Атаманщина

О последних минутах жизни атамана Антонова рассказывал в своих воспоминаниях чекист М. Покалюхин: «24 июня, в середине дня, я получил сведения о том, что Антоновы пришли к Катасоновой и пробудут у нее дотемна, а потом опять уйдут в лес... Нас было семь человек. Вооружение — наганы, несколько карабинов и граната «мильс». Мы замаскировались под плотников: карабины завернули в мешки, наганы спрятали под рубахи, в руки взяли топоры и пилы... я пригласил начальника местной милиции Кунакова сопровождать нас. Он должен был идти в стороне от нас и, в случае какой-нибудь задержки, вмешаться, чтобы помочь нам продолжать путь. Время уже клонилось к вечеру, когда мы подошли к дому Катасоновой... Я сильно постучал в дверь вторично. Она несколько приоткрылась, и через образовавшуюся щель два раза выстрелили из браунинга. Дверь захлопнулась и снова была заперта. Я приказал стоявшему около меня Санфирову метнуть в окно гранату. Брошенная «мильс» попала в оконный переплет, отскочила в нашу сторону, но мы успели скрыться за угол дома, и взрыв не причинил нам вреда. Антоновы открыли из окон огонь по нашим постам из своих маузеров. Они поняли, что окружены. Время не позволяло нам медлить (надвигалась темнота), и я приказал поджечь соломенную крышу дома. Пламя охватило крышу. Антоновы вели непрерывный огонь по нашим постам, а мы, обстреливая окна дома, предлагали им сдаться. Тем временем крыша рухнула, дым стал проникать через потолок в дом. Антоновы должны были вот-вот выскочить наружу. Я перебегал от одного поста: к другому, наказывая смотреть в оба. Но вот мне подают сигнал, что один из постов оказался оголенным: ретировался неизвестно куда начальник милиции Кунаков...

Чтобы не оставить этот пост открытым, я поспешил к нему через двор кулака Иванова. Только я выбежал из калитки, как увидел, что Антоновы уже на улице, стоят рядом и с руки, с локтя стреляют по нашему посту, пробивая путь к бегству. Я обстрелял Антоновых из своего пистолета «кольт», и они направили огонь в мою сторону. Они оказались между мной и нашими постами, так что последние не могли продолжать стрельбу, рискуя попасть в меня. Бандиты были вооружены лучше, чем я: у них было два маузера и два браунинга, а у меня только один «кольт», поэтому мне пришлось податься обратно во двор Иванова. Антоновы последовали за мной, но тут на помощь мне подоспели сперва Ярцев, а потом и Санфиров, и мы прижали бандитов на задворках. И вот наша пуля угодила Антонову в подбородок. Получив легкое ранение, Антонов, а за ним и его брат перемахнули через забор двора и, без обуви, в одних шерстяных носках, бросились бежать огородами в сторону густого конопляника, к лесу. Момент был очень опасным — бандиты были на пути к спасению. Мы пересекли им путь, и между нами снова завязалась перестрелка. Антоновы упали оба сразу, как по команде. Мне показалось даже, что они сделали это для того, чтобы подпустить нас ближе и бить в упор. Но мои опасения оказались напрасными. Антоновы были убиты».

Когда чекисты обступили трупы братьев Антоновых, то обнаружили, что вооружены они были двумя шестизарядными маузерами с деревянными прикладами-колодками, двумя браунингами и одним наганом.

Так закончилась недолгая жизнь атамана Антонова, человека, который с 16 лет решил «отдать себя революции». С юности он мечтал о вольной жизни для народа, но действительность оказалась иной. «Свобода, равенство, братство» превратились в политический концлагерь, в равенство нищих и братство коммунистической номенклатуры.

В «антоновщине» оружие средневековой крестьянской войны — вилы и топоры — противостояли аэропланам и газовым снарядам — монстрам индустриального XX века. Уходящая крестьянская Россия давала последний бой пролетарскому городу. Исход такой борьбы был предрешен зарание. Восстание Антонова стало шагом отчаяния, и не случайно песни антоновцев были проникнуты фатальным предчувствием смерти:

Что-то солнышко не светит,
Над головушкой туман —
То ли пуля в сердце метит,
Или близок трибунал.
Эх, доля, недоля,
Глухая тюрьма.
Долина, осина,
Могила темна.

После гибели Антоновых Наталья Катасонова пять лет отсидела в тюрьме, выйдя на свободу, была лишена избирательных прав «как жена Антонова». В декабре 1922 года, в заключении, она родила дочь Еву. Впоследствии, до своей смерти в 1945 году, Наталья Катасонова жила в Челябинске вместе с дочерью атамана Антонова Евой Катасоновой (в замужестве Горелик), которую родила в заключении. Ева Катасонова работала учительницей, умерла в 1975 году.

Глава 9 Атаманы «сибирской махновщины»