Атлант расправил плечи. Часть 1. Непротивление

— Но, девочка моя, я же сказала вам, что не помню… Но я не знаю их имен, я не знаю никаких имен и не представляю, каких авантюристов мой отец мог держать в своей лаборатории!.. Вы не слышали меня?.. Я не привыкла, чтобы меня допрашивали в подобной манере и… Перестаньте повторять одно и то же. Неужели вы не знаете другого слова, кроме «инженер»?.. Вы не слышите меня?.. Что с вами происходит? Мне… мне не нравится ваше лицо, вы… Оставьте меня в покое. Я не знаю вас, я не делала вам ничего плохого, я старая женщина, и не смотрите на меня такими глазами… Не подходите! Не подходите ко мне, или я позову на помощь! Я… ах, да, да, его я, конечно, знаю! Главный инженер. Да. Он возглавлял лабораторию. Да. Уильям Гастингс. Так его звали — Уильям Гастингс. Помню. Он переехал в Брэндон, штат Вайоминг. Ушел на следующий день после того, как мы начали реализовывать план. Он оставил нас вторым… Нет. Нет, я не помню, кто был первым. Какой-то совершенно незначительный человек.

Ей открыла дверь женщина с седеющими волосами, державшаяся с таким врожденным достоинством, что Дагни лишь через несколько секунд заметила, что хозяйка одета в простой домашний халат.

— Могу ли я поговорить с мистером Уильямом Гастингсом? — спросила Дагни.

Женщина окинула ее коротким взглядом, внимательным, пытливым и серьезным.

— Могу ли я узнать ваше имя?

— Я — Дагни Таггерт, из «Таггерт Трансконтинентал».

— О! Пожалуйста, входите, мисс Таггерт. Я — миссис Уильям Гастингс.

В каждом произнесенном этой женщиной слоге звучала, словно предупреждение, вежливая настороженность. Она держалась любезно, но не улыбалась.

Скромный дом ее находился в предместье промышленного города. Нагие ветви деревьев врезались в яркую холодную синеву неба над ведущим к дому подъемом. Стены гостиной украшала серебристо-серая материя; солнце играло на хрустальной подставке лампы под белым абажуром; видная за открытой дверью кухня была оклеена белыми в красный горошек обоями.

— Вас связывало с моим мужем деловое знакомство, мисс Таггерт?

— Нет. Я не была знакома с мистером Гастингсом. Но мне хотелось бы переговорить с ним по вопросу, имеющему для меня чрезвычайно большое деловое значение.

— Мой муж скончался пять лет назад, мисс Таггерт.

Ощутив тупой удар разочарования, Дагни закрыла глаза; вывод был однозначен: значит, здесь и жил человек, которого она искала, и Риарден оказался прав: он умер, и двигатель оказался в куче мусора именно по этой причине.

— Мне очень жаль, — сказала она и себе, и миссис Гастингс.

В тени улыбки, чуть смягчившей черты миссис Гастингс, угадывалась печаль, но на лице ее не было отпечатка трагедии, на нем читались твердость, принятие своей судьбы и спокойная ясность.

— Миссис Гастингс, не позволите ли задать вам несколько вопросов?

— Конечно. Садитесь, пожалуйста.

— Вы что-нибудь знали о научной работе своего мужа?

— Очень немногое. Точнее, ничего. Он никогда не говорил дома о своей работе.

— Одно время он являлся главным инженером моторостроительной компании «Двадцатый век»?

— Да. Он проработал у них по найму восемнадцать лет.

— Я хотела расспросить мистера Гастингса об этом и о причинах, по которым он оставил компанию. Если вы в курсе, я бы хотела узнать, что произошло на заводе.

На лице миссис Гастингс появилась печальная, чуть насмешливая улыбка.

— Мне и самой хотелось бы знать, — проговорила она. — Однако боюсь, теперь это навсегда останется для меня тайной. Причина, по которой муж оставил завод, мне известна. Ею стала та кошмарная организация труда, которую учредили наследники Джеда Старнса. Он не мог работать с этими людьми на подобных условиях. Но там было что-то еще. Мне всегда казалось, что на заводе произошло нечто такое, о чем он не хотел мне говорить.

— Мне было бы чрезвычайно интересно услышать любой намек на суть случившегося.