рванулась красная дивизия Миронова.

Дивизия Миронова получила задачу к 6 (19) января занять Урюпинскую. Тяжелая артиллерия и все мешающее движению было оставлено в Преображенской, и мироновцы налегке устремились ночью к станции Бударино. 3(16) января станцию заняли. Следующей ночью в хуторе Пышкин врасплох был захвачен конный казачий полк и почти полностью попал в плен вместе с командиром. Перед вечером мироновская дивизия расположилась в хуторах Урюпинской станицы. Навстречу ми-роновцам, ничего не подозревая, двигалась на Усть-Медведиц-кую Хоперская группа — 5 полков.

Красные наблюдатели сообщили, что приближается колонна конницы. Красная пехота успела занять позицию, навстречу приближающейся колонне были посланы пулеметные тачанки и конная бригада. Подпустив казаков на 200—300 шагов, мироновские пулеметы на тачанках развернулись веером и открыли огонь. Красная конница бросилась в атаку. Казачья колонна была сбита с дороги, разрезана на две части и бежала.

Судя по последующим событиям, станица Урюпинская даже не была предупреждена о причинах и результате боя.

5(18) января конная бригада мироновцев двинулась на Урю-пинскую и 6 (19) утром вступила в станицу под колокольный звон (станичники праздновали Крещение). «Свободно прошли мы всю станицу, — вспоминали красные. — Белоказаки проявили удивительную беспечность. Станицу захватили без боя».

2 (21) января последовала директива 8-й и 9-й армиям перестроить фронт на юго-восток.

Задержавшись в Урюпинской на 2 дня, мироновцы двинулись вниз по Хопру. 9 (22) января советская разведка доносила: «От многих полков противника остались только номера, казаки этих полков, доходя до своих хуторов и станиц, остаются дома или разбегаются, или переходят к нам»¹⁰⁵⁹. Пленных было много. «Сначала мы им давали справки и отпускали домой, а потом и бумаги не стало хватать на эти справки», — вспоминал заместитель Миронова Е.Г. Голиков.

Чтобы спасти положение, Краснов сам выехал на фронт. С собой он вез представителей союзников, показать казакам, что помощь близка. Штаб Северного фронта был оттянут в Каргин-скую, а затем еще дальше — в Чернышевскую. Против мятежников, захвативших Вёшенскую, стали собирать мощный кулак. Были мобилизованы старики станицы Каргинской (800 штыков, 2 орудия), послан отряд войскового старшины Р. Лазарева (700, по другим данным — 300 шашек) и Осетинский отряд войскового старшины Икаева (130 сабель).

Второй задачей стало удержание Хоперского округа. 14 (27) января командующий войсками Хоперского района Савватеев и его начальник штаба подполковник Ситников сообщили Краснову по прямому проводу: «Хоперцы не раз находились в ужасных условиях, но, учитывая положение на других фронтах, не просили помощи. Теперь мы находимся в состоянии агонии, сжатые с фронта и флангов, свалены утомлением и чудовищными размерами сыпного тифа, ожидаем немедленной помощи. Повторяю, хоперцы доказали свою верность, но человеческим усилиям есть предел. Не дай бог, хоперцы не выдержат, тогд а теряете единственную Вашу опору на севере. Прошу поставить меня в известность о принятых вами мерах». Краснов ответил: «Передайте доблестным хоперцам, что час спасения нашего на-

/

А.В. Венков

ступает. Необходимо продержаться одну, две недели, в конце января авангарды английской пехоты прибывают в мое распоряжение и будут двинуты мной на Северный фронт... На днях ожидаем падения Царицына, с падением которого явится возможность подкрепить Север. Добровольческая армия заканчивает покорение Кавказа и уже в добавок своей 3-й посылает еще дивизию, которая займет Бахмут — Славяносербск. Вёшенская станица и ее мятежники на этих днях будут сметены с лица земли. Никогда еще наше положение не было так хорошо в будущем, и нам осталось еще немного потерпеть — 2—3 недели. Неужели казаки хотят рабства и разорения большевиками?»¹⁰⁶⁰.

В связи с прибытием в Донецкий бассейн «добровольцев», оттуда были сняты 10-й и 11-й полки 3-й дивизии «Молодой армии» и 6-я Донская батарея и переброшены на Миллерово, откуда 22 января (4 февраля) должны были идти на Кашары, Каргинскую, Еланскую и на Хопер.

15 (28) января Краснов обратился к Деникину и сообщил о разложении на севере Дона. «Главное, на чем они играют, — это отсутствие союзников. Они говорят, что казаков обманывают, и это в связи с утомлением, большими морозами и тяжелыми условиями борьбы на севере вне железных дорог разлагает северные станицы и они очищают фронт...». Краснов просил хотя бы один батальон союзных войск. «Теперь можно отстоять Дон, через две недели Дон придется завоевывать, так же как Украину. Теперь достаточно 2—3 батальона — тогда потребуются целые корпуса»¹⁰⁶¹.

Однако время было упущено. Оттесненные к южной границе своего округа хоперские полки начали с красными переговоры о сдаче. Савватеев и Аврамов спешно уехали в Усть-Медве-дицкую.

Казаки-парламентеры предупредили красных, что в Кумыл-женской сдадутся 5 полков.

«...Выступив на другой день из станицы, мы увидели выстроившиеся полки, причем белоказаков было так много, что число их было примерно раза в два больше нашей бригады...» — вспоминали красные казаки-мироновцы о событиях 18 (31) января. Командир красной бригады с несколькими ординарцами выехал вперед, поздоровался и сказал: «Сложите оружие». После того как оружие было сдано, открылся митинг.

Член Реввоенсовета Южного фронта Ходоровский докладывал: «Полностью сдались 25, 26, 27-й конные, 24-й и 25-й пешие полки. Сдавшиеся казаки обезоруживаются. По сведениям от жителей, командный состав казаков бежал в Новочеркасск. Среди казаков полное разложение. Население станины Кумылженской, большинство казаков коей служит в Красной армии, встретило наши войска хлебом-солью. Сдавшиеся после митинга в открытом поле проводили наш командный состав криками “ура”»¹⁰⁶².

По сводкам самой мироновской дивизии 18 (31) января сдались 24,25,27,39-й конные, 21-й и 25-й пешие полки¹⁰⁶³.

21-й конный полк ушел в тыл и тоже намеревался перейти к большевикам¹⁰⁶⁴. «Офицеры 21-го и 22-го конных полков уехали в Новочеркасск, оставив заместителями казаков... Отступление казаков совершенно беспорядочно, орудия бросают на Хопре, прорубают прорубь и туда бросают орудия, так как лошади утомлены и везти не могут», — доносила красная разведка¹⁰⁶⁵ . Лишь ополовиненный 35-й Краснокутский полк (2 сотни по 75 шашек) прикрыл отступление на Усть-Медведицкую хоперской артиллерии—17 орудий.

Хоперский округ лишился большей части своих полков. 23 января (5 февраля) советская разведка сообщала: «Вполне разложившимися надо считать те полки противника, которые почти целиком сдались в плен, 25, 26, 27, 39, 23 и 24-й конные полки. Эти полки сняты с учета армии. По-видимому, разложились так же 9-й и 10-й пешие и 21-й и 22-й конные полки, так как командный состав этих полков, по показаниям пленных, бежал в Новочеркасск. 6-й конный, 32-й конный, 22-й пеший, 42-й пеший тоже не вполне надежны и крепки, ибо, по агентурным данным, эти полки постановили больше не воевать и послать к т. Миронову делегацию для переговоров с мире»¹⁰⁶⁶.

Вслед за Хоперским вал разложения достиг Усть-Медведиц-кий округ. 20 января (2 февраля) в станице Глазуновской сдал оружие вытесненный с Хопра 22-й Михайловский конный полк, всего 238 казаков и 1 офицер при одном орудии¹⁰⁶⁷.

Одновременно казаки 28-го полка и других полков Верхне-Донского округа, испугавшись карателей Лазарева и Икаева, сдали красным весь левый берег Дона до устья Хопра. Это вновь поставило под удар отряд Гуселыцикова, который стал спешно отходить от хутора Упорникова к устью Хопра.

16 (29) января разведка 33-го Московского рабочего полка была выслана на Вёшенскую. «Делегация из Вёшенской прибыла к нам и просит прихода наших войск. По дороге она встретила расходящихся по домам казаков. По их словам, разошлось около 20 полков», сообщало командование Московской рабочей дивизии 19 января (1 февраля) ¹⁰⁶⁸. 20 января (2 февраля) 33-й Московский рабочий полк вступил в Вёшенскую. Вся эта операция прошла без потерь для красных.

Разведка IS-й стрелковой дивизии красных, вступившей в Верхне-Донской округ, докладывала: «Организованных частей у противника нет. Во всех хуторах и станицах большинство казаков уже дома»¹⁰⁴⁹.

Растерянные станицы, надеявшиеся на мир и «нейтралитет», встречали красноармейцев хлебом-солью и выносили резолюции с громкими революционными фразами. Однако на следующий день после вступления в Вёшенскую разведка Московской дивизии предупреждала: «Некоторые из полков хотя и желают советской власти, но с условием, если будут сохранены у них правлением вольности и мелкая собственность, в противном же случае будут снова организоваться без офицеров и продолжат борьбу»¹⁰⁷⁰.

Еще в январе политотдел 8-й армии красных сообщал: «...От пленных и перебежчиков поступают сведения, что отступающие казачьи войска раздают оружие на хранение надежным людям для перехода к партизанскому образу войны»¹⁰⁷¹. И в апреле 1919 года, когда в Верхне-Донском округе вспыхнуло восстание (о чем ниже), советская разведка подтвердила: «Жители говорят, что восстание было подготовлено заранее, для чего оставлялись целые части под видом сдавшихся в плен или нежелающих воевать»¹⁰⁷².

19 января (1 февраля) последовала директива главного командования Красной армии командованию Южного фронта о преследовании отступающего противника и о выходе на линию Великокняжеская — Ростов-на-Дону — район Донецкого бассейна.

В директиве говорилось: «Противник против войск Южного фронта разбит и отступает за Дон. Казаки расходятся по ста-

ницам. В красновских войсках полное разложение. Армии Южного фронта правым своим флангом глубоко проникли за Дон и непосредственно угрожают Ростову-на-Дону и Новочеркасску». Главком приказывал энергично преследовать противника по всем направлениям и конкретно к 6 — 8 февраля выйти на линию Миллерово — Усть-Медведицкая — Кременская — Качалинская»¹⁰⁷³ . Конечной целью Южного фронта ставилось овладение Новочеркасском и Ростовом. Для подкрепления преследующих противника частей было выслано из Центра еще 100 рот, каждая при 2-х пулеметах.

На Северо-Восточном фронте ситуация сложилась, как и на Северном. По мнению генерала Голубинцева, «фронт разваливался и откатывался к югу почти без сопротивления и местами даже без соприкосновения с противником. Управление войсками было утеряно»¹⁰⁷⁴.

Красными было перехвачено письмо офицера, написанное 23 января (S февраля) на станции Михайловка: «Дела наши не совсем хороши, в частях много недовольных войной, измученных ожиданием союзников. Настроение приблизительно таково: давай союзников или мы уйдем с фронта. Причины — усталость и отсутствие теплого белья. Глухое брожение есть, но не во всех частях. Хуже всех хоперцы, а потом и наши усть-медве-дицкие. Казаки остальных округов готовы биться до последней капли крови»¹⁰⁷⁵ .

В тот же день при занятии красными станции Арчеда сдались почти полностью 3, 4, 15, 16, 17-й конные полки и часть 27-го конного. Остатки 6, 16 и 18-го конных были сведены в один полк. «Казаки определенно говорят, что, перейдя Дон, разбегутся, так как офицеры бросают их на произвол судьбы», — сообщала красная разведка¹⁰⁷⁶. Сотня 17-го конного полка вступила в ряды мироновской конницы.

К 24 января (6 февраля) мироновская конница, состоявшая из усть-медведицких казаков, вышла к Дону, к своей окружной станице Усть-Медведицкой. У Усть-Медведицкой «переправу особенно упорно защищали добровольцы—местные казаки-старики. Когда на переправе разыгрался бой и старикам начали “отвязывать котелки”, последние кричали: “Что выделаете, сынки, ведь мы за ваше счастье воюем”, но эти призывы не остановили революционную молодежь»¹⁰⁷⁷. Усть-Медведицкая была взята.

Позже, 27 января (9 февраля), сдались 11-й пеший, 15-й конный и Куртлакский пеший полки — до 700 человек. «Все отпущены по домам. Пришла с Царицынского фронта Етеревская конная сотня 4-го полка, которая имела свой выборный командный состав и вела по дороге агитацию за советскую власть», — сообщала сводка мироновской дивизии¹⁰⁷⁸.

Вообще по территории своего округа красные мироновские казаки прошли триумфальным маршем. «По пути бригада почти не встречала сопротивления, но отмечалось враждебное отношение к Красной армии со стороны местного казачьего населения, которое всячески вело контрреволюционную агитацию и закидывало колодцы, не давая воды людям и лошадям.

Это в х. Большом вызвало колоссальное озлобление и возмущение бойцов 2-го кавполка, которые начали расправу с местными жителями, зарубив до 20 стариков»¹⁰⁷⁹.

Разложение коснулось станиц на правом берегу Дона, в глубине области. Красная разведка доносила после 23 января (5 февраля), что в станице Морозовской скопление казаков. «Старики их уговаривают и просят вернуться для защиты Дона, но фронтовые казаки желают мира и вернуться в свои станицы»¹⁰⁸⁰.

Попытки создать новый фронт были на территории Верхне-Донского округа — на правом берегу Дона и на речке Чир. Костяком фронта должны были стать остатки верхне-донских полков, мобилизованные старики и карательные отряды. Кроме того, планировалось создать заново три отряда — полковника Овчинникова — 28-й Сводный Верхне-Донской (его тоже надо было создать заново), 29-й Казанский, 30-й Мешковский, 31-й Мигулинский, 35-й Краснокутский, 2-й пограничный; полковника Черткова — 24-й пеший Черкасский, 32-й Верхне-Донской (созданный заново), 33-й Еланский, 34-й Верхне-Донской (созданный заново), 36-й Боково-Каргинский, 37-й конный, 38-й конный; генерала Гуселыцикова — 23-й Гундо-ровский пеший, 48-й Луганский пеший, Богучарский добровольческий отряд, Карачанский добровольческий отряд. 22 января (4 февраля) к месту формирования новых отрядов, в Каргинскую, должен был выступить из Миллерово с бригадой 3-й Донской дивизии генерал М.М. Иванов.

Отряд Гуселыцикова, пройдя весь Хоперский округ, был врасплох захвачен в станице Усть-Хоперской одним из полков Московской рабочей дивизии и спешно отошел.

