Атланты. Книги 1-5

Взрывы сокрушили скалы. В твердый гранит вгрызлись лазеры. Атланты расчищали площадку для своего корабля. Вскоре «Марс» был поставлен на долгую стоянку в скалах, укрывших его своими серыми спинами. Гир разворачивал систему локаторов. Леда, получив под свое начало несколько мужчин, разбивала плантации. Ей нравилось командовать. На свежевспаханную землю упали первые семена. Командор пока запретил сажать на острове растения, аналогов которых, не было на Земле, так как могла возникнуть опасность биологического отторжения пришельцев. Остров принял обжитой домашний вид.

Вечером того же дня Земля принимала тела трех погибших атлантов.

Солнце спряталось за хребты гор. Сумерки бросили тень на поляны острова. Лишь верхушка «Марса» золотилась последними солнечными лучами. К вырубленной в скале пещере тянулась небольшая процессия. Ярко горящие смолистые факелы бросали блики на суровые лица. Впереди медленным размеренным шагом шел Кеельсее, назначенный руководить этим грустным церемониалом. За ним шли мужчины, нёсшие тела погибших товарищей, завернутые в мягкую серебристую ткань. Восемнадцать рук крепко сжимали края металлических щитов-гробов, восемнадцать рук покачивали в такт шагам маслянистыми факелами. Восемнадцать несли троих. Среди восемнадцати были и Командор, и Русий, и Сальвазий, и Инкий. Идущие сзади женщины несли букеты земных цветов. Волосы их были распущены. Сзади процессии тихо тарахтел миниатюрный вездеход, везший емкости с жидким пластиком. Тела атлантов, одетые в этот прозрачный пластик, должны были жить вечно.

Печальная процессия подошла к одиноко торчащей посреди острова скале. В ней виднелась вырубленная днем большая пещера. Дно ее было отполировано, стены хранили дикий первоначальный вид. Свет факелов бросал тусклые блики.

Скорбь! Скорбь черной тенью омрачила лица атлантов. Это была минута скорби, мгновение, когда до сознания каждого доходит великая несправедливость смерти, когда вскрывается все ее величие. Смерть — нелепая штука. Она незваный гость, гость, имеющий дурную привычку приходить, когда его не ждут. Ее не ждали и в этот радостный великий день, но она потрогала пальцем бритву своей косы и прикостыляла омрачить праздник. Нельзя быть равнодушным к смерти. Бойтесь равнодушия! Лучше казаться равнодушным. Это придает личину мужественности и вселяет мужество в других. Но даже столетний парализованный слепой старик боится смерти. Даже он мечтает почувствовать вкус вина утром и благодарит Мойр за каждый нечаянно данный ему день. Даже если вырвать ему язык и отнять все чувства, он не станет просить их щелкнуть блестящими ножницами, а если и станет — это будет мгновение отчаяния, но оно сменится долгим умиротворенным покоем. Он так же будет ждать следующего дня, будет грезить о капле вина, о девушке, ему недоступных. Он будет жить грезами. Но разве мы не превращаем в материю наши грезы? Так решил не Кант, Так решил Бог.

Но все же славны пытающиеся показать, что они не страшатся смерти! Славны встречающие смерть открытой грудью! Найдется немало храбрецов, согласных встретить смерть с мечом в руках, но многие ли не убоятся увидеть себя у стенки пред дулами автоматов? Многие ли такое сумеют? Викинги не могли. Они боялись смерти, и вы будете тысячу раз неправы, если возразите этому. Они смеялись, подставляя грудь стрелам? Да, но ведь у них в руках был меч! Это — не смерть, это — бессмертие в садах Валгалы.

«Если мы о чем-нибудь и просим,
Это что б подохнуть не у стенки!»

Вспомните генерала Мале, французских коммунаров, безусых корнетов, небрежно прикуривающих последнюю сигаретку пред зраком чекистского пулемета… Они не боялись смерти? Боялись… Поэтому и прикуривали. Поэтому и рвали белоснежный колет с криком «Огонь!». Поэтому и пели предсмертную песню, чтобы не остаться один на один со смертью, со смертной тоской, а встретить ее в обнимку с октавой боевой песни.

Все те, кто могли умирать, все те, кто умерли, не выдав своего страха, ЧЕСТЬ ВАМ!

Люди, не бойтесь смерти. Это не больно. Больно — это жизнь. Смерть лишь уход из бытия. А много ли вы видели там хорошего? Много? Тогда вы французский король. Но ведь вы можете оказаться Семнадцатым. А гильотина холодна и осклизла от крови. И вам не возродиться подобно Фантомасу и не посмотреть со снисходительной улыбкой на свою собственную казнь. Фантомас — легенда о человеке, пытавшемся обмануть смерть. Он умер до того, как ему отрубили голову. Он умер от страха.

Люди, бойтесь выдать свой страх перед смертью. Она не прощает плачущих.