Атаманова казна

А мы с полковником занялись лиходейством, без помощника он вряд ли справился бы. На выезде из волостного центра зашли в постоялый двор, и приобрели у пьянствующих ямщиков двух лошадок, за пару рубликов. Да, мне пришлось убедить их, что это шикарная сделка и они безмерно счастливы, а как иначе нам было быстро и без проблем обзавестись лошадьми? Не задерживаясь двинули верхом вдоль пути, выбирая подходящее место для диверсии. Облюбовали поворот недалеко от Маклауша, где железная дорога была однопутная. Макаров достал топор, и принялся выстругивать длинный, пологий клин из дубовой чурки, которую тащил с собой в большом холщовом мешке. С наступлением темноты занялись делом: пристраивать клин проволокой к внешнему рельсу поворота. Нам едва не помешал обходчик пути, которого я своевременно увидел и уложил под насыпью, сбив сердце с ритма, а затем и остановив – свидетели нам ни к чему. Макаров, кстати, ничего и не заметил, так был увлечён физической работой. Управились ближе к полуночи, затерев белеющее в темноте дерево угольной пылью, сделав его совершенно незаметным. Отъехали подальше в сторону, и стали ждать результат, с удобством расположившись на заросшем кустарником пригорке. Совсем скоро с востока послышался шум, стук колёс, гудок, сверкнул прожектор на носу паровоза, и слегка сбавив ход эшелон вошёл в поворот. Паровоз уверенно наскочил на клин, который приподнял переднюю пару колёс и снял обод внешнего колеса с зацепа с рельсом. Дальше чудовищная инерция огромного состава двинула локомотив прямо, заваливая под откос, куда следом устремились вагоны с людьми и платформы с орудиями. Грохот, скрежет, пыль, крики, стоны, в общем, как обычно. Я не стал досматривать это зрелище, предупредил Макарова, что убываю в Клявлино, на контроль встречи, и уехал, – до рассвета мне нужно было успеть. Полковник оставался на месте, вести наблюдение. Если всё пойдёт по плану, я скоро вернусь. Когда я уже был далеко от места крушения, там гулко взорвался паровой котёл паровоза.

Вернулся я после полудня, везя с собой в бумажном кульке разные вкусности с рынка: полковники нуждаются в хорошем питании, особенно ежели сидят в дозоре столько времени. Встреча на станции прошла как по маслу, Ирма была принята в состав обоза и уже катила, где-то по ту сторону насыпи (я догадывался куда именно – Туманов вёл обоз к следующей станции, куда же ещё?). А тут царила суета, с двух сторон подъехали ремонтные поезда, усердно вытаскивали из под насыпи покорёженные орудия и вагоны, ставили их на ремонтные платформы и увозили к ближайшим разъездам. Прибывавшие с востока новые эшелоны организовано и деловито выгружали пехоту и артиллерию, которые продолжали движение своим ходом, вдоль пути в сторону Клявлино. Скоро со стороны Бугульмы подошёл небольшой бронепоезд, с витиеватой надписью по борту: «Солдатъ Отечества». Как напыщенно, а всего-то две бронеплощадки, бронепаровоз да штабной вагон с башенной пушкой. Не густо для фронта, а вот нам в самый раз. Я толкнул своего напарника в бок – вот она, наша следующая дичь. Макаров недоуменно посмотрел на меня, и я посвятил его в свой спонтанно родившийся замысел.

Следующим утром мы вдвоём уверенно шагали по насыпи к пыхтящему бронепоезду, одетые в гимнастерки, с погонами и в портупеях – пришлось поразбойничать в окрестностях, раздеть до исподнего двух офицеров-артиллеристов, опрометчиво отставших от своего дивизиона по нужде. Дивизион ушёл дальше, походной колонной, я засранцы остывали в кустах, без признаков жизни – война она такая. Зато Макаров стал на время ротмистром, а я поручиком. Действовали нахрапом и по ситуации, что крайне раздражало Макарова, но готовить операцию тщательнее не было времени. Я вальяжно и требовательно спросил у часового:

– Кто старший бронепозда, братец? – добавив мысленный посыл «Отвечать!».

– Капитан Тарасевич, ваше благородие!

Уверенно постучали в дверь штабного вагона, и когда она открылась вошли в проём, как к себе домой. Макаров уже освоившись, на правах старшего представился двум офицерам, капитану и прапорщику, находившимся в вагоне.

– Ротмистр Панин, контрразведка фронта.

Я тут же мысленно добавил установку: «Подчиняться, считать за начальство».

– Господа, у меня приказ высшего командования фронтом: бронепоезд поступает в моё распоряжение на эти сутки. Необходимо очистить путь и прилегающие территории от красных партизан. Сами видите, что творится, – он осуждающе кивнул в сторону затора, – прошу разводить пары, начинаем движение через десять минут.

Капитан дисциплинированно крутанул ручку телефонного аппарата и скомандовал в трубку:

– Логашкин, разводи пары, двигаемся!

А прапорщик ужом скользнул в боковую дверь, распоряжаться. Коротко говоря, сработало всё безукоризненно, я и не ожидал, что будет так. Готовил себя к тому, что придётся убирать почти всю команду, и управляться как-то самим, а вышло совсем просто.