Атомная катастрофа на Урале

При расследовании сложного убийства всегда возникает вопрос о его причинах. Технология самого преступления является уже вторичным фактором. Скотленд-Ярд не стал изучать причины данного преступления, ему была сразу навязана политическая версия – месть шпиону, предавшему свою Родину. Это было понятно обывателю, удобно для прессы и телевидения. То, что Литвиненко не был шпионом, уже не имело значения. Он в своих книгах объявил ФСБ Лубянской преступной группировкой. Это было четыре года назад, и его книга не имела успеха. Но и это никто не принимал во внимание. Принято считать, что секретные службы безопасности, имеющиеся у каждого государства, не прощают предательств.

В Генпрокуратуре Российской Федерации, также возбудившей дело по факту убийства российского гражданина Литвиненко, жившего в Англии, и попытки убийства российского гражданина Ковтуна во время его посещения Англии, была выдвинута другая, экономическая версия этого преступления. Она связала его с серией заказных убийств и отравлений, происходивших на территории России и в других странах, причинами которых были острые конфликты, возникавшие при разделах финансовых и материальных активов нефтяной компании ЮКОС. Наличие таких конфликтов было реальностью, которая подтверждалась соответствующими приговорами российских судов и наличием около десятка ордеров Интерпола на розыск, арест и экстрадицию в Россию конкретных, довольно известных лиц.

До 2006 года Литвиненко не имел никакого отношения к делам компании ЮКОС и на него в российской прокуратуре никто не обращал внимания. Однако, включившись в создание особого следственного досье, которое он сам отвез в Израиль Леониду Невзлину, совладельцу компании ЮКОС, Литвиненко предоставил Генпрокуратуре РФ веские основания для включения его проблем в дело Невзлина, существующее с 2003 года и подкрепленное ордером Интерпола. Решение Генпрокуратуры РФ об объединении этих двух дел было объявлено 27 декабря 2006 года. Оно не вызвало никаких возражений британской полиции. Скотленд-Ярд не был обрадован этим решением, но понимал его законность и объективность. Мгновенную негативную реакцию на это решение проявила только группа Березовского. Поскольку сам Березовский, как человек, получивший политическое убежище, был ограничен в свободе критики российского руководства, выступил Гольдфарб, заявление которого было почти сразу же размещено на сайте «Лента. ru» – в тот же вечер, в 22 часа 55 минут. На следующий день позиция Александра Гольдфарба была изложена и в британской прессе, но в менее резкой форме.

«Заявление Генеральной прокуратуры России о связи уголовного дела об отравлении Литвиненко с обвинениями против бывшего совладельца компании ЮКОС Леонида Невзлина, – утверждал Гольдфарб, – является попыткой отвлечь внимание от главных подозреваемых в этом деле – Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна… Прокуратура привыкла фабриковать и вешать дела на невиновных. То, что Лугового и Ковтуна всячески пытаются скрыть, поместить в больницу, говорит о том, что они стоят за этим преступлением. Как говорится, вор всегда первым кричит: “Держи вора!”»[27]

Следует подчеркнуть, что сам Леонид Невзлин в конце ноября в интервью британской газете Times рассказал, что незадолго до своей смерти Литвиненко передал ему досье по делу ЮКОСа. В декабре это досье было отправлено Невзлиным в Скотленд-Ярд через британское посольство в Израиле. Ранее я высказывал мнение, что составление досье по ЮКОСу, которое могло бы содержать финансовую и другую информацию, необходимую для шантажа укрывшихся в западных странах главных акционеров этой компании, было не под силу одному Литвиненко. Он был курьером для выполнения наиболее рискованной части проекта. Сразу же после смерти Литвиненко детективы Скотленд-Ярда хотели допросить Евгения Лимарева, электронное письмо которого итальянцу Скарамелле стало причиной его приезда в Лондон и предшествовало ленчу в японском суши-баре, считавшемся на тот момент местом отравления. Письмо Лимарева Скарамелле нигде не публиковалось полностью, лишь кратко излагалось, чаще всего на разных интернет-сайтах. Но при этом во всех случаях подчеркивалось, что Лимарев информировал Скарамеллу о том, что российская организация ветеранов КГБ «Честь и достоинство» сформировала ударную группу для физического устранения самого Скарамеллы как сотрудника комиссии Митрохина, работающего с документами из архива КГБ, которые он скопировал и вывез на Запад несколько лет назад, сенатора Паоло Гузанти, возглавлявшего комиссию Митрохина, а заодно – Литвиненко и Бориса Березовского.