Ателье [СИ]

— Дашенька, во избежание, насчет Ольги хочу сказать. Она дочка моей хорошей подруги. Девочке надо в Москве прописаться, а мне от них тоже кое-что надо. Брак наш — по договоренности, а жизнь у нас разная. И претензий друг к другу не имеем.

— А мне это зачем? — Даша незаметно потянула подол пальтишка на колени, блестящие в уличных фонарях.

— Я вижу, ты девочка добрая и щепетильная. И мне всерьез нравишься. Но разводиться-жениться не собираюсь, хватит с меня первого брака. Ольге вот помогу. И все.

Даше изо всех сил захотелось обратно в мастерскую, Галка, наверное, уже ушла, со своими наказами не теряться и кадрить, а родной Патрисий знает, что Даша это Даша, и не будет ее предупреждать о всяких скользких вещах, от которых горят уши, вроде тебя за руку поймали, хотя ты никуда не лезла… А еще лучше — кинуться назад в Южноморск, но не домой, где соседи посмотрят сочувственно, мол, съездила за счастьем и вернулась ни с чем, нет, лучше уехать далеко-далеко, на пустынное побережье, стать смотрителем маяка, суровым и бородатым, кашлять, покуривая трубку, пить самогон, и зажигать фонарь каждый вечер. А потом с Патрисием делать обход. По степи вдоль моря.

Машина остановилась и Даша, скользнув рукой по колготкам, схватилась ладонью за Сашино колено. Резко отдергивая руку, отодвинулась к окну. Но Александр, не делая попыток приблизиться, просто смотрел сбоку.

— Даша? Ты, вы… обиделись, да?

— Нет, — голос был хриплым, и она кашлянула.

— Подожди. Ты о чем подумала? Я вовсе не хотел! Я хотел лишь сказать, что я не какой-нибудь пройдоха, который за спиной молодой жены собирает себе гарем! Я ведь честно хотел, чтоб недомолвок у нас не было, с самого начала!

— А я замуж и не собираюсь. За вас. За тебя.

— Вот оно что! Даша. Дарья, мастер… — он качнулся к ней и бережно взял ее руку. Поднял к лицу, глядя поверх серо-стальными глазами с точками-бликами в каждом. И держа у губ, но, не притрагиваясь, только дыша на ее пальцы, сказал тихо:

— Я говорил, задумавшись. О своем. Ведь развод — это очень тяжело. И я сказал вслух то, что обещал себе все это тяжелое время. Слишком много сил потрачено, слишком много нервов. Второй раз я такого не вынесу.

Даша сидела, замерев в неловкой позе. В боку кололо, но Саша, задумавшись, так и держал ее руку у своего лица, и она не решалась ее отнять. В голове ее крутились две мысли: обидела, обидела человека, все из-за своей быстрой гордости, как всегда, не разобралась… И вторая, трезвая и недоверчивая — каков жук, на ходу тактику меняет…

Первая мысль атаковала недоверие, посылая в нокаут, но то вывернулось, удирая в дальний угол, в подсобку к Патрисию, — притаилось до времени. И первая мысль осталась одна, биться ей было не с кем.

— Я не хотела тебя обидеть, — мягко ответила Даша. Александр задержал дыхание. И так же бережно, как поднимал, вернул ее руку на колено. Без поцелуя. Взялся за руль белеющими на черном пальцами.

— Понимаю, не веришь…

— Верю.

— Я не осуждаю. Все можно истолковать с пошлой точки зрения. Все так и делают.

— Я не делаю.

— Даша… Давай посмотрим, хорошо? А сейчас — мы едем по делам. Идет?

— Идет, — ответила Даша. Откинулась на сиденье, радуясь, что с бородой и маяком можно пока подождать.

Темнота отпрыгивала от городских огней далеко за фонари и высокие крыши, в машине покачивался на ходу сумрачный теплый уют. Саша, поглядывая на нее, улыбался и рассказывал пустяки. И Даша, тоже посматривая на его профиль и глаз, изредка ловила на хорошо вылепленном мужском лице выражение превосходства, удовольствия от верно решенной задачи. И недоверие, крадучись, покинуло дальний угол сознания, вернулось, посмеиваясь, таща за руку свежую небольшую обиду. Берет приступом, при сопротивлении меняет тактику, раз и забежал с другой стороны, тоже мне вояка…

Даше стало смешно.

— Жизнь ведь складывается по-разному, — баюкая бархатным голосом, выпевал Саша, внимательно следя за обгоняющими их автомобилями, притормаживал, когда надо и давил на газ, ускоряя движение, — тебе, девочка, еще многое предстоит понять и возможно принять. Узнать, что мужчины, они не такие, как женщины их себе придумывают.

— Да-да, — ответила она, подстраиваясь к интонациям, — ты прав. Я вот как-то на семинар записалась, очень полезно для близкого изучения мужской психологии.

— Вот как? — он искоса посмотрел и ухмыльнулся сочувственно, — и как, помогло?

— Очень, — легко ответила Даша, — у нас практические занятия в зоопарке проходили, в брачный сезон у горилл. Самцы, Саша, они такие самцы! Очень увлекательное зрелище!

Машину слегка дернуло. Саша повернул к ней лицо, глядя внимательнее. И Даша, поспешно нацепив на лицо святую наивность, продолжила:

— А потом нас водили на выставку «гений Леонардо», для контраста, так сказать, чтоб нам самцовое уханье не заслоняло того конструктивного, вечного и благородного, чем мужчины от нас отличаются.

— И как? — суховато поинтересовался Саша, — не заслонило? И кто же вел сии замечательные курсы познания мужской натуры? Наверняка, обиженная жизнью бабенка пенсионного возраста?