Атлантида, унесенная временем

Их доброе отношение к нам, русским, носило искренний характер. Наш завхоз и его жена, мастер поварского искусства, ибо она была бывшим директором кулинарного техникума, всегда угощали гостей чаем с испеченными ею домашними булочками. Другие представители соцстран так не поступали, а некоторые даже сторонились общения с нашим генконсульством, не посещая приемы в традиционные праздники. В последующем московские встречи с «моим» телевизионщиком только усилило доброе чувство к болгарам…

Яхта уже стояла на якоре и разворачивалась носом к дувшему с берега ветерку. Трос от якоря хорошо просматривался в глубине сине-лазурной воды – так чиста и прозрачна она была.

Было видно, что к центру пристани у приземистого здания с государственным сине-бело-зеленым флагом неторопливо сходились люди. От причала отошла моторка с тремя людьми.

В бинокль я напряженно всматривался, с тревогой пытаясь определить по лицам и одежде, – что за люди направлялись к нам? Постукивая подвесным мотором средней мощности, катерок близко подошел к яхте. Мы стояли у мачты, одетые опрятно и по-морскому – в свитерах, куртках, простых брюках и кедах. Радость на наших лицах от чувства прихода к берегу скрывала наше тревожное ожидание. А в моторке все были обращены к нам с открытой, широкой и радушной улыбкой.

Чуть покачиваясь, моторка и яхта сближались. Перед нами стояли в полный рост три продубленных солеными ветрами и жарким солнцем явных моряка, вернее всего, рыбаки. Возраст – от 25 до 50–60. Эти крепко скроенные люди вызывали симпатию своим видом, и мы не ошиблись – они оказались чрезмерно добры к нам и нашим трудностям.

– Привет вам, добрые люди, – протягивая к нам руки, воскликнул старший из них.

Ему вторили двое других.

– Братья наши, – говорил среднего возраста болгарин, и ему вслед – другой, из молодых, – гости наши…

В этот момент никто из нас не обратил внимания, что они говорили только по-русски. Позднее я про себя отметил, что весьма чистая русская речь, столь иногда трудная для наших республиканских лидеров, вообще была свойственна болгарам.

Старший представился, протянув руку через борт моторки и яхты:

– Дино Денев, председатель рыбной артели, учился в Союзе… Бывал у вас не раз… Это мои друзья – Христо Попов и Коля Златев… Бывали в России…

Понимая, что все имена запомнить вот так сразу трудновато, он поправился и весло назвал:

– Я – Дино-рыбак, Христо – глава управы, а Коля— капитан… Назвали и мы себя: отставной военный моряк Максим Бодров, Влад Костров, начинающий капитан, и Ольга Самарова, библиотекарь. В это время мы уже были в моторке.

Дино похлопывал меня по спине, явно поощряя к разговору и стремясь помочь нам всем преодолеть смущение первых минут знакомства. Начал он первым:

– Давно в море?

– Вторые сутки на исходе… Вышли от Крыма, из Судака… В ночь… Бежали, – коротко произнес я.

Дино перестал улыбаться и переспросил:

– Бежали? Два дня назад? Но тогда был сильнейший шторм?!

– Дино, – похлопал я его по руке, – нужно было… Убили бы нас… Выбора не было: или отдать концы на берегу, или рискнуть и уйти морем…

И немного помолчав, видя, что к разговору прислушиваются все сидящие в моторке, закончил, кивнув на Ольгу:

– Нужно было спасать жизни этих молодых ребят… И свою…

Вот так, думая каждый свою думу, мы молча подходили к пристани. И только несколько нервное учащенное похлопывание Дино по моей спине говорило о его волнении в связи с услышанным.

Мы – у причала, и десятки рук бережно перенесли нас на его твердь. Но когда мы распрямились, десятки рук снова потянулись к нам – земля под нами качнулась, как палуба нашей яхты. Несколько шагов, и мы уже твердо стоим на своих ногах, правда, широко расставив их. И глядя на нашу неуклюжесть после стольких часов пребывания на волнах, все весело рассмеялись – они нас приветствовали, они нам были рады, они нас приняли.

А уже как были рады мы!

«Случайная семерка»

У камня русской славе

Нам показалось, что на пристани собрался весь народ городка. На лицах – открытая приветливость и добрый интерес. Вернее всего, и как к путешественникам, и как к людям «оттуда», из тревожной России.

Дино коротко представил нас, называя имена без фамилий. Мы объяснили, что попали во вчерашний шторм и зашли в бухту отдохнуть и поправить такелаж яхты. Жители оказались понятливыми и оставили нас в покое, выразив надежду встретиться снова.

Вместе с тремя новыми друзьями мы вошли в здание мэрии и оказались в обширном кабинете главы городка Христо. Присели у низкого резного столика, чем-то напомнившего мне тот, что я видел в семье советского послевоенного эмигранта из Молдавии в Канаде. И в том, и в этом столике проглядывались турецкие рисунки бытового орнамента. Через минуту появился медный, кованый поднос с набором крохотных чашечек и каждому – по кофеварке с густым духом напитка, столь традиционного для южан Причерноморья.