Атомное комбо

— Думаете, я тут с вами шутки шучу? На что вы годитесь? Этот «пёс» твой малолетний… Ладно, чёрт с ним! Месяц реабилитации, два года в «учебке», и из него наверняка выйдет что-то путное. Это максимум, на что ты можешь рассчитывать.

— Нас нельзя разлучать.

— Да ты просто не знаешь, о чём просишь. — Теперь он увещевал, а не угрожал. — Что если один из вас умрёт на глазах другого? Вы не сможете с этим жить. Сражаться бок о бок с тем, кого ты знаешь с рождения? Это только звучит красиво. А на деле? Один умер, другой себе пулю в лоб. Потому что видел. Потому что мог, но не спас. Потому что виноват. Это только когда человек один, его хрен сломишь.

— Мы не можем поодиночке…

— Найдём ему надёжного контроллера. У кого уже есть опыт в общении с такими… — Он откашлялся, — трудными случаями.

— Он не станет никого слушаться, вы же понимаете.

— Станет. Ты только объясни ему.

— Не буду.

В этот словесный теннис можно было играть до самого заката, и в какой-то момент полковник это уяснил. Вольстер понял, что из этой ситуации существует только два выхода: казнить нас или пойти на компромисс. Он выбрал второй вариант. Как раз в тот момент, когда Атомный приблизился к его столу и медленно вытащил из стакана один из карандашей.

— Ну что мне с тобой делать? По возрасту и здоровью не проходишь, так ведь и не умеешь ничего. — Мужчина обречённо простонал, давя пальцами на пульсирующие виски. — Палмер… ну где я мог уже слышать эту фамилию?

Возраст и здоровье — да, тут крыть мне было нечем. Но пожив в госпитале, я кое-чему научилась. Перевязывать, обезболивать, ставить капельницы, ассистировать на операциях — даже от такой меня мог быть прок.

— Я могла бы стать санинструктором. Если определите нас в одну роту…

— Нет, — отрезал полковник, покосившись на Ранди. Тот проверял большим пальцем крепость и остроту стержня. — Не так скоро. Вот как мы поступим… — Он замолчал на полуслове, посмотрев на меня так, словно увидел впервые. — Как, говоришь, тебя зовут?

Глава 21

Выйдя на улицу под снег, я схватила Ранди за плечо. Спина болела. И сердце.

— Что он сказал? — поинтересовался Атомный, помогая мне пройти к машине. Когда я не ответила, он бросил: — Неважно.

Он верил, что раз я согласилась, условия полковника были вполне приемлемы.

Закрыв лицо ладонью, я попыталась справиться с приступом дурноты. Северный ветер забирался за ворот, но я не чувствовала холода.

— У нас ещё около часа, — сказал сопровождавший нас офицер шофёру, когда мы забрались в салон. — Заедем перекусить, и на вокзал. Парню предстоит долгая дорога, нужно ему кое-что прикупить. Тут есть один магазинчик…

На вокзал? Зачем нам на вокзал? Я никак не могла вспомнить…

— Ты дрожишь. — Ранди заботливо грел мои ладони между своими, поднося их очень близко к губам. — Замёрзла?

Он казался счастливым. Его переполняла любовь, которую он привык прятать от чужих глаз. Теперь с этим было труднее. Атомный верил, что последнее препятствие мы оставили за спиной в тот момент, когда вышли из кабинета Вольстера.

Я отодвинулась от него к самому окну, проведя рукой по колену.

— Приляг. Ты выглядишь вымотанным.

Он подчинился, но отнюдь не из-за усталости, а потому что хотел почувствовать это: без опаски закрыть глаза, положить голову на мои бёдра, прижаться к животу и понять — он в безопасности.

Чувствуй, Ранди. Ты должен быть самым счастливым сейчас. Ты должен понять, чего тебя снова хотят лишить.

Всё, что было дальше, напоминало сон: там мы тоже часто ели, много, с аппетитом, но совершенно не чувствуя вкуса. Когда же я очнулась, мы стояли на переполненном перроне. Чья-то тяжёлая ладонь похлопала меня по плечу, и надо мной раздался голос:

— У вас десять минут. А мы пока покурим. — Наш сопровождающий ткнул пальцем в сторону толстой колонны, под которой его ждал водитель и ещё какой-то человек. Последний что-то выспрашивал у шофёра, поглядывая в нашу сторону с любопытством.

Ранди проводил офицера долгим, недовольным взглядом, по привычке спрятав руки в карманы.

— Гляди-ка, я совершенно про него забыл. — Он достал карандаш, уведённый из кабинета Вольстера. — Думал, что всё же до этого дойдёт… Хорошо, что не дошло. Не самое приятное зрелище.

— Давай отойдём, — пробормотала я, выбираясь из леса обступивших нас тел.

На вокзале было много военных. Но женщин, всё-таки, больше. Мы пристроились за газетным ларьком, и я ещё долго подбирала слова, глядя на поезда. Они трогались с места тяжело, с надрывным, болезненным свистом, уезжая нехотя и, казалось, навсегда.

Гремел военный оркестр, выли женщины, ветер трепал флаг Сай-Офры. Вокруг было так шумно, настоящая пытка для тайнотворца, но Ранди смотрел на меня, терпеливо ожидая объяснений. Такой готовый абсолютно на всё.

— Мы уезжаем? Уже? — Он перекатывал карандаш между пальцами. — Отлично, не хотелось бы надолго здесь застрять. Не то чтобы мне тут не понравилось, но чего время терять, да?