19 января (1 февраля) Овчинников стал брать под свое начало полки, которые оказались ближе, и назначать новых командиров. Казакам 28-п> полка (временно командир есаул Стефанов) и 36-го (временно командир есаул Каргин) приказано было собраться 20 января (2 февраля) в станице Каргинской; 31-му Мигулинскому (войсковой старшина Чайкин) — в хуторе Тихов-ском; 30-му Мешковскому (войсковой старшина Рябов) — в хуторе Мешков. Создавалась Каргинская батарея (сотник Попов).

20 января (2 февраля) карательный отряд Икаева двинулся на Вёшенскую, за ним должны были идти остатки 28-го и 36-го полков, собранная офицерская дружина и Каргинская батарея. Мигулинский полк должен был обойти Вёшенскую с запада, Мешковский — наступать на Казанскую.

Поход был сорван из-за митинга каргинцев и контрприказа нового командования войск Северо-Западного района — 28,29, 31, 32 и 34-му полкам сосредоточиться в районе Боковская — Дуленков — Попов — Вислогузов, а 30,37,38 и 24-му (отряд Черткова) — в Краснокутской — Свиридове; всем казакам округа 1888—1917 годов переписи явиться в полки.

21 января (3 февраля) Овчинников вновь получил приказ сформировать отряд и не позже 23 января (3 февраля) перейти в наступление на Вёшенскую.

22 января (4 февраля) в Каргинскую прибыли 1-я и 2-я Калмыцкие сотни и Калмыцкая батарея под командованием войскового старшины Афанасьева (авангард 3-й Донской дивизии) и карательный отряд Лазарева — пресечь митинги. 23 января (5 февраля) наступление вновь сорвалось. Овчинникова сменил полковник Топилин.

Красные между тем сами перешли через Дон и стали теснить Мешковский и Мигулинский полки, а 24 января (6 февраля) атаковали Каргинскую, обходя ее с востока кавалерией. Полковник Тапилин, «поклонник маневренной войны», вывел отряды Икаева, Лазарева, Калмыцкие сотни и Карпинский полк из-под удара и отошел на Пономарев—Боковскую. На острие красной атаки оказались митингующие казаки Каргинской станицы. Красная кавалерия гнала их 12 верст и рубила.

21 и 22 января (3 и 4 февраля) Мешковский полк (3 конные и 3 пешие сотни по 200—220 человек, 3 полевых орудия и 1 мортира) дважды выбивал красных из хуторов Верхняковского и Меловатского, затем дал бой за хутор Мешков. После боя часть казаков осталась дома, часть пошла в отступление.

Мигулинский полк разгромил на территории своего юрта неосторожно высунувшихся красных, и даже взял 13 пулеметов, затем после митинга в хуторе Вяжа большая часть полка пошла на Макеевку — Кашары.

Туда же с боями уходили 78, 84, 96-й конные и 96-й пеший полки.

21 января (3 февраля) ушли вслед за Гуселыциковым из своей станицы многие казаки разложившегося Еланского полка. 23 января (5 февраля) собрались в хуторе Кутейникове казаки 35-го Краснокутского полка и оттуда пошли на Маньково — Березовскую, на соединение с отрядом Тапилина.

Из присоединившихся казаков Каргинской, Боковской и Краснокутской станиц 27 января (9 февраля) Тапилин сформировал Верхне-Донской полк (4 конные сотни) под командованием есаула Клещова, а из пеших — Каргинскую сотню под командованием хорунжего Г.И. Каргина.

26 января (8 февраля) красные вслед за отступающими казаками заняли хутора Пономарев, Каменку, Макеевку. 27 января (9 февраля) казаки оставили Чернышевскую, затем слободу Кашары. Кашары временно отбили, и даже взяли 4 пулемета. 30 января (12 февраля) были оставлены хутор Скобелев, Сели-вановка, слобода Маньково, села Терновская, Мальчевская, Кашары.

Опереться на неказачьи селения, которые лежали между Доном и Донцом, войска Северного фронта не могли и покатились к Донцу. Войска Восточного фронта под Царицыным еще держались. К началу февраля 1919 года кампания была явно проиграна. Второй период борьбы — «народная война казачьей народной армии против Красной рабоче-крестьянской народной армии за целость своих станиц» — близился к завершению.

Три округа—Хоперский, Усть-Медведицкий и Верхне-Донской — были потеряны полностью. С 10 (23) января по 28 января (10 февраля) в плен сдались 7 тысяч казаков, не считая разбежавшихся полков¹⁰⁸¹.

Личный состав армии резко сократился.

Восточный фронт к 25 января (7 февраля) (6-й корпус, 8-й корпус и корпус генерала Попова) — 11 500 бойцов.

Северо-Восточный фронт к 25 января (7 февраля) — 5415 бойцов (2315 штыков, 3100 шашек).

Северный фронт к 1 (14) февраля (Хоперский и Северо-Западный районы) —10 500 бойцов.

Западный фронт к 1 — 4 (14—17) февраля (группа Постов^ ского, группа Фицхелаурова, 2-я Донская дивизия Коновалова, отряд полковника Туроверова) — 9300 бойцов.

Всего — 36 715 бойцов, 150 орудий, 422 пулемета, 11 бронепоездов, 15 аэропланов, 2 броневика.

Кроме того, держался еще астраханский корпус — 2000 бойцов, 7 орудий, 30 пулеметов.

Армия потеряла практически половину состава и продолжала таять. Так, Северо-Западный район с 25 января ^февраля) к 1 (14) февраля с 5500 бойцов сократился до 2400.

Как всегда бывает при поражениях и отступлении, высветилось плохое оперативное руководство войсками. Генерал Го-лубинцев приводит в мемуарах случай во время боев с красной конницей под Дубовкой, когда его отряд и отряд Кравцова действовали разрозненно, поодиночке. «На другой день выяснилось, что полковник Кравцов, ввиду густого тумана, не считал возможным вести операцию, но меня о своем решении не уведомил*¹⁰¹². На другой день Кравцов так же «без уведомления» двинулся вперед, был разбит и сам погиб.

Командиры, водившие в бой отряды, были невысокого мнения о фронтовом командовании и командовании групп. Так, по мнению Голубинцева, операция 9 ноября — 12 января (22 ноября — 25 января) в районе Иловлинской «не имела особого значения, не стоила тех усилий, жертв и потерь в людях и лошадях от бескормицы и тифа и свелась лишь к бесконечным передвижениям сбоями, не имевшими никакого стратегического значения»¹⁰⁸³ . У Голубинцева сложилось впечатление, что передвижения его дивизии (4-й конный отряд) проводились «только для спокойствия штаба фронта, без настоятельной необходимости или каких-либо стратегических соображений, и даже в ущерб общему делу»¹⁰⁸⁴ . «За все время пребывания в районе Саратовской губернии, 4-м конным отрядом от штаба Северо-Восточного фронта не было получено ни одного сведения, ни одной информации как об общей обстановке на всем фронте, так, в частности, и о положении на Северо-Восточном фронте. Никаких сведений о противнике, о задачах Северо-Восточного фронта, и вообще, кроме того, никакой заботы о питании людей и лошадей, одежде и проч.»¹⁰⁸⁵.

Верховное командование в свою очередь обвиняло разложившиеся части.

На 1 (14) февраля было назначено открытие Большого Войскового Круга. Антикрасновская оппозиция, опираясь на «добровольцев», готовила смешение Атамана. 15 (28) января генерал Сидорин и есаул Дудаков делали в Екатеринодаре доклад о положении на Дону, готовили почву. В 20-х числах января на Круг стали прибывать делегаты из округов. Начались совещания. Денисова стали приглашать выступить на окружных совещаниях. Выступления вызвали обвинения в «легковесной самоуверенности» и неиспользовании помощи Добровольческой армии. Краснову предложили убрать Денисова с поста главкома до начала Круга. Краснов отказался. 31 января (13 февраля) было ясно, что две трети окружных совещаний будут требовать замены командующего Денисова и его начштабаПолякова¹⁰⁸⁶.

1 (14) февраля Денисов делал отчет на Круге. По словам Краснова, он был «бледный, страшно исхудавший за эти последние дни, нервный и измученный чрезмерной лихорадочной работой и бессонными ночами»¹⁰⁸⁷.

По словам Денисова, «коренные причины наших неуспехов» были в следующем: 1) утомление войск; 2) «гибель надежды на иноземную помощь...»; 3) возрастание сил противника; 4) «Силы природы оказались против нас: осенняя распутица с ее ненастьем и дождями, суровые морозы зимой, бездорожье, а у нас не было средств, чтобы хорошо одеть и обуть наших бойцов»; 5) «Чрезвычайно большую роль сыграла агитация большевиков, большевики... умело использовали утомление наших частей, они говорили казакам: “Отправляйтесь домой, мы воевать с вами не будем, и все скоро кончится”... В тылу агитация шла вовсю... Имеются документы, что в этой агитации принимали участие и общественные деятели, которые восставали против командного состава...»; 6) «Разложение полков Северо-Западного отряда. Всем известно, как ушли митякинцы, многие другие части также перестали исполнять боевые приказы...»; 7) «Переход к красным как боевых частей, так и станиц...»; 8) «Измена населения общему делу, переход станиц на сторону красных и признание ими советской власти. Угроза Хоперскому округу создалась, как результат измены Вёшенской и Казанской станиц, она же вызвала отход генерала Яковлева, для чего он получил соответствующий приказ»; 9) «Наконец, весь этот тыловой развал, вся эта тыловая агитация, гибельно отразившаяся на положении нашего фронта...»¹⁰⁸⁸.

После отчета 2(15) февраля Денисову было выражено недоверие семью округами. Краснов заступился за главкома: «Отчего нападают на человека, который так много сделал для общего дела? Невозможно работать с армией, лишенной всего необходимого, а этот человек одел и обул нашу армию. Теперешнее поражение произошло не по его вине. Я знаю, как велика усталость на фронте. Я — суровый человек, но и я не осуждаю решительно всех тех, кто вследствие сверхчеловеческого утомления покинул фронт. Нельзя доводить человека до последнего, а мы довели»¹⁰⁸⁹.

Выражая солидарность с Денисовым, Краснов подал в отставку. «Выраженное вами недоверие к командующему армией генералу Денисову и его начальнику штаба Полякову я отношу всецело к себе, потому что я являюсь верховным вождем и руководителем Донской армии, а они только мои подчиненные и исполнители моей воли... Согласиться на их замену теперь я не могу, а потому я отказываюсь от должности Донского Атамана и прошу избрать мне преемника»¹⁰⁹⁰.

Во время обсуждения заявления Атамана по округам его противниками было сказано, что уход Краснова — это требование союзников и желание Деникина, что иначе союзники помощи не окажут.

Отставка Краснова была принята. «За» проголосовали 159, «против» — 80, воздержались — 23.

Прибывший на Круг Деникин советовался с Красновым, кого поставить во главе Донской армии. Краснов указал на Ф.Ф. Абрамова, «как высокообразованного человека, понимающего военное дело, глубоко порядочного и честного. Начальником штаба он назвал генерала Кельчевского. К назначению предложенных ему Сидорина и Семилетова бывший атаман отнесся с полным отрицанием, как к личностям нечестным, беспринципным»¹⁰⁹¹ .

Деникин принял компромиссное решение. Командующим Донской армией был назначен генерал В.И. Сидорин, начальником штаба — генерал А.К. Кельчевский.

По закону обязанности Атамана исполнял генерал А.П. Богаевский, который 6 (19) февраля был на Круге избран Донским Атаманом.

По мнению Краснова, начался третий период борьбы — классовая война Добровольческой армии, в которую влились, как части, казачьи армии, против рабоче-крестьянской Красной армии.

Формально, как мы помним, Донская армия подчинилась Деникину еще 26 декабря (8 января), но реально объединение армий и командования произошло, когда ушел в отставку строптивый Краснов.

Послесловие

С уходом в отставку атамана Краснова закончился важный период в истории Донской армии. С февраля 1919 года, с момента принятия Большим Войсковым Кругом отставки ее создателя и верховного вождя, Донская армия, как и все Всевели-кое Войско Донское, перестала играть самостоятельную роль в борьбе с большевиками на Юге России. Отныне новое донское командование постоянно оглядывалось на командование Вооруженных сил Юга России, то есть на генерала Деникина. Только через Деникина донцы теперь могли получать от иностранцев боеприпасы и тяжелое оружие. А кто платит, тот и заказывает музыку.

Естественно, с уходом Краснова Донская армия не прекратила своего существования. Не зря сам Краснов часто называл себя «управляющим», а Донское правительство официально именовалось «Советом управляющих отделами». Донские казаки поменяли управляющего своим сложным военным хозяйством и выбрали (или назначили) другого, который, как им казалось, смог бы лучше договориться и с Деникиным и с иностранцами о поставках оружия и боеприпасов.

Исторически сложилось так, что на Дону никогда не производилось своего оружия. Начиная с XVI века, казаки либо пользовались трофейным оружием, либо получали его от государства. Так же обстояло дело с боеприпасами. Теперь, когда началась неравная борьба с большевиками, эта традиция стала для Дона роковой.

Давно сложившееся и имеющее огромный опыт военное сообщество проявило в рассмотренный нами период свои лучшие профессиональные качества. Во время страшных социальных и духовных потрясений донские казаки быстро - быстрее многих иных социальных слоев—опомнились и самоорганизовались.

Мы видели, как создавалась «Молодая» регулярная армия из ранее не служившей молодежи, как возродилась донская гвардия, как все взрослое мужское население вступило в ополчение — в «армию на фронте», которая дралась на границах, давая командованию время и возможность обучить молодежь.

Внушительно выглядят успехи в оснащении армии всем необходимым, в создании донской авиации, броневых сил, своей флотилии, особенно если учесть, что все это создавалось чуть ли не на пустом месте.

Конечно же, казачество на Дону не было монолитно. Темой особого исследования могут стать немногочисленные донские красные казачьи полки. Сами белые говорили, что «эти изменники составляют лучшие боевые части красных». Но более 80 % боеспособных донских казаков вступили в ряды боровшейся с большевиками Донской армии. Именно они определили политическое лицо донского казачества.

Но и те, которые дрались с большевиками, не отличались единством. Незначительная часть их (особенно в низовьях Дона) искренне считала, что идет война казаков с русскими. Другие были достаточно горды и самонадеянны, чтобы поставить себе задачу спасти Россию от большевиков только своими силами. И, наконец, большинство поднялось на оборонительную войну против большевиков за сохранение своего укоренившегося быта, своего хозяйства, своих прав и свобод. А заведомо оборонительные войны, как правило, обречены на поражение.

