Атлантида. За легендой - истина

Норман Дуглас посетил остров в 1892 году. Тогда он писал: «Санторин обязательно надо посмотреть! Как только я прочел «De Theralorum Insulis» Фосвинкеля — общее описание, невероятно скучное, однако полезное, так как в нем даны ссылки на классические источники, — я принял решение и собрал о Санторине всю информацию, которую мне удалось добыть. А добыл я немало! Остров показался мне фантастическим. Слова «живописный» или «романтический» не передают того впечатления, которое возникает при виде этих утесов; от красок моря и суши захватывает дыхание. Под бледным северным небом это зрелище вызывало бы ужас, но здесь в ослепительном сиянии майского дня оно быль сказочно прекрасным. Не знаю, произвел бы Санторин на меня такое же впечатление сегодня, но это уже другой вопрос: когда повидаешь много интересного, чувства притупляются. И тем не менее я уверен: этот остров не разочарует никого!»

Да, это действительно так. И если повезет, увидишь на Санторине уникальное зрелище, которое привело бы в восторг Нормана Дугласа: перед нами открывается картина необычайного плодородия и одновременно создается впечатление чего-то нереального. Солнце поднимается из-за острова Анафи, и его лучи заливают золь том восточные склоны Тиры. Не скоро солнечный свет достигает вод в самом кратере, который долго еще остается в тени высоких утесов. Эти воды благодаря их глубине ощутимо холоднее окружающего моря, и, когда жаркое солнце наконец пронизывает их в полдневный час, от поверхности поднимаются густые облака водяных паров, которые, подчиняясь законам термодинамики, поднимаются вверх по утесам изменчивыми, причудливыми призраками — услада для глаз художников романтиков, возрождение бесчисленных мифов о нереидах. Туман заползает в город и дальше спускается по восточным склонам и оседает почти невидимой росой на листьях многих тысяч виноградных лоз, принося им благодатную влагу, без которой они не могли бы расти на этой безводной земле.

Вулканическая пыль плодородна: достаточно минимального количества влаги, чтобы она воздавала земле дельцам сторицей. Поэтому Санторин экспортирует вино, томаты, ячмень и фасоль. Кроме того, на этом острове успешно занимаются разработкой белой поццоланы, смеси пемзы и вулканического пепла, самого позднего из многих слоев, из которых образовался остров, добывая сырье для высококачественного цемента. Санторин поистине удивителен. Однако, зная его историю с многочисленными извержениями и землетрясениями, осторожный человек может рассудить, что санторинцы зря цепляются за этот клочок земли: жить здесь трудно, опасно, а уцелеть в случае чего можно, пожалуй, только чудом. Однако, подобно побегам виноградных лоз, втоптанным в дорожную пыль, санторинцы столь же упорны и жизнеспособны.

На Санторине сохранились свидетельства того, что человек обитал здесь не одну тысячу лет. Самые замечательные из них — это развалины древней Феры, раскопанные в конце прошлого века немецким археологом, Хиллером фон Гортрингеном. Они находятся на юго-востоке Тиры, в седловине между горой Пророк Илия и вершиной на мысу, которая называется Меза-Вуно. Жуткое место! Между двумя вершинами постоянно воют ветры, а сам город спускается с седловины по почти отвесным склонам, как в пропасти, с одной стороны, к маленькой бухте Перисса, а с другой — к бухте Камари. Трудно представить, чтобы кто-то согласился поселиться здесь иначе, как из страха перед нападениями врагов. И все же люди здесь жили с глубокой древности, примерно с 1000 года до нашей эры, жили во времена классической Греции, во времена Птолемеев, римлян и до византийцев. Здесь стоял настоящий город протяженностью в полмили, с храмами, дворцами и форумом, с украшенной колоннами базиликой, с гимнасием и даже с греческим театром, просцениум которого нависал над пропастью глубиной свыше тысячи футов, до самой бухты Камари, — дикий, мрачный фон, способный служить декорацией к любой драме, которую разыгрывали здесь когда-то перед арками просцениума и полукругом оркестра.

Но в настоящее время это лишь древние руины. Другие следы человеческой истории, оставленные с тех далеких времен на острове византийцами, франками, венецианцами или турками, хотя и сохранились, в частности, в виде церквей и венецианских укреплений, далеко не так заметны и зачастую свидетельствуют лишь о разрушениях и катастрофах, ибо здесь расположен один из эпицентров в неспокойном бассейне Эгейского моря и человек, несмотря на все его упорство, живет здесь всегда под угрозой гибели от непредсказуемых капризов чудовищных природных явлений. Особенно это ощущайся на главном вулканическом конусе — на острове Неа-Каймени.