АТРИум

Но полюбоваться сеансом Зомборезу не пришлось: мутная жидкость выплеснулась из наполненного Егором стакана ему в лицо, обдав глаза нестерпимым жаром. Зомборез вскрикнул, пальнул наугад, но, естественно, промазал. Он взвыл и откинулся назад, рефлекторно прижимая ладони к лицу. В следующее мгновение Кудесник выхватил у него из-за пояса ТТ и почти без замаха впечатал рукоятку ему в темя. Враз обмякшее тело повалилось как куль, из широкого рассечения хлынул багровый ручей.

Кишар и его подручные замешкались, слишком поздно поняв, что происходит. Это дало Кудеснику пару секунд форы, он успел передернуть затвор, прицелиться и всадить пулю в спину метнувшегося к лежавшему на нарах оружию Рыбе.

Толстяк и Ржавый замерли, и Лена, улучив момент, рванулась к Звягинцеву, спряталась за его спину.

– К стене, оба! – рявкнул Кудесник. – Руки поднять!

Испуганные мародеры повиновались.

– Руки на стену, башкой уперлись. Трахаться захотелось? Сейчас все будет! Ржавый!

– Чо?

– Жарь Кишара!

– Чего? Да ты… – запротестовал мародер.

– Слышь, тварь, еще слово вякнешь – прострелю колено. Закрыл пасть и валишь жирного. Считаю до одного! Раз…

Ржавый с возбужденным членом подскочил к Кишару и начал акт мужеложства. Кишар выл и пробовал сопротивляться, однако наведенный на него ствол в руках Кудесника вынуждал подчиняться.

– Что, Кишарчик, как в молодости на зоне? Не переживай, один раз не пид…с.

Толстяк злобно кряхтел, но трусость брала верх над гордостью. Любивший рассуждать на тему понятий зек свою шкуру на поверку ценил дороже чести.

Тем временем осмелевшая Лена приблизилась к парализованному Рыбе. В ее глазах пылал огонь неизбывной ненависти. Возможно, она ни на миг не задумалась о том, что собирается совершить… В руке у девушки невесть откуда появился кремниевый нож. Схватив другой рукой Рыбу за детородный орган, Лена одним махом отсекла его. От визга неудачливого насильника у Кудесника чуть не лопнули барабанные перепонки, однако девушка тут же заткнула Рыбе глотку его же собственными гениталиями.

Рядом с Рыбой разлилось море крови. От удушья его и без того вытаращенные глаза вовсе вылезли из орбит. Смерть его была кошмарной, мучительной, но заслуженной.

Ржавый тем временем закончил содомировать Кишара. Вид толстяка был ужасен – лютая злоба исходила от него почти ощутимыми физически волнами.

Егор, не убирая пистолет, подошел к Зомборезу, поднял его автомат.

– Ржавый, сюда!

Мародер подчинился – было видно, что внутренне он уже сломлен.

– Держи. – Кудесник бросил ему автомат без магазина, с одним-единственным патроном в стволе. – Ты ведь понимаешь, просто так отпустить я тебя не могу… Ты можешь попытаться грохнуть меня, и тогда я тебя точно урою. Или можешь грохнуть Кишара, и тогда валите с Зомборезом на все четыре стороны. Три секунды на раздумья.

В глазах Ржавого читалось полнейшее непонимание. Мысль об убийстве пахана не укладывалась у него в голове.

– Чего мнешься? Кишар тебя за порванную задницу все равно не простит, так что лучше действуй, пока можешь.

Здравая мысль прибавила мародеру решимости. Он повернулся к Кишару. Тот, обезумев от страха, проблеял что-то нечленораздельное. Руки Ржавого тряслись, автомат болтался, как отбойный молоток.

– Два…

Ржавый взвыл, вложив в этот звук всю боль и безысходность, и нажал на курок. В последний момент Кишар попытался броситься ему в ноги, но не рассчитал, и пуля пробила ему голову, окрасив стену бункера содержимым его черепа.

– Молодчик, – похвалил Егор, когда тело пахана распласталось на полу.

Взяв со стола бутыль, он плеснул самогон на лицо валявшемуся без чувств Зомборезу. Тот заворочался и застонал – видимо, вместе с сознанием к нему вернулась боль. Пнув его в скулу ботинком, Кудесник ускорил побуждение.

– Теперь слушай сюда, – сказал Егор. – Сейчас берете падаль, – он кивнул в сторону трупов, – и облегчаете работу скарабею. А именно – тащите их на улицу и охраняете там до утра. Потом я уйду, заберете свои шмотки. Часть оружия я вам оставлю.

– За что, Кудас? Мы же ничего… Это же бункер, по закону ты не можешь нас выгнать!..

– Ржавый, если ты чего-то не понимаешь, – Кудесник отхлебнул самогона прямо из бутыля, – то я тебе объясню. Закон, о котором ты говоришь, – бродяжий, и на мародеров он не распространяется.

Стервятникам такой расклад явно не нравился, однако опыт общения с Кудесником подсказывал, что лучше ему не перечить.

Открыв дверь, они сперва вынесли Рыбу с членом во рту, затем выволокли тяжеленную тушу Кишара, оставляя на полу пахнущий железом след карминовой жидкости.

По кивку Егора скарабей, до сих пор лежавший на верхней полке и безразлично наблюдавший за происходящим, запер вход на засов и как ни в чем не бывало завалился на нары спать. Видимо, подобного он на своем веку навидался.

Кудесник подошел к Лене. Она сидела на полатях и тихо плакала. Красные воспаленные глаза были сухими, невидящим взором она сверлили пол. Побелевшие в суставах пальцы мертвой хваткой стискивали лохмотья, в которые превратилась ее одежда.

Егор осторожно взял ее за локоть.