Впрочем, впереди казаков ждали драматические события весны 1919 года, возрождение партизанского движения, широкое народное восстание на Верхнем Дону, хотя бы временно победившее и тем отличающееся от других народных восстаний, поход с Деникиным на Москву... Так что отчаиваться не стоило...

Примечания

¹ Антонов-Овсеенко В.А. Записки о Гражданской войне. Т. 1. М., 1924. С. 65.

² Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977. С.65.

³ В начале XVIII века ушли с Дона и два века жили в чужеродном окружении казаки атамана Некрасова. В начале XX века они стали возвращаться, сохранив язык, костюм, культуру. Правда, какого-либо вклада в сокровищницу мировой культуры они не внесли...

⁴ ГАРО, ф.344, оп.4, д. 107.

⁵ Там же.

⁶ Родимый край. № 54.

⁷ Трут В.П. Казачество России в период Первой мировой войны. Ростов-на-Дону, 1998. С. 39.

⁸ Там же.

⁹ Богаевский Б. Немного статистики// Родимый край. №25.1959.

¹⁰ Краснов П.Н. На внутреннем фронте// Враги о пролетарской революции в России. Пермь, 1991. С. 118.

¹¹ Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Ростов-на-Дону, 1992. С.90.

¹² Там же. С. 22.

¹³ Денисов С.В. Белая Россия. СПб. — М, 1991. С. 14.

¹⁴ Драма истории // Родина. 1990. № 6. С. 12.

¹⁵ Вольный Дон. 1917. 13 сентября.

¹⁶ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.34. С. 219.

¹⁷ Пайпс Р. Незамеченная революция // Родина. 1992. 10.

С. 110.

¹⁸ Бабихин В. Слово Розанова // Знание — сила. 1991. №11. С. 51.

¹⁹ Булдаков В. Переворот или кризис империи // Родина. 1992. № 10.С.111.

²⁰ Грегори П. НЭП: кризисы, которых не было // Знание — сила 1990. № 10. С.42.

²¹ Гефтер М. Живое мертвое // Знание — сила 1990. № 7. С. 15.

²² Цит. по: Ошнек. 1991. № 45. С.2.

²³ Там же. 1990. №49. С. 13.

²⁴ Казачество. Мысли современников... С. 100.

²⁵ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4028, л. 21.

²⁴ Вольный Дон. 1917. 31 октября.

²⁷ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4028, л. 9.

²⁹ Приазовский край. 1917. 3 ноября.

²⁹ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4028, л. 73.

³⁰ Враги о пролетарской революции в России. Пермь, 1991. С. 179.

³¹ Там же. С. 181.

³² Там же.

³³ Там же. С. 195.

³⁴ Краснов П.Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции. Т. 1. М., 1991. С.185,186.

³⁵ Цит. по: Поликарпов В.Д. Пролог Гражданской войны в России. М., 1976. С. 118.

³⁴ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4028, л. 77.

³⁷ Там же, л. 8,79.

³⁸ Приазовский край. 1917.9 ноября.

³⁹ Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 2. М., 1991. С.362.

⁴⁰ Россия на Голгофе // Военно-исторический журнал. 1993. N8 С. 65.

⁴¹ Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республики Советов (1917-1920). М., 1988. С. 34 - 35.

⁴² Вестник первопоходника № 17. С. 22.

⁴³ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 156.

⁴⁴ Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. С. 31.

⁴⁵ Долгопятов А. Отряд полковника Кутепова // Вестник первопоходника. № 13. С. 18.

⁴⁴ А.К. В донском водовороте // Казачьи думы. 1924. № 18. 30 января. С.З.

⁴⁷ Векслер А. Русская молодежь за честь Родины // Вестник первопоходника. № 15.1962. С. 10.

⁴⁸ Матасов В. Белое движение на Юге России. 1917—1920. Монреаль, 1990. С. 32.

⁴⁹ Терентьев В. Михайловско-Константиновская сводная батарея // Родимый край. 1966. № 64. С. 14.

⁵⁰ Лисенко И. Записки юнкера 1917 года // Вестник перзо-походника. № 16. С. 9.

⁵¹ Там же.

⁵² Терентьев В. Указ. соч. С. 14.

⁵³ Донская летопись. № 1. Белград, 1923. С. 37.

⁵⁴ Ленин В.И. Поли. собр. соч.Т.37. С. 271.

⁵⁵ Родимый край.1966. № 64. С.16.

⁵⁶ Казаки пытались использовать эти бомбометы, но дальше пробной стрельбы по Дону дело не пошло.

⁵⁷ 29-я Донская батарея.

³⁸ Сафонов И.Г. Юбилейная пощечина казакам // Вольное казачество. 1931. № 36. С. 20-21.

⁵⁹ Родимый край. № 64. С.17.

⁶⁰ Терентьев В. Указ.соч. С. 14.

⁶¹ Родимый край. № 69. С.28.

⁶² Лисенко И. Указ. соч. // Вестник первопоходника. №16. С. 10.

⁶³ Цит. по: Кораблев Ю.И. В.И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. М., 1979. С.124.

⁶⁴ Запорожко Т. Выросли мы в пламени. Л., 1968. С. 25,44.

⁶⁵ Антонов-Овсеенко В.А. Указ. соч. Т. 1. С. 26.

⁶⁶ Добрынин В.В. Вооруженная борьба Дона с большевиками // Донская летопись. № 1. С. 95.

⁶⁷ Янов Г.П. Донцы в дни революции на фронте //Донская летопись. № 1. С. 19.

⁶⁸ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 189.

⁶⁹ Минц И.И. История Великого Октября. Т. 3. С.448.

⁷⁰ Военно-исторический журнал. 1993. № 6. С.95.

⁷¹ Донская летопись. № 2. С.62.

⁷² Деникин А.И. Указ соч. Т.2. С.201.

⁷³ Лисенко И. Записки юнкера 1917 года // Вестник первопоходника. 1962. № 15. С. 13.

⁷⁴ Родимый край. № 50. С. 4.

⁷⁵ Лисенко И. Указ. соч. С. 14.

⁷⁶ Родимый край. 1972. № 103. С. 11.

⁷⁷ Деникин А.И. Указ. соч. С.200.

⁷⁸ Цит. по: Юность. 1990. № 10. С. 3.

⁷⁹ Деникин А.И. Указ. соч. С.205.

⁸⁰ Прюс И. Отпуск// Вестник первопоходника. 1962. № 4. С. 9.

⁸¹ Крицкий А.А. История 1-го кавалерийского полк. Гер-шельмана дивизиона // Вестник первопоходника. 1962. № 5. С. 6-7,12.

⁸² Российское офицерство // Военно-исторический журнал. 1994. №1. С. 48.

⁸³ Там же. №2. С. 44.

⁸⁴ Там же. № 1.С.44.

⁸³ Иоффе Г.З. Белое дело. Генерал Корнилов. М., 1989. С.232.

⁸⁶ Деникин А. И. Указ. соч. С.208.

⁸⁷ Там же. С.205.

⁸⁸ Там же.

⁸⁹ Там же. С.204.

⁹⁰ Пауль С.М. С Корниловым // Белое дело. Т.3.1927. С.67.

⁹¹ Трагедия казачества. 4.1.1917—1918. Прага, 1933. С. 94.

⁹² Там же. С.200.

⁹³ ГАРО, ф. 46, оп.1, д. 4028, л. 120.

⁹⁴ Добрынин В.В. Вооруженная борьба...С. 96.

⁹⁵ Приазовский край. 1917. 6 июня.

⁹⁶ Там же. 12 сентября.

⁹⁷ Янов Г.П. Паритет//Донская летопись. № 2. С. 193.

⁹⁸ Приазовский край. 1917.13 декабря.

"Деникин А.И. Указ.соч. Т. 2. С.197—198.

¹⁰⁰ Добрынин В.В. Указ. соч. С. 96.

¹⁰¹ Каклюгин К.П. Войсковой атаман А.М.Каледин и его время //Донская летопись. № 2. С. 156.

¹⁰² Родимый край. № 50. С.З.

¹⁰³ Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т.1. М.,1990. С. 156.

¹⁰⁴ ГАРО, ф.46, оп.2, д.30, л.77.

¹⁰⁵ Там же, л.36.

¹⁰⁶ Там же, л.84.

¹⁰⁷ Там же, on. 1, д. 4175, л.124.

¹⁰⁸ Падалкин А. Донские партизанские отряды и их начальники в Гражданскую войну на Дону // Родимый край. Ms 50. С. 6.

¹⁰⁹ Его же. Ударные батальоны и казаки в 1917 году // Родимый край. № 112.1974. С. 15.

¹¹⁰ Сагацкий И. Бой под станцией Должанской // Военная быль. 1956. № 17. С.1.

¹¹¹ ГАЮ, ф.46, оп. 2, д. 30, л. 27.

^1,2 ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 30, л. 34-35.

¹¹³ Там же, л.86.

¹¹⁴ Там же, л. 89.

¹¹⁵ Там же, л. 79—80.

¹¹⁶ Там же, л. 42,54.

¹¹⁷ Там же, л.42,89.

¹¹⁸ Какурин Н.Е. Указ. соч. Т. 1. С.162.

¹¹⁹ Там же. С. 163.

¹²⁰ Первые бои Добровольческой армии. М., 2001. С. 110.

^ш Там же. С. 232.

¹²² Доброволец Иванов. По следам памяти // Вестник первопоходника. № 30. С. 27.

¹²³ По другим данным под командованием Лазарева был отряд (48 офицеров), созданный по инициативе Чернецова для охраны Атамана Каледина и отправленный Калединым на фронт (Родимый край //1968. № 75).

¹²⁴ ГАРО, ф.46, оп. 2, д. 30, л. 61.

¹²⁵ Лисенко И. Указ. соч. // Вестник первопоходника. 16. С. 12.

¹²⁶ Гибель полковника Чернецова//Станица. 1932. № 2. С. 9.

¹²⁷ Там же. С. 8.

¹²⁸ Вольный Дон. 1918.23 января.

¹²⁹ ЦЦНИРО, ф. 12, оп. 3,д. 103, л. 2.

¹³⁰ Там же.

¹³¹ Туроверов Н.Н. Гибель Чернецова // Донские войсковые ведомости. 1992. № 23 (30).

¹³² Доброволец Иванов. По следам памяти // Вестник первопоходника. № 30. С. 28.

¹³³ Лисенко И. Указ. соч. // Вестник первопоходника. 16. С. 12.

¹³⁴ Какурин Н.Е. Указ. соч. Т.1. С. 168.

¹³⁵ Жданов Н. Гибель Чернецова// Родимый край. 93. С. 18.

¹³⁴ ЦДНИРО, ф. 12, оп. 3, д. 137, л.1.

¹³⁷ Там же.

¹³⁸ Вестник первопоходника. № 27. С. 27.

¹³⁹ Первые бои Добровольческой армии. М., 2001. С. 165— 166, 179, 191.

¹⁴⁰ Жданов Н. Гибель Чернецова // Родимый край. № 93. С. 17.

¹⁴¹ РГВА, ф.14,оп. 1, д. 6, л. 75.

¹⁴² Первые бои Добровольческой армии... С.118—119.

¹⁴³ Лисенко И. Указ. соч. С. 13.

¹⁴⁴ Первые бои Добровольческой армии... С.168.

¹⁴³ Там же. С. 169.

¹⁴⁴ Там же. С. 171.

¹⁴⁷ Там же. С. 172.

¹⁴⁸ Жданов Н. Указ. соч. С. 18—20.

¹⁴⁹ Лисенко И. Указ.соч. С. 13.

¹⁵⁰ Первые бои Добровольческой армии... С. 173.

¹⁵¹ Жданов Н. Указ. соч. С.20.

¹⁵² Значительную часть попавших в плен и порубленных партизан составляли юнкера-артиллеристы—16 человек. Всего под Глубокой их погибло 19 человек (Родимый край. 1968. № 75. С. 45).

¹⁵³ ЦГВА, ф.14, on. 1, д. 6, л.117.

¹⁵⁴ Эмигранты подсчитали, что около 100 авторов написали около 150 работ, посвященных Чернецову и его походу. В1918 г. по инициативе чернецовцев была создана комиссия по перевозке тела Чернецова из х. Гусева в Новочеркасск на Партизанское кладбище и для выяснения обстоятельств его гибели. Комиссия выяснила, что Чернецов был зарублен именно Подтелко-вым и что труп Чернецова на второй день был обнаружен ка-заком-стариком х. Гусева в поле и отвезен матери Чернецова на хутор, где и был тайно похоронен (Родимый край. 1971. № 95. С. 47).

¹⁵⁵ РГВА, ф.14, on. 1, д. 6, л. 80-80 об.

¹⁵⁴ Вольный Дон. 1918. 24 января.

¹⁵⁷ Вестник первопоходника. 1970. № 91. С. 11.

¹⁵⁸ Первые бои Добровольческой армии... С.127—129.

¹⁵⁹ Там же. С. 132.

¹⁴⁰ Первые бои Добровольческой армии... С. 218.

¹⁴¹ Ростислав Г. Семья героев//Часовой. 1919. № 17.

¹⁶² А. Г. Странички прошлого // Вестник первопоходника. № 29. С. 40.

¹⁶³ Львов Н.Н. Свет во тьме // Первопоходник. № 13.С.5.

¹⁶⁴ Первые бои Добровольческой армии... С. 132.

¹⁴⁵ Львов Н.Н. Свет во тьме // Первопоходник. № 13. С. 5.

¹⁴⁶ Казачий сполох. Прага, 1927. № 10. С. 22.

¹⁴⁷ Родимый край. № 50. С. 12.

¹⁴⁸ ГАРО, ф.46, оп.2, д. 30, л. 14.

¹⁴⁹ Первые бои Добровольческой армии... С.81.

¹⁷⁰ Крюков В. Ф.Д. Назаров // Родимый край. 1930. № 9. С. 41.

¹⁷¹ Мыльников В.С. Степной поход // Родимый край. 1974. №110. С. 13.

¹⁷² Падалкин А. Ударные батальоны и казаки в 1917 году // Родимый край. 1974.№ 111.С.11.

¹⁷³ Волков С.В. Энциклопедия Гражданской войны. Белое движение. М. — СПб., 2002. С. 390.

¹⁷⁴ Приазовский край. 1918.1 (14) декабря.

¹⁷⁵ Родимый край. 1966. № 63. С. 15.

¹⁷⁴ Там же. 1972. № 103. С.45.

¹⁷⁷ Родимый край. 1972. № 103. С.45.

>⁷⁸ Падалкин А. Ударные батальоны и казаки в 1917 году // Родимый край. 1974.№ 111.С. 15.

¹⁷⁹ Вольный Дон. 1918.1 февраля.

¹⁸⁰ Первые бои Добровольческой армии... С. 15.

¹⁸¹ Там же. С. 120.

¹⁸² ЦГВА, ф. 14, on. 1, д. 6, л.90 об.

