Атлантида, унесенная временем

Мы оставили автобус на парковке и вошли в величественные ворота с массивными петлями, металлическими полосами, пересекающими деревянные створки и огромным засовом из толстого дерева. И сразу, стуча по каменным плитам каблучками, к нам подошла девушка-гид. Но ничего от музейного работника в ней не было – ни формы, ни указки. И одета была в простое платье с теплой безрукавкой. Разве что на груди – планочка с ее именем.

– Здравствуйте, – произнесла она на французском языке, и тут же поправилась. – На каком языке вам нужен перевод?

– Конечно, английский, – чуть ли не хором подтвердила мы.

Строительство замка по документам было начато в 1150 году, а сейчас здесь работал этнографический музей. День был обычный, рабочий, и экскурсантов в то апрельское утро видно не было.

Под краткие пояснения нашего гида мы прошли по двору, запрокидывая головы к галереям, на которых во время штурма толпились солдаты наемной армии феодала-владельца замка. Из одной части замка в другую вели еще одни ворота, но низкие с массивными балками-затворами. Неназойливые надписи-указатели ориентировали посетителей среди стен и помещений замка. Но все же сведения в деталях из жизни этого средневекового монстра среди других замков лучше было получать от сведущего гида.

Насколько нам повезло с посетителями, мы поняли, когда оказались в зале церемоний – здесь никто не отвлекал нашего внимания от объемного восприятия величественного пространства. Полукруглый потолок зала был облицован темными деревянными брусьями, неплотно прилегающими друг к другу. Они создавали эффект устремленности вверх. Пять огромных балок пересекали зал от стены до стены, выложенной крупной плиткой белого камня.

Зал украшал огромный камин метра в два высотой, рядом с нами на стене висело холодное рыцарское оружие и кое-что из утвари. Мебели не было, разве что два массивных резных стола среднего размера, пара кресел в том же стиле и пара стульев около низкого резного комода.

Мы постояли перед десятком образцов рыцарского вооружения, обсудили его достоинства и последовали за терпеливо ожидавшим нас гидом в зал правосудия.

Здесь было много солнечного света, струившегося из полуовальных окон с видом на озеро, гладь вод которого просматривалась на километры с высоты третьего этажа. Судя по скату потолка, зал правосудия был последним из этажей.

– Почему «правосудия»? – спросил Влад.

– Местный феодал здесь правил суд… И вернее всего, это было место сбора судей в этой части средневековой Швейцарии, еще не объединенной в конфедерацию…

– Праведный? – с иронией спроси Брис. – Или в чью-то пользу?

– Да или нет – это время было феодальное, – ответила гид. – Но одно можно с уверенностью сказать: свод законов Швейцарии очень древен, и старше в Европе только Британский…

Я обратил внимание всех на еще один огромный камин:

– Смотрите, над камином, видимо, символ феодала, но с гербовым щитом. На нем флаг уже всей Швейцарии?

Продолжила гид:

– Здесь все сохранилось, как двести лет назад, когда кантоны страны объединялись. Поэтому именно этот флаг принадлежность всей страны… Зал был не столь велик, но казался просторным за счет эффектной гармонии всего зала с потолком – по цвету, камню стен, светлого пола из выложенных плит. Тонкие колонны довершали устремление вверх.

Гид пояснила, что замок неоднократно укреплялся, достраивался и перестраивался.

– В нем фактически четыре этажа, – говорила она, ведя нас по узкой каменной лестнице куда-то вниз.

Так мы оказались в подземелье, но не совсем под землей. Это был тюремный зал, но какой! Во-первых, он был светел, потому что окна выходили на уровень воды озера – по потолку гуляли светлые блики и зайчики от дневного света. Во-вторых, это была часть замка, сохранившаяся с его первых дней. Вернее всего, тогда здесь была не тюрьма, а обычный зал, одна из стен которого сплошь состояла из простой скальной породы.

О том, что это все же был изначально зал замка, говорили колонны с цветком лотоса наверху. Поддерживая потолок, восемь вертикалей создавали ряд полукруглых сводов, плавно и крестообразно пересекающихся друг с другом.

– Смотрите сюда, – воскликнул я, указывая вверх. – Там – надпись… И каждый стал, шевеля губами, читать короткое «Байрон», по-английски, конечно.

И уже не гид, а я сам пояснил:

– Здесь в двадцатых годах прошлого века, незадолго до роковой поездки Байрона в Грецию, он был пленником местного феодала. Поместили поэта сюда за дерзость и независимый характер, обвинив его в… шпионаже…

По выход из замука, прежде, чем ринуться в горы, мы перекусили бутербродами из еще теплой булки с острым сыром и вкусным местным молоком. Ну совсем как у нас в Подмосковье – молоко продавали тут же, разливая из бидона в грубые обливные кружки или в пластиковые стаканчики.

Почему кружки? Дело в том, что на кружках было изображение замка Шилон с пожеланием встретиться с посетителями еще раз. Такая керамическая кружка – не просто сувенир, а память о швейцарском молоке от знаменитых на весь мир швейцарских коров!