Атлантическая премьера

«А при том, что надо представить себе то, что произошло в тот момент, когда я упал. И отчего я мог свалиться — это тоже надо прикинуть. Да, конечно, нервишки у меня могли сдать. Как-никак ни Киска, ни Мэри, ни Синди, ни Соледад для меня не чужие. Что-то могло сработать, я мог плюхнуться в обморок. Но не думаю, что надолго. Думаю, что свалиться мне помогли. Могли стрельнуть из авторучки иголкой с быстро действующим снотворным или парализантом. Например, те, кто говорил о том, что „Боинг“ с Киской пропал. Это совершенно бесшумно и незаметно… Дальше. Я падаю. Это впечатляет, верно? Шел-шел здоровенный парень и вдруг упал. Визг, шум, крик, пассажиры собираются в толпу, все службы бросаются наводить порядок, и тут являются трое в одежде медиков „скорой“, с капельницей и кислородной маской, расталкивают зевак и укладывают пострадавшего на носилки, загружают в фургон, включают сирену и уносится со скоростью семьдесят миль в час. „Скорая“ въезжает во двор какой-нибудь частной виллы, потом выезжает пустая или не выезжает вовсе. Вместо нее наше с тобой тело переодевают в новую одежду, сажают в автомобиль и везут в порт, на стоянку частных яхт. Из автомобиля два заботливых телохранителя ведут подвыпившего хозяина на яхту — так это выглядит со стороны. Потом яхта заводит мотор и уходит якобы на Багамы, но на самом деле оказывается на Кубе. Еще полсуток — и мы в Москве».

«Так что же, — удивился Коля, — этот Брайт, сестры и все прочее — липа?»

«Очень может быть. Я пока не вижу, на чем можно поймать ваших чекистов. Обстановка очень похожа на американскую, скорее всего настоящая. Приборы, лекарства, посуда, часы, одежда… Обивка пола тоже сомнений не вызывает. Только одно сомнение — окна закрыты жалюзи. Возможно, это сделано, чтобы не тревожить больного резким светом, а возможно, чтобы он не заметил чего-то за окном. Потому что это „что-то“ не вписывается в интерьер „американской лечебницы“.

«По-моему, ты, Браун, уж очень напридумывал».

«Это не я придумал, это ты придумывал, а я только помогал тебе своими знаниями и опытом. Фантазия у тебя богатая. Но версия эта вполне реальная и фантастики в ней немного».

«Хорошо. Значит, один вариант есть: мы в руках КГБ».

«Это уже второй. Первый ты высказал раньше: мы у цэрэушников. Наконец, есть еще третий, самый паршивый вариант, которого я больше всего опасаюсь. Нас похитила неправительственная организация. Допустим, та, что заварила всю эту кашу на Хайди. То есть Хорсфилд и Кё».

«Но он же утонул в подводной лодке!»

«Во-первых, он мог быть более предусмотрителен и не покинуть Сан-Фернандо. Там, в пещерах, наверняка было где спрятаться и дождаться, когда все уляжется. Ведь уже через сутки там была наша морская пехота».

«Ваша…»

«Правильно. Но это только „во-первых“. Есть еще „во-вторых“: потому что Хорсфилд — не самая главная фигура. Есть еще „пыльный телефон“ с мистером Зет или как его там. Судя по тому, что от него зависело, какие решения принимал наш посол на Хайди и командующий авианосным соединением, он и для президента кое-что значит».

«Ладно, нам с ним детей не крестить. Ты лучше объясни, чем нам грозит

каждый из вариантов. Точнее, зачем мы можем понадобиться тем, другим или третьим».

Как раз в это время сестра закончила нас кормить, убрала столик с подносом, опустила изголовье и вышла. На смену ей тут же явилась другая, которая уселась на стул и принялась читать какое-то весьма интересное сочинение по физиологии высшей нервной деятельности, но, слава Богу, про себя.

А Браун и Коротков продолжали свою беседу.

«Что же, давай прикинем, зачем мы нужны в живом виде. С этого приятно начинать. Начнем с ЦРУ, хотя это будет условное название для всех американских правительственных спецслужб. То есть тех, для кого события на Хайди — это коммунистический заговор, осуществленный на русские деньги и в интересах Москвы».

«Разве такие есть?»

«Но ведь Хорсфилд действовал, не раскрывая истинных целей. Его сложные отношения с Лопесом и дель Браво к этому обязывали. Руководство спецслужб он не информировал. Соответственно, если Хорсфилд действительно погиб на подводной лодке, а при авиационной катастрофе погибли почти все, кто хоть что-то знал о хайдийских событиях — посол, по-моему, тоже летел этим самолетом, — то у спецслужбы нет иных источников и свидетелей, чем мы и Марсела. Я думаю, что твое возвращение было следствием введения в наш общий организм какого-то препарата для развязывания языков. Так что они убеждены, что поймали русского шпиона Короткова. В общем и целом, это позволяет нам надеяться на довольно долгую жизнь».

«Стоп! На этом приятно остановиться. Теперь давай о том, чего нам ждать от КГБ?»