¹⁸³ Бугураев М. Донской Атаман Генерального штаба генерал-майор А.М. Назаров // Родимый край. № 77. С. 6.

¹⁸⁴ Там же. С. 7.

¹⁸⁵ Там же. С. 5.

¹⁸⁴ Энвальд С. Каиново семя // Первопоходник. № 20. САЗ, 44.

¹⁸⁷ Вольное казачество. № 210. С. 23.

¹⁸⁸ Губарев Г.В. О роли казаков в Гражданскую войну // Родимый край. № 44. С. 4.

¹⁸⁹ Третьяков А.И. Из борьбы казаков с большевиками // Родимый край. 1967. № 70. С. 29.

¹⁹⁰ Губарев Г.В. Указ. соч. С.7.

¹⁹¹ Вообще-то у Назарова за каждый чин шла с Войском тяжба, и авторы много спорили хорунжим он был, прапорщиком или есаулом в то время.

¹⁹² Долгополов А. Отряд полковника Кутепова // Вестник первопоходника. 13. С. 18.

¹⁹³ Крицкий А. История 1-го кавалерийского полковника Гершельмана дивизиона // Вестник первопоходника. 1962. 5. С. 9.

¹⁹⁴ Там же. С.10.

¹⁹⁵ Там же.

¹⁹⁶ Там же.

¹⁹⁷ Гернберг С.Н. Выступление Добровольческой армии в первый Корниловский Ледяной поход// Первопоходник. S. С.26.

¹⁹⁸ Черепов. Зарождение антикоммунистической борьбы на Юге России // Вестник первопоходника. № 75. С.20.

¹⁹⁹ Гернберг С.Н. Указ. соч. С.26.

²⁰⁰ Там же. С. 27.

²⁰¹ Родимый край. 1969. № 80—81. С. 28.

²⁰² Там же. С. 31.

²⁰³ Черепов. Зарождение... С.21.

²⁰⁴ Родимый край. 1969. № 80—81. С.31.

²⁰³ Константиновская дружина (командир — есаул Ив. Мих. Назаров) 6 февраля выступила из своей станицы и спешила в Новочеркасск, куда прибыла 9 февраля.

²⁰⁴ Станица Нижне-Кундрюченская послала дружину (1 батальон и 1 конная сотня) под командованем полк. Писарева, но дружина дошла до Заплавской и вернулась. Сам Писарев ушел рядовым в отряд к Краснянскому, в Добровольческую армию (Родимый край. № 76. С. 40).

²⁰⁷ Родимый край. 1969. № 80 - 81.С. 32.

²⁰⁸ Родимый край. № 50. С. 11,12.

²⁰⁹ Родимый край. 1969. № 80-81. С.31.

²¹⁰ Директивы командования фронтов Красной армии. М., 1971. Т.1. С. 11.

²¹¹ Там же. С. 762.

²¹² Кононович Л. Страницы героического прошлого. Тбилиси, 1974. С. 45—46.

²¹³ Бугураев М. Донской Атаман Генерального штаба генерал-майор А.М. Назаров // Родимый край. № 78. С. 3.

²¹⁴ Доброволец Иванов. Указ. соч. // Вестник первопоходника. №30. С. 29.

²¹⁵ Падал кин А. Донские партизанские отряды и их начальники в Гражданской войне на Дону// Родимый край. № 50. С. 3.

²¹⁶ Мыльников В.С. Степной поход// Родимый край. 1974. № НО. С. 14.

²¹⁷ Губарев Г.В. О роли казаков в Гражданскую войну // Родимый край. № 44. С. 4—5.

²¹⁸ Ковалев Е. К 45-летию Степного похода // Родимый край. №50. С 26.

²¹⁹ Родимый край. № 52. С. 41.

²²⁰ Директивы командования фронтов Красной армии. Т. 1. С. 77.

²²¹ Донская волна. 1919. № 18(46). С. 15.

²²² ДЦНИРО, ф. 910, оп. 3, д. 636, л. 111.

²²³ 3-я пешая сотня была влита в отряд 2 (15) марта, это был отряд войскового старшины Мартынова (помощник — подъесаул И.А. Петров Кривянской станицы) в составе одной пешей сотни и одной конной сотни (25 шашек) и пулеметной команды. Из Веселого этот отряд вышел, как самостоятельная часть (Родимый край. 1966. № 63. С. 16.).

²²⁴ Непосредственно отряд Мамонтова— 132 человека, отряд полковника Яковлева — 41 человек, отряд полковника Хорошилова — 32 человека.

²²⁵ 1-я полусотня отряда состояла из офицеров лейб-гвардии Атаманского полка (командир — войсковой старшина Хрипунов), 2-я — из армейцев (командир — полковник Захарев-ский).

²²⁶ Отряд был сформирован в хЛрпачин и состоял из трех взводов — есаула П. Грекова, есаула Дубовскова, есаула Сохра-нова. Во главе отряда стоял представитель Украины при Войсковом штабе полковник Чернушенко.

²²⁷ В самой дружине было 68 человек, в отряде есаула Боброва — 48. В Великокняжеской отряд Боброва влит в отряд Се-милетова.

²²⁸ Все нестроевые за исключением калмыцкого духовенства несли караульную службу. Руководил патрульной и караульной службой есаул М.И. Тарарин (он же казначей).

²²⁹ Родимый край. № 50. С. 30.

²³⁰ П-в. Из воспоминаний о Степном походе // Казачий сполох. Прага, 1927. № 10. С. 22.

²³¹ Мыльников В.С. Степной поход // Родимый край. № 110. С. 13.

²³² П-в. Указ. соч. С. 22.

²³³ Ковалев Е. По поводу статьи о «Донских партизанских отрядах* // Родимый край. № 63. С. 14.

²³⁴ Там же. С. 16.

²³⁵ Родимый край. № 50. С. 30.

²³⁶ Вестник первопоходника. № 29. С. 18.

²³⁷ Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т.2. С.233.

²³⁸ Родимый край. 1969. № 80—81. С.104.

²³⁹ Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе (1917—1920). М., 1941. С. 117.

²⁴⁰ Мыльников В.С. Степной поход // Родимый край. 1974. №110. С. 13.

²⁴¹ Ген. Денисов. Записки. Кн. 1. С. 36.

²⁴² Родимый край. № 50. С. 28—29.

²⁴³ Там же. № 80-81. С. 120-121.

²⁴⁴ Там же. С.32.

²⁴⁵ «Оппозиция», сложившаяся в отряде Ф.Д. Назарова, считала, что «ген. Попов был из тех генералов, которые требовали, чтобы подчиненные «ели их глазами», но своих мнений не высказывали бы, а кто его высказывал, то он тех недолюбливал» (Мыльников В.С. Указ. соч. С. 16).

²⁴⁶ Мыльников В.С. Указ. соч. // Родимый край. № 111. С. 20.

²⁴⁷ Там же. С. 19.

²⁴⁸ Там же.

²⁴⁹ Там же. С. 20.

²⁵⁰ Не ставя под сомнение героизм «добровольцев», осмелимся обратить внимание читателя на количество, степень организованности и другие характеристики местных красногвардейских отрядов, противостоявших Добровольческой армии на ее пути к Екатеринодару. Как и на Дону, эти красногвардейские «полчища» не были ни особо велики, ни особо дисциплинированы, подавляющее большинство их находилось вообще в стадии формирования. Как вспоминал участник похода, «наше счастье было в том, что большевики того времени стреляли очень плохо. Кабы они умели стрелять, от нас ничего не осталось бы» (Вестник первопоходника. № 5. С. 19.

²⁵¹ Родимый край.1969. № 80—81. С. 60.

²⁵² Падалкин А. Памяти партизана-степняка // Родимый край. 1967. №72. С.45.

²⁵³ Его же. Малыши//Родимый край. 1958. № 15. С. 13.

²⁵⁴ Родимый край. № 94. С. 11.

²⁵⁵ Вестник первопоходника. № 29. С. 18.

²⁵⁶ По другим данным — 8(21) марта.

²⁵⁷ Первые калмыцкие отряды начали создаваться еще в 1917 году под Псковом при 15-м Донском полку полковником Ман-гатовым (Родимый край. № 82. С.31.). В Платовской инициатором создания сотни был член Войскового Круга А.С. Сарсинов, в Граббевской — А. А. Алексеев.

²⁵⁸ Родимый край. № 50. С. 15.

²⁵⁹ Падалкин А.П. Бой у Курячьей Балки // Родимый край. 1958. №15. С. 13-14.

²⁶⁰ Родимый край. № 80—81. С. 60.

²⁶¹ Очевидцы вспоминали, что всю ночь сторожевое охранение промучилось, принимая перекати-поле за перебегающие цепи противника (Мыльников В.С. Степной поход // Родимый край. 1974. №110. С. 15.

²⁶² Василий Васильевич Расстегаев (1866 — ?) закончил Офицерскую стрелковую школу, был полицейским приставом города Варшавы, участвовал в подавлении выступлений в 1905 году. Последнее время служил по жандармерии. В1918 году произведен в генерал-майоры.

²⁶³ Чекалов И. Гибель красной дружины // Родимый край. 1974. №111. С. 25.

²⁶⁴ Родимый край. № 88. С. 16.

²⁶⁵ Там же. № 80—81. С.64.

²⁶⁶ Там же. №89. С. 18.

²⁶⁷ Плахов И. Поправки // Там же. 1963.№ 63. С. 19.

²⁶⁸ Там же. №80-81. С. 65.

²⁶⁹ Цуцуков С.И. Платовцы (Ики-бурульцы) в Степном походе // Родимый край. 1958. № 15. С. 16.

²⁷⁰ Родимый край. № 89. С. 18.

²⁷¹ Половина сотни — китайцы хорунжего Буринова.

²⁷² Имела прозвище — «песочники».

²⁷³ Данные на середину марта 1918 г.

²⁷⁴ Вестник первопоходника. № 16. С. 2.

²⁷³ Тихон Петрович Краснянский умер 4 (17) марта 1918 г.

²⁷⁶ Доброволец Иванов. Указ. соч. // Вестник первопоход-ника. № 31—32. С. 33.

²⁷⁷ Николаев К.Н. Первый Кубанский поход // вестник первопоходника. № 30. С. 11.

²⁷⁸ Казанович Л. Партизанский полк в Первом Кубанском походе \\ Вестник первопоходника. № 16. С. 2.

²⁷⁹ Его же. Движение Добровольческой армии в марте месяце и штурм Екатеринодара // Вестник первопощшика.№ 76,77, 78. С.7.

²⁸⁰ Доброволец Иванов. Указ. соч.\\Вестник первопоходника. №33. С. 9.

²⁸¹ Гетманов М. Первый Корниловский поход // Вестник первопоходника. 1961.№ 2. С.4.

²⁸² Там же.

²⁸³ Черешнев В. Конница под Екатеринодаром // Вестник первопоходника. № 8. С. 6—7.

²⁸⁴ Гетманов М. Указ. соч. С.5.

²⁸³ Родимый край. № 50. С. 13.

²⁸³ Доброволец Иванов. По следам памяти // Вестник первопоходника. № 33. G9.

²⁸⁷ Николаев К.Н. Первый Кубанский поход // Вестник первопоходника. № 31—32. С. 26.

²⁸⁸ ЦДНИРО, ф. 4, on. 1, д.5, л. 6.

²⁸⁹ Донские известия. 1918.9 апреля.

²⁹⁰ Деникин А.И. Указ.соч. Т. 2. С.283.

²⁹¹ Наши агенты от милиционера до наркома. Воспоминания белого контрразведчика Николая Сигиды // Родина. 1990. № 10. С. 64.

²⁹² Там же. С. 65.

²⁹³ Там же.

²⁹⁴ РЦХИДНИ, ф. 17, оп.65, д. 34, л.57 об.

²⁹³ Янов Г.П. Дон под большевиками весной 1918 г. и восстание станиц на Дону //Донская летопись. № 3. Белград, 1924. С. 17.

²⁹⁶ Ген. Денисов. Записки. Гражданская война на Юге России. 1918—1920. Ч. 1. Константинополь, 1921. С. 45.

²⁹⁷ Там же.

²⁹⁸ Юность боевая. Л., 1961. С. 54.

²⁹⁹ Известия ВЦИК. 1918. 20 марта.

³⁰⁰ ГАРО, ф. 3440, оп.!, д. 2, л. 14-14 об.

³⁰¹ Известия ВЦИК. 1918.16 июля.

³⁰² Меликов ВА. Героическая оборона Царицына (1918). М., 1940. С. 55.

³⁰³ Правда. 1918.16 апреля.

³⁰⁴ Лихое время // Станица. 2001. № 3 (36). С. 26.

³⁰⁵ ГАРО, ф. 46, оп.1, д.4216, л. 253.

³⁰⁴ Родимый край. № 48. С. 7.

• ³⁰⁷ Янов Г.П. Указ. соч. С. 20.

³⁰⁸ Сполох С. История одной казачьей станицы. М., 2005. С. 217-218.

³⁰⁹ ГАРО, ф. 3440, on. 1, д. 2, л. 78.

^3,0 Там же, л. 47.

³¹¹ Ковалев Е. Предатель казачества войсковой старшина Голубов// Родимый край. 1958. № 17. С. 9—10.

³¹² Казачий путь. 1926. № 78.19 марта. С. 7.

³¹³ Бугураев М. Новочеркасская офицерская батарея и освобождение Новочеркасска // Родимый край. № 48. С. 5.

³¹⁴ ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 5, л. 24-26.

³¹⁵ ГАРО, ф.3440, on. 1, д. 4, л. 45.

³¹⁶ Ген. Денисов. Записки... С. 48.

³¹⁷ Там же. С. 49.

³¹⁸ Там же.

³¹⁹ Вестник Украинской Народной Республики. 1918.18(5) апреля.

³²⁰ ГАРО, ф. 3440, on. 1, д. 4, л. 27,40.

³²¹ ГАРФ, ф. 1257, оп.1, д. 5, л. 19.

³²² Ген. Денисов. Указ. соч. С. 57.

³²³ ГАРО, ф.3440, on. 1, д. 4, л. 14.

³²⁴ Денисов С.В. Указ.соч. С. 59.

³²⁵ Там же. С. 65.

³²⁶ Там же. С. 62.

³²⁷ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 36, л. 12.

³²⁸ Янов Г.П. Освобождение Новочеркасска и «Круг Спасения Дона» //Донская летопись. № 3. Белград, 1924. С. 38.

³²⁹ Ленивов А. Этапы развития самостоятельности на Дону в 1917—1918 гг. и «Основные законы Всевеликого Войска Донского» // Вольное казачество. № 83. Париж. 1931. С. 10.

³³⁰ Янов Г.П. Указ. соч. С. 41.

³³¹ Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское \\Архив русской революции. Т. 5. Берлин, 1922. С. 198.

