Атхарваведа (Шаунака)

Вместе с тремя другими ведами АВ относится к периоду больших ведийских собраний гимнов — самхит. Далее следовал период брахман (brâhmana), принадлежащих различным брахманским школам интерпретаций отдельных вед: пояснение ритуала, соотнесение ритуала с ведийскими стихами, философские спекуляции, мифологические экскурсы, установление рядов соответствий между ритуалом и космосом и т.п. Это прозаические произведения, датируемые весьма условно в наиболее древней своей части IX-VII вв. до н.э.

Каждая веда имеет свои брахманы. К АВ относится Гопатха-брахмана (gopatha-brâhmana)[31]. Эта брахмана чрезвычайно позднего происхождения, и с текстом АВ она связана лишь опосредствованным образом. В значительной степени она заимствовала материалы из других брахман. Весьма прозрачна также ее зависимость от Вайтана-сутры (хотя в целом, как правило, отношение бывает обратным: сутры обычно создавались позднее, чем брахманы). Гопатха-брахмана состоит из двух частей, из которых первая посвящена прославлению АВ, ее жреца — брахмана и связанных с ним жертвоприношений, а вторая часть содержит главным образом описания различных ритуалов и жертвоприношений в том порядке, как они даны в Вайтана-сутре.

За брахманами в ведийской литературе следовали араньяки (âranyaka «лесной трактат») — эзотерические приложения к брахманам, содержавшие разного рода философские спекуляции и толкования жертвоприношений. В традиции АВ араньяк нет.

К араньякам в ведийской литературе тесно примыкают упанишады (upanisad «сокровенное учение»), которые поверялись учителем-брахманом одному ученику. Содержание их в основном сводится к религиозно-философским размышлениям монистического толка, исходящим из ведийской мифологии и ритуала, и установлению рядов соответствии между микрокосмом и макрокосмом[32]. Наиболее древние из упанишад условно датируются учеными концом первой половины I тысячелетия до н.э. Традиция связывает с АВ обычно 31 упанишаду: Прашна, Мундака, Мандукья[33] и другие, относимые к более позднему периоду. Упанишады как завершение ведийского периода называются также «ведантой» (yedänta «конец вед»).

Все эти части ведийской литературы традиционно считаются Шрути (sruti букв. «слышание»), т.е. божественным откровением, поведанным древним мудрецам-риши (rsi).

Шрути противостоит литература смрити (smrti букв. «запоминание»)— устная передача традиции, восходящей к отдельным авторитетам и включающей в себя трактаты ритуально-обрядового, законодательного и научного характера.

Ведущий жанр в традиции смрити — сутра (sütra «нить», «краткое поучение, правило»; «дидактическое произведение, состоящее из таких правил»). Принято различать следующие два основных типа сутр: 1) шраута-сутры [srauta-sûtra «сутры (опирающиеся на традицию) шрути», т.е. исходящие из культа жертвоприношений, как он зафиксирован в собраниях гимнов и в брахманах] и 2) смарта-сутры [smärta-sütra «сутры (опирающиеся на традицию) смрити»], причем в целом последние хронологически более поздние, чем первые. Смарта-сутры, в свою очередь, распадаются на: а) грихья-сутры (grhya-sutra, «сутры домашних обрядов») и б) дхарма-сутры (dharma-sütra «сутры религиозного закона»).

К АВ принадлежит из шраута-сутр Вайтана-сутра (vaitâna-sütra «Сутра культа трех огней»), а из грихья-сутр — Каушика-сутра (kausika-sütra «Сутра Каушики»). Парадоксальность ситуации заключается в том, что основной, т.е. самостоятельной по содержанию и более древней, является в данном случае грихья-сутра, а не шраута-сутра. Вайтана целиком зависит от Каушики и трактует ее, как если бы это была самхита[34]. По своему содержанию Каушика является необычной грихья-сутрой, так как в ней кроме описания домашних обрядов и магических ритуалов содержится также и описание ряда жертвоприношений типа шраута.

Каушика-сутра принадлежит к школе Шаунакия, притом что автору ее было известно также о существовании и других школ АВ. На соотношение этой сутры с текстом АВ-самхиты существуют противоположные точки зрения. Одни считают ее полной записью всех обрядов, сопровождавших произнесение заговоров АВ[35], другие рассматривают ее скорее как предписание определенных магических ритуалов в определенных ситуациях, а не как фиксацию народных обычаев, реально существовавших в ту или иную эпоху[36], и эта точка зрения представляется более убедительной.

Каушика-сутра, в свою очередь, вызвала комментарий Дарилабхатты (därilabhattd), называемый Каушика-бхашъя (kausika-bhâsyd), который также может быть использован в ряде случаев для толкования АВ.