Атлантический океан

Легко себе вообразить, что в будущем вместо поисков рыбы и плаваний к местам ее скоплений рыбу заставят приходить к определенному пункту. Разведчики нефти уже давно заметили, что к местам, где установлены буровые вышки, начинает стекаться рыба, и рыбная ловля может дать им приятное дополнение к их рациону. Рыбы всегда собираются стаями вокруг всяких затонувших предметов. Клуб рыболовства во Флориде устроил специальное место скопления рыбы, выбрасывая в океан остовы автомобилей, старые плиты, холодильники и прочий ненужный лом. Такая тяга к затонувшим обломкам вполне объяснима: мелкие рыбы ищут там укрытия, стараясь спрятаться от своих более крупных врагов, а те в свою очередь, привлеченные обильной добычей, тоже плывут туда, и мало-помалу все рыбы оказываются там – человеку остается только пожинать плоды.

Но вести лов вокруг затонувших предметов не всегда удобно, поэтому промысловики изыскивают другие способы привлечь рыбу. Фотографии или кинокадры ультрасовременных рыболовных судов, проектируемых или уже действующих, дают почти ужасающее представление о том, что ждет морских обитателей в недалеком будущем. Огни вокруг мощной трубы, опущенной с корабля в воду, привлекают к себе рыб, магнитное поле направляет их к отверстию трубы, и они всасываются прямо в трюм.

Долгое время писали, что море «неисчерпаемый источник». Однако это не так. Число рыбаков и потребителей растет непрерывно, а количество рыбы уменьшается. Владельцы ультрасовременных судов вынуждены признать, что добыча их флотилий, достигнув максимума, стала падать.

То же самое явление наблюдалось и в эксплуатации наземных источников питания. Все возрастающее количество людей испытывало все больше и больше трудностей в добывании пищи охотой и собирательством. И тогда в один прекрасный момент они решили стать земледельцами и животноводами. Нетрудно бы сообразить, что человек безрассуден в своем упорстве использовать океан как охотничье угодье, тогда как он может быть огромным пастбищем. Слово, которое должно прийти на смену стародавнему слову «рыболовство», уже существует: аквакультура. И не только слово, но и дело.

В Норвегии, у Флюдевига, в специально оборудованном фиорде, воду которого для достижения высокой продуктивности подогревают или охлаждают в зависимости от сезона, рождается и подрастает треска. Рыбоводы подкармливают свое морское стадо кусочками рыбы и крабов. Японцы, издавна добывающие в море значительную часть своего питания, поняли уже больше двадцати лет назад, что рыболовство для них недостаточно и стали разводить в промышленном масштабе несколько видов рыб, моллюсков, ракообразных и съедобные водоросли, т. е. водоросли, из которых извлекаются белки, потребляемые потом в разном виде. В Соединенных Штатах выращивают сомов, в Израиле и Китае – карпов. Из всех морских животных легче всего разводить моллюсков, потому что они неподвижны или малоподвижны. Во Франции выращивают устриц (редких и дорогих) и мидий.

Разведение мидий больше всего процветает в заливе Виго в Испании. Директор биостанции Вудс-Хол в Соединенных Штатах Джон Райтер подсчитал, что если в заливе Лонг-Айленд завести такое же, как в заливе Виго, хозяйство, то оно давало бы столько мидий, сколько их добывают во всем мире.

Разумеется, человечество никогда не станет питаться одними только мидиями. Даже населению самых бедных стран они быстро бы приелись, а с инстинктивной потребностью в пище разнообразной и приятной следует считаться. Нам ясно уже и теперь, что аквакультура может дать намного больше пищевых продуктов, чем рыболовство, и что прибрежные воды с обеих сторон Атлантики, и без того богатые рыбой, очень благоприятны для этого нового промысла.

Только при одном очевидном условии: наименьшем загрязнении. Целые библиотеки книг написаны уже об этой опасности. Случайно или по небрежности проливают свою нефть танкеры, и приходилось видеть, как на загрязненных пляжах умирают порой в тяжких муках мириады измазанных нефтью животных. Катастрофа «Терри Каньон», налетевшего 18 марта 1969 года на риф Севен-Стоунз против Корнуолла и пролившего весь свой груз сырой нефти в Ла-Манш, стоила в общей сложности Франции 37 миллионов новых франков и почти столько же Англии.

И все же такое эпизодическое загрязнение менее опасно, чем то, что представляет собой постоянное следствие нашей промышленной цивилизации. Производство ли это энергии, обрабатывающая промышленность, интенсивное земледелие или домашнее хозяйство, все отбросы оказываются в конце концов в море. Возьмем только американское побережье Атлантики. Загрязненные воды реки Потомак погубили в 1963 году массу рыбы, исчисленную в 9 миллионов штук; в эстуарий Делавара поступает каждый день 500 т «углеродистых отбросов первой степени»; в Южной Каролине от загрязнения погибла половина голубых крабов; участок океана в 50 кв. км перед самым Нью-Йорком называют Мертвым морем, потому что вся живность там исчезла.