³³² С.В. Денисов вспоминал, что 6—7(19—20) апреля в Зап-лавы прибыл «именующий себя полковником Чернушенко, оказавшийся мелкого чина офицер, глупый и пустой тип украинского агитатора-самостийника», которого «заплавцы» арестовали, но по приказу походного атамана выпустили (Ген. Денисов. Указ. соч. С. 63).

³³³ Плахов И. Поправки // Родимый край. 1966. № 63. С. 19.

³³⁴ Там же.

³³⁵ Владимиров О. Начало скитаний // Казачьи думы. 1923. № 16. 30 декабря. С. 2, 5, 7.

³³⁶ Мефодиев А. Накануне восстания // Родимый край. № 91. С. 13.

³³⁷ Его же. Восстание в Сальском округе // Родимый край. № 92. С. 27.

³³⁸ ГАЮ, ф. 3440, on. 1, д. 4, л. 66 об.

³³⁹ ГАРО, ф. 46, оп.!, д. 4216, л. 243.

³⁴⁰ Там же, л. 150.

³⁴¹ Один из партизан вспоминал, что в Мелиховской изначально фронтовики были настроены против партизан. «Тогда их отцы отняли у своих сыновей оружие и лошадей и стали на их место в строй. Лишь тогда, испытывая, по-видимому, угрызения совести, фронтовики согласились выступить с нами на позицию». Но затем все равно бросили фронт (Родимый край. 1958. №15. С. 17.).

³⁴² ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 5, л. 4.

³⁴³ Там же, л. 2.

³⁴⁴ Ген. Денисов. Указ. соч. С. 84.

³⁴⁵ Вестник первопоходника. № 14. С.1.

³⁴⁶ Казанович. Указ. соч. // Вестник первопоходника. № 16. С. 3.

³⁴⁷ Там же. С. 3—4.

³⁴⁸ Родимый край. № 112. С. 16.

³⁴⁹ Сполох С. Указ. соч. С.219.

³⁵⁰ Ленинский сборник. № 18. С. 64.

³⁵¹ Директивы командования фронтов Красной армии. Т. 1. М„ 1971. С. 160-161.

³⁵² Третьяков А.И. Из борьбы донских казаков с большевиками // Родимый край. № 72. С. 34.

³⁵³ Там же. С. 36.

³⁵⁴ Корнблит Д.М. Академия боев и походов // Командарм Якир. М„ 1963. С. 72.

³⁵⁵ Третьяков А.И. Указ. соч. С.35.

³⁵⁶ ЦДНИРО, ф. 12, оп. 3, д. 1162, л. 4.

³⁵⁷ Вестник первопоходника. № 15. С. 1.

³⁵⁸ Александро-Грушевск был занят казаками 28 апреля (11 мая).

³⁵⁹ Ген. Денисов. Указ. соч. С. 93.

³⁶⁰ Ген. Денисов. Указ. соч. С. 99.

³⁶¹ Деникин А.И. Указ. соч. Борьба генерала Корнилова. Минск, 2002. С. 375.

³⁶² Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи. Мюнхен, 1973. С. 107.

³⁶³ Вестник первопоходника. № 15. С.1.

³⁶⁴ Там же. С. 2.

³⁶⁵ Бугураев М. Новочеркасская офицерская батарея и освобождение Новочеркасска// Родимый край. № 51. С. 12.

³⁶⁶ Мыльников В. С. Степной поход // Родимый край. №111. С. 22.

³⁶⁷ Бугураев М. Указ. соч. С. 10.

³⁶⁸ Кравченко В. Указ. соч. С. 108.

³⁴⁹ Ген. Денисов. Указ. соч. С. 109.

³⁷⁰ Родимый край. № 80—81. С. 84.

³⁷¹ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 5, с. 41-45.

³⁷² ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 3, л. 3.

³⁷³ Новая Донская жизнь. № 1.1918.13 (26) мая.

³⁷⁴ ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 2, л.23.

³⁷⁵ ГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 3, л. 4.

³⁷⁶ РГВА, ф. 14, on. 1, д. 12, л. 126-127.

³⁷⁷ Дедов И.И. В сабельных походах. Ростов-на-Дону, 1989. С. 23, 32.

³⁷⁸ ЦДНИРО, ф. 12, оп. 2, д. 162, л. 12.

³⁷⁹ Приазовский край. 1918. 6(19) мая.

38° гдро, ф. 46, оп. 2, д. 38, л. 26 об.

³⁸¹ Там же, ф. 4076, оп. 2, д. 3, л. 27.

³⁸² Там же, ф.46, on. 1, д. 4216, л. 247.

³⁸³ Там же, ф. 861, on. 1, д. 43, л. 14—14 об.

³⁸⁴ Генерал-майор Голубинцев. Русская Вандея. Очерк Гражданской войны на Дону. 1917—1920. Мюнхен, 1959. С. 47.

³⁸⁵ Казачество: мысли современников... С. 101.

³⁸⁶ Калинин И. Русская Вандея. М., 1926. С. 118.

³⁸⁷ Казачество: мысли современников... С.219.

³⁸⁸ ЦГВА, ф. 100, оп. 3, д. 294, л. 31.

³⁸⁹ ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 37, л. 13.

³⁵⁰ Раковский Г. Конец белых. // Революция и Гражданская война в описаниях белогвардейцев. М., 1991. С. 403.

³⁹¹ Деникин А.И. Указ. соч. // Октябрь. 1992. № 10. С. 111.

³⁹³ Там же. С. 62.

³⁹³ Калинин И. Русская Вандея. С.54.

³⁹⁴ Янов Г.П. Указ. соч. С. 54.

³⁹³ Приазовский край. 1918.1 (14) мая.

³⁹⁶ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 192.

³⁹⁷ Донская летопись. № 3. С.261—267; Каклюгин К. Генерал П.Н. Краснов// Казачьи думы. 1924. № 23. С. 33.

³⁹⁸ ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д. 480, л. 25.

³⁹⁹ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 197.

⁴⁰⁰ Как тут не вспомнить март 1917 года, когда казаки — «свободные граждане» — станицы Казанской, «встретив в свое время с чувством глубокого умиления и восторга радостную весть о падении старой деспотической власти», уповали «на процветание дорогого нам края при новых светлых днях свободы».

⁴⁰¹ ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д. 480, л. 22.

⁴⁰² Там же, л. 23.

⁴⁰³ Вольное казачество. № 83. С. 11.

⁴⁰⁴ Приазовский край. 1918.9 (22) мая.

⁴⁰⁵ Краснов П.Н. Указ. соч. С.257.

⁴⁰⁴ ГАРО, ф. 46, оп.8, д. 34, л. 4.

⁴⁰⁷ Известия ВЦИК. 1918. 31 августа.

⁴⁰⁸ Цит. по: Хижняк И.Л. Годы боевые. Краснодар, 1957. С. 223.

⁴⁰⁹ Приазовский край. 1918. 8 (21) мая.

⁴¹⁰ Там же. 12 (25) мая.

⁴¹¹ Там же. 30 мая (12 июня).

⁴¹² ГАРО, ф. 46, оп.1, д. 4067, л. 18 об -19.

^4,3 Родимый край. № 50. С. 18.

⁴¹⁴ Там же. С. 19.

⁴¹⁵ ГАРО, ф.46, оп.8, д.36, л. 26.

⁴¹⁶ Приазовский край. 1918.27 июля (9 августа).

⁴¹⁷ Там же. 31 июля (13 августа).

⁴¹⁸ ГАРО, ф. 344, оп. 3, д. 7, л. 38.

^4,9 Там же, ф. 46, on. 1, д. 4175, л. 121.

⁴²⁰ Приазовский край. 1918.4(17) мая.

⁴²¹ Казачий путь. Прага, 1924. 21 марта. С. 4.

⁴²² Краснов П.Н. Указ. соч. С. 223.

⁴²³ Путь казачества. 1928.20 февраля. С. 5.

⁴²⁴ Калинин И. Русская Вандея. С. 51.

⁴²⁵ Краснов П.Н. Указ соч. С. 198.

⁴²⁶ ГАРО, ф.46, оп. 8, д. 36, л. 1 об.

⁴²⁷ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 221.

⁴²⁸ Каклюгин К. Указ. соч. С. 32.

⁴²⁹ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 36, л. 2.

⁴³⁰ Каклюгин К. Указ. соч. С.31.

⁴³¹ ЦГАРФ, ф. 102, on. 1, д. 20, л. 8.

⁴³² Донская летопись. № 1. Белград: 1923. С. 104.

⁴³³ Там же. С. 103.

⁴³⁴ Ленинский сборник. XXXVI. С. 49.

⁴³⁵ Приазовский край. 1918.6 (19) мая.

⁴³⁶ Известия ВЦИК. 1918. 25 августа.

⁴³⁷ Приазовский край. 1918.28 апреля (11 мая).

⁴³⁸ Там же. 6 (19) мая.

⁴³⁹ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 191.

⁴⁴⁰ ЦГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 2, л. 6.

⁴⁴¹ ГАРО, ф.46, оп. 8,д. 36, л. 1.

⁴⁴² Краснов П.Н. Указ. соч. С. 200.

⁴⁴³ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3. С. 59.

⁴⁴⁴ Какурин Н.Е., Вацетис И.И. Гражданская война 1918— 1921. СПб., 2002. С. 59.

⁴⁴⁵ Сухоруков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918—1920 гг. М., 1961. С. 34.

⁴⁴⁴ ЦЦНИРО, ф. 12, оп. 3, д. 77, л. 2.

⁴⁴⁷ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 208.

⁴⁴⁸ Цит. по: Зимина В.Д. Крах германофильской монархической контрреволюции на юге России в годы Гражданской войны и интервенции. Калинин, 1989. С 62.

⁴⁴⁹ ЦГВА, ф. 1304, on 1, д. 477, л. 10 и об.

⁴⁵⁰ Зимина В.Д. Указ. соч. С. 62.

⁴⁵¹ Советско-германские отношения. Т. 1. С. 569.

⁴⁵² Там же. С. 569-570.

⁴⁵³ Хмелевский К. А. Крах красновщины и немецкой интервенции на Дону (апрель 1918 — март 1919 гг). Ростов-на-Дону. 1965. С. 65., 66.

⁴⁵⁴ Советско-германские отношения... Т. 1. С. 576.

⁴⁵⁵ КрасновП. Н. Указ. соч. С. 207.

⁴⁵⁶ Мельников Н.М. Как иногда извращается история // Родимый край. № 45. С. 12.

⁴⁵⁷ Родимый край. 1969. № 80—81. С. 69.

⁴⁵⁸ Коваленский М. Из дневника добровольца // Вестник первопоходника. № 31-32. С. 48.

⁴⁵⁹ Николаев Н.Н. Первый Кубанский поход//вестник первопоходника. № 31—32. С. 25.

⁴⁶⁰ Приазовский край. 1918. 2 (15) августа.

⁴⁶¹ Там же. 6 (19) мая.

⁴⁶² Янов Г.П. Указ. соч. С. 52.

⁴⁶³ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 338.

⁴⁶⁴ ЦГАРФ, ф. 102, on. 1, д. 20, л. 7.

⁴⁶⁵ Приазовский край. 1918. 29 апреля (12 мая).

⁴⁶⁶ ЦГАРФ, ф. 1257, on. 1, д. 2, л. 6 и об.

⁴⁶⁷ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3//Октябрь. 1992. № 9. С. 143.

⁴⁶⁸ Залесский П.И. Главные причины неудач Белого движения на Юге России // Белый архив. Т. 1—2. Париж, 1928. С. 158.

⁴⁴⁹ Краснов П.Н. Указ. соч. С. 204.

⁴⁷⁰ Там же. С. 205.

⁴⁷¹ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3. // Белое дело. Дон и Добровольческая армия. С. 235,236.

⁴⁷² Там же. С. 243-244.

⁴⁷³ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3. С. 217.

⁴⁷⁴ ГАРО, ф. 46, оп.2, д. 36, л. 5 об.

⁴⁷⁵ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3. С. 225.

⁴⁷⁶ Доброволец Иванов. По следам памяти // Вестник первопоходника. № 34. С. 11.

⁴⁷⁷ Родимый край. № 76. С. 40.

⁴⁷⁸ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 330.

⁴⁷⁹ Приазовский край. 1918. 6 (19) мая.

⁴³⁰ Приазовский край. 1918.12 (25) мая.

⁴⁸¹ Там же. 10 (23) июля.

⁴⁸³ Деникин А. И. Указ. соч. Т. 3 // Белое дело... С. 259.

⁴⁸³ Краснов П.Н. Указ. соч. С.202.

⁴⁸⁴ Иванов. С русской песней по белу свету // Родимый край. 1967. №71. С. 36.

⁴⁸⁵ Прянишников Б. После бала веселого... // Родимый край. № 106. С. 40—41.

⁴⁸⁶ Каклюгин К. Указ. соч. С.32.

⁴⁸⁷ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 3. С.115.

⁴⁸⁸ Мамонтов С. Не судимы будем. Походы и кони. М., 1999. С. 80.

⁴⁸⁹ ЦГАРФ, ф. 102. on. 1, д. 20, л. 4.

^4,0 Там же.

⁴⁹¹ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 19, л. 7.

⁴⁹⁸ Там же, л. 7 — 7 об.

⁴⁹³ Приазовский край. 1918.11 (24) августа.

⁴⁹⁴ Трагедия казачества. М., 1994. С. 122.

⁴⁹⁵ Там же. С. 128.

⁴⁹⁶ Там же. С.115.

⁴⁹⁷ Там же. С. 116.

⁴⁹⁸ Добрынин В. Вооруженная борьба Дона с большевиками // Донская летопись. № 1. Белград, 1923. С. 102.

⁴⁹⁹ ГАРО, ф. 344, оп. 3, д. 7, л. 16.

⁵⁰⁰ Там же. Л. 19 оборот.

⁵⁰¹ В 1914 году рядовой казак получал в месяц жалования 21 копейку (Скандилов В. Очерки казачьего быта// Родимый край. 1959. №23).

⁵⁰² Вольнонаемный писарь мог получать 125—175 рублей.

⁵⁰³ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4067, л. 23-24.

⁵⁰⁴ Новая донская жизнь. 1918.13 (26) мая.

⁵⁰⁵ ЦГАРФ, ф. 1317, on. 1, д. 14, л. 4.

⁵⁰⁶ Трагедия казачества... С. 130.

⁵⁰⁷ Дневник ПавлаАбрамовичаЛурье// Юность. 1990. №10.С10.

⁵⁰⁸ Трагедия казачества... С. 131.

⁵⁰⁹ ЦГАРФ, ф. 1317, оп. Г, д. 14, л. 4 об.

⁵¹⁰ ГАРО, ф.856, оп.1, д. 3, л.68 и об.

