Атлант расправил плечи. Часть 3. А есть А

Любовь есть выражение ценностей человека, величайшее вознаграждение, какое можете получить за моральные достоинства, которых вы достигли, эмоциональная цена, которую один человек платит за радость, которую получает от добродетелей другого. Ваша мораль требует, чтобы вы оторвали любовь от ценностей и отдали какому-то бродяге как реакцию не на его достоинства, а на его потребности, не как вознаграждение, а как милостыню, не как плату за добродетели, а как разрешение на пороки. Ваша мораль говорит вам, что цель любви — освободить вас от уз морали, что любовь выше нравственного суждения, что настоящая любовь превышает, прощает и переживает всевозможные пороки своего предмета, и чем выше любовь, тем большую порочность она позволяет любимому. Любить человека за достоинства презренно и человечно, говорит она вам, любить за недостатки — божественно. Любить достойных эгоистично, любить недостойных жертвенно. Вы должны любить тех, кто этого не заслуживает, и чем меньше они этого заслуживают, тем больше вы должны их любить, чем отвратительнее предмет, тем благороднее ваша любовь, чем непритязательнее ваша любовь, тем выше ваша добродетель, и если вы способны довести свою душу до состояния мусорной кучи, которая одинаково принимает все, что угодно, если можете перестать ценить моральные ценности, значит, вы достигли морального совершенства.

Такова ваша жертвенная мораль, таковы близкие идеалы, которые она предлагает: переделать жизнь своего тела по образу человеческого скотного двора, переделать жизнь своего духа по образу мусорной кучи.

Такой была ваша цель, и вы ее достигли. Почему же теперь стонете, жалуясь на человеческое бессилие и тщетность человеческих устремлений? Потому что оказались неспособны процветать, ища разрушения? Потому что оказались неспособны обрести радость без обожания страданий? Потому что оказались неспособны жить, считая смерть мерой своих ценностей?

Степень вашей способности жить была степенью нарушения вашего морального кодекса, однако вы верите, что те, кто проповедуют его, являются друзьями человечества, проклинаете себя и не смеете поинтересоваться их мотивами и целями. Взгляните на них теперь, когда у вас остался один выбор, и если выберете гибель, выбирайте с полным сознанием того, какой недостойный, какой мелкий враг заявил права на вашу жизнь.

Мистики обеих школ, проповедующих кредо жертвенности, — это микробы, атакующие вас через единственную язву: ваш страх полагаться на свой разум. Они говорят, что обладают более высоким средством познания, чем разум, образом сознания, превосходящим рассудок, — вроде особой связи с каким-то бюрократом Вселенной, выдающим им секретные сведения, сокрытые от других. Мистики духа заявляют, что у них есть дополнительное чувство, которым вы не обладаете: это особое шестое чувство состоит из противоречий всем знаниям, полученным посредством ваших пяти. Мистики плоти не претендуют на какое-то сверхчувственное постижение: они лишь объявляют, что ваши чувства несовершенны, и мудрость их заключается в постижении вашей слепоты какими-то неназванными средствами. Те и другие требуют, чтобы вы сочли ваше сознание несостоятельным и отдались под их власть. В доказательство своего высшего знания они предлагают тот факт, что они отстаивают противоположность всему, что вы знаете, а в доказательство своей высшей способности управляться с существованием — тот факт, что они ведут вас к нищете, самопожертвованию, голоду, гибели.

Они утверждают, что знают образ жизни, превосходящий ваше существование на земле. Мистики духа именуют его «четвертым измерением», что представляет собой отрицание измерений. Мистики плоти именуют его «будущим», что представляет собой отрицание настоящего. Существовать значит обладать тождественностью. Какую тождественность они могут дать своей высшей сфере? Они не говорят вам, что ее нет, но не говорят, что есть. Все их отождествления состоят из отрицаний. Бог есть то, чего не может постичь человеческий разум, говорят они и требуют, чтобы вы считали это знанием. Бог — это не человек, небо — это не земля, душа — это не тело, добродетель — это не выгода, А — это не А, восприятие — это не чувства, знание — это не разум. Их определения ничего не определяют, а лишь отрицают.

Только философия пиявки будет поддерживать идею Вселенной, где мерой отождествления служит нуль. Пиявка будет избегать необходимости называть собственную природу, необходимости понимать, что вещество, на котором она строит свою собственную Вселенную, — это кровь.