Атмосфера

Мадьяров выскочил следом, потеряв еще пару секунд на выбирание из-за углового столика. Пока он, мечась вблизи ресторанной двери соображал, в какой стороне скрылся на площади магазинов за киосками Казимир, его догнал Морозов и, следуя инструкции, дал возможность объекту принять его помощь, или произвести какие-либо другие действия раскрывающие его роль в этом деле.

Лейтенант Морозов – могу я вам чем-нибудь помочь?

Мадьяров повел себя странно. Застыл, как стоял с вытянутой шеей и растопыренными руками, потом, так и не взглянув на лейтенанта буркнул – спасибо, мне ничего не надо! После чего не спеша отправился мимо дуба на задворки улицы магазинов, мимо рынка, забирая левее на восток.

Морозов тогда подумал – если он хочет догнать бегущего домой Казимира, то почему идет точно в противоположном направлении от Клочковой улицы? Морозов, коренной житель Коптева, лишь единожды покидавший его, добывая лейтенантские погоны, как-то не подумал, что Мадьяров мог точно и не знать, как дойти до дома официанта если вообще знал его домашний адрес.

А Казимир до дому не только не добежал, он до него едва дошел. Последние метры перед тем, как упасть, официант двигался рывками, треся головой. Как человек, у которого шах гудит и глаза застилает пелена. Пока не кончился высокий деревянный забор Казимир держался за него, когда забор соседнего дома сменился невысоким штакетником, Каземир, ощутив под руками неожиданную пустоту, потерял равновесие и хватая ртом воздух, а руками разрывая рубаху на груди со всего своего высокого роста упал плашмя лицом на асфальт.

Дяденька – вам стало плохо? – симпатичная девчонка лет восьми склонилась над спиной и не поняла, слышит ли ее лежащий в такой неудобной позе большой дядя.

Скорую к Казимиру вызвали только тогда, когда его узнал случайно проходящий мимо повар «Золотого». До этого люди, как всегда полагали, что валяется ничком мужик в крайней степени опьянения. Чего человека зазря беспокоить? Не зима. Проспится – сам уйдет.

Люди, что же вы делаете? – охал повар, пытаясь обеспечить к легким Казимира приток воздуха – так же и помереть не долго. Не знали они, не знали. Да по одежке не видно разве, что он не забулдыга подзаборный? Тетка, чего встала, звони скорей. В скорую, конечно, куда ж еще? Ох, да он и не дышит уже. Эх, вы, люди. Пьяный… Да он не пьет совсем. Человек всю жизнь на свою мечту работает. Тьфу ты, что с вами сделаешь! Ну, где же доктор?

Доктор с двумя санитарами и носилками явился пешком. Он пощупал пульс, посветил фонариком в один глаз, несколько секунд разглядывал кровь на рубашке. Если бы доктор прибыл не час спустя, а тогда, когда требовалось пациенту, он бы вне сомнения обнаружил, что вылившаяся на рубашку кровь имеет пенную структуру. Сейчас же глядя на темное большое пятно, он лишь пожал плечами и зачем-то изучив с помощью облизанного пальца направление ветра, установил примерное время смерти. Через десять минут явилась милиция и данные на установленную уже личность без всякого промедления отправились к дежурному по городу. И спустя еще пять минут лежали на столе перед Ефимовыч.

Ефимов немедленно принял решение и раздумывая больше о громкости радиосвязи, вызвал Морозова, получил короткий отчет о встречи объекта с погибшим и приказал объекта задержать. Спустя еще десять минут прямо перед рестораном «Золотой», куда Мадьяров, видимо догадался вернуться за адресом Каземира и до ступенек которого не дошел всего несколько шагов, затормозил бело-голубой зарешеченный УАЗ.

Мадьяров сопротивления не оказал. Но было не совсем ясно, понимает ли задержанный, что с ним происходит. Следуя командам он послушно протянул сначала документы, потом руки для наручников. Двигался Мадьяров автоматически, на вопросы же и вовсе не отвечал и милиции так и не удалось вывести его из состояния глубокой отрешенности.

Ладно – отрубил старший наряда – пускай начальство с этим умником само разбирается. Мы свое дело сделали. Мадьярова подсадили в воронок, громко бабахнули дверцей и укатили.

Допрашивал Мадьярова сам Ефимов. Допросы он вел всегда достаточно жестко, не без основания полагая, что совсем уж случайно к ним в ментовку люди не попадают. Ефимов никогда не играл доброго следователя, не стремился помочь подозреваемым наводящими вопросами, и тем более никогда не делился собственной информацией и не устраивал спектаклей. Он заставлял задержанного без конца повторять одно и то же, подлавливал на нестыковках, давил, не скрывая своей неприязни и считал так – натворил чего, доложи по форме и не смей отнимать у занятых людей время – как теперь говорят – деньги налогоплательщиков.

Настрой витавшего в облаках Мадьярова Ефимову не понравился категорически.

Когда формальности с выяснением личности допрашиваемого были завершены, причем сам допрашиваемый не сказал ни слова. Ефимов, раздражение которого копилось постепенно в конце заполнения допросной болванки, разозлился до свирепости.