Атомный ангел

Человек справа от меня провел последние сутки – за исключением тех нескольких часов, когда пытался поспать, – зарывшись с головой в научные журналы. Впрочем, недавно журналы он отложил и достал роман Джеймса Клавелла «Тай-Пэн». Его-то он сейчас и читал – и надо сказать, чертовски неторопливо: за полтора часа одолел только девять страниц.

Слева от Спэрроу сидел здоровенный громила лет тридцати, с сальными волосами, спадающими на низкий лоб, и кустистыми бакенбардами. Лицо у него было словно разбитая дорога – все в каких-то выбоинах и ухабах, а зубы напоминали дверной порожек брошенного автомобиля. Он часто рыгал, прикрывая рот рукой, громко чихал, уже не прикрываясь, и время от времени вытирал нос грязным твидовым рукавом. Словом, человеку с открытыми ранами сидеть рядом с ним определенно не стоило.

Громила либо спал, открывая и закрывая рот, либо, достав из кармана потрепанную колоду карт, раскладывал пасьянс. Спал он, не уронив голову на грудь, как остальные, а запрокинув ее на спинку кресла. Иногда мне казалось, что он и в самом деле спит, однако большую часть времени, похоже, он незаметно оглядывал купе сквозь прищуренные веки.

Я направил кончик шариковой ручки на портфель «Гуччи» – и снова цифры на крохотном циферблате начали мелькать, как сумасшедшие. Ручкой этой можно было писать, но основная ее функция не имела с письмом ничего общего. Это был счетчик Гейгера, способный обнаружить радиацию в радиусе нескольких сот ярдов. И сейчас он сообщал, что портфель «Гуччи» немилосердно фонит.

Двадцать четыре часа прошло – и ни один из троих (Харви Спэрроу я не считал) и пальцем не притронулся к своему портфелю. Вчера, когда я звонил Марте, она предупредила: Шледер намерен сесть на поезд и взять с собой топливную кассету, однако основная его задача – вывести меня из игры задолго до того, как поезд прибудет в Монреаль.

План этот меня не слишком порадовал, но на выработку встречного плана времени почти не оставалось. Лучше всего, решил я, вычислить киллера и вывести его из игры первым. Нам обоим предстоит решить проблему идентификации.

На случай, если ему придет блестящая идея заглянуть в бумажники своих попутчиков, я обменялся бумажниками со Спэрроу. Было у меня ощущение, что Шледер использует киллера заодно и как носильщика: если это так, достаточно понять, кому принадлежит портфель. Однако трое попутчиков не собирались облегчать мне задачу: к чертову портфелю и пальцем никто не притронулся! Со Спэрроу мы договорились так: один из нас все время находится в вагоне, и, если в мое отсутствие кто-то берется за портфель, Спэрроу сообщает мне об этом мимикой. Дальше дело техники: вычеркиваем всех, кто трогает портфели. Тот, кто везет топливную кассету, свой портфель не будет открывать вообще.

Я решил дать себе передышку и сходить посмотреть, как дела у Дуга Йодэлла. От его находок зависело многое, и я не сомневался: что-нибудь он да найдет. Если Шледеру нечего скрывать – с чего он так переполошился? Я встал и отправился по проходу в соседний вагон – спальный вагон первого класса. Остановился возле одного купе с задернутыми шторами: в этом купе я видел девушку, которую, кажется, узнал. Задумался, не постучать ли, потом решил не стучать. Девушка видела меня так же ясно, как я ее. Она перекрасила волосы и надела очки, но я-то совсем не изменился. Если это та девушка, она не могла меня не узнать; и, если б захотела вспомнить прежние деньки, давно нашла бы меня сама. Я двинулся по коридору дальше, вышел в следующий вагон и добрался до купе Дуга Йодэлла. Шторы были задернуты, дверь, как и положено, заперта: я открыл ее своим ключом и вошел.

– Привет, Дуг. – начал я – и умолк на полуслове. Мне вдруг стало очень, очень холодно.

Я поздоровался с пустотой. В купе не было никого и ничего. Ни чемоданов с инструментами и химикатами, ни топливного элемента с ядерным зарядом, ни Дуга Йодэлла. Исчез со всем багажом.

Чисто, прибрано, никаких признаков борьбы. Дверь заперта, шторы задернуты. Странно. Очень странно. По своей воле Дуг сбежать не мог, это исключено. С ним что-то случилось.

Я обошел весь поезд, заглядывая в каждое купе, где не были задернуты шторы, и не нашел никаких признаков ни Дуга Йодэлла, ни его чемоданов. Если только ядерный заряд не разложил на элементарные частицы Йодэлла, его вещи, а также себя самого, оставалось лишь одно объяснение: ученого и багаж похитили.

Я вернулся к себе в вагон. Харви Спэрроу на месте не было; пошел либо в уборную, либо в вагон-ресторан выпить. Чертов идиот, сказано же ему было сидеть на месте!

Прошел час; Спэрроу не появлялся. На душе у меня становилось все тревожнее. Я пошел искать его – и обнаружил, что и здесь поработал фокусник. Спэрроу бесследно исчез. Двое взрослых мужчин просто растворились в воздухе. Полтора часа назад Спэрроу сидел напротив меня и исследовал недра своего носа; теперь его либо нет в поезде, либо, если есть, он чертовски хорошо спрятан.