Атомные агенты Кремля

"Материал срочно обработать и направить тов. Первухину [В 1944 г. Михаил Григорьевич Первухин был заместителем Председателя СНК СССР и курировал работы по организации и деятельности Лаборатории № 2 во главе с И.В.Курчатовым, занимающейся проблемами создания советского ядерного оружия — прим. авт.]. Сообщить Ахиллу оценку по получению ее от тов. Первухина".

Во время следующей встречи «Кемп» передал Адамсу для перефотографирования еще 2500 страниц секретных материалов, а в период с мая по август 1944 г. он предоставил еще около 1500 страниц документов. О важности получаемой Адамсом информации говорит тот факт, что ему приказом начальника ГРУ было предоставлено право вербовать агентов, имеющих доступ к атомным секретам, без санкции Центра. Такое право предоставлялось в исключительных случаях и только тем разведчикам, которые пользовались полным доверием Москвы. При этом не надо забывать, что Адамсу к этому времени исполнилось 60 лет.

6 июня 1944 года военная разведка переслала в наркомат химической промышленности и кое-что другое — образцы урана, графита и тяжелой воды. Осенью 1944 года «Мартин Кемп» неожиданно исчез… Для ГРУ. По версии Владимира Лоты: спустя несколько месяцев выяснилось, что он умер от лучевой болезни[215].

В реальности в июле 1944 года Кеймен был уволен из Беркли по подозрению в том, что он представлял угрозу безопасности. Его подозревали в утечке секретов ядерного оружия Советскому Союзу.

Сам Кеймен изложил вот такую версию увольнения из Беркли в книге автобиографии "Светлая наука, темная политика".

Впервые он вызвал подозрения, когда работал в Ок-Ридже. Оператор циклотрона приготовил радиоактивный натрий для эксперимента, и Кеймен был удивлен, что полученный натрий имел фиолетовое свечение, указывающее на то, что он был гораздо более интенсивно радиоактивен, чем можно было бы получить в циклотроне. Кеймен сразу понял, что натрий, должно быть, был облучен в ядерном реакторе где-то в другом месте установки. Из-за секретности военного времени он не знал о существовании реактора. Он взволнованно рассказал об этом своему начальнику и научному руководителю Джону Лоуренсу в присутствие сотрудника контрразведки. Вскоре после этого было начато расследование, чтобы выяснить, кто слил информацию Кеймену.

Когда Кеймен вернулся в Беркли в 1944 году, то на вечеринке организованной его другом — скрипачом Исааком Штерном, познакомился с двумя сотрудниками консульства СССР в Сан-Франциско: вице-консулом Григорием Хейфецом и Григорием Каспаровым. Оба — сотрудники советской внешней разведки. Один из них попросил Кеймена помочь ему связаться Джоном Лоуренсом для консультации об экспериментальном лучевом лечении коллеги, больного лейкемией — высокопоставленного офицера ВМФ СССР, который проходил лечение в госпитале ВМС США в Сиэтле, штат Вашингтон. Кеймен познакомил их, и в знак признательности его пригласили на ужин в местный ресторан. Агенты ФБР наблюдали за ужином 1 июля 1944 года, сфотографировали мужчин вместе и представили отчет, в котором утверждалось, что Кеймен обсуждал атомные исследования с Хейфецом[216]. В меморандуме от 11 июля 1944 года армейские чиновники приказали Лоуренсу уволить Мартина Кеймена с его должности в Беркли и его работы над Манхэттенским проектом по подозрению в “угрозе безопасности”.

Реакция контрразведки была объяснимой: Григорий Хейфец («Харон»), среди прочего, участвовал в охоте на американские атомные секреты. В частности, он через ближайшие окружение Роберта Оппенгеймера безуспешно пытался получить хоть какую-нибудь информацию от последнего. А Григорий Каспаров был резидент легальной резидентуры в Сан-Франциско.

До 1945 года Кеймен не имел возможности заниматься научной деятельностью. Да и после окончания Второй мировой войны он перестал представлять ценность для советской разведки. В 1945 году он начал руководить циклотронной программой в медицинской школе Вашингтонского университета в Сент-Луисе. Ученый обучал использованию радиоактивных индикаторных материалов в исследованиях, и продолжал развивать свои интересы в области биохимии. Его книга "Изотопные индикаторы в биологии" (1947) стала стандартным текстом по методологии трассировки и оказала большое влияние на использование индикаторов в биохимии.

В 1951 году Chicago Tribune опубликовала статью, в которой он был назван подозреваемым в шпионаже в пользу Советов, что еще больше подорвало его репутацию. Вскоре после этого Кеймен предпринял попытку самоубийства. Затем он подал в суд на Chicago Tribune и Washington Times-Herald за клевету и выиграл свой иск в 1955 году.

В 1957 году Кеймен переехал в Университет Брандейса в Массачусетсе, где он помог Натану Ораму Каплану основать аспирантуру биохимии. В 1961 году Кеймен перешел в Калифорнийский университет в Сан-Диего, где основал группу биохимии в рамках нового химического факультета университета. Кеймен остался в Калифорнийском университете в Сан-Диего, уйдя с преподавательской работы (но не с исследовательской), чтобы стать почетным профессором в 1978 году.