Атлас памяти

Сестра смеётся в голос, и мы чуть было не подрезаем какой-то крутой джип. Ты хотел бы увидеть меня сейчас? Прямо сейчас? Я спрашиваю тебя об этом. Ты говоришь, что да, конечно, но до встречи ещё два долгих дня. Мы ждали дольше. Мы умеем ждать ещё дольше. Веришь ли ты, что два часа могут превратиться в две минуты? Возможно, отвечаешь ты.

Ехать в багажнике ну очень неудобно. Постоянно кажется, что сейчас сзади кто-то врежется и размажет тебя в лепешку. Сестра лихачит по ломаной окраинной дороге. Я молюсь неведомому дорожному богу и уже ни о чем не думаю.

– Посылка в багажнике, открывайте.

Ты поднимаешь крышку так нерешительно, будто уже готовишься увидеть там труп. Там лежу я и улыбаюсь тебе. Твоей вере в мои простые рукотворные чудеса.

– Можно тебя обнять?

– Нужно.

Твоя дочь – моя ровесница. Ты больше не спрашиваешь, как у меня дела. У меня всегда все хорошо, у тебя тоже.

У нас же нет общих дел. Зато ты веришь в то, что две минуты могут превратиться в два часа. Два месяца. Два года. Двадцать лет. Двадцать лет разницы между нами.

Хорошо было бы задохнуться тогда, в багажнике, а не сейчас.

Радовать людей проще,чем ты думаешь

Таксист просит у меня сигарету в дороге. Выходя из машины, я оставляю ему вторую, последнюю. Молодой кавказец, чрезвычайно вежливый и аккуратный, смотрит на меня так удивлённо, будто я даю ему по меньшей мере пачку банкнот.

Покупать небольшие вкусные шоколадки и дарить их каждому, кто понравится в тусовке, мне тоже нравится. Часами бродить по всевозможным магазинам, думая о людях, с которыми скоро увидишься, вспоминая их вскользь упомянутые мечты и интересы, и выбирая им то, что они хотят.

Я никогда ничего не жду в ответ: сделать кому-либо маленькое рукотворное чудо – это двойной подарок и для дарителя в том числе. Мир, в котором девушки клянчат у своих молодых людей айфоны и лабутены, дуются за 5с вместо 6s и почему-то всё равно оставляют его себе, а парни на глазах у девушек выбрасывают в помойные ведра якобы пересоленный ужин, будучи не в духе, для меня немыслим. Я совсем не знаю таких людей. Я прихожу к тебе, и ты кормишь меня вкуснейшей свининой с перцем, а я оставляю тебе самодельные, ещё не очень ловко сделанные, по принципу «содержание важнее формы», чебуреки, и ты радуешься. Когда мы ещё не встречались, мы вместе были на одной и той же малоизвестной выставке, оказывается, и как же приятно было дополнить твою коллекцию материалов с неё маленькой книжечкой, которая почему-то ускользнула из поля твоего зрения.

Для всего этого совершенно не нужно быть олигархом, вот правда же. Если тебе понравился этот пост, совсем не обязательно ставить мне лайк. Мне будет гораздо приятнее, если ты прямо сейчас пойдёшь и порадуешь дорогого тебе человека, ужином, словом, безделушкой, мечтой, книгой, новостью.

Чем-то, что всегда умудряется балансировать между мнимым бесценком и несомненной бесценностью.

Деревянное

Твой коматоз и моё абсолютное, детское, неподельное, невинное счастье. Мои губы жжёт другое имя, не твоё. Твои холодны и безмолвны. Отныне мои поцелуи к тебе будут равными иудиному, все до одного, и поэтому их не будет.

И я буду старой веткой. И будет молодая зелень на мне, и она будет расти, а я умру. Я молодая зелень, я жадно вбираю восходящее солнце и тянусь к нему каждой прожилкой. Как мне не дано преждевременно состарить себя, так и тебе повернуть время вспять, даже при обоюдоостром желании. Ты – не моё, ты – соседнее дерево. Твои лесорубы ещё далеко. Но я услышу, как ты упадёшь, и через десятилетия повторю твой последний вздох и движение. Я обещаю услышать и повторить. Когда мы касались друг друга, мир удивлялся и закрывал глаза. Когда ветер перемен разлучил нас, мир открыл глаза и ничего не увидел из-за слёз. Слёзы были от холодного ветра, не подумайте ничего дурного. Наше время истекает берёзовым соком в лубочную ёмкость маленькой девочки, которая не вернётся домой из леса. Не съест волк, так заберет наяда из ручья. Земля вберёт нашу юную сладкую память из опрокинутого стаканчика, потом тебя, а потом настанет моя очередь.

Ты станешь бумагой, и на тебе создадут слова. Их будут читать, заливаясь краской и смехом, шестнадцатилетние влюблённые и тихие старики под моими кронами. Эти слова будут дарить боль и причинять счастье.

Почему-то мне кажется, что они будут очень важными.

Тьма моя, зеркало, скажи

Очень правильное зеркало у меня. Очень.

Мне оно досталось по дешёвке в каком-то китайском магазинчике. На нём слова: Not afraid to Leave. Forget. Пока меня нет, зеркало вбирает память времени и пространства, его прямоугольный глаз постоянно открыт. Я захлопываю его, кладу в неизменный рюкзак и отправляюсь дальше. Мне не страшно. Вся пройденная память отразится на моём лице, когда я вновь загляну в него. Свет мой, зеркальце, скажи, как же дальше-то мне жить? И говорит ведь, и к гадалке не ходи. Поеду на море и обязательно буду смотреть зеркалом в него и небо, пусть напомнит мне о них, когда я забуду.