ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Давай плыть тихонечко в свое удовольствие. Как восхитительно окунуться в это подобие изливающегося света, превращающего нас в существа божественные, парящие, (в раздумье) в тела во славе.
Нет больше надобности в руках, чтобы держать, и в ногах, чтобы нести нас.
Мы движемся, как анемоны[98] моря, мы дышим вибрациями его тела и толчками его воли.
Все наше существо сливается в единое ощущение, как планета, внемлющая другим парящим планетам.
(Громко.)
Я ощущаю моим сердцем каждое биение твоего сердца.
На этих словах Бакалейщица тонет. Вода сохраняет все. Это так прелестно, приложившись ухом к водной глади ощущать все эти невнятные мелодии,
(в раздумье)
пляски вкруг гитары,
Жизнь, песни, слова любви, неисчислимые отзвуки всех этих неуловимых речей!
И все это не вне нас, но как будто мы сами внутри, как будто есть нечто, блаженно соединяющее нас со всем, капля воды, перетекающая в море! Бог везде и во всем![99]
(Громко.)
Какое несчастье! Я вижу, что нас заметили на корабле и направляются прямо к нам!
Держись, Бакалейщица! Последнее маленькое усилие, лентяйка! Вперед! Тебе стоит лишь следовать за мной!
Плывет мощными гребками.
СЦЕНА XI И ПОСЛЕДНЯЯ
ДОН РОДРИГО (солдату, который держит в руках письмо) Я прошу вас отдать мне это письмо, оно принадлежит мне.
БРАТ ЛЕОН (солдату) Отдайте ему это письмо, Мануэлито.
СОЛДАТ Отдам, если мне захочется. Яне люблю, когда передо мной изображают из себя Короля Англии.
ДОН РОДРИГО Это письмо принадлежит мне.
СОЛДАТ Это ты, старина Родриго, принадлежишь мне. Король, в своей великой милости рассудив простить предателя, подарил тебя в полную собственность своему камергеру, который в свою очередь отдал тебя своему лакею в уплату долга в десять золотых монет, одолженных ему этим сукиным сыном,
Ну а тот, в свою очередь, не зная, что делать с одноногим стариком,
За некоторую услугу отдал тебя мне, и, между прочим, добыча совсем неплохая, завтра я заставлю тебя бить в барабан на всю Майорку, и точно выжму из тебя десять монет, отличная плата за шкуру предателя.
ДОН РОДРИГО Прошу вас принять во внимание, сеньор, что это письмо от моей дочери.
СОЛДАТ Ну хорошо, если хочешь, мы можем разыграть его в кости. Выиграешь — оно твое.
Он перетряхивает фишки в мешочке и показывает ему.
ДОН РОДРИГО Брат Леон, я не могу играть из–за моих цепей. Прошу вас, сыграйте за меня.
Монах перетряхивает мешочек и бросает кости наземь.
СОЛДАТ (разглядывая фишки) Три очка! Совсем неплохо.
В свою очередь бросает кости.
Четыре очка! Я выиграл.
БРАТ ЛЕОН Все–таки отдайте ему письмо, сын мой!
СОЛДАТ Письма я ему не отдам, но согласен прочитать его вслух.
Кто знает, нет ли там какого заговора против его Величества?
Он вскрывает письмо н, приблизившись к сигнальному фонарю, готовится читать.
Ха! Ха!
Взахлеб смеется.
ВТОРОЙ СОЛДАТ И что там такого смешного?
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ “Мой дорогой папа”, она, понимаешь ли, говорит.
ВТОРОЙ СОЛДАТ И что же тут смешного?
ПЕРВЫЙ Он заставил ее поверить в то, что он — ее папа! Ее папа — дон Камильо, Каша–Дьябло, как его прозвали, промышлял пиратством на побережье Марокко и тоже был в свое время отменным предателем, вроде нашего,
А любовницей этого Камильо была вдова бывшего Командующего всех Северных колоний в Африке, дайка вспомню, у нее еще было такое смешное имечко, что–то вроде Огресс или Бугресс, Пруэз.