Атлас Богов

Шипящие струйки воздуха прорвались в узкое тёмное пространство с сильно спёртым воздухом. Кто-то глухими ударами сбивал крышку грубо сколоченного продолговатого ящика в человеческий рост. Находящийся внутри человек в кровоподтёках был без сознания, но ещё жив. Посиневшие костяшки и сбитые в кровь пальцы свидетельствовали о его долгих и безуспешных попытках выбраться из рукотворной тюрьмы.

— Плесни-ка на него это, — Худощавый человек подал ведро беззубому напарнику, доверху наполненное дурно пахнущей массой, в которой то и дело всплывали экскременты с разных размеров огрызками. — Пусть освежиться! Ха-ха-ха!

— С радостью! — Беззубый напарник с готовностью принял ведро и с размаха вылил его в гробу подобный ящик, на пленника, опорожнив тару, хохоча и потрясая опустевшей тарой.

Юрий тут же очнулся и вскочил, но поскользнулся и упал. Кошмар не только продолжался, но ещё и набирал новые обороты, на этот раз в форме неслыханного унижения. Медленно поднялся.

Первое, что он увидел — две скалящиеся пропитые рожи вооруженной охраны толстяка-работорговца. В тот же момент, по сознанию стегнул наглый смех надсмотрщиков, и только после этого он учуял вонь, в которой стоял и ту жижу, что стекала с него в открытый ящик.

Слепая ярость захлестнула разум. Глаза налились кровью. Юрий сам не успел понять, как очутился на краю ямы, одним прыжком оказавшись рядом с более внушительным на вид противником и, с силой ударил тому в переносицу сжатым добела кулаком. Второй рукой он перехватил руку противника с уже знакомым, освобожденным с пояса, кривым мечом в запястье, попутно сдавил и с силой рванул в сторону беззубого. В то время как голова беззубого откидывалась назад от неожиданного мощного удара, широкое полотно меча резко нацелилось в область груди, ещё ничего не успевшего понять, худощавого надзирателя.

Растерявшиеся на миг сторожа рабов, быстро поплатились за свою ошибку, но ситуация только разворачивалась в набирающее обороты, неподконтрольное затуманенному яростью разуму событие. О маленькой и короткой личной победе говорить ещё было слишком рано.

Вздрогнувший худой ротозей даже слегка подпрыгнул от неожиданности, осознав часть происходящего заторможенным похмельным мышлением. К тому времени лезвие вонзилось в его живот, как раз в тот момент, когда он выхватывал свой длинный кинжал. Кровь хлынула из глубокой раны, заставив того зажимать её и вопить что-то непонятное на местном наречии. Но Юрий не медлил и рванул меч из слегка расслабившейся руки второго противника. Перехватил поудобнее и через мгновение со свистом обрушил на голову беззубого надзирателя.

Хруст и тёмные брызги струйками разлетелись во все стороны, заставили вскрикнуть случайного свидетеля, по неосторожности зашедшего во двор и сразу поспешившего удалиться с максимальной скоростью.

Юрий, измазанный ещё и кровью, услышал скрип входной двери рабской тюрьмы. Сделал быстрый шаг в сторону двери — повезло — голову больно чиркнуло болтом или стрелой выпущенной из окна, судя по звуку, но на это отвлекаться времени не было совсем.

Лишь дверь приоткрылась, он со всей силы ударил в неё правой ногой, вкладывая в удар всю волю и ярость — всем весом вдавливая внутрь, тем самым застав врасплох не ожидавшего такого приёма третьего надзирателя, решившего проверить, что там за странные звуки доносились с улицы.

Не прогадал.

Бугай, получив сильнейший удар дверью по лбу, повалился на спину обратно в помещение. Через два толчка пульса рядом с поверженным охранником стоял яростный обезумевший демон, вырвавшийся из ада, с перекошенным злобой лицом, смердящий дикой вонью, ударившей по ноздрям даже через плотную завесу запаха пота и прочих прелестей помещения с несколькими десятками рабов внутри. В его руках был окровавленный, смутно узнаваемый меч, с которого обильно стекала кровь и нечто ещё, пугающе тягучее и отвратительное.

Видя ужас на глазах бугая, Юрий воспользовался моментом мгновенно и с богатырского размаха, наискось — перерубил ногу несчастного выше колена, от чего та повисла на остатках кожи и мышц. Происходящее вызвало гвалт одобрения рабов у стен и ещё больше ужаса у его неудачливого противника.

Завопив от суеверного ужаса, стражник перевернулся на живот, пытаясь ползти в сторону лестницы на второй этаж, умоляя о пощаде на разных языках в судорожных молитвах всем богам каких вспомнил. Но Юрий не собирался отпускать подельника работорговца и рассек тому спину быстрым рубящим ударом, от чего страж взвыл и только быстрее пополз, взбираясь на лестницу, какими-то кривыми, предсмертными неправильными движениями. Страж обронил сжимаемое оружие, которое Юрий по шестому чувству швырнул мрачному гиганту у стены.

В суматошных воплях рабов более чем на дюжине языков, он не заметил, как сзади на него напал оставленный умирать худой. Ударил в спину кинжалом, но рана в животе помешала нанести хороший, выверенный удар, и он попал слабо, да ещё уткнулся в кость.