Атаман Платов

Главное направление своего наступления французы избрали через деревню Семёновское, там находились Багратионовы флеши. Дважды французским гренадерам удавалось ворваться в эти укрепления, и оба раза их выбивали штыковыми контратаками.

Поняв безуспешность своих попыток, Наполеон подтянул к Багратионовым флешам крупные силы пехоты и артиллерии. Сюда же спешно перебросил подкрепление и Кутузов. Против пятнадцати тысяч русских воинов и трёхсот орудий было более пятидесяти тысяч французов и четыреста неприятельских орудий.

Атаки следовали одна за другой. Лишь при восьмой неприятелю удалось овладеть флешами. Тогда Багратион собрал остатки войск и повёл их в решительную контратаку. Это был его последний бой: смертельно раненного генерала вынесли на шинели из огненного смерча. Однако флеши остались в руках неприятеля…

Кутузов тяжело поднялся со скамеечки, пухлой рукой взял подзорную трубу. Он долго всматривался в сторону главного люнета, где стояли пушки Раевского. Там в сизых клубах дыма всё кипело. Полыхало и селение Семёновское, неподалёку от которого находились Багратионовы флеши. Там тоже творилось невообразимое.

— Что? Наши стоят? Упорствуют? — спросил он полковника Толя, хотя сам знал, что это именно так.

— Стоят, ваша светлость. Умирают, а стоят. Долго ли выдержат?

Кутузов не ответил, направил трубу в сторону деревни Бородино. Она тоже горела, восточнее у Колочи шёл бой.

Тогда он перевёл взгляд в сторону Шевардинского холма. До него было не более двух вёрст. Он ясно увидел неподвижную фигуру в наброшенной на плечи шинели и чёрной треуголке. Рядом с ним стоял высокий военный, а поодаль теснилась свита.

Внимание Кутузова привлекла не свита и не Наполеон. Он увидел стройные ряды облачённых в голубые мундиры гвардейцев.

«Так вот оно что! Дело дошло до гвардии, — понял фельдмаршал. — Стало быть, главные силы французов уже в деле. А успеха-то они так и не достигли…» Но встревожило другое: «Определённо гвардия ударит по Семёновскому и флешам. А там налги бьются на последнем дыхании. И резервов поблизости нет. Ударят и непременно наш порядок пробьют».

Вслед за этой мыслью возникло решение подтянуть со своего правого фланга корпус Остермана. Но пока он подойдёт, французская гвардия атакует.

Как опытный шахматист, предусматривающий развитие партии на много ходов вперёд, так Кутузов, глядя на поле сражения, рассчитывал его ход.

«Да, только казаки и находящийся в резерве корпус кавалерии могут спасти дело, — утвердился в своём решении фельдмаршал. — Нужно действовать без промедления».

— Где Платов, Уваров? — спросил он Толя.

— Казаки там, где вы повелели им быть. С ними и сам атаман. Кавалерийский корпус за лесом. А сам граф Уваров — вот он, ждёт распоряжения.

— Сейчас мы поставим французам банки. Оттянем кровь от левого нашего крыла да центра, — промолвил Кутузов и, повернувшись в сторону Уварова, махнул рукой: — Поди-ка сюда, генерал.

— Может, позвать и Платова? — предложил Толь.

— Не надо, Карлуша. Нет времени. Да и атаман знает, что нужно делать. Накануне объяснил. Пошлите к нему адъютанта с моим повелением. Пусть пускается в рейд. — Кутузов повернулся к щеголеватому Уварову: — Ступай и ты, граф. Заберись в самый тыл, да поглубже;

— Всё сделаю, ваша светлость!

РЕЙД

Полки были выстроены буквой «П», а перед ними на белом коне восседал Иловайский. Увидев Платова, скомандовал:

— Сми-ирно-о! Равнение на… середину-у! — И поскакал навстречу. — Господин генерал! Вверенные под ваше начало полки построены! — Немного подумав, добавил — Все девять!

— Сколько в строю сабель?

— Две тыщи пятьсот… Не густо.

— К тем саблям прибавь столько же пик. Будет вдвое больше.

И приказал подозвать к себе командиров полков. Командиры слушали Платова не прерывая. Лица у всех были сосредоточенны.

— Головным пойдёт… — Матвей Иванович сделал паузу, посмотрел на Грекова, зятя своего, мужа младшей дочери Марии. Тот уж взял было под козырёк, но атаман перевёл взгляд на Власова: — Тебе идти, Максим Григорьевич, впереди. Дорога тобой разведана, только сегодня гулял за Колочей…

— Дозвольте идти моему полку? — с опозданием спросил Харитонов.

— Слушай далее, Максим Григорьевич, — продолжал Платов, обращаясь к Власову, — кроме своего полка возьми под начало ещё три: Андрианова, Чернозубова и Перекопский. Держи направление на Бородино, но в него не лезь, обойди справа. Будет жарко, но не вздумай дрогнуть. Под твоим заслоном должен проскочить с полками Николай Васильевич. — Платов перевёл взгляд на Иловайского, и тот понятливо склонил голову. — А за ним и правей будет идти Денисов. Я ж с атаманцами в середине лавы. По моему сигналу первыми за авангардом вступают в сечу полки Жирова и Победнова. А на заходящем крыле будет твой полк, Балатуков. Он должен прикрыть справа…

— Зачем, атаман, обижаешь? Зачем мой полк не в лаве? Что худого сделали мои люди? — с жаром заговорил татарин Балатуков.

— В полку твоём много молодых всадников. Нельзя их сразу в сечу.

Балатуков нетерпеливо стеганул плетью по голенищу мягкого, без каблуков сапога.