Ателье [СИ]

— А вот бы сегодня посмотреть, — мечтательно протянула Нина, — и нас бы всякие мэтры посмотрели.

— Я с ней не хочу, — вдруг вступила в разговор Таня и, нахмурившись, задергала конец темной косы, — вот с ней, она высокая и еще на каблуках будет, — показала кончиком косы на Дашу. Рот ее покривился и, уже всхлипывая, Таня закончила, — а я в сандалях. И буду — короты-ышка!

— Томилина, — призвала ее к ответу завуч, но Таня перекрыла усталый голос коронным «ы-ы-ы», и Даша, услышав родное слово, прониклась к ней сочувствием. Собралась подойти и утешить страдалицу, наспех придумывая незначащие слова, но из угла вдруг раздался отчаянный Мишкин крик.

— Как? — орал он, выбегая в неяркий свет ламп, — что?

Все вздрогнули, Таня замолчала. Миша держал в руке телефон и смотрел на всех потерянным взглядом.

— Что? — вскочила с табурета Галка.

— Любочка. С открытия! Говорит, чтоб срочно туда. Переиграли все, Элкин выход сегодня.

— Что? — Дашин вопрос не отличался оригинальностью. Все обступили Мишу, а он совал Галке телефон и смотрел на нее с надеждой. Та медленно взяла трубку.

— Ну? Как? Когда? — и, опустив руку с телефоном, обвела всех мрачными глазами.

— Поменяли очередность. Сегодня поставили некоторых, которых… черт! Черт! Что делать будем?

Даша обошла Галку и села на ее табурет, свесила руки между колен, обтянутых старыми джинсами. Дожелалась, подумала отстраненно. Вот тебе твое «скорее» — наступило прямо сейчас.

Галка с видом полководца мерила шагами студию. Данила вышел, держа турку, исходящую кофейным паром, встал, вопросительно глядя. Все, болванчиками поворачивая головы, следили за Галкиными передвижениями. Она резко остановилась посреди сумрачного пространства, все с тем же решительным видом. И вдруг крикнула:

— Ну, что смотрите? Снимайте вещи. На фиг. На фиг все! Провалили дело.

Села на пол, неловко подламывая ноги в черных колготках и, закрыв лицо ладонями, заплакала. Даша, подбежав, плюхнулась рядом, схватила за плечо.

— Ну, почему провалили? Если сейчас соберемся…

— Куда соберемся? — рыдающим голосом завопила та, — куда? Невеста — завтра. А эти — овцы… они не пройдут вообще. Еще бы день! Эх…

— Вовсе не овцы, — громко обиделась Нина. Две безмолвных девочки морщили лица, соображая — заплакать или тоже обидеться. Переминалась с ноги на ногу Таня, кривя рот и сверкая широкой лентой на лодыжке.

— Галочка, — позвал Данила, — звони вашему театралу. Поедем.

— Куда? — язвительно поинтересовалась Галка, смеясь широким ртом, и воздела руки, — куда? Зачем?

Студия стала сильно напоминать сцену греческого театра. Галка и склоненный над ней Данила. Стоящая в позе скорби Даша с простертыми руками. И поодаль — маленький хор одинаково одетых нарядных девочек.

— Да ничего не изменилось. Подумаешь, на полдня раньше, — Даша потянула ее локоть, заставляя подняться, — звони. Просто поедем и все. Дани! — выкрикнула сердито, — дай нам, наконец, кофе!

И после беспомощного крика раздался четкий голос Дарины Васильевны:

— Томилина, собери платья и сандалии. Все к выходу. Шапки не забудьте, мороз. Пальто приготовьте. Как приедет машина, сразу вниз.

Данила сунул в Галкины руки горячую чашку.

— Верно. Все, что готовили, сделаем сегодня. Поняла? Пей и выходите.

И, обращаясь к завучу, сказал:

— Спускайтесь сейчас, там у газона — микроавтобус. К нему.

Даша стояла, поддерживая под донышко кружку, шевелила губами, глядя, как с каждым глотком светлеет и успокаивается квадратное лицо. Отпустив кружку, Галка спросила с надеждой:

— Просто поедем?

И Даша, посреди набиравшей скорость суеты, закивала, старательно улыбаясь.

Время рванулось, истерически гудя лифтом, стуча торопливыми шагами, вскрикивая и спотыкаясь, шелестя большими пакетами с плененными в них многострадальными платьями. Топал Данила, оказываясь всякий раз поперек дороги, Миша вдруг ойкнул и скрылся в ванной, а когда выбежал оттуда, Даша на ходу удивилась тщательно зализанным пегим волосам с красными просверками и каким-то исключительно парадным тряпкам, наверченным на тощую фигуру. И тут же забыла о нем, прыгая на одной ноге и дергая молнию на сапоге.

Внизу, расплескивая лужи посреди пятен старого снега, и подгоняя девочек к синему микроавтобусу, Данила прыгнул на место водителя и завел мотор. Даша уселась рядом, удивленно глядя, как он по-хозяйски достает из бардачка какие-то мелочи. За ее спиной Галка кричала в трубку, наказывая Александру ехать прямо ко входу в театр, где проводился показ. И, сунувшись вперед, горячо задышала в ухо:

— Придется невестой тебе, Даш. Больше некому.

— Мне? — Даша оглянулась. Собралась закричать о том, что ведь она ни разу, даже и в эти дни, ни разу не прошла, но увидела лица девочек, вспомнила, как врала про три года на подиуме. И промолчала. Внутри поднимался холод. Она прикусила губу и зажмурилась. Автобусик несся по проспекту, весело порыкивая, бросался вперед, притормаживал в небольших пробках. Не думать! Просто едем — повторила свои же слова, как заклинание. И, немного успокоившись, снова обернулась:

— Сумку мою далеко не задвигайте…