Атаманова казна

Первые выстрелы были редкими, но зачастили по нарастающей с обеих сторон: бандиты (буду называть их так) стреляли с возвышенности, их залпы были более гулкими, а бойцы комендатуры отстреливались снизу, глуше. Сориентировались по карте, определили позиции банды, и чоновцы двинулись в обход, а моя спецгруппа выдвинулась на свои рубежи. Туманов с мельником выбрали для засады место, где в Кичуй впадал ручей от села Бута, и тракт подходил ближе к речке. Стреляли с правого берега, комендатура сначала залегла и отвечала частым беспорядочным огнём, но скоро короткими перебежками двинулась вперёд, перейдя речку и оттесняя банду в небольшое ущелье, заросшее по краям кустарником. Скоро почти весь комендантский взвод втянулся в этот овражек, и тут по нему с обеих сторон ущелья ударили слаженные залпы, снося бегающую внизу пехоту. Комендатура залегла, но было ясно, что тактически позиции у бандитов выигрышные и если не предпринять никаких действий, то скоро весь комендантский взвод перещёлкают, как в тире. К этому времени чоновцы уже выдвинулись на свои рубежи и пришли на помощь застрявшей внизу комендатуре – ударили с тыла по флангам банды на обеих сторонах ущелья. К удивлению, бандиты их встретили неожиданно организованно, сместив огонь на вновь обнаруженные цели и заставив залечь. Мало того, левый фланг бандитов очень быстро оказался деблокирован и банда начала организованно отступать в том направлении, совсем не там, где мы этого ожидали. Комендатура быстро разобралась в изменении картины боя и двинулась вверх по склону, наседая на отступавших бандитов. Чоновцы тоже пытались изменить свои позиции и обходом справа прижать бандитов к реке, но было ясно, что они ускользают из ловушки. Тут Макаров попытался наладить управление нашими частями, так сказать, решив отправить спецов к действующим самостоятельно отделениям чоновцев, в качестве посыльных. Но спецы категорически отказались оставлять меня одного, и я не мог упрекнуть их в этом. Эта заминка решила исход всей операции – Туманов смог увести свой отряд, и спас его от разгрома. Поднявшиеся на брошенные ими позиции бойцы комендатуры, и спустившиеся к ним чоновцы, обнаружили только стреляные винтовочные гильзы и следы крови, которые привели к месту стоянки лошадей в соседнем овражке.

Чего не отнять из достоинств Макарова, так это умение ориентироваться в быстро меняющихся обстоятельствах и принимать наиболее верные решения. Он сходу затребовал от меня полномочий командира, и, получив их, сразу произвёл перестановки в структуре наших сил. Взвод комендатуры был прорежен качественно: командир убит, треть выбыла из строя, причём половина выбывших была убита, другие тяжело ранены. Лёгкие ранения были ещё у четырёх бойцов, но они оставались в строю. Хуже обстояло дело с чоновским отрядом – одно отделение было полностью уничтожено, практически вырезано, через его позиции Туманову и удалось увести своих людей, и кроме этого увести лошадей убитых. Я вполне стал допускать, что Туманов появился тут со своими головорезами, которых довелось мне наблюдать в нашу первую встречу. Раненых у чоновцев не было, всё же выучка у них была лучше, кое-что они умели (но тем страннее была гибель целого отделения). Макаров переподчинил комендатуру Чудову, доукомплектовав его отряд остатками комендантского взвода и распределив их таким образом, что три вновь полученных отделения были под командованием наиболее опытных бойцов ЧОН. И началась ПОГОНЯ.

Именно так, заглавными буквами. Я не могу описать по другому это действо. Макаров словно дирижёр руководил отрядами, как оркестром – кто шёл по следу беглецов, кто стоял на перехвате, кто поджимал с флангов, отсекая от глухих мест и пытаясь окружить, потом всё менялось и подстраивалось под новые обстоятельства. Новую Елань пришлось временно оставить своей судьбе, позже со всеми разберёмся, сейчас наша цель была динамичной и смещалась на восток. За первые сутки мы ни разу не слезали с коней, люди валились от усталости, но Макаров был неутомим, я даже позавидовал такой выносливости: мы прогнали банду вдоль всего Кичуя без малого тридцати вёрст, не давая уйти далеко в сторону, и взяли передышку уже в темноте, когда действовать предсказуемо стало невозможно. Бойцы падали на мерзлую землю, даже не пытаясь развести огонь для обогрева, и сразу засыпали.