Атаман Платов

В донесении главнокомандующему о штурме Измаила Суворов писал: «Бригадир и кавалер Платов, поощряя подчинённых своих к порядку и твёрдости под сильными перекрёстными выстрелами, достигнув рва и нашед воду, в том только месте находящуюся, не только не остановился, но сам перешед оную, служил примером и с неустрашимостью влез на вал, разделя на три части колонну, поражая неприятеля, овладел куртиною и пушками, много дал пособия с препорученным ему войском к преодолению далее неприятеля и за соединением с колонной Орлова, вылазку, сделанную с Бендерских ворот, опрокинув, был он, Платов, сам повсюду примером храбрости» (Суворов А.В. Сб. документов. М.: Воениздат, 1951. Т. II. С. 577).

Вскоре последовал приказ о награждении Матвея Ивановича Платова орденом Георгия 3-й степени. Таким же орденом награждался и Михаил Илларионович Кутузов.

Награждён был и де Рибас бриллиантовой шпагой. В столицу просочился слух, будто бы он, де Рибас, а не Суворов составил план штурма крепости. Противники Суворова, а их было предостаточно, подхватили эту сомнительную весть и усердно её распространяли. Однако этим, как ни старались, они не смогли умалить величие совершенного Суворовым подвига.

Глава 3 В ДАЛЬНЕМ ПОХОДЕ

НА ПОМОЩЬ ГРУЗИИ

В полдень 27 февраля 1796 года в слободу Заречную, где расположился на переходе Чугуевский казачий полк генерал-майора Платова, прискакал вестовой из крепости. У хаты полкового командира казак соскочил с коня и, расправив ремнём складки шинели, толкнул дверь.

Генерал сидел за столом, листал расходные ведомости по котловому довольствию да фуражу. Увидев казака, оторвался от бумаг, недовольно спросил:

— Что надобно?

— Господин комендант крепости ждёт вас до себя. Повелел сказать, что дело важное, просил поспешить.

— Хорошо, поезжай! — Платов сложил бумаги. — Эй, Антон! Седлай коней!

— Слушаюсь! — донеслось из соседней комнаты.

Выехав из слободы, что находилась за старой таможней, Матвей Иванович и сопровождающий его верховой перебрались к теснившимся на пологом скате домишкам. Это было воинское поселение отставных солдат пехотного полка. Полк располагался неподалёку. Его солдаты носили долгополые куртки-доломаны с блестящими пуговицами и цыфровкой — узорчатой обшивкой золочёным снуром, потому селение и называли Доломановским. Дома в нём стояли скученно, однако ровно образуя неширокие улочки.

Миновав поселение и небольшое поле, всадники въехали ещё в одно поселение, Форштадт. Оно ничем не отличалось от первого, но в нём жили отставные служивые из гарнизона крепости.

За последние годы к Дону потянулись торговцы, купцы, ремесленники и прочий люд, и поселения стали расти как на дрожжах. Форштадт наверняка бы подступил к самой крепости, если б не строгий приказ, запрещавший строительство вблизи крепостных стен.

День был хмурым, ветреным, тяжёлые облака нависли, обещая близкий снегопад. А снегу и без того было вдосталь. Сбоку дороги лежали саженные сугробы. На грязном с желтизной от конской мочи и навоза снегу тянулись глубокие колеи, оставленные крестьянскими санями.

Крепость Дмитрия Ростовского располагалась на пологом, обращённом к Дону, склоне. Начали её строить четверть века назад. Прежде насыпали широкий вал, в изломах вала возвели редуты, в амбразуры выставили стволы пушек. Редутов было десять, каждый имел своё название: Донской, Александра Невского, Петра, Екатерины. Ещё два полевых редута — Темерницкий и Аксайский — прикрывали подступы к главному крепостному бастиону со стороны Дона. Там же находились реданы — полубастионы — и позиции орудийных батарей. Они тоже нацелены на реку. Вдоль крепостных стен тянулся глубокий ров, а перед ним простиралось ровное поле — гласие, — простреливаемое из крепости ружьями и фузеями пространство.

Дорога, по которой ехал Платов, вела к большим с аркой Архангельским воротам, которые находились между Троицким и святой Анны редутами.

— Стой! Кто такие? — выскочил из полосатой будки задремавший стражник.

— Вот съезжу плетью, чтоб справно нёс службу! — пригрозил генерал. — Поднимай дрючину! Живо!

— Виноват! — Солдат поспешно поднял полосатый шлагбаум, застыл, пропуская грозного начальника.

Крепость была застроена одноэтажными кирпичными домами, преимущественно воинскими строениями. Большинство из них — казармы, цейхгаузы, конюшни. Но кроме них, было с десяток лавок, кузницы, два питейных дома. Неподалёку находился щедрый источник, и предприимчивые людишки настроили около десятка небольших, с парилками, бань, в которых еженедельно мылись служивые крепостного гарнизона.

Строения располагались в строгом порядке, прямые неширокие улочки пересекали одна другую, образуя небольшие кварталы.

В центре крепости возвышалась церковь. Ещё одна, похожая на часовенку, стояла в некотором отдалении от площади, вблизи комендантского дома. Её построили более десяти лет назад по приказу жившего в крепости командира Кубанского корпуса набожного генерал-поручика Суворова. Он любил молиться в одиночку. Её потому и назвали Суворовской.