Атропос (СИ)

— Я — человек с Земли. Прибыл сюда по поручению Ц.И. Ищу одного человека…

— Так стой, стой, стой! — невежливо перебил его один из стражников, — Ты — человек? Ты в этом уверен?

Мишина выдержка была непоколебима, он сохранял самообладание и вел себя в рамках этикета.

— Мы с вами принадлежим к одному роду Homo, но являемся разными видами. Вы принадлежите к виду Sapiens, а я к виду Cosmicum. Можно сказать, что я — ваша следующая стадия эволюции.

Стражники переглянулись. Из всех сказанных слов они в лучшем случае поняли три-четыре.

— Ладно, «наша следующая стадия эволюции», прибереги свои умности для встречи с нашим шейхом. Объяснишь все ему, — ответил ему стражник, очевидно довольный тем, как он ловко смог скрыть свое невежество. Или не смог.

«Что ж. Возможно, с шейхом, о котором они говорили, у меня получится составить более продуктивный диалог».

— Пойдем с нами.

Стражники встали по обе стороны от Миши, но держались от него на расстоянии. Безо всякого стеснения они разглядывали его во все глаза. На их лицах то и дело появлялось выражение отвращения. Это было взаимно. В руках у стражников были какие-то металлические палки с двузубыми вилками на конце. Вероятно, это были электрошокеры. Миша пытался определиться, стоило ли ему говорить о своей невосприимчивости к электрическим разрядам, но все-таки решил попридержать эти сведения при себе. Сапиенсы могли расценить это заявление, как выпад в свою сторону, и повести себя непредсказуемо.

Миша при всем желании никогда бы не смог примерить на себя логику поведения сапиенсов, как и они не могли бы познать мир с его точки зрения. Между ними лежала пропасть, имя которой носила лимбическая система. Большую часть своих решений сапиенсы принимали, преследуя две цели — избежать опасности и получить вознаграждение. Удивительным было то, как далеко они смогли забраться, имея столь примитивные мотивы поведения. У Миши лимбическая система тоже присутствовала, но она не имела такого же сильного влияния на кору его головного мозга. Эмоции были не властны над ним. Все его действия и решения были точно выверены и просчитаны наперед. Он никогда не делал и не говорил того, о чем мог бы пожалеть. А если он и жалел о чем-то, то даже в таком случае следовал собственному плану.

Большие желтые глаза быстро вращались в глазницах и анализировали окружение. С первого взгляда было понятно, что Миша оказался в каком-то подобии дворца богатого человека. На полах были ковры ручной работы, вдоль стен стояла дорогая, обтянутая мягкой тканью, мебель. На стенах висели картины, написанные от руки художниками-людьми. В их работах всегда была некоторая небрежность, которую так и не смогли скопировать роботы. С пятиметровой высоты, занимая треть воздушного пространства над головой, свисали чрезмерно большие люстры, выполненные из стекла и драгоценных металлов. Каждая из них больше походила на произведение ювелирного искусства, чем на осветительный прибор.

Миша, который вырос в песчаном доме, впрочем, особо не впечатлился. Ценность какой-либо вещи всегда определялась в сравнении с чем-то другим. Миша, который короткое детство провел в бедности и никогда не видел своими глазами роскошного убранства, попросту не осознавал его стоимость. Для него эти безделушки не стоили ничего. Он не мог понять тот напыщенный блеск в глазах его стражников, которые искренне гордились своим жилищем и были уверены в том, что оно до глубины души изумило их гостя.

Коридор растянулся на несколько десятков метров. Столько свободного пространство никак не использовалось, и было загублено в угоду пафоса. Чем больше Миша знакомился со своими предками, тем больше росла его внутренняя неприязнь к ним. Не помогали никакие изменения в устройстве его мозга.

Деревянные двери, украшенные золотой росписью, встретили их в конце коридора. Стражник ускорился, почти что перейдя на бег, добрался до двери и потянул обе ручки на себя. Двери распахнулись настежь, в лицо ударил яркий свет, от которого Мишины зрачки сузились в тончайшие щелки. В 20 метрах впереди он увидел пресловутого шейха. Его было легко распознать. Он сидел в центре в окружении женских особей с особенно важным видом, поигрывая драгоценными перстнями на толстых пальцах. Его узкие, в сравнении с Мишиными, глаза казались даже более узкими, чем у других людей, они сузились и смотрели на него хищной птицей. Интеллекта в этом взгляде, впрочем, было больше, чем у его слуг. И так как люди вида Sapiens обладали схожим интеллектом в узком диапазоне, Миша сделал вывод, что разница в уровне образования была создана искусственно. Шейх просто ограничил доступ своих слуг к средствам обучения. На него самого такие ограничения, естественно, не распространялись.