Атомная крепость. Роман

- Капитан Русаков, идемте, - приказал полковник. Они вошли в просторное помещение буфета. В нем никого не было, лишь в дальнем углу, за столом, сидел какой-то человек и писал.

Повинуясь взгляду полковника, Русаков направился к незнакомцу.

- Гражданин, предъявите ваши документы.

Незнакомец не выказал никаких признаков испуга или удивления.

- Сию минуту… - произнес он, бросив на Русакова мимолетный взгляд и ставя свою подпись на листке блокнота. Вслед затем он встал и, вынув из кармана паспорт, протянул его капитану.

- Струнников Петр Петрович, - прочитал Русаков.

Перед Русаковым стоял плотный, выше среднего роста мужчина. На нем были ситцевая рубаха-косоворотка, легкий парусиновый пиджак и такой же, только давней носки, картуз, простые яловые сапоги, сбитые и сильно покрытые грязью и пылью. С этим нарядом резко контрастировала откормленная и холеная физиономия его обладателя.

Русаков встретился с тяжелым взглядом Струнникова: его веки, по-видимому в силу какой-то болезни низко нависшие над глазами, дрожали. Русаков отлично понял - враг все еще надеялся, что ему удастся уйти.

- Я должен задержать и обыскать вас, - сказал капитан и сделал знак сопровождавшим его солдатам.

- Это совершенно излишне, - правое веко незнакомца запрыгало и почти наполовину закрыло глаз. - Я сам намерен был обратиться к властям, да, как видите, - не успел. - И человек протянул Русакову вырванный из блокнота исписанный листок. - Сдаю вам и все снаряжение, с которым я прибыл. - Он ткнул рукой в стоявший рядом со столом большой рюкзак, за который уже взялись солдаты.

- Обыскать, - приказал капитан.

На листке блокнота было написано:

«Советским властям

Заявление

Настоящим имею заявить, что я нелегально прибыл в Советский Союз не как враг. Во время войны я попал в плен к гитлеровцам, позднее был немцами передан американской военной администрации в Западной Германии. На предложение американской разведки перебросить меня на территорию СССР, чтобы затем выполнять антисоветские задания, я согласился исключительно с целью таким путем вырваться из рук врагов моей родины и вернуться домой, к семье.

П. Струнников».

При обыске у парашютиста изъяли два пистолета, патроны к ним, приемопередаточную радиостанцию, шифр, код, фотоаппарат, набор фальшивых печатей и бланков советских учреждений и семьдесят тысяч рублей…

Задержанного отправили в Краснотал, куда еще раньше уехал генерал Бондаренко.

В Краснотале Струнникова немедленно допросили. Когда допрос приближался уже к концу, полковник Соколов, с разрешения генерала, задал задержанному несколько вопросов.

- Вы подтверждаете свои показания о цели, с которой появились на территории Советского Союза? - спросил он Струнникова.

- Конечно, - в голосе арестованного послышалась обида.

Соколов продолжал задавать вопросы:

- Где вы приземлились?

- На поляне, на Вороньем острове. Вы, наверное, знаете.

- Подумайте лучше, вспомните, где вы приземлились с вашим парашютом? - Соколов подошел к Струнникову и с нескрываемой насмешкой в упор посмотрел на него.

Тот сделал вид, что ему непонятна настойчивость полковника. Но, по-видимому, он был единственным среди присутствовавших, кому вопрос Соколова был понятен. Русаков хорошо знал своего начальника и теперь видел, что тот доволен тем, что какие-то его предположения подтвердились и что врагу не удалось провести его.

- Повторяю - я приземлился на поляне, - бесстрастно сказал Струнников.

- Допустим… Что же вы сделали потом?

- Собрал свой парашют и спрятал его под кучей валежника.

- Зачем?

Казалось, этот вопрос никогда не приходил Струнникову в голову, и Русаков снова увидел, как у него дрогнули веки: нервы сдавали.

- Очевидно, я сделал это бессознательно, - подумав, ответил Струнников.

- Допустим. Но вы уверены, что под валежником спрятали именно свой парашют?

Струнников тревожно посмотрел на полковника.

- Я был сброшен один, - ответил он наконец. - И вы это знаете.

- Допустим… Тогда, может быть, вы объясните нам, зачем вы подходили к дубу, находящемуся на некотором расстоянии от места вашего приземления?

- Я сделал это в поисках места, где можно было бы положить парашют.

- Допустим и это… Затем вы возвратились назад. Зачем вы становились на кучу валежника?

- Уверяю вас, что ни на какую кучу валежника я не становился, - ответил Струнников.

- На этот раз я вам верю: я так и думал, что это были не вы, - усмехнулся Соколов. - Но, может быть, вы нам объясните, с какой целью к дубу вы шли в одной обуви, а от дуба в другой, уже вот в этих сапогах?

- Уверяю вас, что вы ошибаетесь - я не переобувался.

- О нет, я не ошибаюсь! Вы действительно не меняли обуви, в этом я был заранее уверен. Скажите, что вы жгли там, на поляне? И где же сосуд из-под кислоты? Куда вы его девали?

Русаков отчетливо увидел, как задержанный вздрогнул и побледнел.

- Я ничего не жег и ничего не знаю, - ответил он, стремясь подавить волнение.

- Допустим… Но почему вы шли к речке задом наперед, а войдя в воду, приблизились к берегу и на кромке оставили свои следы?

- Тут вы что-то путаете, гражданин полковник. - Струнникову явно нечего было больше сказать.