Читаем Атомный аврал полностью

Берия уехал с полигона 30 августа, увозя с собой совместный доклад. Он хотел лично вручить его Хозяину…

Сталин читал доклад в присутствии Берия. Он был удовлетворен первым итогом. Но сказал совсем не то, что ждал Берия.

«Молодец Курчатов!» — произнес он…

Через несколько дней Берия вызвал к себе академика Алиханова и спросил его, готов ли он возглавить советский атомный проект.

«Предстоит ещё очень много работы, — соблазнял он академика, — а Курчатов уже выдохся. Устал. Болеет сильно».

Алиханов отказался, объяснив свое решение тем, что не обладает такими организаторскими способностями, как нынешний руководитель…

Сталин не дал согласия на немедленное торжествующее сообщение ТАСС. Он и сейчас сомневался. А вдруг вводят в заблуждение? Взорвали кучу тротила, например… А вот если за рубежом отреагируют на взрыв… Тогда и ответим. Запутаем, что не в первый раз… Да у нас таких бомб… А пока аврал надо продолжать. Советский народ лучше всего работает в авральном режиме.

И еще. Об испытании надо все хорошенько засекретить. Берия это умеет, справится.

«Докладная записка А.П. Завенягина на имя Л.П. Берия

о взятии подписок о неразглашении сведений об испытании атомной бомбы


Сов. секретно

(Особая папка)


Товарищу Берия Л.П.


В соответствии с Вашим распоряжением докладываю:

Подписки о неразглашении сведений об испытании отобраны от 2883 человек, в том числе от 713 непосредственно участвовавших в испытании работников КБ-11, полигона, научно-исследовательских организаций и руководящих органов, включая всех уполномоченных Совета Министров и ученых.

У остальных работников полигона в количестве 3013 человек отобрание подписок будет закончено в трехдневный срок.

В отношении работников строительства, не имеющих сведений об испытании и не бывающих на опытном поле, считаю возможным ограничиться отобранием подписок только у выбывающих с площадки в командировку. Ранее у всех них подписки были отобраны.

Прошу Ваших указаний.

4.9.49 г.

А.П.Завенягин».

31

Сообщение ТАСС последовало почти через месяц после взрыва РДС-1.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)
Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)

Поэтизируя и идеализируя Белое движение, многие исследователи заметно преуменьшают количество жертв на территории антибольшевистской России и подвергают сомнению наличие законодательных основ этого террора. Имеющиеся данные о массовых расстрелах они сводят к самосудной практике отдельных представителей военных властей и последствиям «фронтового» террора.Историк И. С. Ратьковский, опираясь на документальные источники (приказы, распоряжения, телеграммы), указывает на прямую ответственность руководителей белого движения за них не только в прифронтовой зоне, но и глубоко в тылу. Атаманские расправы в Сибири вполне сочетались с карательной практикой генералов С.Н. Розанова, П.П. Иванова-Ринова, В.И. Волкова, которая велась с ведома адмирала А.В. Колчака.

Илья Сергеевич Ратьковский

Документальная литература
С Лазурного Берега на Колыму. Русские художники-неоакадемики дома и в эмиграции
С Лазурного Берега на Колыму. Русские художники-неоакадемики дома и в эмиграции

Это книга о славных (но не слишком известных ныне на родине) русских художниках, вдохновенным и неустанным трудом добившихся успеха во Франции и в США, разумно остерегавшихся длинной руки террора, однако не всегда помнивших, что нельзя дважды войти в ту же самую реку…Ныне картины их всемирно признаны и бесценны, но многие загадочные подробности их жизни и творчества критики и биографы обходят стороной на их незабываемой родине, которую один из эмигрантских гениев (В. В. Набоков) недаром называл «чопорной». Это книга о перипетиях жизни и творчества Юрия Анненкова, Зинаиды Серебряковой и ее талантливых парижских деток, а также Николая Колмакова, Александра Яковлева, Василия Шухаева, Ольги Бернацкой, Веры Гвоздевой…

Борис Михайлович Носик

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное