Атаманова казна

Переходил его в районе Карабашева, предварительно потратив сутки у деревни Мартыново на изучение позиций. Окопы белых были размещены краем возвышенности, вдоль правого берега Степного Зая. Лесной массив, за которым можно было укрыться, заканчивался тут же, у деревни, оставляя до передовой линии версты четыре открытого пространства. Их преодолеть можно было только в тёмное время, рельеф местности позволял это сделать даже верхом. Следующей-же ночью он в поводу провёл лошадь мимо кавалерии и артиллерийских позиций красных, вызвав случайным стуком копыт лёгкий переполох дозорных и одинокую пулеметную очередь поверх скрывшей его балки. Дальше притоком Зая добрался до реки, перескочил ее бродом и околицей Карабашева проскользнул мимо передовой линии окопов. Углубился в прифронтовую зону, огибая с севера Солдатскую Письмянку, и повернул в сторону Бугульмы, уже прикрываясь лесом. В лесу его и взяли.

Разъезд белых появился внезапно, просто материализовался из утренней дымки, и сразу взял Туманова в кольцо.

– Стой! Слезай с коня! Руки вверх!

– Это не конь, а лошадь, – миролюбиво ответил Туманов усатому унтеру, зорко держащего его на прицеле драгуновки. Спрыгнул на землю и подняв, показал открытые ладони окружившим его четырём всадникам.

– Кто таков? Куда направляешься?

– Доставьте меня в особый отдел, братцы. Туда и направляюсь. Ротмистр Сергеев, выполняю особое поручение.

– Документы имеются, ваше благородие?

– Нет. Какие же документы могут быть в разведке?

– А ну, стой, где стоишь. – Один дозорный спешился и сноровисто обыскал Туманова.

Передал изъятый наган и нож унтеру. Тот качнул ими в руке:

– Шагай вперёд, дежурный офицер разберётся.

Не мешкая, один из всадников подобрал поводья Тумановской лошади и приторочил их к своему седлу. Двое других мордами своих коней начали теснить его в спину, направляя по лесной просеке в сторону города. Унтер держал его на прицеле.

До расположения добрались быстро, и получаса не прошло. На краю крутого склона были вырыты окопы, имелось несколько блиндажей и землянок. Сквозь деревья, совсем недалеко проглядывал огнями город. Туманова ввели в большой штабной блиндаж, где за дощатым столом, освещенным керосинкой, сидел средних лет поручик, ожидая задержанного, о котором ему успели доложить.

–  Поручик Курбатов. Нуте-с, с кем имею? – вальяжно спросил он, цепко поглядывая то на одетого в гражданскую одежду Туманова, то на лежащий перед ним изъятое оружие.

– Ротмистр Сергеев, Глеб Александрович. Третий кавалерийский корпус генерала Келлера. Комиссован по состоянию здоровья в 1915-м. Направляюсь к полковнику Каппелю с особым поручением. – дисциплинированно доложил Туманов.

– Вон как, – понимающе покачал поручик, – и документов, по особому случаю, с собой никаких нет, разумеется?

– Точно так!

– Значит, быть комиссованным изволили при графе Келлере?

– Был контужен, потерял слух и зрение. Восстанавливался в 18-м полевом запасном госпитале в Пскове, там же и комиссован.

– Добрый был вояка, ваш граф, – покивал поручик, – Запамятовал, как его по батюшке?..

– Фёдор Артурович, господин поручик.

– Мда. В Пскове мне служить доводилось. Кстати, там частенько расписывали пульку в офицерском собрании. Главным врачом в госпитале был полковник Герасимов, Вениамин Семёнович, если не ошибаюсь?

– Нет. Главным врачом госпиталя при нас был Алексей Феликсович Држевецкий, доктор медицины и врач Божьей милостью.

– Будет, будет, ротмистр. Владеете обстановкой. Только это мало о чём говорит. Чем занимались последнее время?

– Оказывал содействие эсеровскому подполью в Казани, участвовал в штурме города на стороне Народной армии полковника Каппеля.

– Сами эсер?

– Русскому офицеру считаю неуместным состоять в партиях.

– Похвально, похвально. Настолько, что прямо пробы поставить некуда. – задумчиво проговорил поручик, и внезапно крикнул: – Конвой!

Вбежавшим в блиндаж двум караульным скомандовал:

– В кандалы, и в карцер голубчика. До особого распоряжения.

Никакие кандалы ему не одели, а просто связали руки, и проведя по сереющему рассветом лесу спустили в земляную яму, метра три высотой и шириной не больше колодца. Руки развязали. Сверху прикрыли плетёной крышкой. Туманов сел на дно ямы, откинувшись на осыпающуюся стену, потрогал оберег на шее. На месте. Документы он не брал с собой из-за необходимости придерживаться той версии, какая была в них отражена, а ситуация на стыке фронтов была непредсказуемой и без документов ему гораздо проще было подстраиваться, по необходимости, под развитие событий. Раздобыть какую-нибудь бумажку на месте тоже не представлялось большой проблемой. Всё пока было штатно. Психологические трюки контрразведки бывали и похлеще, всё это временно, но вот времени ему и было жаль. Называться своим именем спешить не следовало, во-избежании, так сказать, а попасть к Каппелю было необходимо. Он поможет связаться с Дутовым, а там всё будет уже по другому.