Атланты и кариатиды

Утверждение архитектурно-планировочных заданий, уже розданных Карначом (еще одна регламентация, против чего он когда-то протестовал), согласование титульных списков, два конфликта с УКСом, которое, как всегда, хотело упростить конструктивные решения, корректировка типового проекта здания облисполкома, другие вопросы, более мелкие, — все это Богдан Витальевич решил положительно и быстро, чем далее удивил Карнача. Повеселев, он сделал вывод, что отказ в одном деле морально обязывает руководителя пойти навстречу в остальных, и с усмешкой подумал, что надо будет эту психологическую особенность проверить и использовать, нарочно ставя вначале неразрешимые проблемы.

Попрощавшись уже, Богдан Витальевич как бы между прочим сказал:

— Кстати, можете считать, что вопрос о химическом комбинате решен. «Привязываем» в Белом Береге.

Максима ошарашила эта новость.

— Где решен?

— У нас решен.

— Костьми лягу, а не дам посадить «химика» в этом районе.

Добрый Богдан Витальевич почему-то вдруг рассердился, хотя не он принимал это решение и вообще промышленное строительство — не его сфера.

— Ваши кости перемелют. И даже в фундамент не положат.

— Зачем же мы там сидим, если с нашим мнением не считаются? Ломаем головы, планируем, делаем прогнозы…

— Не знаю, зачем вы там сидите, — насмешливо передернул плечами хозяин кабинета, протягивая на прощание руку.

В приемной Максим попросил Татьяну Петровну заказать телефонный разговор с Игнатовичем. Он был вне себя. Вопрос о размещении химического комбината обсуждался уже больше года. Приезжавшие представители союзного министерства облюбовали Белый Берег. У них были чисто экономические соображения: рядом вода, железная дорога, шоссе. Планы развития города? Комбинат поможет его росту. Что химикам до того, что он перечеркнет идею Заречного района, города-сада, уничтожит уникальную дубовую рощу — нынешнее место отдыха и будущий пригородный парк, когда город разрастется. Возражали все архитекторы, кроме Макоеда. Их поддержал Игнатович, хотя ему больше, чем кому иному, хотелось получить такой выгодный объект, потому что комбинат — не только химическая продукция, которая прославит город, но и жилье, школы, дворцы.

Министерству предложили три площадки на выбор, во многих отношениях не хуже Белого Берега. Разговор о комбинате на какое-то время как будто заглох. Игнатович беспокоился. Но он, Карнач, не жалел, втайне даже не прочь был, чтоб комбинат отдали другому городу; он хорошо знал, что большая химия — это неизбежно загрязнение среды, в частности водоемов. А у них река — чудо, гордость, чище всех рек. Река дает простор для интереснейших архитектурных решений. Просто грех сажать на такой реке химию. Уверениям специалистов, что теперь очистные сооружения безукоризненны, Карнач не очень верил. Такие уверения произносились и относительно Байкала, Волги или Днепра.

И вот на тебе!

Разговор дали мгновенно. Трубку там, в их городе, взяла Галина Владимировна. Узнал ее и, странно, почувствовал, как зачастило сердце. Давно уже ничей голос так не волновал — возраст не тот.

— Галина Владимировна? Рад вас слышать.

— Максим Евтихиевич! Добрый день. — Она тоже сразу узнала, и голос ее, так ему показалось, зазвучал особенно мягко.

— Есть шеф?

— Зачем вы так? — словно обиделась она за Игнатовича. — У нас это не принято. Герасим Петрович проводит совещание.

Он ревниво подумал: «Скажи, пожалуйста, какая преданность! И почтительность!»

— Где проводит?

— У себя.

— Я звоню из Минска.

— А-а, минуточку.

Некоторое время в трубке слышны были далекие чужие голоса и как бы шум ветра, словно он врывался где-то на линии.

Ветер стих, когда раздался голос Игнатовича, простой, свойский:

— Максим? Я слушаю. Что там у тебя?

— «Химик» садится в Береге. Ты об этом знаешь?

Пауза. Показалось, что прервалась связь.

— Алло, Герасим Петрович! Слышишь?

Тихий близкий голос:

— Нет, не знаю.

— Это решено или почти решено. Бей тревогу! Может, еще не поздно.

— Кто тебе сказал?

Максим назвал фамилию человека, от которого только что услышал эту новость.

— Очередная легенда. Сколько их уже было!

— Нет, это не легенда.

— Хорошо, я проверю. Без нас никто никуда не сядет.

— Слушай, Герасим Петрович. Я тут стучу во все двери насчет нашего района. Очень важно, чтоб где-нибудь отозвался голос того человека, с которым ты говорил в ЦК. Кто это? Могу я сослаться?

Опять пауза.

— Алло!

— Ладно. Я позвоню ему. Прости. У меня совещание.