Атомный проект: Тайна «сороковки»

Поиск месторождений урановой руды на огромной территории мог продолжаться долгие годы. Уран был необходим немедленно. Поэтому любая информация о месторождениях сразу же проверялась, а в указанный регион направлялась экспедиция геологов. Одновременно систематической ревизии на содержание урана подверглись все образцы, собранные геологическими партиями в 20-30-е годы в процессе геологических съемок и поисков железа, полиметаллов, угля, ртути, вольфрама и т. д. Эта работа затянулась на годы. Основанием для столь длительных, трудоемких исследований послужил опыт открытия уранового месторождения Табошар. Оно было открыто в Москве! В 1925 году в лаборатории Радиевого института исследовались образцы горных пород из разных районов страны. Ученые установили радиационную активность образцов, собранных в окрестностях древнего полиметаллического рудника Табошар. Химические анализы показали высокое содержание урана. [35] Здесь начал действовать первый в стране урановый рудник.

Урановый рудник в Табошарах мог покрыть потребности в уране только на треть. Поэтому в декабре 1944 года Государственный Комитет Обороны принял решение создать в Средней Азии крупное уранодобывающее предприятие на базе семи рудников и пяти заводов. Это предприятие получило название комбината № 6. Недалеко от Ленинабада (Ходжент) строился поселок Чкаловск, рядом с которым позже возвели основной гидрометаллургический завод, где стала перерабатываться урановая руда с различных месторождений. В марте 1945 года комбинат возглавил Б.Н. Чирков, работавший до этого директором Джезказганского, а затем Тырныаузского комбинатов цветной металлургии.

Урановые руды залегали в горах на высоте от одного до двух километров, куда, конечно, не было никаких дорог. Прокладывали в эти места тропы и в мешках, навьюченных на ишаков и лошадей, вывозили первые тонны руды на первый опытный завод.

Процесс становления уранодобывающей отрасли шел с огромными трудностями, и еще несколько лет производство урана не могло обеспечить потребностей атомной промышленности.

В начале 1945 года геологам зачитали приказ о поощрениях за открытие промышленных месторождений урана. За месторождение с запасами тысяча тонн и больше присваивалось звание Героя Социалистического Труда, присуждалась Сталинская премия первой степени, гарантировалась пожизненно двойная зарплата вне зависимости от места последующей работы и занимаемой должности, а также обеспечивались привилегии при поступлении детей в высшие учебные заведения. Однако несмотря на последовавшие затем открытия десятков крупных месторождений, ни один из геологов в полной мере все льготы и поощрения, предусмотренные этим приказом, не получил.

"В первое время разведку вели почти без приборов, — вспоминает профессор М.Н. Альтгаузен, — электроскоп ведь, скорее лабораторное, чем полевое оборудование, да и не очень надежен он. Потом уже появился настоящий полевой прибор, реагирующий на альфа-излучение. Но весил он почти 20 кг, поэтому в геологическую партию "уранщиков" брали очень крепких мужчин. Позже ВИМС разработал аэрометод — разведку с самолета, что было намного эффективнее. Этим методом разведаны невообразимо большие запасы черных сланцев в Эстонии, у Иссык-Куля, Уч-Кудуке и в других местах. Не брезговали и малыми, но с достаточной концентрацией месторождениями. Например, рудник Бутыгичаг на Колыме, урановый концентрат оттуда возили самолетами…" [36]

К началу 1945 года Табошарское рудоуправление было единственным действующим горнопромышленным предприятием, которое все еще находилось в стадии промышленной разведки и подготовки, а не эксплуатации. К концу 1946 года отечественного урана было недостаточно даже для 50 % загрузки опытного реактора Ф-L В 1945 году комбинат № 6 все же добыл 18 тыс. тонн урановой руды и выдал около 7 тонн урана. [37]

Такое положение с ураном правительство признало нетерпимым. Для увеличения производства урана в феврале 1946 года, принято решение о строительстве опытного завода и разведочно-эксплуатационной шахты в Эстонии, в 20 километрах от Нарвы. Однако и это предприятие не могло кардинально изменить ситуацию.

Когда стало ясно, что дефицит урана отечественная промышленность покрыть не сможет, были предприняты попытки найти уран за рубежом. В 1945 году специальная комиссия, в состав которой входили Завенягин, Кикоин, Харитон, обнаружила в Германии около ста тонн урана. Часть из них пошла на экспериментальный реактор Ф-1 в Лаборатории № 2.

Но для промышленного реактора немецкого урана не хватало. Его основным поставщиком должен был стать среднеазиатский горнообогатительный комбинат. Однако даже ввод в Средней Азии в 1947 году мощностей по добыче двухсот тонн урановой руды в сутки оказался недостаточным для первого промышленного реактора.