Атмосфера

«Последний раз», конечно, не прошел. Следующие полдня пришлось катать Федора. Противный мальчишка твердил – мало, еще. Он стучал коробкой и выл газом. И Нелли начала хвататься за сердце. Зато вечер Федька без обману просидел дома. Однако на следующий день от договора решительно отказался и под лозунгом – «свобода дороже!» умчался на улицу. Неллька напихала под куртку кучу кофт и шерстяные носки в непредусмотренный для них размер сапог. И выкатилась на порожки колобком с ногами несмазанного робота.

Куртку пришлось расстегнуть, потому, что двигаться в ней получалось чудно, боком и не быстро. Носки тоже пришлось из сапог вытащить. Когда Нелли, спрятавшись за каким-то низкорослым кустиком, еще на своей улице, производила эту процедуру со второй ногой, ее слегка качнуло и она наступила прямо в ледяную лужу, отдернула ногу и окончательно потеряв равновесие и протрещав оставшимся тоненьким верхним ледком завалилась в лужу уже всем боком. За все время слежки правый бок и ступня так и не согрелись. Весь вечер партизанила она за мальчишками и благополучно проводила Феденьку до дому, не чувствуя ногу уже до верху и даже ощущая лед внутри живота. И на следующий день с постели уже не поднялась. Прямо с утра – 39. Болезнь всполошила родителей и они потребовали ее немедленного возвращения домой. Однако насквозь простуженная Нелли проявила изрядное упорство и уехать отказалась. С ней осталась ее мама. Поленька тоже не отходила. Без конца поила своими отварами и давала таблетки, которые прописал, самый лучший в городе терапевт. А Нелли извинялась и благодарила. Она пыталась думать воспаленными мозгами и вечером, после ужина, когда все дамы дружно убирали со стола посуду, подозвала Федора.

Говорить было трудно и очень больно, поэтому Нелли старалась выражаться покороче.

Мне нужно, что бы ты сидел дома. Ни о чем не спрашивай, скажи, что ты за это хочешь.

Неллька, ты чего, заболела?

Как видишь.

Да, нет головой!

Не груби. Да или нет.

Не фига себе, конечно, нет!

Федор, мы должны договориться. Ты живешь в хорошей семье – ты не знаешь, какими противными могут быть взрослые. Мне придется тебя заставить. Понимаешь, шантаж, оговор или еще что-нибудь в этом роде.

Что ты несешь?

Я должна оградить тебя… Я боюсь… Мы уже потеряли одного нашего… Я…Нелли закашлялась.

Не, ну точно – больная!

Федор, если ты пойдешь вечером на улицу, то и я за тобой. Халат накину и в тапочках на босу ногу побегу.

Дура, помрешь. У тебя ж температура!

Федь, мне больно говорить. Так как?

Нелль, ты сказала – мы потеряли своего. А кого потеряли? И кто это мы.

Оговорилась.

Врешь. Ты и Мадьяров. Да?

Ого! Любишь тайны. Понимаю. Я тоже люблю. Тогда давай так. Я поправлюсь и отвезу тебя к… тому человеку, о котором ты говоришь, а ты за время моей болезни – только в школу и назад. А?

Отвезешь и вы мне все расскажете?

Ну, конечно, а иначе какой смысл?

Можно мне подумать?

Этот процесс завсегда одобряю.

Феденька унесся из комнаты. Нелли устало откинулась на подушки.

К концу вечера они пришли к новому соглашению. Федька сторговал еще помощь в ремонте мотоцикла у Полиного механика. И наличие по вечерам на террасе всех его дружбанов. Нелли спросила разрешения у Поленьки. После чего они ударили по рукам.

Умный ребенок – а все равно ребенок – думала Нелли. Ребенка можно переиграть. Первое, ну или по крайней мере второе, чем всегда поинтересуется взрослый человек – это сроками. У меня подозревают правостороннее воспаление легких. Если и завтрашний консилиум подтвердит этот диагноз, меня только двадцать один день колоть будут. Потом реабилитационный период. Так я его могу совершенно законно с полгода дома продержать, а он, небось больше, чем на неделю и не рассчитывает.

Мальчишки… Детство – размытое, в нем время бессрочное.

Через неделю Нелли стало немного легче и однажды днем, когда Феденька был в школе, а ее мама отправилась по делам домой, она не несколько часов уезжала. Куда – не сказала. Вернулась перед самым Федором и успела нырнуть в постель.

Только бы капот не догадался потрогать, вокруг все снежком запорошено, а моя красавица красным лаком за версту блестит, эх. Если я больная – должна в постели лежать, если здоровая – значит его домашнее сидение закончено и пора выполнять обещание.