⁵¹¹ «Шайкой Подтелкова» здесь, видимо, названы все советские отряды, наступающие на Милютинскую.

⁵¹² Донская волна.1918. № 8. С. 7.

⁵¹³ ЦЦНИРО. Ф. 12, оп. 3, д. 1162, л. 4 об.

⁵¹⁴ Там же.

⁵¹⁵ Падал кин А. Из прошлого // Родимый край. 1961. № 34. С. 10.

⁵¹⁶ Станица. 2001. № 3 (36). С. 26.

⁵¹⁷ ГАРО, ф.856, on. 1, д. 4, л. 25.

⁵¹⁸ Хмелевский К.А. Указ. соч. С. 88.

⁵¹⁹ Там же. С. 89.

⁵²⁰ Это уже третий подъесаул Попов в войсках Фицхелаурова.

⁵²¹ ГАРО, ф. 856, оп.1,д.5.

⁵²² Там же, д. 2, л. 1.

⁵²³ ГАРО. Ф. 856, on. 1, д. 1, л. 17 об.

⁵²⁴ Бугураев М. Новочеркасская офицерская батарея... // Родимый край. № 51. С. 13.

⁵²⁵ Там же. С. 14.

⁵²⁶ Падал кин А. Из прошлого // Родимый край. 1961. № 34. С. 10.

⁵²⁷ Бугураев М. Указ. соч. С. 14.

⁵²⁸ Мухоперец И.М. В тот памятный год. Ростов-на-Дону. 1957.

³²⁹ Борель М.К. Крестный путь в армию // Вестник перво-походника. № 18—19. С. 21—22.

⁵³⁰ ГАРО, ф. 46, on. 1, д.4137, л. 23.

⁵³¹ Падалкин А. Указ. соч. С. 14.

⁵³² Там же. С. 13.

⁵³³ Мельников Н.М. Как иногда извращается история // Родимый край. № 45. С. 15.

⁵³⁴ Бугураем М. Указ. соч. С. 14.

⁵³⁵ Толмачев И.Д. В степях донских. М., 1959. С. 148.

⁵³⁶ ЦГАРФ, ф. 1317, on. 1, д. 14, л. 5.

⁵³⁷ Приазовский край. 1918.18(31) августа.

⁵³⁸ Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917—1921 гг. М., 1997. С.279.

⁵³⁹ Филипп Миронов... С. 120.

^Тамже-С.т.

⁵⁴¹ Донская волна. 1919. 9 июня.

⁵⁴² РГВА, ф. 1304, on. 1, д. 480, л. 40.

⁵⁴³ ГАРО, ф. 856, on. 1, д. 15, л.87 об.

⁵⁴⁴ Филипп Миронов... С. 196—197.

⁵⁴⁵ Директивы главного командования Красной армии. М, 1969. С. 45-46.

⁵⁴⁶ ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д. 480, л. 1.

⁵⁴⁷ Голубинцев. Указ. соч. С.63.

⁵⁴⁸ ЦГАРФ, ф. 1235, оп. 82, д.З, л.121.

⁵⁴⁷ В одном переплете //Донская волна. № 12.1918.26августа. С.3,4.

⁵⁵⁰ Южный фронт. С.55.

⁵⁵¹ Южный фронт. С. 54—56.

⁵⁵² Там же. С. 65.

⁵⁵⁵ Правда. 1918.24 августа.

⁵⁵⁴ Директивы командования фронтов Красной армии. Т.1. М., 1971. С. 268.

⁵⁵⁵ Генкина Э.Б. Борьба за Царицын в 1918 г. М., 1940. С. 85. ³³⁴ Иремадзе А. Живая легенда. Тбилиси, 1970. С. 227.

⁵⁵⁷ Правда. 1918.31 августа.

⁵⁵⁸ Иремадзе А. Указ. соч. С. 212.

⁵⁵⁹ ЦГВА, ф. 40118, on. 1, д.6,л. 28.

⁵⁴⁰ Иремадзе А. Указ. соч. С. 220.

⁵⁴¹ Южный фронт... С.65.

⁵⁶² Генкина Э.Б. Указ.соч. С. 86.

⁵⁴³ Там же. С. 85.

⁵⁴⁴ Там же.

³⁴⁵ Иремадзе А.Указ. соч. С.220.

⁵⁴⁴ Генкина Э.Б. Указ.соч. С.85.

³⁴⁷ Правда. 1918. 31 августа.

³⁴⁸ Там же. 24 августа.

³⁴⁹ Генкина Э.Б. Указ. соч. С. 85.

³⁷⁰ Генкина Э.Б. Указ.соч. С. 86.

³⁷¹ Директивы командования фронтов Красной армии... Т. 1. С.271.

³⁷² Генкина Э.Б. Указ.соч. С. 84.

³⁷³ Там же. С. 96.

³⁷⁴ Бузулукские полки были сведены в Бузулукский отряд полковника Ситникова.

³⁷³ Правда. 1918. 31 августа.

³⁷⁴ ЦГВА, ф. 40118, on. 1, д. 8, л. 351 и оборот.

³⁷⁷ Ветров П. Алексеевский партизанский отряд// Родимый край. 1966. №65. С. 17.

⁵⁷⁸ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С. 67.

⁵⁷⁹ Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917—1921 гг. М., 1997. С. 72.

⁵⁸⁰ Там же. С. 72-73.

⁵⁸¹ Там же. С. 73.

⁵⁸² ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д.480, л.99.

⁵⁸³ Приазовский край. 1918. 18(31) июля.

⁵⁸⁴ Филипп Миронов... С.74—75.

⁵⁸⁵ ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д. 477, л. 17 об.

⁵⁸⁶ Филипп Миронов... С. 93—94.

⁵⁸⁷ Сухоруков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918—1920 гг. М., 1961. С. 36.

⁵⁸⁸ Директивы командования фронтов... Т.1. С. 258.

⁵⁸⁹ Там же. С.255—256.

⁵⁹⁰ Калтыканов С. В Сальских степях // Родимый край. № 99. С. 252.

⁵⁹¹ Мефодиев А. Восстание в Сальском округе // Родимый край. №92. С. 29,31.

⁵⁹² Там же. С. 27,29.

⁵⁹³ Там же. С.28.

⁵⁹⁴ Мефодиев А Указ.соч. \\ Родимый край. № 93. С. 23—25.

⁵⁹⁵ Там же. С. 26.

⁵⁹⁶ По другим данным, Марков стоял на большой, в человеческий рост, куче шпал (Вестник первопоходника. 1961. № 3).

⁵⁹⁷ Родимый край. № 95. С. 18.

⁵⁹⁸ Вестник первопоходника. № 34. С. 11.

⁵⁹⁹ Комендровский И.Н. Торгово-Великокняжеская операция Добровольческой армии 9—15 июня 1918 г.//Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 2004. № 14. С.11.

⁶⁰⁰ Мефодиев А. Указ.соч. // Родимый край. № 93. С. 27.

⁶⁰¹ Калтыканов С. Указ.соч. С. 26.

⁶⁰² Там же.

⁶⁰³ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 38, л. 3.

⁶⁰⁴ Там же.

⁶⁰⁵ Там же, л. 2.

⁶⁰⁶ Хижняк И.Л. Годы боевые. Краснодар, 1957. С. 210.

⁶⁰⁷ Южный фронт... С. 96.

⁶⁰⁸ Сполох С. Указ. соч. С.228.

⁶⁰⁹ Вестник первопоходника. № 71—72.1967. С. 35—36.

⁶¹⁰ Трагедия казачества... С. 130.

^6,1 Оприц И.Н. Лейб-гвардии казачий Е. В. полк в годы революции и Гражданской войны. 1917—1020. Париж, 1939. С. 120. ⁶¹² Ген. Денисов. Указ. соч. С.101. ^ш Толмачев И.П. В степях донских. М., 1959. С. 124.

⁶¹⁴ Трагедия казачества... С. 136.

⁶¹⁵ Там же. С. 131.

⁶¹⁶ ЦГАРФ, ф. 99, on. 1, д. 70.

⁶¹⁷ Отчет управляющего военными морским отделами и командующего Донской армией и флотом. Новочеркасск, 1919.

⁶¹⁸ Там же. С. 34.

⁶¹⁹ Там же. С. 35.

⁶²⁰ Трагедия казачества... С.132.

⁶²¹ Там же. С. 131.

⁶²² ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 31, л. 14.

⁶²³ Там же, л. 96—96 об.

⁶²⁴ ГАРО, ф. 301, оп. 26, д. 3803, л. 1.

⁶²⁵ ЦГАРФ, ф. 102, on. 1, д.20, л. 10.

⁶²⁶ Родимый край. № 80—81.1969. С. 71.

⁶²⁷ Трагедия казачества... С. 132.

⁶²⁸ Оприц И.Н. Указ. соч. С. 123.

⁶²⁹ Отчет управляющего... С.23.

⁶³⁰ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 36, л. 54.

⁶³¹ Там же, ф. 344, оп.З, д. 7, л.2.

⁶³² ЦГАРФ, ф. 1258. on. 1, д. 94, л. 2 оборот.

⁶³³ Там же, л. 3.

⁶³⁴ Там же, л. 4 об. и 5.

⁶³⁵ ГАРО, ф. 46. оп.8, д. 36, л. 19.

⁶³⁶ Оприц И.Н. Указ.соч. С. 126.

⁶³⁷ Там же. С. 128.

⁶³⁸ ЦГАРФ, ф. 1258, on. 1, д. 94, л. 20-21 оборот.

⁶³⁹ Моисеев М.А. Былое // Родимый край. № 94. С. 17.

⁶⁴⁰ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д.36, л. 109.

⁶⁴¹ Там же, ф. 861, on. 1, д. 12, л. 57.

⁶⁴² Ген. Денисов. Записки... С. 29.

⁶⁴³ Добрынин В. Вооруженная борьба Дона с большевиками // Донская летопись. № 1. Белград, 1923. С. 98.

⁶⁴⁴ Бугураев М. Донской Атаман Генерального штаба генерал-майор А.М. Назаров //Родимый край. № 78. С.2.

⁴⁴³ Ген. Денисов. Указ. соч. С. 29.

⁴⁴⁶ Бугураев М. Из недавнего, но уже далекого прошлого // Родимый край. 1961. № 33. С. 4.

⁴⁴⁷ А.К. Вдонском водовороте// Казачьи думы. 1924. N° 18. С. 2. ⁶⁴⁸ Булюбаш Е. Мои воспоминания о первом Кубанском

походе \\ Вестник первопоходника. № 17. С. 17.

⁶⁴⁸ Владимиров О. Начало скитаний // Казачьи думы. № 16. 30 декабря 1923 г.

⁶⁵⁰ Трагедия казачества... С. 130.

⁶⁵¹ Калинин И.М. Под знаменем Врангеля. Ростов-на-Дону, 1991. С. 17.

⁴⁵² ГАРО, ф. 46, оп.1, д. 4137, л. 6 об.

⁴⁵³ Оприц И.Н. Указ. соч. С. 145—146.

⁴⁵⁴ ГАРО, ф. 861, on. 1, д.4.

⁴³⁵ Моисеев М.А. Былое // Родимый край. № 94. С. 16.

⁴³⁴ ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 36, л. 73.

⁴³⁷ ЦГАРФ, ф. 1258, on. 1, д. 64, л. 38.

⁴³⁸ Известия ВЦИК. 1918.9 июля.

⁴³⁹ ЦГАРФ, ф.109, on. 1, д.5, л. 19-19 об.

⁴⁴⁰ Родимый край. № 80—81.1969. С. 74.

⁴⁴¹ Ген. Денисов. Указ.соч. С. 13.

⁴⁴² Первопоходник. № 23. С. 52.

⁴⁴³ Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу //Архив русской революции. Т. 15. Берлин, 1924. С. 44,45.

⁴⁴⁴ New Zealand Slavonic Journal. Supplement. 1988. P. 12.

⁴⁴³ Калинин И. Русская Вандея. М., 1926. С.59.

⁴⁴⁴ Калинин И. Русская Вандея. М., 1926. С. 99.

⁴⁴⁷ Родимый край. 1969. № 80—81. С. 74.

⁴⁴⁸ Мельников Н.М. Как иногда извращается история // Родимый край. 1963. № 45. С. 17.

⁴⁴⁹ Ген. Денисов. Указ. соч. С.97.

⁴⁷⁰ Трагедия казачества... С. 175.

⁴⁷¹ Родимый край. № 111. С. 49.

⁴⁷² Воспоминания генерала барона П.Н. Врангеля. М., 1992. Т.1.С. 275.

⁶⁷³ Там же. С. 347.

⁴⁷⁴ СлащевЯ.А. Белый Крым. 1920. М., 1990.С. 93.

⁴⁷³ Родимый край. № 109. С. 13.

⁴⁷⁴ ГАРО, ф. 46, оп.2, д.31, л.152—153.

⁴⁷⁷ Калинин И. Под знаменем Врангеля... С. 55.

⁴⁷⁸ Там же. С. 47.

⁴⁷⁹ Ковалев Е. К 50-летию двух рейдов // Родимый край. № 88. С. 7.

⁴⁸⁰ Трагедия казачества... С. 131.

⁴⁸¹ Лисовой Я.М. Генеральный штаб// Донская волна № 9 (37). 24 февраля 1919 г.

⁴⁸² ГАРФ, ф. 6711, он. 3, д.54, ч.4, л. 1616.

⁴⁸³ Стариков Т. Деление войск по родам оружия // Вольное казачество. 1934. № 160. С.14.

⁶⁸⁴ Его же. О коннице // Там же. 1933. № 139. С. 9.

⁴⁸⁵ Первопоходник. № 34. Приложение. С. 3,4.

⁴⁸⁴ Стариков Т. Деление войск по родам оружия... С. 13.

⁴⁸⁷ Там же. С. 12.

⁴⁸⁸ Стариков Т. Качество армии // Вольное казачество. 1934. №159. С. 14.

⁴⁸⁹ Боевой путь блиновцев. Ставрополь, 1930. С. 18.

⁴⁹⁰ Третьяков А.И. Из борьбы донских казаков с большевиками // Родимый край. 1967.№ 72. С. 34.

⁴⁹¹ ЦГАРФ, ф. 102, on. 1, д. 10, л. 5.

⁴⁹² ГАРО, ф. 46, оп. 8, д. 36, л. 71.

⁴⁹³ Белое дело. Добровольцы и партизаны. М., 1996. С. 70—71.

⁴⁹⁴ Там же. С. 267.

⁴⁹⁵ Микулин В. Проблема реорганизации высших соединений конницы // Война и революция. 1929. № 12. С. 34.

⁴⁹⁴ Быкадоров И. Бой казачьей конницы // Казачьи думы. 1923.30 сентября. № 10. С. 9.

⁴⁹⁷ Там же.

