Атмор Холл

Но я не хотела ждать. Я была слишком молода и готова к бунту и не поблагодарила его за попытку утешить меня. И теперь, спустя несколько лет, я вспомнила об этом эпизоде и почувствовала себя неловко. Именно Найджел был тем человеком, поняла я вдруг совершенно отчетливо, кто на этот раз вернул меня сюда, убедив Мэгги написать мне, несмотря на то, что в прошлом я обращалась с ним не очень хорошо.

Мы нашли гостиную Мэгги пустой. Найджел подошел к небольшому буфету за графином и стаканами.

— Шерри? — спросил он. — Вам надо немного выпить, чтобы расслабиться. Я надеюсь, что вы не похожи на Дейсию, которая признает только одно питье — водку с соком в любое время суток.

Я взяла стакан с шерри и села на тот самый стул, на котором сидела вчера, разговаривая с Мэгги.

Этим утром огонь еще не горел в камине, но горшок с розовыми азалиями оживлял комнату, а все вещи, окружающие Мэгги, казались такими уютными и знакомыми, что я начала расслабляться помимо своей воли.

Найджел отошел к окну, давая мне время прийти в себя. Он никогда не двигался внезапно и порывисто, как Джастин. Я думаю, что он давно понял, что безопаснее находиться не в центре сцены. В вашем поведении заметят гораздо меньше ошибок, если вы не будете в центре внимания. Вполне разумный стиль поведения, который никогда не приходил мне в голову в свое время.

Я ухватилась за тему о Дейсии, чтобы завязать беседу и показать, что я больше не сержусь на него.

— Что вы думаете о Дейсии Кин? — спросила я его. — И что вы думаете о компании, в которой работает Дейсия? Они расхаживают, качая бедрами, по всему Лондону.

Он улыбнулся.

— Я могу предположить, что меня они не завлекут. Но они все-таки мне нравятся. Кое в чем они не разбираются, но кое в чем у них достаточно опыта. И большинство из этих подростков работают много и упорно, даже больше, чем девушки старше их. Дейсия и ей подобные рушат барьеры гораздо быстрее, чем это делали мы. Она уже прекрасно знает, с какой стороны хлеб намазан маслом. И, тем не менее, я не думаю, что она когда-либо воспримет Атмор так же, как это можете вы или я.

— А теперь вы тоже разрушаете барьеры, — сказала я.

Он не оскорбился.

— Да, и это странно, не так ли? То, что я после стольких лет женюсь на Мэгги Грэхем.

Это была опасная тема, я побоялась, что скажу что-то лишнее и замолчала.

Он читал во мне, как в открытой книге, и был чуток к перемене настроения, как всегда. Поэтому, когда он заговорил, его манерам вернулась формальность.

— Я надеюсь, что вы еще побудете здесь, раз уж вы приехали, миссис Норт, — сказал он.

Я попыталась улыбнуться ему.

— Вы обычно называли меня Ева. Но не являются ли ваши слова эхом того, что говорит Мэгги?

Он отвернулся от окна и посмотрел на меня с тем уверенным, спокойным чувством превосходства, которое всегда удивляло меня, когда оно в нем появлялось. Хотя он никогда и не выглядел человеком, способным отдавать распоряжения, я полагаю, что именно таким он был в своем бизнесе вдали от Атмора.

— Я никогда не бываю эхом кого-бы то ни было, — сказал он. — Я думаю, что для Атмора будет лучше, если вы останетесь. Это, может, будет даже лучше для самого Джастина.

— Каким же образом для Джастина это может быть хорошо, если он хочет жениться на Алисии Дейвен? — воскликнула я, снова впадая в бездну отчаяния и несчастья, забыв все остальное.

— Пейте свой шерри, — сказал он и сел на софу напротив меня, вертя за ножку свой бокал и наблюдая, как светлая янтарная жидкость слегка плещется в нем.

Когда я сделала один или два глотка, он заговорил снова, а я слушала его и удивлялась тому, как на самом деле я плохо знала Найджела Бэрроу.

— Однажды, когда вы были оскорблены в своих лучших чувствах, я допустил, что мы очень схожи друг с другом, — напомнил он. — И я был неправ тогда. Я забыл, как чувствительны по отношению ко всему американскому могут быть американцы. Английский ум гораздо критичнее относится ко всему английскому, я полагаю. Возможно, мы менее восприимчивы. Чувствуем себя более уверенными в себе. Но мы все равно некоторым образом похожи, вы и я. Вы еще не избавились от необходимости, чтобы кто-то постоянно говорил всем, кто вы есть. В то время как я никогда не избавлялся от желания самому постоянно напоминать миру, кто есть я. Я думаю, что мой способ утвердить себя гораздо лучше. Это может вызывать раздражение, но при этом меньше зависишь от других.

Я слегка улыбнулась, представив себе картину: Найджел говорит миру, кто он.

— В это трудно поверить, глядя на вас. Я никогда не слышала, чтобы вы спорили. Я никогда не слышала от вас слова протеста.

Не улыбаясь, он поставил бокал на столик и протянул обе руки, чтобы я посмотрела на них. Этим утром на нем была синяя безрукавка поверх серой рубашки, манжеты которой были скреплены сапфировыми запонками в виде звездочек, которые он так часто носил.