Атаманщина

По Саратовской губернии и по Дону в те дни ходил лихой атаман Кирилл (Константин) Тимофеевич Вакулин. Он был активным участником революции, коммунистом с 1918 года, успешным красным командиром, кавалером ордена Красного Знамени. В годы гражданской служил командиром 203-го полка пехоты 23-й дивизии Филиппа Миронова. Вместе с Мироновым Вакулин участвовал в антибольшевистском мятеже красного казачьего корпуса под Саранском в августе–сентябре 1919-го. В 1920 году Вакулин был понижен в должности — служил командиром караульного батальона Усть-Медведицкого окружного военкомата на Дону.

Вечером 17 декабря 1920 года бойцы батальона Кирилла Вакулина подняли восстание. Причиной стал приказ о привлечении красноармейцев к карательным акциям по продразверстке. К 11 часам ночи восставшие захватили Михайловку, разгромив ревтрибунал 4-го отдела войск Донской области, управления милиции и уголовного розыска, окружной финотдел. В мятежный батальон влились освобожденные из тюрем заключенные, часть местных милиционеров, дезертиры, скрывавшиеся в окрестных лесах от облав. Повстанцы Вакулина именовали себя «махновцами», «мироновцами» и «буденновцами». В тюрьме оказались большевики и советские работники, часть которых восставшие расстреляли (зампредревтрибунала, военкома батальона). Отряд Вакулина в январе 1921 года увеличился с 500 до 1500 бойцов при двух орудиях. Первыми операциями восставших были захват поезда советов с делегатами Всероссийского съезда и 40 миллионами рублей.

Восстание началось под лозунгами: «Смерть коммунистам-вампирам!», «Долой комиссаров, да здравствует власть народная на принципах братства, равенства и свободы!». Советская контрпропаганда тогда еще действовала примитивными схемами, заявляя через прессу, что «Вакулина заставили пойти на гнусный, недостойный шаг его острые формы последней стадии сифилиса и неврастении».

Руководителями восстания стал «Реввоенсовет пяти», в который, помимо атамана Вакулина, вошли Петров (бывший комендант Михайловки), Кузнецов (командир, коммунист с 1918 года), студент Волков, ставший начальником штаба повстанцев. В занятых повстанцами селах создавались новые органы власти — «пятерки». Вакулин издавал воззвания к восставшим и повстанческую газету «Вольный гражданин», в которых утверждал, что командир 2-й Конной армии Филипп Миронов уже поднял всеобщее восстание против большевиков и занял Калач-на-Дону. В действительности это был блеф, ведь позиция Миронова была еще не ясна.

Впрочем, герой гражданской войны Филипп Миронов еще в конце августа 1919 года поднял бунт против власти большевиков. В своем красном конном казачьем корпусе он организовал митинг под лозунгом «Долой коммунистов!», «Месть за поруганную справедливость!». Тогда он заявлял: «Чтобы спасти революционные завоевания, остается единственный путь — свалить партию коммунистов». 4 сентября мятежный корпус Миронова в количестве двух тысяч сабель занял городок Балашов в тылу Красной армии. Но развернуть широкомасштабное восстание тогда он не смог. Окруженный войсками Буденного, его корпус без сопротивления сдал оружие. Организаторы «бучи» немедленно были арестованы. Но власть помиловала тогда Миронова. Жертв во время восстания не было, и это стало важным аргументом в спасении красного атамана.

Однако власти все равно подозревали Миронова в сговоре с Вакулиным. Скорее всего, так оно и было, Миронов мог запустить Вакулина как «пробный шар», надеясь, что это восстание привлечет казаков и крестьян, создаст базу и территорию для дальнейшего выступления казаков из красноармейских частей. По Дону гуляли «подозрительные казачки» — «делегаты от Миронова», агитировавшие станичников идти «против Троцкого». Большевики понимали всю опасность возможной реализации плана Миронова и от греха подальше в январе 1921 года освободили чрезвычайно популярного на Дону командира от всех командных постов. Тогда же Троцкий выступил против переброски 1-й Конной армии на Северный Кавказ, опасаясь перехода конноармейцев на сторону повстанцев.

За несколько месяцев до расстрела Миронова красными пролетарский поэт Демьян Бедный посвятил ему стихотворение «Мироновцам», в котором были такие строчки:

«...Спал всю ночь, и все Миронов мне мерещился во сне:
вздев на пику трех баронов, он их жарит на огне...»

Когда Миронов в январе 1921 года возвращался с Южного фронта, на каждой станции, где останавливался его поезд, командарму устраивали восторженный прием как «народному царю». В народе знали, как Миронов «болеет за революцию». В одном из своих последних писем в адрес Ленина, Калинина, Троцкого атаман описал сцену, когда голодная крестьянка, измученная продразверсткой большевиков, бросилась перед ним на колени со словами: «Товарищ Миронов, спаси народ!»