Атомная крепость

Офицеры польской контрразведки по предъявленной им фотокарточке опознали в погибшем стороже костела человека, не раз замеченного в заведении Сатановской и, в частности, в обществе нарушительницы советской границы, убитой ее спутником в лесу. Польские товарищи понятия не имели о том, что этот человек с советской территории.

Это было очень важно: таким образом, Пчелин мог теперь не сомневаться в том, что туннель под Бугом существует и им пользуются; очевидно, этим же туннелем сторож костела перебирался на территорию сопредельного государства. А раз так, то подозрение в том, что он был «устранен» из-за боязни провала, перешло в уверенность. В самом деле, чем мог быть опасен своим хозяевам сторож костела, если бы его арестовали органы государственной безопасности? В первую очередь, конечно, тем, что мог раскрыть тайный маршрут, которым сам неоднократно пользовался, и уж во вторую очередь – назвать людей, ибо сомнительно, чтобы он многих знал. Стало быть, главное – шефы покойного, уничтожая его, стремились сохранить секрет «окна» на нашей границе. Но кто же отравитель? Кто был начальником сторожа, зачем-то посылавшим его через границу? И у Пчелина и у Торопова возникло предположение – ксендз Чонка. Естественно, следовало проверить, да и проверить-то не для того, чтобы затем возбудить против служителя католической церкви уголовное дело по обвинению его в убийстве, а пока что лишь, чтобы быть уверенным в основном, в том, что удалось наконец найти «лаз», так беспокоивший генерала Тарханова. Трогать же Чонку пока было нельзя, ведь факт обнаружения входа в туннель чекистами должен был остаться неизвестным зарубежной разведке.

Теперь надо было установить наблюдение за Чонкой.

– Поручим это моим людям? – предложил Торопов.

Пчелин отрицательно покачал головой:

– Нет, ксендзом займусь я сам.

Торопов озабоченно заметил:

– Не опоздать бы нам с Вандой… Пчелин не очень уверенно ответил:

– Думаю, что он не пойдет на новое убийство так скоро – это бросилось бы в глаза окружающим, да к тому же и особых оснований для беспокойства у попа нет. – Он задумчиво потер лоб. – Откровенно говоря, я боюсь, что без знакомства с этой девушкой мне не обойтись.

Торопов шутливо сказал:

– Ну, ну, поухаживайте за ней.

– Поухаживать? Вздумай я за нею ухаживать – ее часы были бы сочтены… Чонка всполошился бы и не стал медлить. Нет, тут другое…

– Именно?

– А что, если подозрение ксендза обоснованно?

– Вы хотите сказать, что и она владеет тайной туннеля? – оживился Торопов.

– А почему бы и нет? Отец ее был человек забитый, неразвитый, он мог быть использован ксендзом, сам не понимая незаконности своих действий, и ему незачем было таиться от дочери.

– Как же вы намерены действовать дальше, товарищ капитан?

– Круг замкнулся, – задумчиво сказал Пчелин. – Постараюсь поближе познакомиться с Чонкой.

Мог ли раньше Пчелин представить себе, что когда-нибудь излюбленным местом его одиноких прогулок, да еще в вечернее время суток станет густо заросшее кустарником кладбище? Однако получилось именно так. С наступлением темноты он перебирался через ограду и маскировался где-нибудь поблизости от дорожки, по которой, как он заметил, обычно проходил ксендз. За несколько дней лишь раз ему удалось увидеть Ванду – девушка медленно шла к воротам. Но ксендза Чонку он видел каждый вечер – тот осторожно, оглядываясь, пробирался по дорожкам и скрывался в часовне. Там он оставался недолго и с теми же предосторожностями возвращался обратно. Иногда он некоторое время оставался у часовни, как бы кого-то поджидая, но никто не появлялся. Должно быть, часовня была местом встреч Чонки с кем-то, кто рано или поздно, но обязательно придет к ней. Пчелин своевременно принял меры к тому, чтобы иметь возможность слышать, о чем будет вестись беседа в часовне. И такая минута наступила. Идя, как обычно, вслед за Чонкой, капитан Пчелин почти наткнулся на закутанную в просторный плащ фигуру, притаившуюся под деревом. Как дыхание до него донеслось:

– Вы?

Ответа не было.

Еле слышно Чонка повторил:

– Пани Мария? – В его голосе Пчелин почувствовал тревогу.

– Испугался, святой отец? – послышался женский голос. – Зачем ты звал меня? Разве ты не понимаешь, что сейчас неподходящее время для наших встреч.

Увлекая женщину в часовню, ксендз поспешно сказал:

– Святой крест в опасности. Черный крест…

Черный крест? Теперь надо было послушать, о чем они будут разговаривать.

В часовне было темно, зажженная Чонкой свеча в противоположном углу светила плохо и, к сожалению, не давала Пчелину возможности рассмотреть собеседницу ксендза.

– Я не хочу брать это дело исключительно на мою ответственность, – говорил Чонка, – там, – он сделал неопределенный жест, – могут не понять, почему вместо того, чтобы приумножать количество наших людей, я уничтожаю их.

– Ванда не наша, – заметила женщина.

– Это верно, – согласился ксендз, – но ведь скажут, что я мог бы не убивать ее, а завербовать.

– Правда, – согласилась женщина, – а почему бы нам не завербовать ее?