Атлантическая премьера

– У нас пол-острова запретных зон. Которая из них «Зеро» – неизвестно. А те, кто слишком интересуются, – исчезают… Жизнь такая.

Сигареты мы докурили. Эскалатор по-прежнему вез нас по наклонному тоннелю, но наклон теперь был совсем небольшой.

– Слушай, – спросил я Марселу, – но ведь здесь понарыто столько всяких ходов и переходов, ведь нужны были массы народа, чтобы все это построить. Неужели люди не помнят, где чего строили?

– Наивный ты парень! – усмехнулась Марсела и приятельски обняла меня за плечи. – А еще утверждал, что ты хайдиец! Во-первых, здесь в наших горах много старинных штолен, пещер и естественных пустот. Это намного облегчало работу, а во-вторых, у нас примерно пятьдесят тысяч заключенных, почти каждый десятый…

– Ну, а деньги откуда взялись?

– Лопес имеет примерно пятьдесят миллионов только личного дохода, да плюс в его распоряжении вся государственная казна.

Я хотел задать еще несколько вопросов, но тут впереди возникло светлое пятно. Там, в этом пятне, заканчивался эскалатор.

– Куда-то мы приехали? – подумал я вслух.

– Лишь бы там не стреляли… – вздохнула Марсела.

Эскалатор закончился в небольшом, хорошо освещенном зале, отделанном красным мрамором. Прямо перед нами в стене имелась дверь, которая автоматически открылась при нашем приближении. В то же время за нашей спиной сверху опустился щит, отделанный тем же красным мрамором, и мы оказались отрезаны от эскалатора. Перешагивать через порог двери было страшновато – я все время помнил о лазерном душе. Но больше идти было некуда, и я решил, что, возможно, долго мучиться не стоит. Я довольно корректно обнял Марселу за талию и шагнул вперед. Ничего ужасного не произошло. Мы оказались в узком коридорчике длиной примерно в пять ярдов, где при нашем появлении зажегся тусклый свет. Дверь, которая была позади, конечно, тут же закрылась, а вот другая, которая была впереди, почему-то открываться не стала. Даже тогда, когда мы подошли вплотную. В нашем распоряжении, таким образом, осталось несколько десятков кубических футов воздуха, поскольку обе двери закрывались герметически. Никаких иных выходов из коридорчика не было, и я вдруг отчетливо представил себе, что весь остаток жизни мне придется провести здесь, вдвоем с Марселой. Если учесть, что я ничего не ел со вчерашнего дня, то это визави мне не должно было показаться особенно обременительным. Я имел самые смутные представления о том, за какое время мы вдвоем успеем переработать весь кислород в углекислый газ и заполнить это помещение сероводородом, но догадывался, что дожить до седых волос я не успею, даже если съем Марселу до последней косточки.

– Это что, уже все? – произнес я вслух очень глупую фразу, размышляя про себя, стоит ли застрелиться сразу или все же подождать, пока кончится воздух. Решив повременить, я обнаружил на двери замок с десятизначным кодом. Это было неплохо, поскольку придавало смысл всей моей оставшейся жизни. Можно было потратить примерно десять, а то и пятнадцать лет, но так и не найти нужной комбинации. Правда, я слышал, что некоторые замки не любят, когда их слишком долго мучают неправильными комбинациями, и начинают стрелять, пускать ядовитый газ или поливать огнесмесью любителей экспериментов.

– Такой замок я уже видела, – сообщила Марсела, которая, должно быть, и не догадывалась о моих сомнениях и мелькнувшей мысли воспользоваться ею как продуктом питания, – у этого козла Паскуаля был в кабинете сейф с точно таким же замком. Я даже почти запомнила число, которое он там набирал… Год рождения его деда – 1865, потом год рождения его бабушки 1870, а последние две цифры я забыла…

Это было хорошим утешением. Набрав на замке 18651870, я прикинул, что даже комбинацию из двух цифр – если принять, что первые набраны верно! – я буду искать очень долго.

Пока я опять терзался своими сомнениями, легкомысленная Марсела сказала:

– А что, если набрать его возраст? Лопесу – 53.

– Попробуй набери, – равнодушно пробормотал я, надеясь, что замок сожжет нас напалмом или. отравит «ви-эксом» и спасет меня, таким образом, от греха каннибализма.

Произошло чудо – когда замурзанный пальчик, Марселлы с остатками лилового маникюра нажал, сперва на пятерку, а потом на тройку, замок щелкнул, половинки двери с шелестом ушли в боковые пазы. Таким образом, как это ни прискорбно, нам был открыт путь к новым неприятностям.

За дверью оказался почти такой же коридорчик, но в дальнем конце его была прозрачная стеклянная дверь, и сквозь нее отчетливо виднелся точно такой же вагончик, как тот, что привез нас на асиенду «Лопес-23» с кукурузного поля.

Ловушка была что надо! Едва мы с Марселой бросились вперед, убежденные, что уж со стеклянной-то дверью мы как-нибудь справимся, казавшийся неколебимым монолитом пол коридорчика под нами раскрылся, словно створки бомболюка, и мы, дико заорав от неожиданности, полетели в пропасть…

По уши в дерьме