⁴⁹⁸ ГАРО, ф.856, оп.1, д.4, л. 124 об.

⁴⁹⁹ Там же, л. 126 об.

⁷⁰⁰ Там же, л. 176 об.

⁷⁰¹ Там же, л. 166.

⁷⁰² Там же, л. 175—176 об.

⁷⁰³ Трагедия казачества... С. 135.

⁷⁰⁴ Латышские стрелки в борьбе за советскую власть. Рига, 1962. С. 188.

⁷⁰⁵ Мухоперец И.М. В тот памятный год. Ростов-на-Дону. 1957. С. 36-37.

⁷⁰⁶ Стариков Т. Качество армии // Вольное казачество. 1934. №159. С. 14.

⁷⁰⁷ Мухоперец И.М. Указ. соч. С. 40.

⁷⁰⁸ Его же. Годы грозовые. М., 1958. С. 184.

⁷⁰⁹ Трагедия казачества... С.131.

⁷¹⁰ Первопоходник. № 23.

⁷¹¹ Белое дело. Добровольцы и партизаны. М., 1996. С. 215.

⁷¹² Мерецков К.А. На службе народу. М., 1971. С. 47.

⁷¹³ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С.70.

⁷¹⁴ Слащев Я.А. Белый Крым. 1920. М., 1990. С. 45.

⁷¹⁵ Оприц И.Н. Указ. соч. С. 194.

⁷¹⁶ Мамонтов С. Не судимы будем. С. 276.

⁷¹⁷ Оприц И.Н. Указ. соч. С. 227.

⁷¹⁸ Окулова-Теодорович Г. Большевистские комиссары // Этих дней не смолкнет слава. М., 1958. С.61.

⁷¹⁹ Молло Е. Русское холодное оружие XIX века // Военная быль. 1962. № 55. С.32.

⁷²⁰ Там же. С. 30-31.

⁷²¹ Там же. С. 31.

⁷²² Мамонтов С. Не судимы будем. Походы и кони. М., 1999. С. 288-289.

⁷²³ Там же. С. 179.

⁷²⁴ Первопоходник. № 34. Приложение. С.6.

⁷²⁵ Стариков Т. О коннице//Вольное казачество. 1933.№ 139. С. 10.

⁷²⁶ Оприц И.Н. Указ. соч. С.213.

⁷²⁷ Родимый край. 1974. № 110. С. 15.

⁷²⁸ Белое дело. Добровольцы и партизаны. М., 1996. С. 215.

⁷²⁹ Оприц И.Н. Указ. соч. С. 258.

⁷³⁰ Первопоходник. № 22. С. 27.

⁷³¹ Оприц И. Н. Указ. соч. С. 260.

⁷³² Ген.Голубинцев. Указ. соч. С.150.

⁷³³ Там же. С. 60.

⁷³⁴ Там же. С.101.

⁷³⁵ Латышские стрелки в борьбе за советскую власть. Рига, 1962. С. 184, 188.

⁷³⁶ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С. 70.

⁷³⁷ Там же. С. 44.

⁷³⁸ Там же. С. 45, 61.

⁷³⁹ Деникин А. И. Указ. соч. Т.З//Октябрь. 1992. № 8. С. 61.

⁷⁴⁰ Добрынин В. Борьба с большевизмом на Юге России. Участие в борьбе донского казачества (февраль 1917 — март 1920 г.) Прага, 1921. С. 111.

⁷⁴¹ Трагедия казачества... С. 132.

⁷⁴² ТАРО, ф. 46. on. 1, д. 4137, л. 6 об.

⁷⁴³ Трагедия казачества... С. 133.

⁷⁴⁴ Гражданская война на Украине. Т. 1. Кн. 1. Киев, 1967. С. 268.

⁷⁴⁵ Трагедия казачества... С. 128,133.

⁷⁴⁶ Там же. С. 131.

⁷⁴⁷ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4137.

⁷⁴⁸ Отчет управляющего... С. 15.

⁷⁴⁹ Падал кин А. Памяти начальника-друга// Родимый край. 1963. №45. С. 45.

⁷⁵⁰ Вольное казачество. 1936. № 210. С. 22.

⁷⁵¹ Там же. С. 23.

⁷⁵² Родимый край. № 65.1966.

⁷⁵³ Там же. 1972. №103. С. 8.

⁷⁵⁴ Падалкин А. Деятельность генерала П.Х. Попова с начала революции до Степного похода \\ Родимый край. 1969. №80-81. С. 38.

⁷⁵⁵ Его же. Степной поход... // Родимый край. 1969. №80—81. С.69.

⁷⁵⁶ Там же. С. 43.

⁷⁵⁷ Там же. С. 45.

⁷⁵⁸ Там же. С. 47.

⁷⁵⁹ Там же. С.50.

⁷⁶⁰ Там же. С. 53.

⁷⁶¹ Там же. С.57.

⁷⁶² Там же. С. 59,60.

⁷⁶³ Там же. С. 69.

⁷⁶⁴ Сполох С. Указ. соч. С. 262—263.

⁷⁶⁵ Падалкин А. Генерал В.И. Сидорин // Родимый край. 1972. №101. С. 5.

⁷⁶⁶ Его же. Памяти начальника-друга...

⁷⁶⁷ Крылов И. Записки красногвардейца. М. 1968. С. 150.

⁷⁶⁸ Мерецков К.А. На службе народу. М. 1971. С. 41.

⁷⁶⁹ Бугураев М. Донской Атаман Генерального штаба генерал-майор Назаров // Родимый край. № 79. С. 3.

⁷⁷⁰ Родимый край. 1963. № 45. С. 24.

⁷⁷¹ ГАРО, ф. 46, on. 1, д. 4067, л. 15-17.

⁷⁷² Там же, д. 4156, л. 184.

⁷⁷³ Там же, л. 50.

⁷⁷⁴ Там же, д. 4194, л. 140 и об.

⁷⁷⁵ Там же, оп. 2, д. 27, л. 19—19 об.

⁷⁷⁶ Филипп Миронов или Тихий Дон в 1917—1921 гг. С. 89.

⁷⁷⁷ Калинин И. Русская Вандея. М., 1926. С. 91,92.

⁷⁷⁸ Станица. № 3 (36). 2001.

⁷⁷⁹ Воротынский Д. Мироновщина // Вольное казачество. 1931. №76. С. 10.

⁷⁸⁰ ЦЦНИРО, ф. 910, on. 1, д. 81, л. 17-18.

⁷⁸¹ Куницын Н. Из воспоминаний редактора «Усть-Медве-дицкой газеты» // Родимый край. Сборник. Усть-Медведицкая, 1918. С. 60.

⁷⁸² Приазовский край. 1919. 25 января (7 февраля).

⁷⁸³ ГАРО, ф.856, on. 1, д. 15, л. 203 об.

⁷⁸⁴ Там же, л. 330.

⁷⁸¹ С.Б. Хроника калмыцкой эмиграции // Вольное казачество. 1930. № 65. С. 24.

⁷⁸⁶ Елисеев В.П. Кто виноват// Вольное казачество. 1931. № 92. С. 9.

⁷⁸⁷ Векслер А. Русская молодежь за честь России // Вестник первопоходника. 1962. № 15. С. 10.

⁷⁸⁸ Мамонтов С. Не судимы будем... С.57.

⁷⁸⁹ Елисеев Ф. 4-й Донской конный корпус отходит на Туапсе \\ Родимый край.1966. № 63. С. 20.

⁷⁹⁰ Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи. Т. 1. Мюнхен, 1973. С. 106.

⁷⁹¹ Там же. С. 108.

⁷⁹² Родимый край. № 80-81. С.75.

⁷⁹³ ЦГВА, ф.100, оп. 3, д. 24, л. 340.

⁷⁹⁴ Крючков Ю. Свои \\ Родимый край. Сборник. Усть-Медведицкая, 1918. С. 56.

⁷⁹⁵ Ветров П. Апексеевский партизанский отряд \\ Родимый край. 1966. №65. С. 17.

⁷⁹⁶ Родимый край. 1961. № 35.

⁷⁹⁷ Там же. № 80—81. С. 45—46.

⁷⁹⁸ Дживзанов П. Донские калмыки в борьбе с большевиками в 1917—1920 гг. // Родимый край. № 78. С. 8.

⁷⁹⁹ Родимый край. № 92. С. 45.

⁸⁰⁰ Военная быль. 1961. № 49. С. 23.

⁸⁰¹ Там же. С. 24.

⁸⁰² Родимый край. № 50. С. 21.

⁸⁰³ ГАРФ, ф. 110, on. 1, д. 6, л. 5.

⁸⁰⁴ ГАРО, ф.46, on. 1, д. 4144.

⁸⁰⁵ Моисеев М.А. Былое // Родимый край. № 94. С. 16.

⁸⁰⁶ ГАРО, ф.46, оп. 8, д. 36, л. 56.

⁸⁰⁷ Генерал П.Н. Краснов// Вольное казачество. 1934. № 164. 10 декабря. С. 13.

⁸⁰⁸ ЦДНИРО, ф. 12, оп. 2, д. 79, л. 72-73.

⁸⁰⁹ ЦГВА, ф.100, оп. 3, д.24, л.30.

⁸¹⁰ Там же, ф. 1304, on. 1, д. 477, л. 18.

⁸¹¹ Южный фронт... С.136—137.

⁸¹² Там же. С. 136.

so ГАРФ, ф. 1258, on. 1, д. 142, л. 13.

⁸¹⁴ ГАРФ, ф. 106, on. 1, д. 2, л. 11об.

«и Отчет управляющего... С.З.

⁸¹⁶ Там же. С. 33.

⁸¹⁷ Там же. С.28.

⁸¹⁸ ЦГВА, ф. 100, оп.2, д.12, л.1.

⁸¹⁹ Отчет управляющего... С.29.

⁸²⁰ Там же. С.35.

⁸²¹ Там же. С. 36.

⁸²² Там же.

⁸²³ Трагедия казачества...С.132.

⁸²⁴ Отчет управляющего... С. 16.

⁸²⁵ Там же.

⁸²⁶ Там же. С. 17.

⁸²⁷ Там же.

⁸²⁸ Там же. С.21.

⁸²⁹ Там же. С. 18.

⁸³⁰ Там же. С. 19.

⁸³¹ Там же.

⁸³² Там же. С. 20.

⁸³³ Там же.

⁸³⁴ ПадалкинА. Из прошлого // Родимый край. 1961.№34.С. 16.

835 Отчет управляющего... С. 21.

836 Латышские стрелки в борьбе за советскую власть. Рига, 1962. С. 187-188.

⁸³⁷ Отчет управляющего... С.25.

⁸³⁸ Там же.

⁸³⁹ Там же.

⁸⁴⁰ Там же. С.46.

⁸⁴¹ Там же. С. 54.

⁸⁴² Там же. С. 54—55.

⁸⁴³ Там же. С. 54.

⁸⁴⁴ Отчет управляющего... С. 51.

⁸⁴⁵ ЦДНИРО, ф.12, оп. 3, д. 590.

⁸⁴⁶ Отчет управляющего... С. 50.

⁸⁴⁷ Там же. С.47.

⁸⁴⁸ Там же. С. 49.

⁸⁴⁹ Там же. С. 51.

⁸⁵⁰ Аврамов П. Ночь под Новый год // Родимый край. 1958. № 19. С. 3-4.

⁸³¹ ГАРО, ф. 301, оп. 26, д. 3803, л. 20.

⁸⁵² Крюков И. Об Атаманском военном училище // Родимый край. 1967. № 72. С. 23.

⁸⁵³ Хмелевский К.А. Указ. соч. С. 161.

⁸⁵⁴ Дневник подъесаула герцога Н.Н. Лейхтенбергского о поездке Зимовой станицы Всевеликого Войска Донского к императору Вильгельму// Родимый край. 1972. № 99. С. 22.

⁸⁵⁵ Там же. С.24.

⁸⁵⁶ ГАРО, ф.344, оп.З, д. 7, л. 12.

⁸⁵⁷ Волков С.В. Энциклопедия Гражданской войны. Белое движение. М. 2003. С. 652.

⁸⁵⁸ Там же. С. 652.

⁸⁵⁹ Отчет управляющего... С. 17.

⁸⁶⁰ Оприц И.Н. Указ.соч. С. 139.

⁸⁶¹ Трагедия казачества... С. 140.

⁸⁶² Там же.

⁸⁶³ Гражданская война на Украине. Т.1. Кн. 2. С. 32.

⁸⁶⁴ Трагедия казачества... С. 141.

⁸⁴⁵ Первопоходник. № 9. С. 49.

⁸⁶⁶ Трагедия казачества... С.141.

⁸⁶⁷ Волков С.В. Указ.соч. С.472.

⁸⁶⁸ ГАРО, ф. 46, оп. 2, д.31, л. 45 об.

⁸⁶⁹ Астахов Г.М. Астраханское казачье войско // Родимый край. 1968. № 74. СИ.

⁸⁷⁰ Волков С.В. Указ. соч. С. 26.

⁸⁷¹ Трагедия казачества... С.141.

⁸⁷² казачьи думы. 1924. № 33. С. 6.

⁸⁷³ Мельников Н.М. Как иногда извращается история // Родимый край. № 45. С. 12.

⁸⁷⁴ Трагедия казачества... С.141.

⁸⁷⁵ Там же.

⁸⁷⁶ Голубинцев С. Всевеликое Войско Донское // Родимый край. 1974. № 110. С. 22-23.

⁸⁷⁷ Гражданская война на Украине. Т.1. Кн. 1. С. 391.

⁸⁷⁸ Приазовский край. 1918.27 сентября (10 октября).

⁸⁷⁹ Приазовский край. 1918.18 сентября (1 октября).

⁸⁸⁰ Крах германских оккупантов на Украине (по документам оккупантов). М., 1936. С. 183.

⁸⁸¹ Деникин А.И. Указ. соч. // Октябрь. 1992. № 10. С. 92.

⁸⁸² ЦГВА, ф. 193, оп. 2, д. 157, л. 14.

⁸⁸³ Приазовский край. 1918. 9(22) августа.

⁸⁸⁴ ЦГВА, ф.ЮО, оп. 2, д. 157, л. 2.

⁸⁸⁵ Донская летопись. № 1. С. 111.

⁸⁸⁶ Там же. С. 107.

⁸⁸⁷ ГАРФ, ф. 106, on. 1, д. 1, л. 3.

888 Отчет управляющего... С. 25.

⁸⁸⁹ Куторга Г. Черниговские гусары в Гражданскую войну // Военная быль. 1969. № 98.

⁸⁹⁰ Голубинцев С. Указ. соч. // Родимый край. № 118.1976. С. 27.

⁸⁹¹ Трагедия казачества...С. 133.

⁸⁹² Отчет управляющего... С. 5.

