Атомное комбо

— Ах ты мразь! Ненавижу тебя! Забыл, значит… Всё забыл, да?

Кто знает, почему меня не оттащили от него санитарки. Были слишком шокированы? Учтивы (не хотели вмешиваться в частную беседу)? Снисходительны (они бы и сами кинулись душить «чёрного», окажись посмелее)?

Но мои утомлённые, израненные руки не могли причинить ни малейшего вреда. Сжав пальцы на его шее, я ощутила частое настойчивое биение пульса в ладонях — словно трепетание пойманной птицы. Ранди был жив. Даже живее, чем когда я видела его в последний раз. Вот он, так близко… Мне об этой встрече грезилось, а теперь что?

Хотелось выть.

— Как ты посмел здесь появиться? Почему не сдох, прежде чем я тебя увидела таким? Ты мог бы сделать мне такое одолжение, Ранди. Всё-таки наша семья выкормила тебя. — Я давила на его шею всем своим незначительным весом. — Но не бойся. Ты в госпитале. И я тебя сейчас вылечу. Потерпи.

Казалось, я могу пережить всё на свете. Но мысль, что он оказался предателем, меня бы свела сначала с ума, а потом — в могилу. И я ждала… Вот сейчас он скажет, что у него не было выбора, и я чокнусь.

— У меня не было выбора, — прохрипел он, хватая меня за руки, притягивая к себе. — Иначе чем в чёрном и красном к тебе не попасть.

В чёрном и красном — во вражеской форме, раненым.

Он устроил этот маскарад лишь для того, чтобы меня увидеть? Сумасшедший…

— Ранди? Это тот самый, который?.. — переспросила одна из медсестёр, но на неё зашикали.

Я не заметила, как они разошлись, великодушно забывая о нас. Когда Ранди обнял меня, я потеряла последние силы и разрыдалась — облегчённо и горько. Это был первый и последний раз, когда я позволила себе распустить сопли.

— Чокнутый! Как ты решился на такое? А если бы тебя убили? Совсем с головой не дружишь.

Он что-то там забормотал про то, что должен был сделать это уже давным-давно. Но его план многократно терпел неудачи. Ранди искал способ не только свидеться, но и выбраться из города вместе. Теперь из этого вряд ли что выйдет — почти все дороги заминированы партизанами, а основные силы вражеской армии стянуты к границам города: они готовятся к обороне. Возможно даже… нас скоро освободят.

— Почему с «чёрными» сражаются те, кто не видел того, что видели мы, Ранди? Они идут на войну по приказу, они не хотят умирать за это, — проговорила я значительно позже, вспоминая мамино «завещание». — Это должны быть мы и такие, как мы. Для кого это смысл жизни.

Вряд ли он ожидал при встрече услышать от меня что-то подобное. Бедняга Ранди верил, что найдёт меня раздавленной и присмиревшей. Он хотел для меня безопасности, тишины и мира, а я требовала мести. Даже больше, я не оставляла ему выбора: если нас освободят, если выживем, уйдём на фронт. Без вариантов.

— Ты не знаешь, о чём просишь. — Он неловко улыбнулся. — Ты ведь прежде не убивала… так?

Если даже я замарала руки — та, кто учил его не трогать ящериц — значит, война добралась до святого. Значит, к прошлому нет возврата, больше спасать нечего и пора мстить.

— А ты? — ушла я от ответа.

Ранди, недолго подумав, коротко кивнул.

— Много?

Он пошевелился, словно пытался пожать плечами.

— Прости.

— За что?

— Я спасла больше. Ты рисковал жизнью напрасно.

Не похоже, что он расстроился. Ранди прислонил мои израненные руки к своему лицу и замер, опасаясь причинить боль даже дыханием. Он словно говорил: «так и должно быть. Ты спасаешь. Я убиваю. Такова наша природа, кто я такой, чтобы с ней спорить?».

— Почему ты ушёл в тот раз? Тогда, зимой. Оставил меня в том подвале… — спросила я, едва его слыша.

Меня клонило в сон: голос, тепло родных объятий, само присутствие главы нашей крошечной семьи сделали меня безвольной, как будто теперь я имела полное право быть слабой.

— А? Ты сказал «Свен»?! — переспросила я, веря, что ослышалась. — Ты видел Свена? Полубрат был здесь? Он попал в плен?

— Нет, не в плен…

— Что с ним? Ты должен сказать мне! — Я схватилась за его рубашку. — Скажи правду. Его пытали? Расстреляли? Повесили? — Ранди упрямо молчал. Неужели есть участь страшнее казни, раз он не хотел её озвучить? — Отвечай! Переживу. Пожалуйста, я должна знать!

— Мне просто показалось. Это не мог быть он.

— Показалось? Тебе-то? Ты что, лжёшь мне?

Ещё тогда это выглядело чуть ли не противозаконным, а сейчас это одна из непреложных заповедей тайнотворцев. Служи Родине. Почитай старших (по званию). Не лги. И ни в коем случае не лги своему контроллеру.

— Показалось, — подчеркнул Ранди. — Один мужчина среди командования был очень на него похож. В тот день приезжало начальство. Награждали тех, кто…

— Проявил особое рвение в истреблении таких как я.

— Сказал же, обознался. — Он отвёл взгляд. — Я следил за ними, чтобы убедиться… а когда вернулся, тебя уже не было.

— Почему не дал о себе знать? Мог бы подойти…

— Здесь безопаснее, чем там, снаружи. Думал, ты не согласишься вернуться сюда, если встретимся.

Как можно быть таким рассудительным в шестнадцать лет?

— Не смотри на меня, — шепнула я, неуклюже борясь с усталостью.

— Не могу.

— Спи.

— Жалко.

— Спи. Тебе нужно.

— После войны.

— Тебе нужно сейчас.