Атланты, Воин

Миновав почтительно расступившихся коринфских мужей, пифия остановилась у священного источника. Легкое движение пальцев и, поясок, стягивавший пеплос на талии, упал на траву. Нарочито медленно, словно желая возбудить мужчин, жрица расстегнула заколку сначала на левом, затем на правом плече. Одежда плавно скользнула вниз, обнажая стройное тело. Аристоника была хороша собой и прекрасно знала об этом. Более всего в жизни она любила такие мгновения, когда оголенное для священного омовения тело ласкали вожделеющие взгляды мужей, особенно страстные из-за того, что доступная взору, Аристоника была недосягаема для мужской плоти. Ведь пифия была посвящена златокудрому Фебу и любого покусившегося на ее тело ожидала немедленная смерть.

Возбужденная страстными мужскими взглядами, Аристоника нагнулась к роднику и погрузила ладони в воду. Запрокинув к небу лицо, она вытянулась в сладострастную дугу и чуть разжала пальцы. Влага тоненькой струйкой брызнула сначала на грудь, затем на плечи, на жадно раскрытые губы. Вода побежала по белоснежной коже, смывая с нее жаркие солнечные поцелуи. Сверкающие капли скользили вокруг пышных чаш грудей, чуть замедляли свой бег в ложбинке живота и исчезали, словно мечтая о наслаждении, меж бедер. Затем они появлялись вновь, уже уставшие, и неспешно текли по стройным лодыжкам, пока не растворялись в зеленой траве. Мужские взоры невольно повторили путь этих живых струек. Сглатывая слюну, коринфяне опускали глаза долу и пытались принять равнодушный вид. Но ни они, ни храмовые служки не остались безразличны к этому священному стриптизу. Лишь Криболай, лицезревший эту сцену множество раз, выглядел непритворно равнодушным.

Развернув принесенный служкой сверток, жрец извлек из него белый хитон, украшенный по подолу златотканой каймой. С его помощью Аристоника облачилась в это парадное одеяние, после чего вынула стрелообразную заколку, позволяя своим рыжеватым волосам пышной волною рассыпаться по плечам и спине. В тот же миг один из служек водрузил на голову пифии венок из лавровой ветви, другой поднес чашу, полную ключевой воды.

Аристоника пригубила воду и положила в рот несколько лавровых листьев, поданных тем же служкой. По воздуху поплыл специфический аромат зелени. Повинуясь взгляду Криболая, его помощники подхватили пифию под руки и повели ее в священный грот, находившийся чуть выше по склону. Это была небольшая пещера, рассеченная посередине провалом, из которого вырывался зловонный пар. Служки бережно усадили Аристонику на медный треножник, установленный над расселиной, и отошли. Теперь оставалось только ждать.

Окутываемая густыми клубами пара, поднимавшимися из глубин Тартара, Аристоника продолжала мерно жевать лавр. Постепенно ее дыхание стало прерывистым, а взгляд потерял осмысленность. Коринфяне, широко раскрыв глаза, наблюдали за тем, как пифия погружается в священный транс. Вскоре в уголках ее губ появилась зеленоватая пена и Аристоника произнесла невнятную фразу. Криболай тут же подошел к ней и велел коринфянам:

- Спрашивайте.

- О пифия, дева Аполлона, дай нам ответ, что ожидает славный град Коринф, если придут восточные варвары?

Кивнув головой, давая тем самым понять, что вопрос ему ясен, жрец наклонился над Аристоникой и шепнул ей несколько слов. В тот же миг пифия оттолкнула его. Закатывая глаза, она начала быстро говорить. Голос прорицательницы был глух и неестествен. Создавалось впечатление, что он идет из глубин земли.

- Огонь. Издалека. Синее пламя. Земля обожжена. Перепахали и блестит от соли. Белое все. Белеют щиты, серебрятся копья. И кровь, она тоже белая. Я... Не буду... Слово. За словом - беда. Беда идет. Щит. Щит. Меч несет смерть. Вороги. Медея, колдунья с востока, приворожит... Герой и одержит победу. По...

Следующие звуки были совершенно неразборчивы. Прошло еще несколько мгновений, и одурманенная ядовитыми испарениями Аристоника начала медленно валиться с треножника. Криболай тут же подхватил ее на руки и поспешно вынес на свежий воздух. Коринфяне поспешили следом.

Все испытали невольное облегчение, вырвавшись из наполненной вонью пещеры. Положив пифию на траву, Криболай обратился к коринфянам.

- Вы слышали ответ, данный златокудрым Фебом. Ночью я изложу эти слова на пергаменте и завтра поутру передам этот пергамент вам.

- Мы премного благодарны тебе, жрец, - сказал старший из коринфян.

- Благодарите не меня, а бога. А теперь, прощайте до утра.

Сказав это Криболай, направился к храму. Служки несли вслед за ним бесчувственную Аристонику. Едва они очутились в покое пифии, Криболай велел положить женщину на ложе. Служки исполнили приказание и тут же удалились.

Криболай долго смотрел на недвижную пифию. Его терзали противоречивые чувства. Был момент, когда жрец почти отважился коснуться обнаженной ноги Аристоники, однако тут же опомнился и опрометью выскочил из комнаты.

Как только за ним захлопнулась дверь, Аристоника открыла глаза и усмехнулась.