Атаманыч

Вспомнили и поездку в школу на праздник Седьмого ноября, и зимнее учение, и госпиталь… Так уж всегда бывает: начнешь вспоминать, и оживают в памяти картины одна за другой.

Ближе к полуночи дождь усилился.

— Взвод, ко мне! — скомандовал Остапов.

Разведчики выбрались из своих укрытий и окружили командира. Остапов еще раз предупредил, чтобы разведчики, если встретятся с японцами, в бой не вступали и, взглянув на часы, сказал:

— Пора. Приступайте к выполнению задания.

Взвод разделился на три группы. Одна, под командой лейтенанта, направилась к сопке Рыжей, другая, которой командовал старший сержант Дегтярев, пошла в сторону сопки Темная Роща, третья, которой руководил Кандалин и в которую входил Миша, должна была вдоль просеки подойти к японской наблюдательной вышке.

Хотя вокруг стояла темнота, прямая, как линейка, просека, перерезавшая лес, была хорошо видна. Она тянулась от самой границы.

Ровно в двадцать четыре ноль-ноль разведчики перешли государственную границу и вступили в лес.

Лес был пуст.

Бойцы Кандалина осторожно двигались вдоль просеки, прячась в частом кустарнике. Так они прошли часа полтора. По времени уж должна бы быть наблюдательная вышка.

Впереди посветлело. Кандалин выглянул из-за куста на просеку и сразу увидел вышку. Она, как будто подпирая небо, уходила высоко вверх, и ее верхняя часть терялась в серой мгле.

От вышки не доносилось никаких звуков, видимо, на ней никого не было.

«Вышка, конечно, связана с постом телефонной линией, — рассудил сержант, — поэтому первым делом нужно отыскать провод и перерезать его, а затем подойти к вышке вплотную».

Отделение снова двинулось вперед.

Разведчики ползли по густой, высотой в полметра траве, покрывавшей просеку. Дождь не переставал. Все промокли насквозь. Мокрые гимнастерки липли к спине, ступишь — в сапоге булькает вода.

Разведчики окружили вышку. Кандалин подошел к закрытой двери, остановился, прислушался. Ни звука. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. На него пахнуло сыростью и промозглым холодом брошенного помещения.

Кандалин переступил порог, в темноте нащупал лестницу, ведущую вверх. Лестница тихонько скрипнула под ногой. Он поднялся на первую площадку, на вторую и так добрался до верхнего этажа. Там тоже было пусто.

Кандалин выглянул в узкое окно. Глаз едва различал черный лес, небо, которое было чуть посветлее леса, и серую ленту просеки.

Он по стене двинулся к выходу. Вдруг рука наткнулась на телефонный аппарат. Кандалин снял трубку, послушал, телефон молчал. Он повесил трубку обратно. И тут вдруг телефон затрещал. Кандалин схватил трубку. Говорили по-японски. Но сержант уловил несколько раз тревожно повторенное слово: «Рус, рус!»

«Наверное, наши где-нибудь наскочили на японцев», — пронеслось у него в голове.

А в это время японцы действительно обнаружили группу старшего сержанта Дегтярева, которая вышла прямо к траншеям противника.

Дегтярев быстро отступил и залег невдалеке. Ему хорошо было видно, как суетились японцы, бегали по ходам сообщения. Их было совсем немного, но Дегтярев приказал отходить.

Кандалин спустился с вышки. На выходе он отыскал телефонный провод и обрезал его.

— Телефон там действует, — сказал Кандалин разведчикам, кивнув в сторону вышки, — может быть, и хозяева придут. Надо ждать.

Вскоре за вышкой послышался топот. Разведчики замерли. Кандалин раздвинул кусты багульника. По тропинке к вышке приближались японские солдаты. Поравнявшись с вышкой, они не остановились, а прошли мимо разведчиков в сторону границы.

— Один, два, три… — считал Миша, — десять, пятнадцать…

Солдат оказалось семнадцать человек.

— За мной! — приказал Кандалин, и разведчики двинулись вслед за японскими солдатами.

Вдруг японцы, пробежав метров четыреста, свернули с просеки и исчезли.

Кандалин приказал прочесать ближайшую часть леса. Разведчики, перебежав просеку, углубились в темную чащу леса.

— Ты пойдешь со мной, — шепнул сержант Мише.

Немного покружив по кустам, Кандалин и Миша наткнулись на какую-то тропку.

Вдруг сержант толкнул мальчика и упал сам. Где-то совсем рядом слышались голоса. Потом где-то внизу вспыхнул огонек папиросы.

— Видел?

— Видел, — тихо ответил Миша.

Начало светать. В серых туманных сумерках Кандалин и Миша могли разглядеть глубокий овраг, изрытый окопами, и два дзота. Окопы были полупустые, возле дзотов сидели по два японца.

Кандалин достал из планшета лист бумаги и набросал схему местонахождения японской огневой точки.

Ровно в семь часов ноль-ноль минут лейтенант Остапов доложил подполковнику Урманову о результатах разведки: японцы действительно отвели все свои полевые войска с первой линии обороны, и граница почти не охранялась.

А в два часа пополудни на вражеской территории, невдалеке от Хандасинского полицейского пункта, разорвался первый советский снаряд. Начались бои за освобождение Южного Сахалина.

Глава двадцать первая. Первый экзамен