Атлантическая премьера

— как-никак всего месяц, как с Антильских островов вернулся… Смешно, но я уже начал сомневаться в этом. Может, мне все это дело во сне показали? И придумал я себе этого Брауна с невероятными приключениями… Я прикинул, что сейчас, если бы я взялся рассказывать Игорю и Лосенку про свои похождения, то под бутылку они бы с радостью все выслушали с интересом, а потом сказали: «Ну, здоров врать!» И были бы правы. Я сам бы ни за что не поверил.

Электричка подошла, мы влезли и сумели усесться, хотя народу набилось много. Проехали с десяток остановок…

— Вон Афган сидит, — вдруг сказал Лосенок, показав куда-то за мою спину. На соседних лавочках разговаривали четверо, одетые в необычную по тем временам форму с кепками-ушанками на головах, с выгоревшими до желтизны ХБ погонами-хлястиками, широких мятых брюках и в ботинках. Они тоже были выпивши, но говорили как-то вполголоса, а один все пытался подобрать на гитаре какую-то незнакомую песню.

— С понтом дела, — заметил Игорь, впрочем, постаравшись, чтоб «афганцы» его не услышали. — Воевали! Может, где-то пару раз пальнули в них, а уже куда там — ветераны!

— Вообще-то, чтоб убить, и одного раза хватит, — неожиданно сказал я. Тут у меня начали выпрыгивать из памяти разные эпизоды, словно бы кадры из фильмов. Их для меня «отсняли» глаза Дика Брауна да и мои собственные тоже, которыми пользовался Браун на Хайди. То рядовой — по-ихнему «приват» — Брайт с дырявой головой, то разорванный в клочья Комиссар, то Камикадзе, обугленный, как головешка. А наша с Киской атака на научный центр? Сколько мы тогда уложили?

Я обернулся и увидел мрачноватый взгляд из-под козырька. Через щеку у мужика тянулся неровный розовый шрам со следами швов. Ему вряд ли было больше лет, чем мне, если, конечно, считать, сколько лет прожило мое тело.

— Чего уставился? — хрипло пробурчал он, обращаясь ко мне. — Морда не нравится? Хошь, такую же обеспечу?

— Андрюха, — хлопнул его по плечу другой, настроенный миролюбиво, — остынь, а? Сегодня день нормальный…

— А хрена ли он зырит? — дернулся тот, что со шрамом, — всем, блин, надо вылупиться…

— Чего ты хочешь? — усмехнулся его товарищ. — Это ж дети. Жизни не знают…

— У, е-мое, взрослые нашлись! — задиристо привскочил Игорь, но я дернул его за ремень и усадил на место.

Но того, со шрамом, уже повело. Кроме того, Игорь своим выкриком наступил на хвост и остальным. Тот самый парень, который осаживал шрамоватого, встал и не спеша подошел к нам.

— Вы чего, ребята? — сказал он тихо и зло, — Совсем оборзели? Может, в тамбур пройдем, потолкуем?

— Погоди, — теперь я встал, потому что Игорь с пьяной балды уже готов был, не дожидаясь выхода в тамбур, показать, чему его в ВДВ учили. А у этих ребят тоже синели тельняшки в вороте хэбэ и, кроме того, злости накопилось на десятерых.

— А чего годить? — прищурился «афганец». — Вас, сучар, надо жизни учить! Сидели тут, падлы, спортом занимались! Ты видел, как человека миной разносит?

Народ, видя, что наклевывается крупная драка при вагонной узкости и трое на четверо довольно много, — срочно потеснился.

Матюки сыпались с обеих сторон. Я понимал, что лучший способ избежать драки — это не идти в тамбур, потому что «афганцы» тоже не хотят драться на людях. Вряд ли, конечно, кто-либо взялся бы нас растаскивать, но все-таки как-то неудобно — свидетелей много.

Андрюха со шрамом больше других рвался показать свою особую крутость. Отчего-то он прицелился на меня, хотя, честно сказать, один на один ему было нечего ловить. Разве что на злости бы выехал. Второй, тот самый, что предложил выйти, был поспокойнее. Но этот, судя по темным следам от лычек на выгоревших погонах, — старший сержант, был крепкий вол-чара. Пожалуй, по первой прикидке, мне его даже в паре с Игорем не удалось бы одолеть. Метр девяносто, лобастый, со здоровыми кулаками и длинными ручищами, без особых мышц, он был наверняка способен наносить режущие, хлесткие удары. Попадет в челюсть снизу — секунд на десять можешь отдохнуть. На костяшках кулаков просматривались мозоли — стало быть, в карате он кое-что смыслит.

В двух остальных тоже ничего утешительного не было. Они были где-то вровень с Игорем. А у нас третьим был Лосенок, который казался слишком малорослым для такого серьезного разговора.

Наконец на второй минуте перемата Андрюха со шрамом схватил меня за грудки. Не дожидаясь, пока он влепит мне по носу, я дал ему по рукам и оттолкнул:

— Не цапай, падла!

Шрамоватый отлетел на скамейку, завизжало сразу несколько баб, какой-то мужик заорал:

— Вы чего, совсем ох…ли?! — но разнимать не сунулся. Тот, что со следами от лычек, махнул, но я успел отшатнуться, и он достал меня только вскользь, по уху.