Атаманова казна

Юлдашево он обходил с юга, переправившись на правый берег Кичуя. Стараясь не пересекать открытые места, не спеша двигался краем леса, по вершинам холмистой местности, оставив между собой и речкой пустой проселок. Деревня лежала перед ним, как на ладони, большая, дворов сотни в две. Легко можно было разглядеть майдан, мечеть в центре деревни, что-то типа базара. Всё находилось в некоем анабиозе, жизнь не кипела и не била ключом, чего следовало бы ожидать от такого достаточно крепкого поселения. Туманов внимательно рассматривал небольшие отряды красноармейцев, выдвигающиеся в сторону Бугульмы, навстречу далёким раскатам орудийного огня. Были они малыми, но было их много. Пешие и конные, с орудиями и без, они целеустремлённо шли на восток. Туда-же лежал и его путь. Оставив Юлдашево позади, внимательно рассматривал участок, который предстояло преодолеть. Местность была открытой, в версте справа виднелась деревушка Маметево, а ещё дальше Чупаева. Обходить их значило терять день, а проскочить между ними можно было за час. Правда, предстояло переправиться через ручей и пересечь три проселка. Решив максимально использовать складки местности, двинул коня вперёд. Удачно миновал два проселка и ручей, но пересекая последнюю лежащую на пути дорогу, метрах в ста неожиданно увидел неспешно катящуюся к нему, со стороны Маметева, подводу. В ней сидели трое селян, обнимая мешки бог весть с чем, и развалясь на соломе. Все смотрели на него, негромко обсуждая увиденное. Не обращая внимания на них, Туманов пересёк проселок и полем зарысил к ближайшему лесу впереди. Добравшись до деревьев углубился в лес и остановился, внимательно осматривая преодоленный участок. Телега с мужиками показалась уже на берегу ручья, только в ней виднелись не три фигуры, а две. Куда делась ещё одна было не понятно, местность вроде бы открытая, но пешему спрятаться на ней было не сложно. Только вот зачем? Решил подождать и продолжить наблюдение, ему не понравилось происходящее. День стал близиться к концу, когда со стороны Юлдашева показался одинокий всадник, на рысях двигающийся почти ровно по пути, которым проехал Туманов. Он точно вышел на пересечение с проселком, на котором встретилась подвода с мужиками, немного покрутился там и двинулся по следам Туманова к лесу. К встрече нежданного гостя следовало приготовиться.

Туманов еще немного углубился в лес, выбрав небольшой овражек спешился, привязал лошадь и быстро соорудил из дорожного одеяла и попоны подобие фигуры укутавшегося человека, уложил чучело на ворох листвы, снял свои сапоги и поставил рядом. После этого вернулся назад по своему следу, выбрал жердину покрепче, с крюком на конце и зарылся в кучу опавшей листвы, надеясь на везение, которое должно было привести к нему идущего по следу незнакомца. Так и вышло. Сначала он почувствовал перестук копыт по грунту, затем послышалось лошадиное всхрапывание и скоро мимо простучали копыта. Осторожно выглянув из листвы убедился, что всадник находится в седле. Аккуратно вылез из кучи и мягко пробравшись следом, крюком сдёрнул незадачливого седока с седла, когда тот увидев привязанную лошадь Туманова, пытался издали рассмотреть, кто или что лежит на земле. Опрокинул лицом вниз и быстро спеленал, опешившего от падения, всадника. Убедившись в надёжности наложенных на него пут, обул успевшие замёрзнуть ноги в сапоги, и вернувшись перевернул того лицом к себе. Узнавание было неожиданным и не сказать, чтобы приятным.

– Ба! Какая встреча. Вы ли это, господин Клепинов?

– Чёрт вас возьми, Туманов, вы мне ключицу сломали своей дубиной. – страдальчески проговорил последний.

– Ну, что поделать. Не ждал никого в гости, не обессудьте за приём.

Молча разглядывали друг друга, понимая без слов, что встреча эта для обоих не случайна и закончится может чем угодно. Туманов её не ждал, а вот Клепинов наоборот, должен был быть к ней готов. Ему и карты в руки, решил Туманов, молча разводя небольшой костерок и не обращая на пленника никакого внимания. Очень скоро тот не выдержал:

– Послушайте, Сергей Аркадьевич, развяжите меня, мне право нехорошо.

– Вы, Флеогонт Францевич, на чьей стороне воюете? – без всякого дружелюбия спросил Туманов.

Клепинов несколько сбился с взятого было ритма, но справился и ответил старательно подпуская бодрости в слова:

– Я не воюю, а служу, господин штабс-капитан. Не какой-либо стороне, а конкретному человеку.

– Лучше бы вы служили самому себе, Клепинов. Вот я служу Отечеству, пусть и оставшемуся без Помазанника, но существовать не прекратившему. Значит вы законная добыча, проще говоря: мой пленник. Посему терпите неудобства, на войне как на войне.

Клепинов поморщился от боли и повёл стянутыми за спиной руками.

– Туманов, давайте без церемоний. Я ищу вас уже больше месяца, после событий в Казани. Воевать с вами и не собирался, наоборот, уверен, что доверительный разговор решит все возникшие проблемы. Но найти вас было не просто.

– О каких проблемах изволите вести речь?