Атлантическая премьера

— Пара уколов в задницу — и ты будешь послушной, — улыбнулась Киска. — Вовсе не обязательно хотеть, чтобы помогать.

— Может быть, ты и Энджела сделаешь послушным с помощью уколов в задницу?

— вызывающе спросила медведица.

— Нет, — сказала Киска. — Я просто считаю его последним из моих шести мужей. Я была единственной женщиной в мире, которая имела гарем из шести мужей. Сейчас их у меня будет столько, сколько я захочу, но официальным мужем будет Энджел, и все мои дети будут носить его фамилию — Рамос. И не надо злить меня, милая девушка. Я тоже люблю демократию, но коммунизм мне нравится все больше. Это начинаешь понимать только тогда, когда становишься вождем трудового народа. Для женщины это особенно приятно, потому что можно дурачить не одного мужчину, как обычно, а сразу многие тысячи. Что касается Анхеля, то я выделяю его из общей массы, потому что он единственный из ныне живущих мужчин, который прожил со мной целый год. Кроме того, у него есть один любопытный способ введения пениса, который я у других не встречала и хотела бы попробовать снова.

— Ручаюсь, что я знаю, о чем вы говорите, — нахально оскалилась медведица, рассчитывая, очевидно, что ее пристрелят, и тем она жутко насолит Киске.

— Очень может быть, — спокойно согласилась Киска и очень разочаровала Мэри. — Ну а сейчас хватит валять дурака, обесточьте свой аппарат и отправляйтесь со мной наверх!

Очередное сумасшествие

Вождиха хайдийского народа довезла нас до раскуроченного подвала на мотовозе в сопровождении своей охраны. Любоваться пристреленными лопесовцами у меня не было времени, но кости их изредка хрустели под колесами локомотива. Когда мы выбрались на свет Божий, то бывший лагерь ооновских бразильцев просто невозможно было узнать. Сожженная цистерна с горючим, которую я подорвал автоматной очередью с вертолета, была лишь маленькой частью общего безобразия. Все постройки были вывернуты наизнанку взрывами гранат и снарядов, выгорели дотла. Уцелел только флагшток, на котором уже развевался красно-черный флаг с золотой звездой и скрещенными мотыгами в обрамлении пальмовых ветвей и здоровенной шестерни с очень редкими зубьями. На закопченных стенах когда-то белых строений уже было написано два десятка лозунгов: «Революция победила!», «Да здравствует Свободная Хайди!», «Смерть фашизму!», «Лопес — импотент и рогоносец», а также много таких, которые я вспомнить стесняюсь.

В лагуне стояли три торпедных катера и «Дороти», над которой тоже развевался флаг Республики Хайди. Чуть в стороне от лагеря ООН, на небольшой прогалине в джунглях, были собраны все те, кого убили на острове, точнее, на поверхности острова. Человек десять революционных хайдийцев сортировали покойников, раскладывая отдельно — лопесовцев, отдельно — хорсфилдовцев, отдельно — бразильцев ООН и наконец — своих. Заодно они с интересом выворачивали всем карманы.

Едва я в своем оранжевом скафандре появился на вертолетной площадке в сопровождении Киски и Мэри, как среди солдат Революционных Вооруженных Сил сперва пошел шепоток, а потом все они, сбежавшись отовсюду, заорали:

— Вива Гагарин!

Как известно, Советы послали своего первого астронавта на Кубу спустя несколько лет после революции. Здешние ребята подумали, что им такое шоу покажут еще раньше. Правда, меня удивило, что они, при такой любви к Гагарину, не знают, что он уже давным-давно разбился. Впрочем, очень может быть, для них слова «Гагарин» и «астронавт» были синонимами.

Киска, подняв кверху руку и мягко помотав кистью в воздухе, остановила взрыв народного ликования. Стало тихо, и Киска объявила:

— Компаньерос! У меня сегодня еще одна очень радостная встреча — после успешного выполнения боевого задания Революции вернулся живым мой старый друг и гражданский муж — Анхель Рамос! Вива!

— Вива-а-а! — многие десятки голосов подхватили этот клич. Мне пришлось уклоняться от рванувшихся ко мне идиотов, мечтавших пожать мне руку или похлопать по плечу. Охрана Киски, слава Богу, отсекла большую часть толпы. Тем не менее я получил не менее трех десятков хлопков по обеим плечам, а от рукопожатий кисть правой руки даже покраснела, словно ее ошпарили кипятком. По-моему, эти идиоты были убеждены, что боевое задание Революции я выполнял в космосе. Охрана Киски все-таки распихала моих и ее восторженных поклонников, после чего благополучно провела к резиновой лодке. На ней нас довезли до «Дороти», куда я ступил с тем же чувством, с каким человек, долго не бывший дома, возвращается туда и застает там грабителей.