Атаман Платов

— Мсье, — произнёс Степан на чистейшем французском. — Вам тихо следовать с нами. И ни звука! Не то всем секир-башка. — Казак угрожающе потряс пикой.

Безропотно повинуясь, французы поднялись и в окружении голых всадников направились к реке…

В половине шестого утра генерал Сорбье подал на батарею команду:

— Огонь!

Ударила пушка. В рассветной тиши румяного утра выстрел прогремел гулко. Звук его, многократно повторенный эхом, прокатился над сонными полями и угас где-то за лесом.

И тотчас загрохотало. Казалось, с неба обрушились сотни молний, и гром от них расколол не только тишину, но и землю, содрогнувшуюся от разрывов. На русские позиции градом обрушились ядра. Сражение началось.

Первыми в него вступили полки корпуса Богарнэ. Накануне молодой генерал, пасынок Наполеона, обращаясь к отчиму, сказал:

— Мой император, у той вот деревни сосредоточивается русская пехота. — Он указал в сторону изб Бородино. — Только прикажите, и деревня станет нашей.

Наполеон снисходительно улыбнулся:

— Не надо, Евгений. Оставь сие на завтра. Это не займёт много времени.

К Богарнэ он питал отцовские чувства. Наполеон женился на вдове казнённого генерала и усыновил Евгения и его младшую сестру Гортензию. Теперь Евгению тридцать лет, и он генерал. У него такие неё острые, как у матери, черты лица, а смуглость кожи явно указывала на унаследованную от неё креольскую кровь.

Жозефина была первой любовью Бонапарта. Три года назад он расторг с ней брак, теперь у него вторая жена — Мария-Луиза, но Евгений по-прежнему его приближённый, вице-король Италии, командует корпусом.

Под прикрытием артиллерийского огня войска Богарнэ первыми двинулись на Бородино. Используя туман, они охватили деревню полукольцом. Приблизившись, бросились со штыками наперевес на русские позиции.

В первом донесении Богарнэ сообщил, что командир полка генерал Плозони ворвался в деревню Бородино, что схватка была жестокой, сам генерал погиб, но деревня в руках французов.

Наполеон был готов наградить пасынка за эту радостную весть. Падение Бородино заставит Кутузова подтянуть сюда силы с других направлений, что, естественно, ослабит центр и левый фланг русских. А именно там будет нанесён главный удар. Там должен возникнуть успех сражения.

В Бородино находились гвардейцы лейб-гвардии егерского полка, которым командовал полковник Бистром.

— Братцы! Стоять насмерть! Ни шагу назад! — размахивая саблей, полковник повёл своих подчинённых навстречу атакующим. — Позади нас Москва-матушка!

Матвей Иванович с опушки леса наблюдал за жестокой схваткой в объятой огнём деревне. Видел, как французы обходили с севера егерей, пытаясь отрезать их от моста через речку Колочу. От волнения он кусал губы, сжимал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не скомандовать казакам «на конь!» и очертя голову броситься на помощь.

Подскакал генерал Иловайский:

— В лесу казаки Грекова атаковали неприятеля в дротики. Побили и в плен до полусотни схвачено.

— Отправьте пленных подалее вглубь. Не до них. — Платов продолжал наблюдать за разгоревшейся у Бородино схваткой.

Там кипело вовсю. Теперь по французским полкам били русские орудия с Курганной высоты, где оборонялись солдаты Раевского.

— Дозвольте мне, с полком, а может, и с двумя, — опять подал голос Иловайский. Сейчас он больше походил на лихого есаула, чем на умудрённого боями генерала.

— Ты, часом, не свихнулся, Николай Васильевич? Или близок к тому? — не повернув головы, ответил Платов. — Проверь лучше полки да отводи их на то место, куда указал светлейший.

Теснимые французами, солдаты отходили к Колоче, лежавшей в низине и скрытой обрывистыми берегами, к мосту.

По малочисленности отходивших солдат Матвей Иванович понял: остальные остались там, у деревни. Нет, не живые, — мёртвые, потому что знал: в таком бою русский солдат не щадит себя, забывает об опасности, и мысль о плене не только противоестественна, но исчезает совсем. Её заменяет иное чувство: ожесточённость. Паники не было, егеря отходили, построившись в каре, отбиваясь штыками от наседавших французов. Те, словно синие волны, накатывались на боевой строй гвардейцев.

Мост через реку Колочу обороняла команда гвардейского экипажа из трёх десятков матросов. Главным среди них был мичман Лермонтов. Барклай-де-Толли приказал ему: после отхода русских войск мост сжечь. Однако выполнить эту задачу матросы не смогли: все они легли у моста, и французы ворвались на левый берег реки. Перед ними открывалась высота у Горок с командным пунктом Кутузова.

На помощь Барклай бросил бригаду егерей полковника Вуича из 24-й дивизии и 1-й егерский полк полковника Карпенко. Одновременно по переправившемуся через мост неприятелю открыла ураганный огонь артиллерия. Удар егерских полков был столь стремительным и яростным, что французы не смогли устоять. Линейный полк французской армии был уничтожен. Остатки сбросили в реку. Вскоре запылал и мост.