⁸⁹³ Цит. по: Иремидзе А. Указ. соч. С. 243.

⁸⁹⁴ Йокуме К. Приказ № 325 //Латышские стрелки. М., 1960. С. 277.

⁸⁹⁵ Директивы командования фронтов Красной армии. Т. 1. М„ 1971. С. 326.

⁸⁹⁶ Свечников М. Борьба Красной армии на Северном Кавказе (сентябрь 1918 — апрель 1919 г.). М. — Л., 1926. С. 51.

⁸⁹⁷ ЦГВА, ф.100, оп. 3, д. 402, л. 243.

⁸⁹⁸ Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. С.405.

⁸⁹⁹ Южный фронт... С. 125.

⁹⁰⁰ Там же. С. 135.

⁹⁰¹ Там же. С. 108-109.

⁹⁰² ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 31, л. 94 об.

⁹⁰³ Олин Г. 28-й «Непобедимый» //Донская волна 1919. № 13. 24 марта.

⁹⁰⁴ Его же. Преемник Чернецова// Донская волна. 1919. № 10. 3 марта.

⁹⁰⁵ ГАРО, ф. 46, оп. 2. д, 32, л. 127.

⁹⁰⁶ Там же, л. 115.

⁹⁰⁷ Директивы командования фронтов...Т. 1. С. 329—330.

⁹⁰⁸ ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 31, л. 9 об.

⁹⁰⁹ Там же, л. 8,13 оборот.

⁹¹⁰ Там же, л.24.

⁹¹¹ Там же, л. 29.

⁹¹² Там же, л.94об.

⁹¹³ Там же, л. 84.

⁹¹⁴ Там же, л. 130—131.

⁹¹⁵ Южный фронт... С. 142.

⁹¹⁶ Директивы командования фронтов...Т.1. С. 325.

^9,7 Там же. С.326.

⁹¹⁸ Директивы командования фронтов... Т. 1. С. 328.

⁹¹⁹ Там же.

⁹²⁰ Там же.

⁹²¹ ГАРО, ф.46, оп.2, д. 32, л. 100.

⁹²² Директивы командования фронтов... Т.1. С.340.

⁹²³ Там же. С. 328.

⁹²⁴ Там же. С. 341.

⁹²⁵ Там же. С. 330-331.

⁹²⁶ ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 32, л.95 об.

⁹²⁷ Там же, л. 94.

⁹²⁸ Там же, л.93.

⁹²⁹ Там же.

⁹³⁰ Директивы командования фронтов... Т.1. С.343.

⁹³¹ Южный фронт... С. 146—147.

⁹³² Там же. С. 148,152.

⁹⁵³ Директивы командования фронтов.„Т.1. С. 345.

⁹³⁴ ГАРО, ф.46, оп. 2, д.31, л. 12.

⁹³⁵ Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917—1921 гг. М., 1997. С. 86.

⁹³⁴ ГАРО, ф. 46, оп. 2, д. 32, л.41 об.

⁹³⁷ Там же, л. 289.

⁹³⁸ Там же, л.ЗЗ об.

⁹³⁹ Там же, л. 35 об.

⁹⁴⁰ Там же, д. 31, л. 9.

⁹⁴¹ Там же, л. 5 и об.

⁹⁴³ Там же, д. 31, л. 45 об.

⁹⁴³ Там же.

⁹⁴⁴ Там же, д. 32, л. 376.

⁹⁴⁵ Директивы командования фронтов... Т.1. С. 342—343.

⁹⁴⁴ Южный фронт... С.155.

⁹⁴⁷ Там же. С. 156.

⁹⁴⁸ Трагедия казачества... С. 143.

⁹⁴⁹ Там же.

⁹⁵⁰ ГАРО, ф. 46, оп.2, д. 31, л. 140.

⁹⁵¹ Южный фронт...С.158.

⁹⁵² ГАРО, ф.4б, оп. 2, д. 31, л. 139.

⁹⁵³ Там же, л. 139—140 об.

⁹⁵⁴ Жлоба Д. Поход Стальной дивизии // Этих дней не смолкнет слава. М., 1958. С. 90.

⁹⁵⁵ ЦЦНИРО, ф.12. оп.З, д.5, л.9.

⁹⁵⁴ Жлоба Д. Указ. соч. С. 90—91.

⁹⁵⁷ Южный фронт... С. 159.

⁹⁵⁸ Директивы командования фронтов... Т. 1. С.358.

⁹⁵⁹ Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917—1921 гг...С. 96—97.

⁹⁴⁰ Там же. С. 581.

⁹⁴¹ Там же. С. 691.

⁹⁴² Южный фронт...С.359.

⁹⁴³ Приазовский край. 1918. 27 октября (9 ноября).

⁹⁴⁴ ЦГАРФ, ф. 102, on. 1, д. 20, л.З оборот.

⁹⁴⁵ ГАРО, ф.46, оп.2, д.31, л. 196-197.

⁹⁴⁴ Директивы командования фронтов... Т.1. С. 591.

⁹⁴⁷ Латышские стрелки в борьбе за советскую власть. Рига, 1962. С. 184.

⁹⁴⁸ Там же. С. 185.

⁹⁶⁹ Там же.

⁹⁷⁰ Там же. С. 186.

⁹⁷¹ Южный фронт... С.161.

⁹⁷² Директивы командования фронтов...Т.1. С.359.

⁹⁷³ Олин Г.Преемник Чернецова // Донская волна. 1919. № 10. 3 марта.

⁹⁷⁴ ЦДНИРО,ф.9Ю, оп. 3, д.684, л. 7.

⁹⁷⁵ Директивы командования фронтов... Т.1. С.359.

⁹⁷⁶ ЦДНИРО, ф.910, оп. 3, д.684, л. 11.

⁹⁷⁷ Директивы командования фронтов...Т.1. С.590.

⁹⁷⁸ Южный фронт...С. 166.

⁹⁷⁹ Там же. С. 167.

⁹⁸⁰ Там же. С.171.

⁹⁸¹ Директивы командования фронтов... Т.1. С.593.

⁹⁸² Южный фронт... С. 175.

⁹⁸³ Там же. С. 176.

⁹⁸⁴ Трагедия казачества... С. 143.

⁹⁸⁵ Трагедия казачества... С. 143.

⁹⁸⁶ Директивы командования фронтов... Т.1. С. 599.

⁹⁸⁷ Директивы главного командования... С. 249.

⁹⁸⁸ Директивы командования фронтов...Т.1. С.601.

⁹⁸⁹ Южный фронт...С.192.

⁹⁹⁰ Там же. С. 193.

⁹⁹¹ Южный фронт... С. 196.

⁹⁹² Там же...С.204.

⁹⁹³ ГАРО, ф.46, оп. 2, д. 42, л.227 оборот - 228.

⁹⁹⁴ Трагедия казачества... С. 143—144.

⁹⁹⁵ ГАРО, ф.46, оп. 2, д. 50, л. 1 оборот.

⁹⁹⁶ Там же, д. 25, л. 71.

⁹⁹⁷ ГАРО, ф.46, оп. 2, д. 50, л. 88.

⁹⁹⁸ Там же, л. 187 об.

⁹⁹⁹ Латышские стрелки в борьбе за советскую власть...С. 129.

¹⁰⁰⁰ Трагедия казачества... С. 144.

¹⁰⁰¹ Латышские стрелки в борьбе за советскую власть... С. 190.

¹⁰⁰² Там же. С. 131.

¹⁰⁰³ Приазовский край. 1918. 20 ноября (3 декабря).

¹⁰⁰⁴ ГАРО, ф.46, оп.2, д.50,л. 289, 316.

¹⁰⁰⁵ Там же, л. 319 об.

¹⁰⁰⁶ Там же, л. 323.

¹⁰⁰⁷ Там же, л. 329 об.

¹⁰⁰⁸ Там же, л. 340—340 об.

¹⁰⁰⁹ Там же.

¹⁰¹⁰ Там же, л. 411 оборот.

¹⁰¹¹ Там же, л. 360.

¹⁰¹² Там же, л. 462.

низ Отчет управляющего... С.7.

¹⁰¹⁴ Директивы главного командования... С. 197.

^10,5 Приазовский край. 1918.12 (25) декабря.

¹⁰¹⁶ Отчет управдяющего...С.9.

^10.7 ГАРО, ф.46. оп. 2, д.50, л.434 и оборот.

^10.8 Приазовский край. 1918.16(29) декабря, и.» _ГАРО> ф.46, оп. 2, д. 39, л.23.

.ом _rAPOj ф.46, оп. 2, д. 23, л. 3.

¹⁰²¹ Приазовский край. 1918.13 (26) декабря.

¹⁰²² Южный фронт... С.268.

¹⁰²³ Там же. С. 269.

¹⁰²⁴ Там же.

1023 Вечернее время. 1918. 28 декабря.

¹⁰²⁶ Отчет управляющего... С.47.

¹⁰²⁷ Там же. С.49.

юге отчет управляющего... С.56.

¹⁰²⁹ Там же. С. 59.

изо отчет управляющего... С. 34—35.

¹⁰³¹ Ген. Голубинцев.Указ.соч. С. 84.

¹⁰³² Там же. С. 86.

¹⁰³³ Южный фронт...С. 300.

¹⁰³⁴ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С.86.

¹⁰³⁵ Там же. С. 88-89.

юзе Буденный С.М. Могучая конница пролетарской революции // Военно-исторический журнал. 1939. № 4. С. 19.

¹⁰³⁷ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С. 88.

¹⁰³⁸ Буденный С.М. Указ. соч. С.19.

¹⁰³⁹ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С. 89.

¹⁰⁴⁰Жемайтис Ф. Полководческое искусство С.М. Буденного// ВИЖ. 1939. № 4. С. 45-46.

¹⁰⁴¹ Там же. С.52-53.

¹⁰⁴² Бугураев М. Атаман Всевеликого Войска Донского генерал от кавалерии П.Н. Краснов// Родимый край. 1971. № 96. С. 7.

1043 p_oaHMbIiiкрай. 1974. № 111. С.49.

¹⁰⁴⁴ Там же. С. 48.

¹⁰⁴⁵ Деникин А.И. Указ. соч. Т. 4. С. 62.

¹⁰⁴⁶ Какурин Н. Как сражалась революция. Т.2. М.—Л., С. 48.

¹⁰⁴⁷ Там же. С. 52.

¹⁰⁴⁸ ЦГВА, ф. 191, оп. 3, д. 631, л. 38 об.

¹⁰⁴⁹ Там же, л. 79.

¹⁰⁵⁰ Южный фронт... С. 330.

¹⁰⁵¹ ЦГВА, ф. 964, оп.1, д.78, л.4.

¹⁰⁵² Приазовский край. 1919.18 марта.

¹⁰⁵² ЦГВА, ф. 191, оп. 3, д. 631, л. 175.

¹⁰⁵⁴ Там же, ф. 100, оп.2, д. 108, л. 19.

¹⁰²⁵ Приазовский край. 1919. 30 мая.

¹⁰⁵⁴ РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 65, д.151, л. 26 об.

¹⁰⁵⁷ Директивы главного командования... С.257.

¹⁰⁵⁸ Гражданская война в России: Разгром Деникина. М., 2003. С. 126.

¹⁰⁵⁹ ЦГВА, ф.1304, оп.1,д.ИЗ, л. 26.

¹⁰⁶⁰ Там же, ф.100, оп.З, д.332, л. 160.

1°б1 рдрф₎ ф. J02, оп.1, д.37, л.1 и об.

¹⁰⁶² Южный фронт... С.340.

¹⁰⁶³ ЦГВА, ф.1304, оп.1, д.164, л. 24.

¹⁰⁶⁴ Там же, ф. 100, оп.2, д. 166, л. 264.

¹⁰⁶⁵ Там же, оп. 3, д.ЗЗЗ, л. 100.

¹⁰⁶⁶ Там же, д.332, л. 170.

¹⁰⁶⁷ Там же, л. 177.

¹⁰⁶⁸ Там же, ф.964, on. 1, д.78, л.4 об.

¹⁰⁶⁹ Там же, ф. 100, оп.З, д.346, л. 18.

¹⁰⁷⁰ Там же, ф.964, on. 1, д.2, л. 106.

¹⁰⁷¹ Там же, ф. 100, оп.2, д.224, л. 169.

¹⁰⁷² Там же, оп.З, д.334(1), л. 308—309.

¹⁰⁷³ Южный фронт... С. 333—334.

¹⁰⁷⁴ Ген. Голубинцев. Указ. соч. С.91.

¹⁰⁷⁵ ЦГВА, ф.100, оп.З, д.ЗЗЗ, л.296.

¹⁰⁷⁶ Там же, д. 332, л.189.

¹⁰⁷⁷ Боевой путь блиновцев... С.40.

¹⁰⁷⁸ ЦГВА, ф. 1304, on. 1, д. 164, л. 166 и об.

¹⁰⁷⁹ Боевой путь блиновцев... С.40.

¹⁰⁸⁰ ЦГВА, ф.1304, оп.1, д.154, л.5.

Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

¹⁰⁸¹ Какурин Н. Указ. соч. С.56.

1°82 г_ен. Голубинцев. Указ. соч. С.83.

¹⁰⁸³ Там же. С. 89—90.

¹⁰⁸⁴ Там же. С. 90.

¹⁰⁸⁵ Там же. С.92.

Ш86 _ГАР0) ф.861, оп.1, д. 108, л. 4 и об. ¹⁰⁸⁷ Трагедия казачества... С. 176.

Ю88 к)жный фронт... С. 350—351.

¹⁰⁸⁹ ТАРО, ф. 861, on. 1, д. 108, л. 10 об.

¹⁰⁹⁰ Трагедия казачества... С. 177.

¹⁰⁹¹ Там же. С. 178.

Содержание

Глава 12

«МОЛОДАЯ АРМИЯ»

Глава 13

ДОНСКИЕ ОФИЦЕРЫ...............................................

Раздел III

ДОНСКАЯ АРМИЯ

В ПЕРИОД АТАМАНСТВА КРАСНОВА

Глава 14

КОМАНДОВАНИЕ......................................................

Глава 15

БОЕВЫЕ КАЧЕСТВА АРМИИ..................................

Глава 16

НАСТУПЛЕНИЕ НА РОССИЮ.

ВОЙНА В НОВЫХ УСЛОВИЯХ.................................

Раздел IV

БОИ ДОНСКОЙАРМИИ ПРОТИВ РЕГУЛЯРНОЙ КРАСНОЙ АРМИИ

Глава 17

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1918 ГОДА...............

Глава 18

ПОДЧИНЕНИЕ ДЕНИКИНУ И ПОСЛЕДНИЕ ПОБЕДЫ.................................

Глава 19

РАЗЛОЖЕНИЕ АРМИИ И УХОД КРАСНОВА

Послесловие

Примечания