Атланты. Книги 1-5

Еще он помнил, как когда-то давным-давно на остров прилетела железная лодка. Из нее вышли трое. Один из них поднял Крека в воздух и сказал: «А может, убьем гаденыша, а то, неровен час, придет день — и он рассчитается с нами за своего отца!»

Крек не понял всего, что говорил этот человек, но почувствовал, что душа у человека багрово-черная и он желает зла маленькому Креку. Дикарь хотел ударить злого человека, но передумал. Он заплакал. Надо было показать, что он слаб.

Тогда к злому человеку подошел другой, с глазами, закрытыми черной маской. Он всем своим видом пытался показать, что у него добрая душа, но Крек чувствовал, что у этого человека вообще нет души, а есть слепящая равнодушная бездна.

Он приказал: «Оставь его — И добавил: — Мальчишка безвреден. Он не знал своего отца и никогда не узнает о его смерти. Он будет связью между нами и землей. Он первый, а их будут тысячи. Мы будем править, опираясь на их плечи. Пусть этот дикарь живет на острове. Пусть остров заменит ему весь мир».

У третьего была очень чистая душа. Но он не захотел сказать ничего. И глаза его были странны.

Они улетели. С тех пор лодка приходила всего два или три раза. Может быть, больше, но Крек об этом не знал. Потом ему объяснили, что люди, приплывающие на остров — злые и могут принести беду, а поэтому их надо убить, не то они убьют тебя. Креку не хотелось верить, но он сделал вид, что поверил. С тех пор он вместе с другими обитателями острова истреблял все корабли, осмелившиеся пристать к омываемому волнами клочку суши. Но посещения эти становились реже и реже. Люди стали бояться Острова Смерти.

Обитатели острова называли себя атлантами. Они сказали, что Крек такой же, как и они, что он их друг. Но Крек чувствовал в их словах некую фальшь. Его внимательные глаза отмечали, что некоторые из названных «друзей» пренебрегают им, считают его ниже себя. Кое-кто из них даже пытался заставить Крека выполнять чужую работу. Правда, старший из атлантов Гир наказал их за это, но они не изменили своего отношения. Кроме всего этого, Крека мучило подозрение, что атланты обманули время. Он заметил еще в детстве, что жизнь в природе течет и обновляется намного быстрее, чем жизнь Крека. Бесчисленно многие листья успели состарить деревья, прежде чем Крек стал большим и сильным. Многие и многие козочки оставили на склонах свои источенные кости, прежде чем Креку пришло время брить свое лицо. Атлантов же время, казалось, вообще не коснулось: они оставались такими же, какими он помнил их многие годы назад.

Однажды он спросил об этом у самого веселого и доброго из атлантов — беспробудного пьяницы Ксерия. Тот без тени иронии подтвердил, что время не властно над ними и что они будут жить вечно. «А значит, вечно будут гореть ни в чем не повинные корабли, прибиваемые бурей к берегу», — подумал Крек, но ничего не сказал.

До этого он не испытывал к ним никаких злых чувств. Впрочем, как и добрых. За исключением, может быть, какой-то неосознанной признательности. За то, что он есть в этом мире, в их мире. Ни насмешки, ни мелкие унижения не вызывали в нем чувства злобы, неприязни к атлантам. Но когда он узнал, что они обманули время, в нем проснулась какая-то глухая ярость. Не то чтоб он возненавидел их, нет. Просто он решил, что они должны исчезнуть — так будет справедливо. И сделать это надо без всякой ненависти. Просто восстановить нарушенный ход времени, отдать их времени, заставить заплатить долг, который они ему задолжали. Он не спешил, он чувствовал, что судьба предоставит ему такую возможность. Она не посмеет отказать ему в такой малости. Эта мысль засела в голове Крека столь сильно, сколь естественно было его внешнее равнодушие. Крек стал мстителем Времени. Он чувствовал, что должен отомстить, хотя вряд ли мог объяснить — за что.

И вот этой ночью его осенило. Он понял вдруг, как атланты обманули время. Крек знал, что его отец не был атлантом. Он был великим вождем этого острова — Крек прочел это в потаенных мыслях атлантов. Значит, атланты убили его, как и сотни других безвинных людей, попавших в их владения. Они похитили время у этих людей, отняв у них жизнь. Они похитили время у отца Крека. Кто-то из них, а может, и сам Крек, прожил его годы. Они — вампиры Времени. Они живут до тех пор, пока могут отнимать у людей время. И покуда живут они и подобные им, люди будут терять время в лужах крови и искать его дрожащими от злобы пальцами.

И он стал спокоен. Он улыбался. Он ел вместе с ними. Он спал с их женщиной. Он был уверен, что никто, даже человек в черной маске, не сможет прочесть то, что он спрятал глубоко-глубоко в тайниках своей души — где-то в кончиках пальцев.

Придет час, эти пальцы нажмут нужные кнопки — и время вырвется на свободу.

Глава шестая

— Так ты и есть тот самый живучий человечек, разукрасивший физиономию забулдыге Ксерию?