Атаман. Кровь за кровь

—   Но при чем здесь мы? — с пафосом воскликнул капитан Черемисов. — В этой местности, на админист­ративной границе Чечни с югом России, нет ни одного поста милиции. Да и как поставить посты, если кругом степь и тысячи дорог?

Терпухин промолчал.

—   Почему вы обратились ко мне? — неожиданно спросил милиционер.

—  А к кому же мне обращаться? — в свою очередь спросил Терпухин. — Да, нынче модно обращаться за помощью к бандитам и уголовникам. Не секрет, что те судят не по законам, а по справедливости.

Черемисова передернуло. Видимо, у него имелись спои счеты с преступным миром. Терпухин решил под­лить масла в огонь:

—   Бандиты, товарищ капитан, действуют, как по­рядочные чиновники в цивилизованных странах. Они метко отслеживают выполнение своих решений. Если бы не это неформальное право, в Чечне не было бы ни бензина, ни сахара.

—  Ладно, — нерешительно сказал Черемисов. — Что-нибудь да придумаем.

—  Вот это дело! — Терпухин потер руки, давая по­пить, что за ним не заржавеет.

—   В станице Гришановской, — снова заговорил ка­питан, — которая, как вам известно, располагается у самой административной границы с Чечней, прожи­мает много чеченцев, в основном мирных. По нашим сведениям, у них сотни родственников в Грозном и Гу­дермесе. Именно эти родственнички и могут промыш­лять разбоем. Тут ниточку потянешь, а узелок вон где окажется...

«Этот капитан не так глуп, как кажется», — поду­мал Терпухин. Еще через пару минут беседы он договорился с милиционером о выходе на радиосвязь с блок-постами и пригласил капитана побывать у него в гостях.

После приглашения капитан милиции дружелюбно посоветовал обратиться за помощью непосредственно к атаману Терского казачьего войска генералу Леонтию Шевцову.

—  Да я сам атаман, — не скрывая горькой улыбки, произнес Терпухин.

Черемисов взглянул на него и воскликнул:

—  Так в чем же дело? Навалитесь на эту беду всем миром!

—   Всем миром, говоришь? — вздохнул Юрий. — Отвык я всем миром работать... Одиночка я по натуре, понимаешь? Боец-одиночка...

Милиционер и вовсе вытаращил глаза. На том встреча и окончилась.

Юрий Терпухин был убежден, что чеченцев ему бо­яться нечего. Его могут ограбить, забрать кое-какие ве­щи, породистую лошадь Мадонну, довольно потрепан­ную, но исправную и с хорошим ходом «Ниву». Но не затаили же на него чеченцы кровной обиды!

Одно было неприятно Терпухину — он мог оказать­ся в положении человека, которому угрожают силой. Больше всего Юрий боялся именно этого. Унижения он не потерпит. И если чеченцы пойдут на это, Терпухин знал: будет большая кровь. Очень большая.

Предвидя это, Юрий поставил своей целью еще больше обезопасить себя и свое жилище. В укромных местах он поставил несколько сигнальных мин на рас­тяжках, достал из тайника автомат Калашникова, хо­рошо смазал его, проверил работу, перезарядил и ос­тался доволен.

Однажды вечером Терпухиным овладело то востор­женное настроение, которое иногда нисходит на людей, проведших почти все свои молодые годы вдалеке от родных мест и вновь оказавшихся на родине, где все им знакомо и где каждый поселянин знает, кто ты.

Солнце садилось за пыльный горизонт, из станицы Орликовой доносились разнообразные звуки. Сладкие предчувствия овладели Юрием, когда он увидел, что к его хутору направляется человек, в фигуре которого угадывалась женщина. Атаман уже знал, что это либо Полина, либо ее дочь Катя. Весенние перипетии с эти­ми женщинами надолго выбили его из размеренной жизненной колеи, но теперь любая женщина была для него желанна.

Юрий вернулся в дом и наскоро прибрался — как- никак сюда идет дама. Через некоторое время Терпу­хин вышел на порог дома, но, к своему удивлению и разочарованию, увидел, что женщина куда-то ис­чезла.

Терпухин знал, что отношения между Полиной и Катей испортились. Жить в одном доме и делить од­ного мужчину они, разумеется, не могли. К тому же пересуды, кривотолки, да и открытые насмешки над матерью и дочкой, полюбивших одинокого хуторянина, больно ранили самолюбие как одной, так и другой жен­щины.

«Да не может быть, чтобы назад повернула, — раз­мышлял Терпухин. — Пошла окружным путем, через Палок. Если будет выходить той тропкой, что ведет из Палка, — как бы на мину не наскочила...»

Юрий не стал ждать, когда совсем стемнеет, и на­правился в сторону балка. В воздухе парило. Собирал­ся дождь. Терпухин улегся на еще не остывшую землю и уставился в небо.

Через несколько минут ему показалось, что кто-то идет. «Пришла все-таки! Не важно, кто, Катя или ее мать, но пришла...» — подумал Юрий, и в груди сладко заныло.

Он поднялся, и женщина вскрикнула от неожидан­ности.

—   Ой, леший! — томно сказала она, поняв, что пе­ред ней хозяин хутора.

Юрий узнал по голосу Катю.

—   Здравствуй, — ласково сказал он. — Чего это ты кругами ходишь?

Девушка молчала.

—   Ты не обижайся, — тихо произнес Терпухин, — идем, я провожу. Тут нельзя ходить, опасно...

—   Почему?

—   В капкан можно угодить.

Катя зацепилась платьем за колючую проволоку и долго выпутывалась.