Атолл 'Морская звезда'

- Ночью. Ночь, ливень, порыв ветра качнул дерево, ветка разбила окно. В вольер хлынула ледяная вода. Он простудился и умер. Не будь этой трагической случайности, прожил бы бог знает сколько!..

- Он и так вдвое превысил среднюю продолжительность жизни горилл.

- Прожил бы еще столько же, - упрямо повторил Лавров. - Дениса анатомировали, тщательно исследовали. Данные говорят о том, что я был на верном пути... Но теперь все пошло прахом. Бьюсь над заменой, но пока ничего подходящего. К тому же мои возможности ограниченны...

- Погоди-ка! Я кое-что привезла. - Джоан стала рыться в сумочке и протянула Лаврову документы, украшенные гербовыми печатями. - Дом, озеро, почти пятьдесят акров леса, - перечисляла она. - В доме полторы дюжины комнат. Неподалеку расположены службы, вольеры...

- Какие вольеры?

- Не перебивай! - Джоан ладонью прикрыла Лаврову рот. - Сейчас для нас с тобой - торжественный момент. Ты держишь в руках купчую. И учти, это Флорида. Следовательно, интенсивная солнечная радиация, высокая средняя годовая температура. В вольерах много обезьян, есть две гориллы - самец и самка.

- Ты купила все это для меня?

Гибсон кивнула. Глаза ее сияли.

- Да не могу я принять такой презент.

- Но почему? Дом и земля стоили совсем недорого. И потом, это мои личные деньги. Он не имеет к ним отношения.

- Я тоже не имею к ним отношения. Твои деньги - это твои деньги.

- Боже праведный, он сошел с ума!.. Хорошо, несносный ты человек, я даю тебе их взаймы. Вернешь долг. Можешь даже с процентами.

Лавров не ответил.

Многое связывало его с Джоан Гибсон. Оказавшись после войны в этой стране, он ценой огромных усилий завершил университетское образование. Вскоре было сделано и первое важное открытие. Оно утвердило его имя в науке, но не принесло материальных выгод - по контракту, составленному ловкими юристами, все деньги достались фирме, в которой служил Лавров. В этот же период он тяжко заболел, оказался в больнице некоего благотворительного общества и умер бы там, не приди на помощь Джоан Гибсон. Она не жалела денег на то, чтобы лечение проводили хорошие врачи, добывала редкие лекарства и препараты... Что привело ее в ту больничную палату, где он метался в горячечном бреду? Лавров сто раз задавал себе этот вопрос. Ответа не было. Джоан, когда в разговорах с ней он возвращался к этой теме, отделывалась шуточками... Итак, она выходила Лаврова. А потом сделалась его любовницей. Теперь время от времени прилетает из-за океана, где ее дом. Уговаривает Лаврова переехать в Соединенные Штаты: только там может по-настоящему развернуться перспективный ученый. Он неизменно отказывает. Вот и теперь Джоан вернулась к теме об Америке. И Лавров снова отверг предложение о переезде.

Джоан продолжала сердиться. На Лаврова сыпались упреки. Вдруг она подбежала к портрету девушки с явным намерением сорвать его со стены.

- Не трогай! - нервно крикнул Лавров.

- Вот как! Сам же обещал снять портрет... Боже, да ты до сих пор любишь эту особу!.. Что ж, я напомню ее последнее письмо.

- Шарила в моих бумагах?

- Сам же просил, чтобы я разложила их по новым папкам. А письмо лежало на виду. И какое письмо! Я запомнила каждую его букву. - Джоан закрыла глаза и выставила вперед руку, как бы готовясь к декламации: "Рада, что ты жив, Алексей. Но я вышла замуж. Мы живем хорошо, у нас будет ребенок..." Какой это год?

- Сорок третий.

- Голодная, истекающая кровью Россия. И - "мы живем хорошо". Еще бы! Муженек - хозяин крупного магазина!.. Тогда-то тебя и ранило? - Джоан поперхнулась от возникшей догадки: - Стой! Ты, наверное, сам искал смерти? Подумать только - из-за кого!.. Воин истекает кровью на поле битвы, а она и этот торгаш делают своего первого ребенка!.. Молчишь, Алекс? Ведь и в плен попал тогда же? Что ж, навсегда порвав с ней, ты поступил как настоящий мужчина. Но прошло время - и стал жалеть?

- Я ни о чем не жалею. Это лишь память о прошлом.

- Память! Ниточка, которая тянется в Россию, вот что! Боишься порвать ниточку? - Гибсон кулаком погрозила портрету: - Не обольщайся, сейчас это рыхлая женщина с сальными волосами. У нее потные ладони и толстый живот. Ведь они жрут один картофель!

- Замолчи, Джоан!

- Да, да, варят его бушелями, давят деревянными ложками и - в желудки, в желудки! Вместе с кожурой!..

Лавров шагнул к ней. Мужчина почти двухметрового роста, он весил верных сто килограммов. Казалось, его гнев вот-вот обрушится на кричащую. Но он сдержался.

- В войну люди радовались, когда в доме была картошка, - сказал он печально. - Это вам посчастливилось, вы не знали, что такое настоящая война. У вас в стране не сгорел ни один дом, не был убит ни один ребенок.

В дверь позвонили. Лавров ушел в холл и вернулся с пачкой газет, на ходу разворачивая одну из них.

Джоан заглянула в газету:

- Ого, интересно! - Она включила приемник, и в комнату ворвался голос репортера.