Атомный ангел

Я влетел в спальню, выхватил из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Затем нырнул за кровать, переключил пистолет на автоматическую стрельбу, нацелил на дверь и стал ждать. Снаружи послышались шаги – и протопали дальше, не останавливаясь; как видно, противник решил, что я побежал на крышу.

Я вышел в коридор и скользнул в дверь пожарного выхода. Наверху послышался щелчок задвижки – противник открыл дверь на крышу. Я скорчился в тени внизу лестницы. Дверь распахнулась, и внутрь полился дневной свет. Противник оглядывал крышу – и, видимо, удивлялся, что меня не видит. Поразительная беспечность! Ему, как видно, и в голову не пришло, что я могу быть вооружен. Без всяких мер предосторожности он торчал на крыше, раздумывая, то ли я оттуда спрыгнул, то ли вообще там не появлялся, – и наконец решил вернуться. Он шагнул в дверной проем, и темный силуэт его обрисовался на фоне неба. Затрудняюсь сказать, сам я ему не понравился, моя «Беретта 93R» или мы оба; так или иначе, он попятился, одновременно пытаясь в меня прицелиться. Я спустил курок, и в грудь ему вонзились три пули, летящие со скоростью двенадцать тысяч футов в секунду. В сравнении со скоростью света это, может, не так уж много, но, поверьте мне, человеку вполне достаточно.

Три пули свою задачу выполнили: тот орган с левой стороны груди, о котором написано столько хорошей, средненькой и плохой романтической литературы, остановился навеки. От удара мой противник отлетел фута на четыре и распростерся не в самой изящной позе поперек воздетого вытяжного люка кондиционера.

Я выругался. Оставлять следы своего пребывания мне совершенно не хотелось. Можно вымыть грязную посуду, заправить постель, опустошить пепельницы; с трупами сложнее. По счастью, сгустились сумерки, разглядеть нас на крыше никто не мог (впрочем, никто не разглядел бы нас и при ярком свете дня). Я затащил тело на лестницу. Противник мой оказался здоровяком с короткой стрижкой, в дешевом коричневом костюме. Типичный вышибала средней руки – несомненно, один из армии наемников Шледера. В бумажнике у него нашлась пластиковая карточка. Звали бедолагу Курт Брунлер, работал он охранником, имел право неограниченного доступа в здание 101 по Даг-Хаммершельд-плаза. Я осмотрел бумажник: лицензии на оружие нет, водительские права немецкие. Очевидно, Шледер предпочитал импортировать мордоворотов со своей родины, а не нанимать местных. «Лучше сидел бы ты, парень, дома», – подумал я.

И Хеджет снова расстроится. Однако уже после праздников. Не то чтобы я беспокоился о Хеджете, но мне очень нужно время, и чем позднее обнаружат труп, тем лучше. Связка ключей в кармане у Брунлера подала мне идею. Я поднялся на крышу и отыскал ключ, подходящий к выходу из шахты лифта. Зайдя внутрь, посмотрел на сертификат технического обслуживания. На нем значилась дата 29 ноября. Обычно лифты закрывают на техобслуживание раз в год. Так что, если ничего дурного с этим лифтом не случится, в следующий раз кто-нибудь заглянет в шахту через одиннадцать месяцев.

Я затащил тело Брунлера внутрь и положил на крышу лифтовой кабины. Пассажиры, едущие вверх или вниз, не узнают о том, что за страшный спутник их сопровождает. Конечно, ни к чему ему валяться там одиннадцать месяцев; пусть многострадальный Хеджет сообщит о нем местным властям через несколько недель.

Убийства меня совсем не радуют, однако еще меньше радует, когда пытаются убить меня самого. Я задумался о том, долго ли следил за мной Брунлер, и невольно вздрогнул. А как он попал в здание? И зачем? Его кто-то прислал? Поразмыслив, я решил, что это маловероятно. Скорее всего, ему поручили приглядывать за офисом на рождественских праздниках: первые два дня он пренебрегал своей задачей, а в воскресенье вечером решил все-таки зайти и проверить на всякий случай, всё ли тут в порядке. Знаю, звучит цинично, но при мысли о трупе на крыше лифтовой кабины я невольно усмехнулся. Говорят, жизнь – это сплошные взлеты и падения.

Настала пора уходить. Одно доброе дело Брунлер для меня сделал – позволил уйти раньше, чем я планировал. Компьютер наверняка зафиксировал, как он входит в здание; а то, что вошел Брунлер, а вышел Макс Флинн, едва ли его встревожит. Главное, чтобы число вошедших совпадало с числом ушедших. Это я обеспечу.

За пару часов я прибрался, замаскировал, насколько возможно, дыру в стене кабинета и, довольный проделанной работой, к восьми часам вернулся в «Уорвик». Заказал себе ужин в номер, сел в кресло и продолжил размышления, так некстати прерванные приходом Брунлера.